* * *
Таши и Уника уходили к лесу вместе с большой толпой – чуть не две
сотни беженцев, в основном бабы и малышня, но и взрослых мужчин
оказалось человек сорок. Первый день и впрямь бежали толпой, а потом
за дело взялся Мугон, и толпа превратилась в отряд, беженцы в
переселенцев.
За четыре дня дошли к Сборной горе. Выслали разведку, но никого не
нашли, видно первыми явились. Не может же такого быть, чтобы им одним
спасение найти довелось. Значит, прочие припозднились, не добрались
покуда.
На поляне спешно соорудили шалаши, набросали вал из колючих
берсеньевых кустов. Сыскали воду. Родник бил как ни в ч„м не бывало,
ничего не зная о несчастьях приключившихся на юге.
На второй день Мугон отобрал людей и двумя отрядами послал их на
поиски отстающих. Жутковато было выходить за пределы спасительного
леса, туда, где кружили голодные птичьи стаи, но никто из воинов даже
губ не покривил, понимали, что так и должно быть, сами прежде приказа
готовились в путь. Уходил на поиски и Таши. Уника оставалась с матерью
и двумя младшими с„страми. А вот братья Уники не дошли к Сборной горе,
полезли мальчишки в бой – и не вернулись живыми.
Ташиному отряду, где старшим был Парат, повезло – уже к вечеру они
встретили ещ„ одну группу беженцев, и тоже немалую – почти полсотни
человек. К великой радости Таши среди этих людей он увидал Ромара;
выжил безрукий чародей среди смертельной круговерти. С найденными
поделились водой и обещали проводить их к месту сбора. Одну ночь вс„
равно предстояло провести в лесу и потому люди остановились на ноч„вку
ещ„ засветло, благо что подвернулся распадок так густо заросший ивой и
молодыми бер„зками, что туда ни одна диатрима и на полклюва не
втиснулась бы.
Ромар немедленно взялся за гадание, но быстро смешал амулеты и
подош„л к Таши.
– Что–то мне это место не нравится. Смертью кругом пахнет.
– Сейчас смертью повсюду пахнет, – произн„с Таши, не то соглашаясь
с учителем, не то возражая ему.
– Нет, здесь что–то особое. Пройд„м–ка малость впер„д, посмотрим,
что там творится...
Таши спросился у Парата и, получив разрешение, пош„л вслед за
Ромаром, который уверенно направился в сторону таинственной опасности,
предсказанной резными фигурками. На самом краю зарослей они
остановились. Последний лоскут великого поля лежал перед ними. Вдалеке
синел лес, и там уже не рощи будут среди полей, а поляны посреди чащи.
Здесь в цепком рукопожатии встречалась великая степь с великим лесом.
Благодать и проклятия обеих стран сходились в этом месте. Гепард мог
встретиться в этих местах с рысью, а лось с дикой кобылицей. На этом
рубеже кончались владения детей зубра и начиналась земля незнаемая.
Затаившись в кустах Ромар зоркими глазами обводил простор. Таши
тоже вглядывался вдаль, хотя и понимал, что соперничать с Ромаром ему
не приходится. И, конечно же, первым заметил недоброе Ромар. Старик
внезапно побледнел и беззвучно шепнул в ухо Таши:
– Гляди!
И как всегда после того, как Ромар укажет на что смотреть, в
глазах прояснело, и Таши увидел зверя. То есть, видел он его и прежде,
зверь был слишком огромен, чтобы не заметить его, но обманутому
взгляду представлялось, будто это пригорок возвышается невдалеке.
Серая шерсть сливалась с побитой заморозками травой, а медленные,
ленивые движения чудовища можно было заметить, только если специально
вглядываться в них.
Таши перев„л вопрошающий взгляд на Ромара и увидел бледное лицо,
трясущиеся губы... Впервые в жизни старый волшебник был напуган так,
что не смог скрыть страха.
– Что это? – прошептал Таши. Ощущение смертельной опасности
передалось ему, но страху молодой воин поддаваться не желал и готов
был сразиться хоть с самим Хураком и угостить стрелой даже ненасытного
Жжарга.
– Рузарх... – ш„пот Ромара упал невесомей паутины. – Сюда ид„т...
Надо предупредить своих, чтобы уходили... – Ромар не договорив вдруг
вжался в землю и отчаянно прошипел: – Лежать!
Зоркие глаза мага заметили ещ„ одно движение, ускользнувшее от
внимательного Ташиного взгляда – из–за края леса на секунду показалась
давно знакомая птичья фигура. Карлик на е„ спине мгновенно подал свою
скакунью назад, очевидно не желая показываться на виду прежде времени,
чтобы не спугнуть замеченного зверя.
Так оно и оказалось. Ромар ещ„ не успел объяснить, в ч„м дело, а
из–за леса, разворачиваясь боевым полукружьем, вынеслось десятка
полтора диатрим. Голодные птицы неслись молча, стремясь поскорей
окружить знатную добычу, чтобы не дать ей уйти в лес. Впрочем, рузарх
никуда и не собирался уходить; он тоже был голоден. Мохнатая громада
радостно потрусила навстречу нападающим.
Никогда прежде диатримы не сталкивались с рузархом, а тот не
видывал диатрим. И ни рузарх, ни смертельные птицы прежде не знали
достойных соперников, всякое существо они рассматривали как корм и
стремились лишь к одному – напасть и пожрать добычу. И хотя
медлительный тупозубый рузарх никогда не смог бы догнать борзую
диатриму, схватка была неизбежной.
Первая диатрима метнулась прямо перед носом лесного чудовища.
Птица была выше на добрую сажень и привычно старалась ударить сверху.
Серповидный клюв вонзился в череп зверя, но рузарх, кажется, и не
почувствовал раны – могучие челюсти сомкнулись, перекусив диатриму
пополам. Хищник наклонил морду, собираясь приступить к ужину, но в эту
минуту с боков и со спины на него набросились остальные птицы.
Заработали страшные клювы, бока рузарха окрасились кровью. Клювы
легко пробивали свалявшуюся серую шерсть и вырывали здоровенные куски
мяса. Не ожидавший нападения великан негодующе заревел и крутанулся на
месте, сбив могучим крупом одну из диатрим. Птичьи кости неслышно
хрустнули под копытами. Рузарх жамкнул челюстями третью диатриму, но
остальные уже снова вцепились в его бока. Не переставая жевать, зверь
завертелся на месте, стараясь сбить надоедливых птиц. Те отскакивали,
и Таши с отвращением и ужасом наблюдал, как они вскидывают головы,
чтобы тоже проглотить вырванный из тела врага кусок. Это была уже не
битва, а взаимное пожирание. В течение минуты рузарх сбил и растоптал
ещ„ двух диатрим, хотя на н„м самом уже не оставалось ни одного живого
места. Карлики на птичьих спинах визжали. Им единственным пока не
перепало ни кусочка мяса и они во что бы то ни стало хотели завалить
небывалую добычу, чтобы тоже набить животы.
Птицы рванулись в новую атаку. На этот раз они лезли осторожнее,
одинаково опасаясь как широчайшей пасти, так и тяж„лого крупа, которым
зверь, оказывается столь сокрушительно дрался. Новые потоки крови
окрасили изодранные бока чудовища, рузарх покачнулся. Диатриты
разразились ликующими воплями... Но древний зверь преподн„с нападавшим
ещ„ один неприятный сюрприз. Враги рано обрадовались: сбить
хищнокопытного гиганта с ног было не так просто; туша качнулась не под
ударами острых клювов – неожиданно рузарх поднялся на дыбы, словно
невиданных размеров медведь. Развернувшись на месте, рузарх обрушился
на не успевших отпрыгнуть диатрим. Этим при„мом рузарх в дал„ких
тундрах сбивал на землю мамонтов. Вооруж„нные копытами передние ноги
смяли разом тр„х самых шустрых птиц. А рузарх, уже не останавливаясь
для еды, вновь завертелся, щ„лкая зубами и неожиданно бросаясь из
стороны в сторону.
Нервы у карликов не выдержали. Лишившись в единую минуту половины
своего отряда, они развернули птиц и пустились в бегство. Победитель
кинулся было следом, но пробежав пару шагов, понял, что догнать
быстроногих птиц ему не по силам. Рузарх вернулся к месту недавней
битвы и принялся жрать.
Таши и Ромар, замерев следили, как он, мотая головой, выдирал
куски мяса, хрустел птичьими костями, как наклонившись, подхватывал
пастью убитых карликов. Хруст, чавканье и утробные стоны были слышны
далеко окрест.
Казалось, кровавой трапезе не будет конца, но вс„–таки и бездонный
желудок рузарха переполнился. Сожрать восемь птиц оказалось зверю не
под силу. Задушено хрипя и отпл„вываясь, рузарх направился к растущим
неподал„ку деревьям. На ходу он постанывал, и Таши мельком подумал,
что чудовищу тоже не даром прошла эта схватка и раны заживут ещ„ очень
не скоро. Куда раньше кончится добытое в бою мясо, и тогда раненому
гиганту прид„тся туго.
– Пойд„м отсюда, – хрипло сказал оправившийся от потрясения Ромар.
– А со стоянки, пожалуй, сниматься не нужно. Думаю, что сегодня рузарх
на охоту больше не пойд„т.
