5
Томми пил чай, поглощая конфеты из коробки с тем деловитым
безразличием, что никогда не будет доступно ребенку. Кея и Артура еда
сейчас не интересовала.
Они сидели на диванчике, занимавшем всю стену маленького номера
пустующей космопортовской гостиницы. Артур – забравшись с ногами, Кей –
вполоборота к нему. Томми слышал их разговор – но не включался в него.
Этим двоим надо было многое сказать друг другу.
– Я все–таки надеялся обойтись без этого, – Артур с горечью окинул
себя взглядом. – Был уверен, что нас найдут.
– Почему?
– Ты идешь к Граалю. Ты уже дошел один раз, несмотря ни на что,
значит должен был дойти и во второй.
Кей только покачал головой в ответ на этот аргумент.
– Если человек попадает в поток событий, меняющих всю Вселенную –
случайностям больше нет места.
– Это я–то попадаю?
– Ты. Я. Томми.
Юноша улыбнулся, услышав свое имя, и налил себе новую чашку.
– Ладно. Допустим, – Кей быстро и тревожно посмотрел на Томми. – Но
если уж так – то перестань переживать. Ты вновь обзавелся преходящим
недостатком – но ведь по воле судьбы.
– Судьба тоже умеет мстить.
– За что?
– За Мохаммади.
Кей провел ладонью по его лицу – словно сбрасывая паутинку.
– Забудь.
– Как? Я нашел ее, чтобы отомстить... и не смог убить. Это...
– Замолчи, – ладонь Кея хлопнула Артура по губам. – Все. Тема
закрыта.
– аТан лечит лишь тело, Кей – впервые вступил в разговор Томми. –
Душа ему неподвластна.
Артур посмотрел на Томми, серьезно сказал:
– Спасибо, брат.
– Душой займемся мы. Если потребуется, – Кей положил руку на плечо
Артура. – Может, хватит с нас на сегодня? Три часа ночи. Я бы хотел
поспать сотню–другую минут.
– Я тоже, – Артур кивнул. – Я ждал вас больше суток, а спал часа два.
– А мне интересно, как прошел твой аТан, – невозмутимо сказал Томми.
– Обычно, – голос Артура не дрогнул. – Сын эндорийского коммерсанта
Артур Овальд вновь появился на свет. Я не потрудился сменить имя в
договоре «аТана», а Кертису–старшему все равно.
– Так, – Кей поднялся. – С вашего позволения я удалюсь в кровать. Вы
можете общаться до самого утра.
Он уснул быстро – под тихий разговор в соседней комнате. Говорил в
основном Томми – и Кей был рад этому.
Три часа сна – недостаточно, чтобы отдохнуть, но хватает, чтобы сбить
усталость. Кей тихо прошел через комнатку, где обнявшись спали Артур и
Томми. Принял ледяной душ, вернулся и постоял минуту, глядя на лицо
мальчика.
Припухлые веки – память о ночных слезах, которые он не услышал.
Пальцы, вцепившиеся в край подушки.
Боль и страх.
аТан лечит лишь тело.
Кей подошел к информационному терминалу, включился в гостиничную
сеть. Она была простой и не слишком–то дружественной для незнакомого с
Граалем туриста, но через полчаса Дач вышел на архив центральной больницы
планеты. Еще через шесть минут он получил доступ к файлам дома призрения
при Церкви Единой Воли.
Только после этого Кей подошел к дивану и потряс Кертисов за плечи.
– Что? – пробормотал Томми.
– Вставай. Тебе надо побриться, – Кей легко извлек его из постели. –
Живо.
– А мне зачем вставать? – Артур приоткрыл один глаз.
– Чтобы вымыть уши. Быстро. Посещения безнадежно больных с утра и до
обеда, а нам еще надо арендовать машину.
– Каких больных?
– Безнадежных, – вслед за Томми Кей вытащил из постели и Артура.
Подтащил к экрану и сбросил в кресло.
Широко раскрытыми глазами Артур Кертис смотрел на фотографию Изабеллы
Каль.
– Ты уверен? – спросил Томми. Он явно нервничал, и Кей ободряюще
улыбнулся ему.
– Да. А ты уверен?
– Более чем. Не имел счастья знать эту даму, и не мечтаю ее увидеть.
– Тогда подожди нас.
– Кей! – Томми умоляюще посмотрел на него. – Пожалей Артура! Это
жестоко!
– Время жалости кончилось до нашего рождения, Томми.
Дач выбрался из джипа. История повторялась – они снова не смогли
взять напрокат флаер, и вновь им предстоял пеший переходом по Злой Земле.
Но прежде, что бы ни ждало их: Бог, дьявол или засада СИБ, Кей должен
был отвести Артура на свидание с прошлым.
С прошлым, томящимся в этом большом, похожем на старую терранскую
крепость, здании.
Мальчик уже стоял перед грубой каменной аркой входа. Он был таким
трогательно маленьким и беззащитным перед громадой из серого гранита, что
у Кея защемило сердце.
Чушь. Все это сантименты, даже не имеющие под собой основы.
Артуру Кертису двадцать лет.
Он далек от невинности и чистоты так же, как Кей.
Но Дач все же стоял несколько секунд, глядя на нескладную детскую
фигурку, прежде чем подошел к Артуру.
– Пора...
Каждому столько лет, сколько ему есть. Ты никогда не был ребенком –
Артур еще не был взрослым.
Слегка удивленная женщина в белой тунике сестры милосердия выписала
им пропуск. Посещения не возбранялись никому – Церковь считала любое
общение благом. Но она все же спросила:
– Эта женщина кем–то приходится мальчику?
– Никем. Но ему надо в этом убедиться, – вежливо ответил Кей.
...На Граале так и не узнали имени Каль. Просто воскресшая безумная
женщина, на которой спасовал весь медицинский арсенал. «аТан» хранил свои
тайны – Каль значилась в документах дома призрения под красивым и условным
русским именем Любовь.
Кей мысленно согласился, что в этом есть своя, пусть извращенная,
логика.
Когда они подошли к палате, чей номер был указан в пропуске, Дач
почувствовал, что жмущийся к нему Артур дрожит.
– Кей!
Он посмотрел на мальчика.
– Не надо! Я не могу!
– Не будь механистки – я не привел бы тебя сюда. Пошли.
Кей подтолкнул Артура и они вошли в палату.
Сиделка, вязавшая в углу, вежливо кивнула им. Она насмотрелась на
всяких посетителей – и на тех, кто спешил пакетиком фруктов для убогих
откупиться от собственных смертных грехов, и на тех, кто с жадным
любопытством разглядывал подступающую смерть.
Но эти посетители под обычные категории не попадали.
– Узнаешь? – спросил Кей.
Глаза Артура несколько секунд метались по лицам женщин. Их было
шестеро в палате – аккуратно одетых, умытых, причесанных, усаженных перед
видеоэкраном, где нарисованные зайчики гоняли по лесу нарисованного волка.
Потом его пальцы вцепились в ладонь Кея.
– Не сразу, правда? – спросил Кей. – Это первый урок, мальчик. Лики
прошлого стерты. Только во снах мы узнаем их сразу.
Он подошел к Изабелле Каль, застывшей на кресле, почти силой подтащил
Артура. Лицо Каль не изменилось. С любопытством животного она продолжала
следить за мелькавшими по экрану фигурками.
– Каль, это я, – негромко сказал Кей. – А это Артур Кертис. Узнаешь?
Каль смотрела в экран.
– Второй урок, – жестко продолжил Кей. – Прошлое безвредно для нас.
Но если очень стараться – то мы можем оживить его. Дать новое тело и новую
душу.
Он взял Изабеллу за руку – все еще нежную и тонкую, не тронутую за
четыре года увяданием.
И полупогладил–полутолкнул ее рукой лицо Артура.
Мальчик вскрикнул.
Еще один мягкий толчок.
На этот раз Артур не издал ни звука.
– Третий урок. Прошлое может ударить – если мы сами этого хотим. И мы
можем привыкнуть к боли – даже полюбить ее.
Дач встал, заслоняя от Каль экран. Женщина не шевельнулась.
– Четвертое, самое главное. Прошлое мертво. Прошлого нет. В нашей
власти убить его навсегда, или просто отвернуться – или вдохнуть жизнь в
тлен. Что ты выберешь, мальчик?
Встревоженная сиделка отложила недовязанный шарф и подошла к ним.
– Что ты выберешь?
– Отвернуться и уйти, – Артур поднял глаза на Кея.
– Ты уверен?
Мальчик молча кивнул.
– Ее звали Изабелла Каль, – сказал Кей сиделке, и они вышли. Артур
медленно подошел к узкому окну. Посмотрел на джип, припаркованный у
ограды.
– Прошлому можно вернуть имена. Можно вспоминать его. Главное – не
делать мертвое живым.
– Кей... – спина Артура напряглась. – Если бы я ответил по–другому?
– Я все равно бы за тебя дрался.
– Почему? Я тоже – прошлое. Тлен.
– Ты живой, Арти. Я больше не отдам тебя смерти.
– Кей, почему ты меня любишь?
Дач подумал, что никто и никогда не знал ответа на этот вопрос – шла
ли речь о людях или чужих, мужчинах и женщинах, взрослых и детях. Но он
все же ответил, потому что тишина и молчание тоже были частью прошлого.
– Потому, что ты научил меня любить.
– Пойдем? – помолчав, спросил Артур.
– Пойдем.
Они спустились по лестнице быстро, и уже не разговаривая. В этом не
было необходимости.
А прошлое могло умирать и без их участия.