Глава седьмая. Бог
1
Аварийный шлюз был данью традиции. Вряд ли со времен Смутной Войны
экипажам приходилось им пользоваться. Корабли в космосе либо гибнут
мгновенно, либо не гибнут вообще. Покидать корабль в бою, когда само
пространство рвется от потоков энергии, безумно вдвойне. Пользоваться же
шлюзом в гиперпрыжке, насколько знал Кей, еще никому не приходило в
голову.
Но, наверное, у Артура было больше данных.
Они пробежали коридором, каждые десять метров которого перекрывались
автоматическими переборками. До последней минуты Кей опасался, что внешний
люк окажется заблокированным – но никому, похоже, не пришло в голову
опасаться побега в никуда.
Камера шлюза была крошечной – максимум на троих в тяжелой броне. Кей
отыскал взглядом пульт. Зеленый, желтый, красный режимы выхода в
пространство. Он протянул руку к красной клавише.
– Дач, люди выходили в гипер? – Томми коснулся его плеча,
прикосновением, которое сломало бы кости булрати.
– Да. На обшивку корабля.
– А дальше?
– Не знаю.
Кей коснулся тревожно замерцавшей клавиши. Теперь – предохранитель.
– Держись за меня. Крепко, – приказал он.
Пластина предохранителя вдавилась в панель.
Сегмент внешней обшивки эсминца распахнулся с легкостью заурядной
форточки. Режим срочного выхода не включал в себя откачку воздуха. В вихре
застывающих газов их выбросило в серую мглу.
Ни тьмы, ни света. Ирреальность. Бесконечность нерожденных миров.
Не–пространство, не–энергия, не–время. Червоточина космоса, сквозь которую
нес эсминец генератор гиперполя.
На лицевом щитке бились тревожные огни. Детекторы воспринимали
гиперпространство как вакуум – чрезвычайный режим для брони, которая,
все–таки, не была полноценным пустотным скафандром.
– Кей?
Он не ответил – не нужно было говорить в этой серой мгле, стоящей над
миром.
– Кей, как это будет?
Паники в голосе нет... прекрасно. Их относило все дальше и дальше от
эсминца, от островка материи, плывущего меж мирами. Как это будет – откуда
ему знать? Быть может их разорвет на части, размажет по пространству на
сотню световых лет...
В светящемся провале открытого шлюза возник темный силуэт.
Оттолкнулся от порога, выносясь из поля искусственного тяготения корабля в
ничто.
– Кей...
И серая мгла взорвалась искрящейся чернотой.
– Открыт аварийный шлюз рубки.
Кто–то еще пытался контролировать ситуацию. Лемак кивнул, надеясь,
что это будет воспринято как одобрение. Вот, значит, какой выход нашел
Дач...
– Сорок секунд до выхода из прыжка.
– Адмирал...
Лемак повернулся. Капитан эсминца протягивал ему пистолет.
– аТан, адмирал.
Карл Лемак, герой Тукайского конфликта и ровесник Императора, покачал
головой.
– Я не покину корабль.
– Я тоже.
Лемак включил общую трансляцию. Сказал, надеясь, что голос остается
твердым:
– Всем имеющим аТан. Приказываю...
Слова не шли. Слова стали безумием.
– Приказываю воспользоваться единственным шансом. Сообщите в штаб о
случившемся.
В трех шагах от них молоденький офицер поднес ко рту ствол пистолета
и нажал на спуск. Взрыв – черепная коробка не удержала вскипевший мозг. В
лицо адмирала плеснуло уже запекшейся кровью.
– Я принимаю командование кораблем, капитан, – сказал Лемак. –
Уходите аТаном.
– Мой аТан просрочен. Я купил дом на Таури.
Лемак вытер лицо.
– Тяга к красивой жизни, капитан?
Еще выстрел. И еще. Слишком мало по отношению к числу имевших аТан.
Трудно убить себя.
– Выход.
Легкая дрожь перехода. Муть на экранах сменилась привычной чернотой.
Вот только каждая секунда их полета равна годам для Галактики.
И чей–то запоздалый выстрел – как салют человеческой нерешительности.
Идиот... есть ли еще здесь компания «аТан» и человеческая Империя?
– Ремонтную группу в рубку, – приказал Лемак. – Обеспечьте же
торможение, дьявол вас побери!
Что они услышат, включив приемники на имперской волне? Голоса людей
или тишину – реквием исчезнувшей расе?
Кому будут нужны солдаты из позапрошлых веков на древнем корабле?
Почему–то Лемак подумал, что это зависит от Кея... от убийцы,
ушедшего с эсминца в ничто.
– Будь проклят мир, где грешники делают работу святых, – прошептал
Лемак.
Каким бы он не был, этот мир – его мир, но он стремительно уходил в
историю. Как и сам Лемак... превращаясь в легенду, в пару строчек в
энциклопедии...
Адмирал плакал, не замечая своих слез.
