Раздел 14.
~# run console 1
@comment: bug control
Спящий резидент отыскал терминал Аурела спустя две недели после
странной истории с мнемоюстами. Днем, когда джипы неслись по равнине, как
маленькое бизонье стадо, вминая гонимые ветром шары перекати–поля в
укатанную плоть перегона и поднимая косые шлейфики пыли. Бластер заурчал и
заулюлюкал, как вейтер–антивирус про виде свежего червяка–пожирателя
архивов. Бай тотчас нажал на клаксон и утопил педаль тормоза до отказа.
Повиснув на ремне в нескольких сантиметрах от руля, он почувствовал, как
жалобно хрустнули ребра. Бай всегда пристегивался в автомобилях – после
памятной истории с Васей Шмыковым. Когда непристегнутого Васю увозили в
больницу на вертолете, а пристегнутая жена не получила даже царапины. Тем
более, в этом мире вертолета не дождешься, хоть до скончания времен сиди,
это не Москва.
Мимо пронеслась Тигровая «Эфа» – Тигрис еле успел выкрутить руль и
объехать резко затормозивший «Гризли». Чен с Семой и Син, катившие
впереди, тоже затормозили. Бай увидел, что дверцы передних джипов
открываются и спутники выглядывают, пытаясь рассмотреть хоть что–нибудь в
поднятой пыли. Боковой ветер быстро сносил пыль к северу.
Бай схватился за терминал и почти без опаски рухнул в сеть, даже не
вспомнив о мнемоюстах. Теперь уход в зыбкие сумерки виртуального мира у
него получался значительно лучше. Две недели назад, в первый раз, он не
сумел войти без мнемоюстов, но уже через три дня полупогрузился в
киберспейс. Зрение и остальные чувства словно расслоились: он видел кабину
«Гризли» и ощущал пальцами клавиши борды, но в то же время он висел в
пределах собственного, недавно открытого, холда. Долго так висеть между
реальностью и сетью не получилось, но через какой–то час он нырнул в сеть
целиком. И пробыл там больше дискретного часа. С каждым разом
проникновение в сеть давалось Баю все легче, словно мозг его постепенно
привыкал к новому методу. Через неделю он сунул мнемоюсты в бардачок и
напрочь забыл о них.
Резидент нашел Аурела у городка под название Мелекесс, чуть южнее
перегона. По прямой от ТП–шников это составляло чуть больше пятидесяти
мегаметров. Бай прошелся по файл–рапорту.
[Target: located; non–dial connect over SOLO–NETServer, concentrator
N 18588 A
Message: sending... completed
cps 847634
Прощай, Бай!]
Выполнив задачу, резидент тихо распался. Ядро его на миг вспыхнуло и
взорвалось праздничным фейерверком, а лог–нити, связывающие разбросанные
по всей сети служебные массивы, занялись жидким сизым огнем, и сгорели в
одночасье.
– Йо–хо! – крикнул Бай, возвращаясь в кабину джипа. Рядом сидел
Синицын, а в водительское окно заглядывал Чен.
– Ну? – нетерпеливо спросили оба.
Бай вздернул кулак с оттопыренным большим пальцем.
– Порядок! Мессага уже на терминале Аурела. Посмотрим, что он нам
ответит!
В тот же миг над видеотреком замерцала развернувшаяся голограмма.
Ровные строки проползали в толще голокуба и исчезали за
плоскостью–ограничителем. Кто–то шарился в холде, общем для всех четырех
джиповых терминалов.
– Однако! – сказал Синицын и залез в бардачок. Мнемоюсты он отыскал
на удивление быстро. Бай сосредоточился и скользнул следом.
Он стал бесформенной объемной кляксой, черной, как уголь в
неосвещенной шахте. Рядом тусклыми искрами переливался Син, похожий на
пузатого обтекаемого кашалота. А посреди холда висел полосатый, как оса,
ярко–желтый юзер, в котором без труда можно было узнать Тигра. Значит, это
не чужак: просто компаньону вздумалось сходить в сеть.
[В чем дело, Тигрис?]
Син говорил медленно, потому что плохо работал с бордой.
Тигр засветился еще ярче.
[Смотрю, как тут вы]
Он говорил еще медленнее.
[Все в порядке, клиент нашелся] – сообщил Бай.
Тигр не ответил – просто вытянул блестящее, как ртуть, жало и указал
куда–то за пределы холда, на вывернутый входной капилляр. Бай и раньше
замечал, что капилляр почему–то не прямой, но приглядываться к нему и не
думал. Теперь пригляделся.
[Ах, ты, edit твою DOS!] – выругался он и с негодующим шелестом
перетек поближе к капилляру. Так и есть.
Капилляр был завернут петлей, и к нему примыкал еще один, черный, и
поэтому невидимый. Трюк был прост, как форточка, и назывался
хидден–фильтром. Виднелись даже искромсанные обрывки логов, из чего можно
было заключить, что доступ к их терминалам пытались получить несколько
юзеров, а не один, и что контролировались не все потоки терминалов, а лишь
какой–то конкретный. Но какой?
Бай обратился гигантскими, во весь холд, ножницами и яростно щелкнул,
обрубая чужой капилляр. Синицын в ужасе пискнул и метнулся прочь, чтоб не
угодить под эту чудовищную гильотину. Черный капилляр смялся, словно был
сделан из жести, и лопнул; обрубок бессильно повис, сочась густой
фосфоресцирующей жидкостью.
Ошеломленный Бай вновь стал кляксой: гнев, поднявшийся в нем,
оказывается, способен управлять системой! С мнемоюстами на это ушло бы
куда больше времени. Да и силища какая, Бай даже растерялся. Кем же он
становится, что за компьютерным монстром?
Теперь он попытался контролировать свою силу, и в общем это
получилось. Аккуратно выровняв входной капилляр, Бай свил вокруг него
охранную сетку и наскоро привесил вейтера–сторожа. Перелопатил целевые
управляющие церберов, мирно дремлющих в уголке холда, (чтоб церберы и
близко никого не подпустили к капиллярам) и решил, что для начала
достаточно. Теперь шуровать на их терминалах будет весьма затруднительно.
Он вернулся в обычный мир, в последний момент оглянувшись. Холд был
пустым и темным. Как и раньше. Только церберы дремали в углу.
«Толку от них», – подумал Бай зло. В глазах светлело, дневной свет
рвался сквозь стекла кабины.
– Ты, урод! – Синицын с негодованием ткнул его кулаком. – Ты ж меня
чуть не перекусил!
– Извини, – протянул Бай. – Я сам не сразу понял... Привыкаю без
мнемоюстов. Еще не привык.
Син, отдуваясь, содрал с переносицы очки и принялся вытирать потный
лоб. На висках виднелись красные точки – следы от
таблеток–психоусилителей.
«Блин! Каково без мнемоюстов–то! – подумал Бай ошеломленно. – А ведь
верно: мнемоюсты по сути контролируют энергопоток мозг–сеть. В обе
стороны. А теперь я связан с терминалом бесконтрольно... Значит... Значит,
я могу теперь ворочать в сети такими силами, какие мне и не снились? Да
что там – вон капилляр перегрыз в момент, а раньше по часу уходило, чтоб
его отсечь!»
Сознание своей мощи едва не раздавило Бая. Боязно было даже
представить, на что способен энергетически не стесненный юзер в сети.
Защиту любого сервера можно щелкать, как гнилой орех. Церберов на чужих
холдах гонять, как голубей на крыше. Да что там – можно испепелить мозг
любого обитателя киберспейса, загнав на его мнемоюсты короткий пиковый
сигнал. Чик – и вместо мозгов кровавая каша.
Словно ударенный гигантским молотом Бай сидел перед бессмысленно
мерцающим пустым голокубом в своем джипе.
Чен и Син переглянулись. Их компаньон отрешенно застыл, пялясь не то
в бесконечность степи, не то вовсе куда–то внутрь себя.
– Чего это с ним? – спросил Син с опаской, хотя прекрасно знал – что.
Просто Бай понял что–то важное, что–то очевидное–невероятное И теперь
размышляет можно ли извлечь из этого пользу, или же придется изобретать
защиту, и лучше – заранее. Уж кого–кого, а старого своего приятеля Син
знал как облупленного, даром что никак не мог привыкнуть к новой
физиономии. Впрочем, к его физиономии и круглым очкам, наверное, тоже
привыкнуть трудно. А уж к Тигровому цвету кожи и лоснящейся, вечно
улыбающейся роже!
– Граждане, – хрипло сказал Бай, прервав мысли Сина. – Граждане,
хотите заполучить в помощь всемогущего бога сетей? Так вот, он с вами. Я
теперь могу весь этот мир завязать бантиком и поставить на уши. И никто –
никто не сумеет мне помешать.
Но тут же подумал: если только под этими небесами больше нет никого,
способного погрузиться в киберспейс без мнемоюстов. А кто сказал, что
этого никто не умеет?
Незаметно подошедший Сема смиренно сложил ладони у груди и тихо
спросил:
– Поедем ли мы дальше, господи? А то торчим здесь уже битый час, и ни
на метр не продвинулись. Я же хотел бы побыстрее разделаться с делами и
назад, в Москву, аминь...
Чен тихо, как умел только он, засмеялся.
– Ладно, поехали... – проворчал Синицын, открывая дверцу и вылезая из
байкаловского джипа. – Где он нас должен ждать, говоришь?
– Э–е–е... – Бай защелкал клавишами, вызывая карту в голокуб. – Под
Мелекессом. Это в двадцати мегаметрах... С небольшим.
Было слышно, как у себя в кабине хмыкнул Тигр, и тотчас же завел
двигатель. Полосатая «Эфа», выбросив из под колес два пыльных хвоста,
рванулась с места. Теперь колонну возглавил Тигр. Спустя несколько секунд
тронулся джип Чена и Семы, затем – Синицына, а последним, подождав с
минуту, пристроился Бай.
«Ну и ладно, – подумал он. – Хоть в задницу никто не воткнется, если
опять резко заторможу!»
Пыль быстро оседала; в степи опять стало пусто, только еле слышное
урчание моторов затихало вдали, постепенно растворяясь в стрекоте
кузнечиков.
~# run console 2
@comment: checkin' base software
Оказавшись в памяти терминала, Аурел осмотрелся. Он висел в центре
большой, но конечных размеров сферы. Поверхность ее тускло отливала
сталью. Обычной безбрежности киберспейса не чувствовалось, и это было
странно и непривычно.
Рядом коротко вспухла искристая клякса, похожая на медузу – Тири.
Искры, пробежав по тонкой мантии, угасли, медуза сложилась в комок, будто
испуганный еж, и разом обрела серо–стальной цвет, в тон окружающей их
сферы. Аурел оставался, как обычно, черным и бесформенным.
Внизу топорщились кристаллические джунгли, кое–где разбавленные
игластыми шарами – системные файлы и драйвера. Тысячи переплетенных
нитей–связей увили эту диковинную конструкцию на манер плюща. Туда лезть
было незачем.
Резидент обосновался в верхней памяти. Белесая сеть, похожая на
паутину, затянула условный «верх» сферы. В местах крепления паутинок к
поверхности сферы бугрились странного вида выросты, наводящие на смутные
мысли о лосиных рогах. За паутиной что–то мерцало и перемигивалось теплым
оранжевым цветом.
На стальном боку Тири вдруг прорезалось женское лицо – не очень,
почему–то, похожее на саму Тири. Оно сохраняло все тот же матово–серый
цвет, кроме глаз: глаза были изумрудно–зелеными. Аурел мысленно хмыкнул.
Тири смотрела на резидент–паутину, медленно поднимаясь к ней. Аурел тотчас
поплыл следом, на ходу превращаясь в зазубренный, как циркульная пила,
диск.
Из–за паутины вдруг протянулась человеческая рука и погрозила
пальцем: не приближайтесь, мол! Тири замерла, как показалось Аурелу –
озадаченно. Рука тут же исчезла, даже не потрудившись сначала убраться за
паутину.
– Пугает! – сказала Тири басом, как брат Грай. Аурел не ответил.
Паутина тем временем выгнулась, словно парус на ветру. Потом слилась
с неярким массивом резидента, впиталась в его шероховатую поверхность.
Аурел вырастил длинное щупальце и протянул его в направлении
резидента. Массив тотчас явил большие ножницы – намек был достаточно
прозрачным. Испытывать щупальце на прочность Аурел не стал. Здоровье
дороже.
– Странный резидент! – протянула Тири уже не басом, а своим обычным
голосом, только слегка реверберированным. – Больше на демона похож.
Смотри, какая аура мощная.
«Какая еще аура? – подумал Аурел с недоумением. – Но на демона и
правда больше похож...»
С мягким щелчком Тири распалась на добрую сотню небольших шариков,
каждый из которых хранил копию женского лица и пару зеленых точек в
качестве глаз. Шарики слаженно, как стая рыбешек, метнулись вперед, но
резидент схлопнулся, будто карточный домик и шарики, отскочив не то от
поверхности сферы, не то от самого резидента, полетели назад, прямо на
Аурела. Пришлось уворачиваться, держа в восприятии их всех, что было
непросто. Аурел еле справился.
– Осторожнее! – проворчал он, когда Тири вновь сконденсировалась в
нечто целое.
– Мимо, – констатировала она невозмутимо.
– Что ты пытаешься сделать? – попытался прояснить ситуацию Аурел. –
Может, скажешь по дружбе?
– Взять его за шиворот, – ответила та. – Что тут непонятного?
Аурел скептически глянул на резидента – тот пульсировал, словно
дышал. Сейчас он был похож на зерно чечевицы.
– Но какая аура! Такое впечатление, что это юзер в сети, а не просто
программа! – продолжала говорить загадками Тири.
Аурел сконцентрировал внимание на энергопотоках. Внутреннее зрение
включалось не сразу, а плавно, словно возникающее на белом листе
фотобумаги изображение. Постепенно зеленоватые туманные «реки» густели и
наливались интенсивной палитрой. Аурел окинул взглядом всю систему
потоков, кровеносных сосудов любой компьютерной системы.
Вот рукав к процессорным полям, низковольтный, поэтому тоненький...
вытекает (гм!) прямо из тела демонопобного резидента! Аурел отвесил бы
челюсть, если бы ее имел здесь, в киберспейсе. Вот рукав к осциллятору...
тоже растет из резидента! А форекс борды?
Тоже из резидента! Все компоненты борды брали энергию у этой чертовой
чужой программы!
– Эй, Тири! – сказал Аурел изумленно. – Погляди энергопотоки! Только
не падай потом, систему снесешь к едрене–матрене!
На изумрудные глаза спутницы мигом опустились затененные
очки–звездочки, только без всякой оправы. Здесь им не нужно было на
чем–нибудь держаться – могли просто висеть у глаз, потому что киберспейс
не знает что такое гравитация.
Тири взглянула, но ответить не успела: мир стал медленно меркнуть,
энергопотоки светлели, словно у резидента кончился заряд.
Аурел без раздумий вывалился в обычный мир – оказалось, он лежал на
кровати, свесив ноги, обутые в старые кроссовки, с псевдодеревянной
спинки. Левая нога затекла, под коленом саднило, видно Аурел ненароком
ударился о твердый пластик. Тири сидела перед бордой, безвольно склонив
голову на плечо. Впрочем, в следующий миг она вздрогнула и села нормально.
Первым делом она взглянула на терминал – тот был мертвым, как и полагалось
при отключенном питании.
– Дьявольщина! Ты видел? Эта программа сама подпитывала борду! –
выдохнула Тири. Чувствовалось, что она под впечатлением.
– Видел... – глухо отозвался Аурел. – По–моему, это невозможно.
– По–моему, тоже. Впрочем, считается, что линковать человеческие
мозги с сетью без мнемоюстов тоже невозможно. И тем не менее...
– Подожди, – Аурел рубанул ладонью воздух. – Ты хочешь сказать, что
эта программа способна совершать некие осмысленные действия, что она
разумна?
– Не обязательно. Она может быть обучающейся.
– Но тогда она не сможет подпитывать терминал, – отозвался Аурел.
– Почему? – не поняла Тири.
– Ядра обучающихся программ незамкнуты. Незамкнутое ядро не...
– Поняла, – оборвала его Тири. – Действительно.
Несколько секунд в комнате висела тишина, потому что даже
сверхнапряженная работа мысли не рождает звуков.
– А у тебя есть идеи? – наконец спросила девушка.
– Нет, – ответил Аурел. – Впрочем, есть. Может, резидент служит
просто ретранслятором?
– Ага. А борду подпитывает некий таинственный программер. Как там
его? Бай, кажется.
Голос Тири был полон сарказма.
– Предложи что–нибудь получше, – огрызнулся Аурел. – Дай–ка лучше
борду. Щаз я этого резидента ручками заломаю, по старинке...
Тири враз нахмурилась, вспомнив о проблемах реального мира.
– Некогда...
Аурел внимательно поглядел на нее.
– Что тебе сказал Камилл? И что тебя с ним связывает, кстати?
– У нас неприятности, – Тири встала. – Надо убираться отсюда.
– А подробнее?
Грустно взглянув в глаза Аурелу, она объяснила:
– Лощинин нанял киллера. Платонова. Знаешь кто это?
Аурел вздрогнул. Он знал.
И еще он знал, что у Платонова «Бас–Лоджик». А это значит, что за
день Платонов проезжает вдвое больше, чем Аурел с Тири на «Квантумах».
~# root
~# stream 2/console 5
@comment: user [Дмитрий Платонов]
@comment: status [civ]
@net locate: Кипрово4999117
Ветер врывался в полуоткрытое окно, шепча о чем–то своем, воздушном,
но Платонову было глубоко наплевать – о чем там шепчет ветер. В окно он
спроваживал окурки и изредка поглядывал. А песни его не задевали.
«Бас–Лоджик», прижатый антикрылом к почве, упруго рассекал плотные
слои прогретого воздуха. Руль почти не двигался – автопилот сумрачно мигал
фиолетовым глазком, следя за дорогой. Впрочем, следить особо было не за
чем. Степь рвалась навстречу так рьяно, что рябило в глазах – машина шла,
сжирая по триста пятьдесят километров в час. Человек нипочем бы не
выдержал такой скорости, сидя за рулем, обязательно влетел бы в
какую–нибудь микроскопическую неровность перегона и пошел бы кувыркаться в
осатаневшем от скорости металлическом гробу, пока не рвануло бы горючее. И
привет. А автопилот, тихое и практически никому не известное изобретение
одного из клиентов Платонова (ныне, понятно, покойного) досталось в
наследство и безотказно служило киллеру номер раз уже седьмой год.
Осталось только не взвыть от скуки, бездельничая в роскошной кабине
«Бас–Лоджика». Зато можно было не терять времени ночью – автопилоту
совершенно параллельно время суток. Равно как и время года, что тоже
немаловажно.
Вряд ли мотоциклисты делают хотя бы по сто километров в час.
Мегаметр–полтора в сутки – их предел. Платонов легко делал восемь. На
старте его от клиентов отделяло мегаметров тридцать. При самом неудачном
раскладе он должен догнать сладкую парочку – ковбоя и его подружку – за
семь–десять дней. Но эти семь–десять дней нужно высидеть в кабине, взирая
на опостылевшую степь, что окружала путника на перегоне. Спать или хлебать
кофе – на деле Платонов забывал об алкоголе. Слушать Кочеткова или
Митяева. Смотреть футбол. Но лучше – спать.
Платонов дремал, откинувшись на спинку водительского кресла. Когда
прозвучал вызов он лишь едва заметно шевельнул бровью. На вызов отвечать
он никогда не спешил – пусть звонящий помается, понервничает. Глядишь, и
стрясти с него больше удастся.
Наконец он лениво, словно бы даже раздумывая – стоит ли? – потянулся
к панели справа от руля, хотя никто не мог его видеть. Вторую натуру не
победить...
– Ты кто?
– Лощинин! – тотчас отозвался бластер знакомым голосом. Только после
этого Платонов включил изображение, положив предварительно руку на руль,
ибо не хотел, чтоб об автопилоте узнал кто–нибудь посторонний.
– Мы их засекли! – Лощинин частил. Платонов чувствовал, что
разговаривать с ним Лощинин не любит и старается поскорее разделаться со
всеми делами.
Напрашивался вопрос: «Где?", но Платонов, конечно же промолчал.
– Они добрались до перегона, наконец–то... Есть такой городишко –
Мелекесс. Знаешь, где это?
Платонов фыркнул. На перегоне не так много городков – меньше тысячи.
Тем не менее, он знал обо всех и держал в голове план каждого. Не зря же
он считал себя профессионалом. Впрочем, что значит – считал? Платонов и
был профессионалом, причем – лучшим.
– Я не понял, что у них там происходило, но минут пять терминал
Слайдер–восемьдесят восьмого проработал. Кажется, у них был какой–то
кривой коннект не пойми с кем. Во всяком случае, Злыдень с Энди не смогли
отследить с кем коннектился Фриппи – логи оборваны. И еще, – Лощинин
хихикнул, – кажется, к ним пробрался вирус. Короче, они с ним боролись, а
Злыдень тем временем шастал около и держал свой компьютерный нос по ветру.
Сейчас я тебе его дам, послушаешь сам...
Платонов кивнул. Изображение Лощинина в голокубе уменьшилось и уехало
в левый верхний угол; в центре и справа раскрылись окошки терминалов
Злыдня и Энди Трушина.
– Привет, – поздоровался Энди. Злыдень просто кивнул.
– В общем, я мало что понял, – честно признался Злыдень. – Иногда мне
кажется, что я снова стал радостным и лопоухим чайником.
Платонов подозрительно поглядел на него. Если Злыдень, легендарный в
сетях .41, говорит, что мало что понял, значит дело и впрямь нечисто.
– А поконкретнее? – уточнил Платонов невозмутимо.
– Ну, например: это был не диал–коннект через ближайший ретранслятор,
если, конечно верить тем обрывкам логов, что я сумел наскрести. Но это не
был и коннект посредством стандартной волоконки – волоконкой наши лучшие
друзья вообще, кажется, не пользуются. Правильно – дураками их назвать
никак нельзя... хотя некоторые их действия, мягко говоря, труднообъяснимы.
– Треки? – напрямую спросил Платонов.
– Треки в том числе, – подтвердил Злыдень.
Энди громко фыркнул. Платонов знал, что подумал Энди: тот всегда
фыркал, когда кто–нибудь из хорошо знакомых ему людей вдруг принимался
изъясняться не как обычно, а вдруг начинал напоминать господина президента
во время телеобращения к гражданам. Злыдень сейчас вещал именно в такой
манере.
– Ну, хорошо. А что вы сообщите полезного мне? – спросил Платонов,
зевая. Натурально зевая, вовсе не наиграно.
Злыдень пожал плечами.
– Не знаю. Черт возьми, я практически ничего не знаю – только
догадки. Мне кажется, что эти ребята используют какую–то нестандартную
технику. Может быть, они и к военным влезли в карман?
– Тогда бы за ними шла бригада «Адаптеков» с полным боекомплектом и
приказом стрелять на поражение, а не я на несчастном «Бас–Лоджике»... –
проворчал Платонов.
– Ну, – в тон ему проворчал Энди, старательно копируя малейшие
интонации, – не такой уж и несчастный твой «Бас–Лоджик»...
Машинально Платонов проверил – левая рука исправно лежала на руле. Он
все еще «вел» машину – по крайней мере, остальным полагалось в это верить.
Неужели Энди пронюхал? Ну и времена! Ничего от хакера не скроешь! Но как,
как он догадался, толстяк и обломщик? Уму непостижимо!
– Короче, – Платонов собрался. – Они в Мелекессе. Это радует: я
думал, они дальше. Держите меня в курсе. Адье, граждане свободного
Сатриана. Я отключаюсь, если вам больше нечего сообщить.
Энди пристально поглядел Платонову в глаза.
– Плафонов, – сказал он раздельно и внятно. – Не вздумай лезть к ним
через сеть. Это такой совет.
– Ладно, – согласился Платонов. – Не стану. Это такой ответ.
И прервал сессию резким хлопком раскрытой ладони. Борда сухо
затрещала, складываясь, и втянулась в специальный паз на панели, а голокуб
сжался до размеров точки и пропал.
– Плафонов, – повторил он с отвращением. – Лет пять меня никто так не
называл. Надо же, еще помнят. Кто ж это придумал–то? Кажется, Вася–Секс.
Когда расколотил у меня ритуальную Наташкину лампу. Сказал, мол, теперь ты
Безплафонов: плафон твой я расколотил. А на бессвязные ругательства Вася
ответил, разведя руками: «Ну, извини!" Платонов тогда даже не разозлился,
потому что на охламона–Васю злиться было совершенно бессмысленно.
«Бас–Лоджик» упруго съедал расстояние.
«Ох, и сдеру же я с Лощинина разъездных», – подумал Платонов,
расслабляясь. У него была в запасе по крайней мере неделя. Работа начнется
только потом, но счетчик включен, и гонорар капает, с каждой секундой
увеличиваясь. Специфика.
Он заснул минут через десять. Только автопилот продолжал незаметно
корректировать путь стремительной, как тень, машины, которая презирала
расстояния.
