IX
Первые двадцать четыре часа после этой ночи выпали у меня из памяти
начисто. В следующие я уже временами сознавал, что лежу в постели у себя
дома, а Магда поит меня какойто пакостью. На четвертый день я пришел в себя
настолько, что надиктовал отчет для господина Пугоева, невзирая на
героическое магдино сопротивление. Цербер, кстати, из нее получился
первоклассный, я начал даже опасаться, не слишком ли. Может, конечно, она и
была права, но мне нетерпелось поскорее покончить с этим делом. Правда,
Фальстаф Пугоев пенять на задержку с отчетом не стал. Вскоре от него пришло
благодарственное письмо, а еще через несколько дней банк известил меня о
поступлении двадцати трех тысяч кун. Сумма эта соответствовала нашему
договору, причем издержки были покрыты даже с лихвой. Не берусь судить,
предстоящее ли наследство или что другое склонило Пугоева к широкому (пусть
и не слишком) жесту( Но так или иначе, дело можно было считать закрытым.
Впрочем, это было уже потом.
А пока я валялся в постели, соблюдая предписанный полный покой, причем
делал это даже с удовольствием. Похоже, составление отчета оказалось тем
последним эхом, за которых наступает уже окончательная тишина. Вставать я не
только не мог мне этого вовсе не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Я
часто засыпал ( недолгим, но какимто тягучим сном, и чуть ли не каждый раз
снова возвращался в этот проклятый подвальный кегельбан, и опять видел
доктора Меряча; я пытался задать ему некий вопрос и не успевал, он падал,
но во сне беззвучно, из развороченной груди била кровь,
неправдоподобно яркая, ненастоящая, но именно потому еще более
отвратительная. И я просыпался и не мог вспомнить, о чем должен был успеть
его спросить, зачем мне это нужное и снова засыпал, и так по многу раз
подряд. Впрочем, наяву я тоже возвращался мыслями к Мерячу. Я мог понять
этих несчастных, доведенных до отчаяния баб. Но что двигало им? Чем питалось
его упорство? Я пытался заставить себя не думать обо всем этом,
переключиться, но ничего не получалось. Не помогали ни комедии с Ануш Акопян
и Пьером Турром самое надежное средство на магдин взгляд, ни
патентованные таблетки, от которых мысли становилось более вязкими,
замедленными и только.
Но на седьмой день я проснулся и почувствовал, что больше всего на
свете хочу есть. И еще встать. Голова слегла кружилась; ноги, однако,
держали вполне прилично. Я спустился в кухню и к ужасу Магды произвел там
изрядное опустошение. За этим преступным занятием и застал меня Павел.
Помоему, он слегка обалдел, но не подал виду. По тому, как он
переглянулся с Магдой, я понял, что они уже успели спеться. Павел улыбнулся,
похлопал меня по плечу и с неистребимым профессиональным оптимизмом изрек:
Кто плюет на докторов? Тот, кто помер иль здоров!
Я плачу вам за свое здоровье, а не за ваше сомнительное остроумие,
говорить с набитым ртом было непросто, но я справился. Хотите печенки?
Магда дивно запекает ее с луком в фольге.
А что? Павел с интересом посмотрел на меня. Думаете, откажусь?
Не на такого нарвались. Кто ж от дармового обеда откажется только потому,
что еще рано?
В общемто мы с ним всегда понимали друг друга. Не зря же, в конце
концов, он оставил меня в своих пациентах, когда я переехал сюда, в новый
дом. А ведь теперь ему приходилось мотаться через весь город(
Увидев, что Павел не погнал меня обратно в постель, Магда
приободрилась, и мы премило посидели, хотя после кофе Павел всетаки
заставил меня подняться в спальню и подверг осмотру с пристрастием.
Ну что ж, поздравляю, сказал он под конец. И на этот раз вам
удалось выкрутиться, Марк. Не знаю, долго ли будет продолжаться такое
везение при вашейто профессии! но сейчас так. Только не торопитесь.
Вставайте понемногу, на часдругой. Читайте, если глаза не устают и головной
боли нет. Появится книжку долой. То же и с телевизором. Обязательно
прогулки по часу два раза в день. И легкий тренинг. Но действительно
легкий. Потом снова сможете на полную катушку. Конечно, лучше всего вам
сейчас податься на курорт. На месячишко. Есть возможность?
Я кивнул.
И прекрасно. Через недельку, хорошо? И вести там растительный образ
жизни.
А животный можно?
Сперва растительный, а там видно будет. Но никакой выпивки. По
крайней мере месяца два. Если не хотите неприятностей.
Убедили.
А я зайду завтрапослезавтра. Так, для порядка.
Спасибо. И привет вашим рыбкам. Павел заядлый аквариумист, и я
всегда давал ему возможность похвастать какимнибудь очередным рыбьим дивом.
На этот раз я попал в десятку.
Передам. Особенно новичкам.
То есть? Не поинтересоваться насмерть обидеть.
Капские тетры. Порода молодая, вывел ее недавно один дурбанский
любитель. Редкая, и потому стоит( Он прищелкнул пальцами. Сами
понимаете. Но и стоит того приезжайте, не пожалеете. Не рыбки живой
свет.
Когда Павел ушел, я завалился на диван и взялся просматривать
скопившиеся за полторы недели газеты. Читать, однако, не хотелось. Я устал и
совсем начал было задремывать, когда в памяти всплыли вдруг слова: «порода
молодая». Сотни раз я слышал чтото подобное, но никогда не задумывался.
Принимал как данность. А ведь в самом деле, сколько же всего на свете
человек вывел ( лошади, кошки, коровы, куры, собаки, рыбы( Не счесть. И
почитал себя вправе. Не сомневался. Для охоты на львов собаку? Получите
эрдельтерьера. Канареечку басовую распишитесь в получении. Гиппопотамчика
в полметра ростом ради Бога, любезные мои, нате вам! Надо будет и
львавегетарианца выведем, идеально приспособленного к спасанию на водах. А
вот сам человек табу. И думать не смей!
Слушай, отравительница, спросил я Магду, когда она принесла
очередное витаминное пойло, как ты думаешь, почему новые породы кошек
выводить почетно, а стоит за людей приняться ( сразу в компрачикосы запишут?
Выпьешь скажу.
Что мне оставалось? Я залпом проглотил ее очередное творение не то
фейхоа с фенхелем, не то хрен с хурмой. Но съедобно.
Ну так?
Потому, что кошек Бог создал на пятый день, насколько я помню курс
воскресной школы. А человека сотворил по образу своему и подобию на шестой.
Вот и выходит, что человеки могут выводить тварей земных, морских да
небесных, а человеков только Бог. Понял, философ? Магда фыркнула и
ксилофонно промчалась по ступенькам вниз, судя по всему, весьма довольная
собой и своим ответом.
А я остался размышлять, какой процент правды был в этой шутке. Ведь и
впрямь здорово въелась в нас эта идея. Невольно, подсознательно,
инстинктивно, как ни называй, а попробуйка представить, что ктото хочет
изменить человека. Подправить. Чутьчуть. С самыми благими намерениями. И
враз мороз по коже. Иррациональный, прямо скажем, мороз. И потому, если
всерьез такое задумать так уж не признаваться. Закамуфлировать, за любые
ширмы спрятать. Вот оно как получается. Ах, хребтом тя по хлебалу, как
говаривает наш правдивый Кудесник. Вот только кого? Законодателей,
которых, может, и в живых уже нет законуто за тридцать перевалило?
Несчастных этих йомалатинт? Или вообще наш неустроенный мир?