* * *
В назначенное время все по привычке собрались у нас. Зрелище
получилось тошнотворное. Тиглатпаласар Второй и Ричард Третий. Людовик
Хитрый да Иван Грозный. Тимур у горы черепов. Пытошная Малюты Скуратова.
Сожжение ведьм. Отравленные, повешенные, четвертованные. Уморенные
голодом, утопленные, зарезанные, удушенные газом, насмерть забитые... Ни
один способ умерщвления не был забыт. Дыбы, испанские сапожки, гильотины.
Крысы, собаки, вороны, пирующие у трупов...
Вдруг во весь экран возникает безумное лицо.
– Я, я, Энкарнасио Краниас, почему меня больше нет?!
Оксана стонет. Прибор выключают.
– Что, что все это значит?
– Объяснение, – отвечает Зепп. – Объяснение, почему с нами не хотят
иметь дела.
– Не хотели, – поправляет Мод. – Иначе не было бы инсайтов.
– То, что мы видели, еще и напоминание, – говорит Сумитомо.
– О чем?
– О долге перед предками.
– Это еще не все, – тихо говорит Лаура.
Все оборачиваются.
Смущаясь от общего внимания, Лаура просит повторить некоторые
фрагменты записи. Мы убираем водопад королевы Виктории и проецируем
изображение на стену. Мировая история замелькала в обратном порядке,
расчлененные тела срастались и убегали от палачей, жертвы выпрыгивали из
зубастых пастей.
Добравшись до мезозоя, Лаура останавливается. Мы видим группу
утконосых динозавров, защищающих кладку яиц от кошмарного хищника. Две–три
секунды, картина меркнет, вместо нее на стене появляется африканская
саванна, стадо антилоп, крадущийся лев. Тревожно вскрикивает сторожевое
животное. Стадо бросается врассыпную. Но та, вскрикнувшая антилопа,
убежать не успевает.
– Альтруистическое поведение, – тихо роняет Лаура. – Возникло задолго
до появления человека.
Вскоре мы увидели и человека. На кресте.
– Развитие альтруистической линии, – поясняет Лаура.
– Значит, это было? Крест?
– Крест был. А вот еще один.
Тоже длинные волосы, мягкая бородка.
– Собирательный образ?
– Да. Но был и основной прототип. А этого человека узнаете?
– Джордано!
– Жертва ради свободы мысли. А вот так выглядел молодой Сидхартха,
напоминает нашего Сержа. Призыв к терпимости. Это – Эразм. Идея гуманизма.
Гипатия Александрийская: любовь к знаниям. Князь Ярослав, неудачливый
воитель: жизнь дана для радости.
– Как мы могли все это вспомнить? – удивилась Беатрис.
– Памяти генов не существует, – сказала Зара.
Ее поддержала Лаура.
– Это помним не мы. Это видели те, кто старше нас. Смотрите, вот
Роджер Бекон. Это – по всей видимости, Ибн Сина. Имя этого человека
неизвестно. Но, кажется, именно он придумал колесо...
– Какие же выводы?
– Выводы? Во–первых, наша психика, безусловно, подвергается
направленному воздействию. А раз так, существуют и те, кто это делает.
Во–вторых, мы победили в себе зверя. Вот что, по–моему, означают
Кронос–инсайты. Думаю, они будут продолжаться. Но уже без ужасов.
Вспыхнул свет. Самое растерянное выражение было на лице Круклиса.
