* * *
Я извлек из шлюпки плазменный резак, затянул часть троса внутрь
поврежденной цистерны. Потом закрепил страховочный фал своего скафандра за
монтажную скобу. И после этого сделал свое дело.
– Вы есть молодец, сударь, – сказал Джекил. Держаться. Я закругливай
кораблю.
– Давай, давай, закругливай.
Помятый борт шлюпки дернулся, и во внешней стенке цистерны открылась
круглая дыра. По ее рваным краям беззвучно хлестнул конец троса. «Туарег»
освободился. Он сразу начал набирать ход, я это понял по постепенно
возрастающей тяжести.
Можно было заняться и личными проблемами. Для этого требовалось
прежде всего попасть из пустой цистерны во внутренние помещения, причем
так, чтобы Джекил не успел заблокировать путь подвижными аварийными
переборками. Пробираться по внешней обшивке к какой–нибудь шлюзовой камере
в то время, когда звездолет имеет ускоренный ход, было бы безумием, это
отпадало. Я включил фонарь и внимательно осмотрел внутреннюю стенку
резервуара. Проникая сквозь стекловидную пленку, свет отражался от
датчиков механического давления, имевших вид неправильной сети тонких
ниточек. Ячейки имели разные размеры и очертания, но пространство между
нитями нигде не было столь большим, чтобы в него мог пролезть человек в
скафандре. Настроение у меня испортилось. Я сел на какое–то возвышение.
Мышцы ныли, глаз окончательно заплыл, сильно хотелось есть. Словом, поводы
для оптимизма отсутствовали. Кислорода оставалось на семьдесят часов.
Не помню, сколько времени провел в мрачном отупении, – может минуту,
может час. Ровно до начала инсайта. Никогда раньше и никогда позже у меня
не было инсайта со столь конкретным подсказывающим значением. Бессвязные
мысли исчезли. Я увидел звездолет со стороны и с некоторого отдаления.
Весь, от раструба массозаборника до контуров параболического поля за
хвостовиком. Корпус корабля как бы таял, приобретал прозрачность. За
тенями переборок проступил рдеющий реактор. На корме пылали дюзы.
Различались камбуз, маленькая оранжерея, отапливаемые отсеки. Потом матово
обозначилась внутренняя обшивка, полости цистерн. По всему объему корабля
разбежались полоски трубопроводов. Горячие светились, а холодные темнели.
Одна из черных полосок начиналась от скрюченной фигурки в пустой
цистерне... Я сидел на фланце топливной трубы.
Эта труба проходила сквозь «пол» – перегородку между двумя соседними
баками, косо пересекала грузовой трюм, затем, миновав несколько палуб,
заканчивалась у топливного насоса. Труба была пустой, поскольку весь
водород из нее испарился через вскрытую цистерну, а сообщение с насосом
перекрыла автоматическая заслонка. Да, это был путь, но путь рискованный.
Стоило Джекилу открыть заслонку, как из турбонасоса мощностью в десятки
тысяч киловатт в трубу бы хлынул поток жидкого газа под давлением,
достаточным для того, чтобы вышвырнуть меня как пробку шампанского за
борт. Но я понял, что рисковать надо.
Я полоснул пламенем по окружности предохранительной решетки,
закрывающей трубу, крепко обхватил резак и прыгнул в отверстие.
Трубопровод наклонно шел в сторону кормы, поэтому меня потащило с
возрастающей скоростью. Я старался притормозить локтями и коленками, на
которых материал скафандра попрочнее, но стенки оказались полированными, и
это помогало мало. К счастью, перед насосом труба плавно переходила в
поперечную плоскость. Вылетев на этот участок, я еще с десяток метров
прокатился по инерции и шмякнулся о заслонку. Мгновенно вскочил на
четвереньки и грубо приварил заслонку к трубе. Дело было сделано. Джекил
лишился возможности превратить меня в пробку. Но расслабляться было рано.
Я отполз в сторону, прорезал в трубе дыру и очутился в отсеке
нагнетательных машин.
На меня двигался робот. Не примитивный арбайтер, а именно робот,
интеллектуальная машина универсальных функций. Не ведая, что у него на
уме, я обхватил покрепче драгоценный резак и спрятался за станину
турбонасоса. Сейчас об этом стыдно вспоминать, потому, что никакого
внимания робот на меня не обратил. Он принялся накладывать пластырь на
отверстие, которое я проделал в трубе. Но его действия производили
странное впечатление. Приложив кусок пластыря к месту, он надолго
задумался. Потом перевернул заплату на девяносто градусов, поразмыслил
еще, вновь перевернул. Потом все повторилось, но в обратном порядке. За
это время из отсека улетучился весь воздух. Поудивлявшись ровно столько,
сколько позволяло время, а оно тогда ничего не позволяло, я потащился к
выходу.
Из осторожности я не стал вызывать лифт. Подъем по лестницам при
полуторной тяжести отнял много сил. Кроме того, предосторожность оказалась
излишней. На главном пульте управления «Туарегом» я обнаружил послание
Джекила.
ПОВРЕЖДЕНИЙ. ДЖЕКИЛ САМООТКЛЮЧИЛСЯ. НУЖЕН ЦАЙТ САМОВОССТАНОВ. РЫКОФФ
ПРИНИМАЙ УПРАВЛЕНИЙ ТЫ ЭТОГО ХОТЕТЬ. ЩАС СВАЛИМСЯ. ПУРКУА ПА?
Чуть позже я обнаружил, что двери в медицинский отсек не заварены.
Похоже, Джекил и не мог этого сделать, поскольку у него не осталось ни
одного исправного арбайтера.
