3
Дач быстро рылся в шкафу. Здесь было очень много одежды... интересно,
для кого одинокая старушка, чей муж, похоже, дома и не появляется, держит
такой гардероб? Костюмы, комбинезоны, туники, платья – всех размеров и
стилей.
Он нашел светлый костюм спортивного кроя, который был ему почти
впору, голубую рубашку и короткий белый галстук с крошечной эмблемой Лиги
Телохранителей. Кей не собирался скрывать свою профессию, и галстук
показался ему вполне уместным. Томми выбрал черный комбинезон – словно в
пику ему. Дачу было плевать. Прошлое, неощутимое как алкарисовские
«вероятности», оживало вокруг.
– Мы сюда притащили Арти, после компенсатора. Он был без сознания, я
его уложил... вот в той комнате. А сам что–то рассказывал Генриетте и ее
мужу. Забавный такой старичок... по–моему, ему не терпелось вернуться в
центр управления погодой, к своим компьютерам. Игроман, как ты.
– Угу, – Томми повертелся перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя.
Пригладил мокрые волосы и стал закатывать рукава комбинезона. Очевидно, по
какой–то молодежной моде.
– Здесь его, наверное, и взяли... – Кей оглядел комнату, словно
рассчитывал найти следы давнего разгрома. – Тот покойный булрати и
механистка...
– Его схватил меклонец, – сказал Томми. – И не здесь, а в той самой
комнатке, где он жил. Артур мне рассказывал, по пути к Граалю.
Кей замолчал, аккуратно завязывая галстук. Отодвинул Томми от
зеркала.
– Хоть под венец, – сообщил ему Томми. – Немножко грима – и порядок.
– Ты допрыгаешься.
– Да ладно, Кей. Я любя.
– Любил меклонец дождик... Понял стиль общения с полковником
Каховски?
– Откровенность?
– Полная. Такую не проведешь.
– А с девчонкой?
– Еще не знаю... – Кей посмотрел на Томми. – Но не вздумай ее
обидеть. Она была моим партнером, пусть и в одной–единственной схватке.
– Да я и не собираюсь...
– И не собирайся. Пойдем.
Внизу никого не оказалось. Зато дверь в столовую была приоткрыта, и
оттуда слышался легкий шум.
– Ага, завтрак у нас будет, – удовлетворенно произнес Томми.
– Обед. Пора переходить на местное время.
По сравнению с гостиной – деревянные стены и кустарная мебель,
столовая выглядела диссонансно. Казалось, что этот кусок дома небезуспешно
имитировал обстановку военных кораблей: тускло–серый пластик стен,
анатомические стулья, покрытый керамической пленкой стол. Лишь кресло в
котором сидела Ванда было таким же как в гостиной – оббитое велюром
чудовище, в котором бы уместились и двое.
– Тоска по молодости, Кей, – перехватив его взгляд сказала старушка.
– Обычное дело для ветеранов... некоторые даже приспосабливают под жилье
старые корветы.
– А вы обошлись столовой.
– Кухня – женское дело, не так ли? Кухня, киберцентр и койка – три
«К», для которых нас держали во флоте.
– И удержали? – Кей присел за стол, не глядя опустил руку к пульту,
подрегулировал форму кресла. Подмигнул Рашель, возившейся у плиты – та
торопливо отвернулась.
– Да нет, конечно... Девочка, не мудри! В этой плите очень бедный
выбор блюд. Включи седьмой рацион – двух мужиков он удовлетворит
полностью.
Дач ухмыльнулся:
– Седьмой? День рождения Императора?
– Или начало боевой операции. Каким кораблем вы прилетели, Кей?
– Своим. Он на орбите, мы садились в шлюпке. Лететь пассажирским не
было денег.
Каховски покачала головой – не то с сочувствием, не то с
неодобрением.
– Кей, ты меня огорчаешь. Профессионал твоего уровня не может
заработать на билеты?
– Работа на Джиенахе уж больно грязная. И слишком часто хочется
пришить собственного клиента.
Рашель принялась вынимать из плиты тарелки. Тонкий фарфор казался
неуместным в казарменной обстановке.
– Здесь я пошла наперекор своим воспоминаниям, – Ванда явно
чувствовала чужое настроение. – Что поделаешь, люблю тонкую посуду...
Рашель, в баре, в гостиной, вина. Принеси «Ночь желаний»... фривольное
название, но какой букет...
– Полковник всегда так тебя гоняет? – спросил Дач вслед Рашель.
Остановившись, та заулыбалась – так радостно, что Кею захотелось отвести
глаза.
– Нет, это сегодня...
– Да иди же ты, господи! Не пялься на старого негодяя! – тонко
крикнула старуха. Рашель выпорхнула из столовой.
– Зачем ты раскрыл меня при ней? – спросила Ванда, мгновенно меняя
тон. Томми, маявшийся в уголке стола, вздрогнул.
В голосе Фискалоччи–Каховски была смерть.
– Нам понадобятся люди, полковник, – спокойно ответил Кей. – Рашель
способная девочка, она подойдет. Пусть знает все.
– Что – «все»? Зачем понадобятся? Ты решаешь что–то за меня,
Альтос?.. тьфу... Дач!
– Я просто не сомневаюсь в вашем решении, – примиряюще сказал Кей. –
А Рашель очень умная девочка, насколько я вижу – физически развитая...
– Ты дерьмо! Эта девочка уже четыре года влюблена в тебя! И не
говори, что не видишь этого... дерьмо! Хочешь впутать ее в свои дерьмовые
игры? У тебя хоть что–то человеческое есть?
– Дерьмо, – поднимая глаза ответил Кей.
Секунду Каховски молчала. Потом разразилась тонким, захлебывающимся
хохотом.
– Дач... вот скотина... я еле шевелюсь, а ты меня смешишь... на
кусочки ведь рассыплюсь...
– Госпожа полковник, я не собираюсь ни во что втягивать девочку, –
тихо сказал Кей. – Но хочу, чтобы она все услышала – хотя бы в качестве
третейского судьи.
– Рашель? – Ванда снова засмеялась, уже тише. – Если ты скажешь, что
собираешься убить Императора во время Преклонения, она согласится
перезаряжать пистолеты...
Томми, успевший расслабиться и вновь заскучать, фыркнул, пытаясь
спрятать улыбку. Каховски посмотрела на него – и лицо ее стало жестким.
– Думаю, пистолеты перезарядят другие, – пожал плечами Кей. – Неужели
вы не найдете для меня «мяса», полковник?
