* * *
«Туарег» отошел, наконец, на безопасное расстояние от станции. Джекил
запустил маршевую машину. Включился метроном. Здоровым глазом я увидел три
диаграммы – время по Гринвичу, время на борту «Туарега» и время на
Гравитоне. Пока они совпадали. Но при сближении с Кроносом разница
появится обязательно.
– Джекил, какие новости?
– Начали догонять.
– А догоним?
– Шансы есть. К сожалению, полностью использовать преимущество в
скорости мы не сможем.
Я кивнул. Гонки в окрестностях «черной дыры» – вещь хитрая. Пока
звездолет и капсула двигались более–менее прямолинейно, звездная мощь
«Туарега» сказывалась неоспоримо. Но маршрут постепенно закручивался в
спираль, центром которой был Кронос. При этом чем больше скорость
летательного аппарата, тем больше его будет уносить в сторону инерция.
Учитывая это, Джекил включил для компенсации боковую тягу. Некоторое время
эта тактика приносила успех. Через пару часов я уже начал различать
ходовые огни шлюпки. Но вдруг она покатилась в сторону, – Мод начала
маневрировать. Намерения у нее были самые серьезные.
Включилось радио. Густой бас, ничуть не похожий на голос моей жены,
протяжно выговорил:
– Лаура... не остановила... Круклиса... Сережа ... возвращайся...
Я пообещал ее отшлепать.
«Туарег» тяжело развернулся и вновь бросился в погоню. Мод выждала
момент и вновь увернулась. В считанные секунды между нами выросли тысячи
километров.
– Туарегясумитомо, – пропищал динамик. –
Джекилповорачивайоглоблисразупроизведусамураи.
– Что скажешь, Джекил?
– Запас высоты есть, энергии хватает. Можно попробовать еще, но она
опять увернется. Орлы не ловят мух, как говорили древние римляне.
– Хватит гоняться на горизонталях. Пикируй. Попробуем достать снизу.
– Я об этом думал, сэр. Опасно. Можно попасть в зону хаотических
гравитационных волн. Математический аппарат их расчета еще не разработан.
– Боюсь, вы не слишком сильны в гравифизике, сэр. Отстали–с. Не
знаете моих последних работ.
– Да ну? – усомнился софус. – С Архонтом мы беседуем регулярно.
– Впрочем, они еще не опубликованы. Убери перегрузки, а то руки не
поднимаются.
По памяти я напечатал основные уравнения, к которым пришел с помощью
инсайтов.
– Любопытно, – сказал Джекил. – Весьма. Но экспериментально не
проверено.
– За чем же дело? Ныряй, проверим.
– У нас нет чувствительных гравидатчиков.
– Датчиком будет сам звездолет. Возьми основные пеленги. Мне тебя
учить, что ли?
Секунду машина молчала. Потом включилась.
– О'кей, каманданте. Я посчитал. Голова у вас работает. А как глаз?
Перегрузки будут нешуточные.
– Ничего, в шлем мой глаз вмещается. Гони!
Здоровым глазом я взглянул на линии контроля времени. Две верхние,
отсчитывающие секунды на Земле и Гравитоне, имели заметно более частые
пики. Мы уже вошли в хроносферу коллапсара. «Туарег» падал быстро.
Внезапно я услышал совершенно не измененный голос Мод.
– Сережа, тебе еще рано уходить. Прошу тебя!
Эта нормальность ее голоса означала, что по высоте звездолет и
капсула сравнялись. Орел догнал муху. Осталось поймать.
– Бесстыдница! Джекил, ныряй глубже.
– Джекил, вы не можете так рисковать жизнью пассажира, кораблем и
собой, наконец. У вас блок в процессоре. Гипотеза Сержа очень сырая,
понимаете?
– Йес, мэм. Сэр, пожалуй, я еще могу стать самураем. Начались
расхождения наблюдательных данных с вашим предположением.
– Ах, предатель, – ласково сказал я. И нажал красную кнопку.
– Что вы делаете! Миссис Рыкофф, ваш муж меня отключил, знаете ли.
– Правда?
– Обижаете. Я не могу лгать. Ложь – привилегия человека.
– Ясно. Сергей, включи софуса. Ты не справишься с управлением.
– Сдавайся.
– Сдаюсь.
– Выходи на круговую орбиту. Ложись в дрейф. Сообщи координаты.
– Хорошо, – покорно сказала Мод.
Сказала, как мне показалось, с облегчением.
Дюзы «Туарега» взревели. Вибрируя корпусом, корабль принялся
выкарабкиваться из бездны. Только тогда я осознал, насколько близко подвел
его к пределу. Слабосильная капсула Мод уже никаких шансов не имела. Да и
звездолет мог спастись только на полной тяге, причем не столько за счет
увеличения скорости, сколько благодаря уменьшению массы топлива, которое
рекой текло к прожорливым двигателям. От перегрузки застывали мысли. Как
тогда, на Феликситуре.
– Люди – презанятные создания, – изрек софус.
– Ты... считаешь?
– Судите сами. Ваша жена не захотела жить, а вы хотите. Но готовы
пожертвовать собой, чтобы заставить жить ту, что не хочет. А та, что не
хочет, – казалось бы, какая разница? – не может погибнуть, если вы не
останетесь жить. Я точно сформулировал?
– Не... без изящества. И каков вывод?
– Мир держится на парадоксах.
– Где–то я уже такое... слышал.
– Например – я. Воплощенная логичность. А создан такими алогичными
существами как вы. Впору усомниться.
– Парадокс, приводящий к цели... не парадокс.
– А что же?
– Логика... большего числа измерений.
– М–да. Тоже – не без изящества. Следует поразмыслить.
– На здоровье. Между прочим, мы уже подходим.
– О, в самом деле. Вы завтракали?
– По–моему, это был ужин.
– По Гринвичу – завтрак, сэр. Впрочем, как будет угодно. С приемом
пищи все равно придется повременить. Есть касание! Кдещевой захват
сработал. Кориолисова сила компенсирована. Есть стыковка! Переходный
тамбур подведен. Переходный тамбур герметичен. Можете подниматься в
носовой шлюз, командор. Снимаю перегрузки.
Напрягая мышцы, я встал. Кронос изрядно помял бренное тело, отеки
потом не скоро сошли. А синяк на лице продержался около двух земных лет, –
абсолютный рекорд в истории медицины, как мне кажется.
Лифт поднял меня в носовую часть корабля. Безо всякого изящества я
проковылял в шлюз и привалился к стене. Ноги держали, но дрожали.
Закрылся внутренний люк, а внешний начал съезжать в сторону. Я уже
видел гофрированную внутренность тамбура, иней замерзших газов, эластичные
цеплялки для рук, гибкие плафоны, магнитную дорожку. Еще секунда – и в
расширяющейся серповидной щели показалась бы горловина шлюпки Мод. Но тут
нас тряхнуло.
Саму волну я не ощутил, да и не мог ощутить, гравитационный удар
распознают по последствиям. Но никакая волна не могла натворить того, что
я увидел. Как ни странно, при всей своей мощи гравитационная волна
настолько быстра, что не успевает что – либо разрушить. Поэтому то, что
случилось, произошло, как мне кажется, из–за непланового включения
маневровых двигателей, сработавших враздрай.
Придя в себя, я некоторое время лежал на полу и ловил разбегавшиеся
мысли. Потом сел и с большим любопытством начал разглядывать порванный и
перекрученный тамбур. Сработал эффект хлыста: инерция швырнула капсулу в
сторону, что привело к практически полному разрушению стрелы стыковки. Из
катушки с бешеной скоростью выматывался страховочный трос. Вытравившись
полностью, он спружинил. Капсула дернулась, крутнулась, полетела в
обратном направлении. Я поспешно встал на четвереньки и попятился. Пополз
к внутреннему люку. Но открыть не смог – люк заклинило. На моих глазах
многотонный шар приближался, а я уже ничего не успевал предпринять. Если
бы шлюпка ударила в портал, от меня бы осталось мокрое место. Но день
выдался везучий, бот промахнулся. Пролетев в двух–трех метрах от остатков
причальных ферм, он исчез из виду. Через секунду пол под ногами ощутимо
дрогнул. Возникла невесомость. Снизу, со стороны кормы, всплыло мерцающее
облако.
