5
Ищущий Истину искоса поглядывал, как Кей ест. Точнее – что он ест. Но
Кей не собирался поддразнивать чужого, грызя куриную лапу: жареная рыба,
которую он ел, вполне соответствовала правилам хорошего тона. Стандартное
человеческое оскорбление иных рас с успехом применялось против алкарисов и
булрати... задеть так не удавалось лишь мршанцев. Может быть потому, что в
человеческий рацион не входили животные, напоминающие сумчатых трехполых
кошек.
– Я обдумал твой вопрос, – сообщил алкарис, когда Кей закончил есть.
Сам Ищущий Истину ограничился лишь парой крупных очищенных орехов. – Я
отвечу.
– Хорошо, – согласился Кей.
– Наша религиозная концепция основывается на проклятом миге. В момент
сотворения Вселенной, когда возникла материя и движения, был предопределен
весь дальнейший ход событий. Время стало лишь функцией... отголоском
первого мига. Что бы мы не предпринимали, судьба каждого живого существа,
человека или алкариса, траектория каждого фотона – все это неизбежно.
– Знаю, и могу согласиться, – Кей устроился на своей подстилке
поудобнее. Над долиной усиливался ветер – и плети облаков неслись по своим
предопределенным маршрутам. Интересно, был ли запланирован миллионы лет
назад дождь... – Алкарис, подобные идеи приняты и у людей. Но только ваша
раса решила уйти из галактики. Я слышал, вы разрабатываете соларные
приводы – для перемещения своих звездных систем. Зачем?
Хохолок Ищущего Истину дернулся, и Кей понял, что нарушил принятую
структуру разговора. Однако, это было воспринято нормально. Как
доказательство человеческого несовершенства.
– Кей, мы не приемлем заданность судьбы. Даже в самые тяжелые годы
войны Ветвь направляла треть научных разработок на исследование принципа
причинности.
– Результат – ваши корабли, не знающие инерции, – заметил Кей.
– Побочный результат. Основное, чего мы добились – это доказательство
существования Бога, уверенность в том, что Вселенная была сотворена с
непостижимо сложной целью... и обнаружение вероятностной зоны.
Кей нахмурился. Попросил:
– А если подробнее?
Алкарис щелкнул клювом. Поинтересовался:
– Ты имеешь знания астрофизики и вероятностной механики в объеме
человеческого ученого?
– Не имею даже в объеме студента.
– Тогда пример, – алкарис спрыгнул с ящика–насеста. Окинул цепким
взглядом стеклянное поле, отблескивающее багрянцем в лучах заходящего
солнца. – Дай мне свой аэрозоль, создающий подстилку.
– Это довольно дорогая штука, – вручая алкарису баллон, предупредил
Кей.
– За знание платят и большим, – Ищущий Истину неумело, но цепко, сжал
баллон в кончике крыла. Направил вниз. – Эта стеклянная поверхность в
нашем диалоге – модель. Модель вероятностной зоны. Это и есть мир,
Вселенная в подлинном смысле. Она бесконечна и непознаваема. Она неощутима
для наших приборов, поскольку не существует в виде реальности. Понимаешь?
– Да.
– Океан возможностей... свободы... океан Ничто, – с почти
человеческой задумчивостью сказал алкарис. – Теперь смотри...
Он надавил на распылитель, и белые брызги ударили по спекшейся почве.
– Вот – наша реальность, наша Вселенная. Каждое пятнышко –
галактика... только пятнышек этих должно быть бесконечно много. Вселенная
расширяется, вторгаясь в вероятностную зону. Она занимает все больший
объем, но для нас, ее обитателей, истинных размеров не существует. Мы
являемся частью нашей реальности, и достичь ее границ не в силах. А
Вселенная растет, вторгается все дальше и дальше в бесконечную
Вероятность.
Алкарис вновь брызнул пеной из баллона. Чуть в сторонку от первого
пятна.
– Еще одна реальность, еще одна Вселенная, – любезно сообщил он. –
Между ними – бесконечность. Миры будут расширяться вечно, и чем дальше
улетят наши корабли, тем больше станет мир. Но различные реальности не
встретятся. Понял?
– Чем больше мы познаем мир, тем больше он становится, – Кей кивнул.
– Мы не можем уйти от заданности, потому что все познанное становится
предопределенным.
– Да. Вселенная сотворена – и ее творец видел всю бесконечную цепь
событий, которые еще не случились. Можно просто жить, – алкарис вновь
вспрыгнул на свой ящик. – Постичь замысел Бога невозможно, а значит и
будущее нам неизвестно.
– Чего же вы хотите?
– Уйти в Вероятность. Если это возможно, если это было предопределено
– то вырвавшись из нашей Вселенной мы окажемся в мире, не имеющем судьбы.
Мы создадим ее сами.
Это было смешно... глупо... но Кей Дач ощутил уважение к чуждой расе.
Расе, отвергающей Бога, и созданный им мир.
– Ваши корабли... они игнорируют не просто законы инерции, – словно
против воли сказал он. – Они игнорируют причинность.
– Частично.
– Вы хотите изолировать всю свою зону космоса. Нет никакого соларного
привода, который потащит ваши звезды из Галактики. Они просто вывалятся из
нашего мира... в эту чертову Вероятность...
– И вокруг них возникнет новая Вселенная, – Кей едва смог понять
алкариса, настолько церемонной стала его речь. – Наша Вселенная. С нашей
судьбой.
– Зачем? Будет ли она лучше?
– Кей Дач, эта Галактика должна была быть нашей. Корабли Ветви
достигали иных звезд, когда вы еще не вышли в космос. Самые быстрые...
самые лучшие в мире корабли. Булрати ползли от планеты к планете, Дарлок
осторожничал, Меклон перестраивал себя, Псилон копался в тайнах
мироздания, Сакра перемешивала сушу с морем, создавая болота, Основа
Силикоидов обживала астероиды. Мы творили будущее. Ветвь росла. Это был
наш мир!
Алкарис вытянулся, вскидывая к серому небу крылья. Словно собирался
презреть почти земное тяготение и взлететь. Ветер трепал тонкое тело –
рожденное для высоты. Гибкая шея изогнулась – и желтые глаза впились в
Кея. Речь изменилась – теперь он использовал алкари–сказовый, и Дач с
трудом угадывал смысл фраз:
– Где... сейчас наши планеты? У людей и булрати, у меклонцев и
мршан... Где наша Ветвь... через Галактику? Одиннадцать планет, человек!
Все, что... осталось! Лист Ветви, который... во тьме... мотает буря...
Одиннадцать...
Ищущий Истину сжался, пряча голову под крылья. Алкарисы не были
трусами – он не смотрел на Кея несколько долгих минут. Потом вновь
заговорил на алкари–командном, знакомом Дачу лучше всего:
– Люди ненавидят нас не за Смутную Войну, это так. Булрати убили
больше, чем мы. Меклон травил вас вирусами, нарушающими генотип. Им – все
прощено. Даже ваш флот, чьи обломки десять лет падали на эту планету – не
причина. Мы посмели поддержать ваших предателей! Хааран решил прийти к
Ветви, и мы согласились. Ибо это был наш мир – открытый нами прежде людей,
обозначенный станцией на орбите – как велел закон. Вы растоптали законы.
Мы проиграли. Эта Вселенная – не наша!
– Да, – Кей встал, нависнув над сидящим алкарисом. – Этот мир был
создан для людей.
Огонек в глазах алкариса медленно угасал. Он прощелкал, гневно и
печально:
– Вероятно.
– Я знаю это точно, Ищущий. Наш мир был создан для человека –
одного–единственного человека. Он владыка судьбы.
– Говори, Дач, – алкарис даже не выглядел удивленным. Он принял позу
внимания, но Кей не спешил.
– Ты не собираешься делать укрытие на ночь? Если пойдет дождь, то я
не хотел бы под ним оказаться.
Короткий взгляд в небо – и полупрезрительный ответ:
– Я тоже не люблю радиацию. Но это не дождевые облака. Говори.
– Мои волосы и твои перья хотели бы верить... – Кей не пытался
спорить. Птицеподобная раса не любила закрытых помещений, даже для защиты
от непогоды. – Хорошо. Слушай и знай. Я служил человеку по имени Кертис
Ван Кертис, четыре года назад...
