Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | LAT


Павел Амнуэль
Странные Приключения Ионы Шекета
 < Предыдущая  Следующая > 
Голос За Своих
Депутат кнессета Ниссим Кореш посмотрел на огромный циферблат, неожиданно возникший в воздухе под потолком кафетерия, и сказал, вздохнув:
– Приятно было пообщаться с вами, господин Шекет, но видите, спикер призывает нас в зал. Предстоит голосование Закона об аннексии Южной Атлантики, и Ликуд хочет собрать квалифицированное большинство. Поэтому прошу меня простить, но...
Судя по многословию депутата, покидать уютное кафе ему не хотелось. Да и я только начал предаваться воспоминаниям и как раз собрался рассказать о парламенте на планете Шаркум.
– У вас же есть электронный голосователь, – напомнил я. – Так подайте свой голос, сидя здесь.
– Если бы это было так просто, – вздохнул депутат. – Видите ли, Шекет, мы еще не решили, голосовать ли нам против закона или за. Все зависит от того, как станут голосовать депутаты от Аводы. Если председатель нашей фракции поймет в ходе голосования, что левые собираются закон завалить, то Ликуд проголосует за принятие закона. И наоборот, как вы понимаете. Поэтому мне необходимо находиться в зале в тот момент, когда голосование начнется, чтобы успеть нажать на нужную кнопку, когда наш председатель, напрямую связанный с компьютером, примет решение.
– Ерунда, – сказал я, – это мы сейчас устроим.
Действительно, наивные все–таки люди наши депутаты! Достижения науки второй половины ХХI века будто прошли мимо них. Господа, – хотелось сказать мне, – политика, конечно, искусство, но искусство прошлого, политика и сейчас питается теми же идеями, какими питалась во времена Дизраэли, Черчилля или Клинтона. А наука, между прочим, идет вперед.
Я вытащил из бокового кармана свою персоналку, нацепил ее на левое ухо и, не обращая внимания на изумленный взгляд депутата Кореша, вошел в виртуальный мир компьютера кнессета. Господа, я ожидал всякого, но то, что мне пришлось увидеть, превзошло все ожидания.
Не знаю, о чем думали программисты нашего дорогого парламента, но все пространство до самого горизонта (а горизонт, как вы понимаете, был ограничен пространственно–временными рамками Соединенных Штатов Израиля) было завалено огромными кучами депутатского мусора, возвышавшимися на такую высоту, что я даже не мог понять, куда эти ребята повесили солнце – свет шел отовсюду, будто кто–то нарезал дневное светило на мелкие кусочки и разбросал по полу.
Вы знаете что такое депутатский мусор? Я тоже не знал, пока не увидел собственными глазами. Это речи, которые депутаты намеревались произнести и даже записали их в программу, но потом передумали, потому что ситуация сложилась вовсе не так, как им хотелось бы. Так вот, все эти непроизнесенные речи были тут навалены друг на друга, как трупы солдат, не убранных с поля брани.
Мне предстояло разгрести эти авгиевы конюшни, иначе я просто не смог бы ничем помочь господину депутату Корешу.
И я приступил.
Я ухватил ближайшую кучу и развалил ее на отдельные несостоявшиеся выступления.
– Эй, – не сказал в свое время депутат Азриэль от партии МЕРЕЦ. – Эй, ты там, в верхнем ряду, я тебя впервые вижу, вот ты тут сидишь и в носу ковыряешь, а в это время твой собрат по разуму на Аллегре–4 мучается потому, что его гражданские права ущемляют и не позволяют делать то, что делаешь ты. Это справедливо? И не говори мне о том, что у жителей Аллегры–4 нет носов и право ковырять им не нужно. Права нужны всем, пусть граждане сами решают, пользоваться ими или нет! В конце концов, аллегрец может делегировать свое право тебе, дорогой депутат, и ты будешь ковырять в носу за себя и за того парня. Однако...
Я не услышал окончания речи, поскольку депутата от МЕРЕЦа не перебил депутат от партии Цорес – была лет двадцать назад такая партия, созданная американскими евреями после того, как полсотни бывших американских штатов вошли на правах единой автономии в Соединенные Штаты Израиля.
– Господа, – не сказал в свое время депутат от Цореса, – мою партию чрезвычайно волнует проблема образования. Почему в израильских школах не изучают историю американской автономии? Почему об Аврааме Линкольне дети знают только то, что он был евреем и что его убил негодяй–антисемит? Почему о Клинтоне в учебниках сказано, что он любил евреек и поэтому оказался достоин войти в историю? Он любил не только евреек, и это была величайшая трагедия замечательного человека!
Я наступил ногой на несказанную речь депутата от Цореса и отбросил ее в сторону. На меня покатилась, подобно растущему снежному кому, речь депутата от монгольского анклава, и, чтобы не быть погребенным в многочисленных деепричастиях монгольского диалекта иврита, я сделал единственно возможное: широко раскинул руки и назвал свой личный секретный пароль, дающий мне право работы с любыми программами мировой сети, если они, конечно, не были закодированы Верховным военным командованием Соединенных Штатов Израиля. Я надеялся, что на весь этот мусор военные не стали накладывать свою лапу.
Так и оказалось. С виртуального неба на виртуальную землю излился хлещущим потоком виртуальный дождь, и я действительно ощутил себя Гераклом, раскрывшим речные шлюзы. Несказанные депутатские речи начали таять, и я ловил лишь отдельные обрывки фраз, мыслей и даже афоризмов:
– Левые всегда воображали, что Израиль не страна, а всего лишь государство...
– ...нельзя ли не спать хотя бы во время речи спикера, а то храп мешает правильно...
– ...Все, что делается в кнессете, делается кому–то назло...
– Свободу народам Неренги–шесть!
Я обернулся на этот невысказанный вопль, мне хотелось посмотреть на депутата, которого так волновала свобода неренгийцев, но все уже растаяло, и виртуальное поле предстало передо мной в своей первозданной чистоте, не нарушенной еще депутатскими идеями о преобразовании мира.
Это было зеленое поле, на котором вход от каждого депутатского компьютера представлялся красным цветком – то гвоздикой (партия Авода), то розой (Ликуд), то марсианским абруком (МЕРЕЦ), то еще чем–то, совершенно неопределимым. Я сразу различил депутатский значок господина Кореша, он был похож на розу, которую долго держал в потной руке пылкий влюбленный, прежде чем преподнести своей даме сердца. Вообще говоря, Кореш мог быть и более лоялен своей партии. Если системные программисты увидят, какие мысли витают в голове ликудовца, и доложат председателю фракции, несколько неприятных минут депутату Корешу будут обеспечены.
Не желая ему зла, я на ходу подправил лепестки, и депутатская роза расправилась, будто Кореша только что избрали в кнессет, и он, гордый и напыщенный, явился на церемонию открытия, будто юноша на первое любовное свидание.
Миновав депутатский цветник, я выбрался на зеленый холм и обнаружил то, что искал: счетное устройство для подсчета депутатских голосов. Странная прихоть программиствов изобразила это простое по сути устройство в виде скорбящей девушки, склоненной над текстом принимаемого закона, о котором депутатам нужно было высказать свое мнение.
– Как тебя зовут, красавица? – спросил я на старинном диалекте Паскаля.
Девушка посмотрела мне в глаза, в ее взоре светились все четыре арифметических действия и даже квадратные корни, возведенные в степень.
– Родители дали мне мужское имя Консенсус, – скорбно сказала девушка, отвечая мне не на Паскале, а на еще более древнем Фортране. – Но мне ни разу не удалось услышать, как меня называют по имени...
Еще чего захотела! – хотел воскликнуть я. Когда это в кнессете бывали случаи консенсуса? Ведь даже закон об изменении названия города Вашингтон на Бейт–Исраэль был принят с преимуществом в два голоса, а ведь не было ни одного выступления против!
– Дорогая м–м... Консенсус, – сказал я, – скоро начнется голосование по проекту закона об аннексии Южной Атлантики...
– Да–да, – кивнула девушка, – через десять секунд спикер даст отмашку...
– Так вот, мы с депутатом Корешем пьем напитки в буфете и не хотели бы прерывать это занятие, куда более полезное, чем просиживание штанов в зале.
– Я понимаю, – сказала девушка. По–моему, она тоже с удовольствием присоединилась бы к нам, но вряд ли это было бы полезно для ее виртуального здоровья, наверняка не приспособленного для принятия совсем не виртуальной кока–колы.
– Так вот, – продолжал я, сверля девушку взглядом, чтобы мои слова глубже запали в ее счетное устройство, – я хочу, чтобы при подсчете голосов голос депутата Кореша был присоединен к голосам депутатов от Ликуда, за что бы они ни проголосовали. Я понятно изложил?
– Понятно–то понятно, – протянула девушка, – но только боюсь, что не смогу выполнить ваше совершенно справедливое желание.
– Это еще почему? – довольно грубо сказал я. Новое дело – какая–то компьютерная программа собирается перечить мне, Ионе Шекету! Или она воображает, что, если явилась мне в образе печальной девицы, то я не сумею найти на нее управу?
– Да потому, видите ли, – тихо сказала Консенсус, – что, пока вы объясняли мне задачу, депутаты успели проголосовать, и, как это уже было семь тысяч девятьсот двенадцать раз в истории кнессета, голоса распределились поровну. Не подсчитан голос только депутата Кореша, и я не могу, как вы сами понимаете, приписать его ни в левую, ни в правую сторону, потому что проблема равенства не решается в рамках реверсивной...
Будто я сам не знал! Да, промашку я совершил, жаль, депутат будет недоволен, но что поделаешь...
Я сильно дернул себя за волосы, приподнял над зеленым виртуальным полем и притянул к столу в буфете, за которым депутат Кореш уныло допивал колу и глядел на циферблат, все еще висевший под потолком.
– Послушайте, – сказал я, снимая с уха чип, – голосование уже состоялось, ждут только вашего голоса. Счет равный. И вам решать. Что скажете?
– Как? – заполошился депутат Кореш. – Лично я должен решать, аннексировать нам Южную Атлантику или нет?
– Вы, – с долей злорадства сказал я. – Именно вы и никто другой. Ибо если не вы, то кто же, и если не сейчас, то когда же?
– Да на что нам сдалась эта Атлантика? – застонал депутат Кореш. – Вода, вода, и ничего, кроме воды!
– Так проголосуйте против, – я пожал плечами.
– Но тогда Южную Атлантику аннексирует Аргентинский халифат и построит там военные острова!
– Так проголосуйте за, – посоветовал я.
– Но зачем нам эта лишняя головная боль?
– Проголосуйте против, – буркнул я. – Только скорее, пока до депутатов в зале еще не дошло, что именно вы саботируете принятие важного решения.
– Сейчас–сейчас, – пробормотал депутат и вытащил из кармана монетку. Монетка была серого цвета – наверняка фальшивый юпитерианский бузак. Кореш подбросил монетку на ладони, пробормотал «решка» и сказал:
– Голосую за.
Я нацепил на ухо чип и сказал девушке по имени Консенсус, смотревшей на меня взглядом, в котором светились интегралы и даже два дифференциальных уравнения:
– Депутат Кореш голосует за.
Я не стал добавлять, что Кореш проголосовал бы «за» в любом случае, ибо еще ни разу фальшивый юпитерианский бузак не падал «орлом» вверх.
Теперь вы знаете, как получилось, что Южная Атлантика была аннексирована Соединенными Штатами Израиля, из–за чего Аргентинский халифат объявил нам джихад и начал возводить на мысе Горн пусковые шахты для машин времени, собираясь отправить террористов–смертников в прошлый век, чтобы уничтожить сионистское образование до того, как оно возникло.
А поскольку в этом была доля моей вины, то и распутывать этот узел пришлось мне самому.

© Павел Амнуэль

Разрешение на книги получено у писателя
 
 < Предыдущая  Следующая > 

  The text2html v1.4.6 is executed at 5/2/2002 by KRM ©


 Новинки  |  Каталог  |  Рейтинг  |  Текстографии  |  Прием книг  |  Кто автор?  |  Писатели  |  Премии  |  Словарь
Русская фантастика
Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.
 
Stars Rambler's Top100 TopList