Глава восьмая, в которой хитрость порождает благородство,
А разоблаченный враг делает ноги.
Нельзя сказать, что задание Владимира пришлось богатырям по
вкусу. Даже с Добрыни спал первый азарт. Едучи по столице, они
неспешно обсуждали ситуацию.
– Что ни говори, а нехристи чужеземные с нами в один поход
ходили, за одной самобранкой хлеб–соль ели, – рассуждал Добрыня. –
Зачем им Забавушку околдовывать? Даже если и замыслили они чего
дурного... нехорошо нам их полонить.
– Правильно! – обрадовался таким словам Иван–дурак. – Давайте
воротимся, скажем: пошли, мол, княже, других богатырей на поиски.
Силы–то в супротивниках, почитай, никакой нету, тут и Федот–стре
лец справится!
– Что–то ты, Иван, добрый больно, – хохотнул Илья Муромец. –
Кубатай–кавказец у тебя Марью увел, а ты благородством пылаешь!
Слегка покраснев, что, к счастью, было незаметно при его цве
те кожи, Иван ответил:
– Потому и благородный, что сам я хотел с Марьей отношения
заканчивать. Некогда мне любовь разводить, надо карьеру делать!
– А! – с уважением произнес Илья Муромец. – Вот оно что...
Хитрый Алеша Попович как всегда спас ситуацию:
– Друзья! К чему муки душевные? Мы же не убивать нехристей
хотим, а на допрос... то есть, на беседу, к князю препроводить.
Князь у нас строг, но справедлив. Мухи даром не обидит!
– Даром не обидит, – согласился Иван. На том и порешили. Ос
тавалась лишь одна маленькая проблема – как найти чужеземцев?
– Давайте рассуждать по–ученому, – предложил Добрыня. – Где
бы мы были, не пошли нас на поиски служба государева?
– В трактире... – пожал плечами Илья.
– Во! А нехристи не на службе! Значит – они в трактире! Пое
хали искать!
– Рубликов мало, – вздохнул Илья.
– Расходы на Владимира! – поднял брови Алеша. – Мы ведь не
пьянствовать собрались, а врагов княжьих искать!
– Логично, логично, – оживился Илья Муромец, решив блеснуть
ученым словечком. – Так, откуда поиски начнем?
– С «Града Китежа», – робко предложил Иван. – Самое людное
место, да и медовуха там славная...
– Зато закуска хреновая, а я с утра не емши, – отмел предло
жение Добрыня. – Лучше в «Красно Солнышко» двинем...
– Это где царскую водку самогоном разбавляют? – развеселился
Илья. – Молодежь... Поехали в «Булатную рукавицу», там и накормят,
и напоят, и разговор поддержат.
– Так это... «Рукавичка»–то в богатырских казармах расположе
на, нехристей там никак быть не может! – растерялся Иван.
Но пришпорившие коней богатыри особого внимания на его слова
не обратили. Лишь сердобольный Алеша бросил на ходу: «Убедиться
надобно!»
К полуночи богатыри убедились, что хитрых нехристей в киевс
ких трактирах нет; а князь Владимир немалый урон казне понес.
Друзья ехали по пустынной ночной улице, мучительно размышляя.
– По постоялым дворам пройтись... али по девкам гулящим... –
рассуждал Алеша. – Или еще в трактирах поищем?
Иван его не слушал. Иван думал. В последнее время занятие это
стало ему нравится, и уже не вызывало прежней испарины. Сказались,
видать, беседы с мудрецом...
– А не слыхал кто, не собираются ли бояны на сходку очеред
ную? – неожиданно спросил он. – Кубатай очень тусовки любит, обя
зательно придет...
– Насчет боянов – не знаю, а вот вышивальщицы княжьи этой
ночью девишник устраивают, – сообщил Попович. – Кузина моя, зла
тошвейка, говорила намедни.
Иван поскреб затылок. Решил:
– Ладно, проверим...
Через несколько минут богатырские кони весело топтались у об
щежития златошвеек. Богатыри торопливо расчесывали усы и поправля
ли кольчуги.
– Значит так, – решил Иван, незаметно принявший командование.
– Я первым пойду, проверю, там ли чужеземцы. Нечего зря девок пу
гать, всей толпой вваливаться.
– Правильно, – поддержал его Муромец, – пусть расслабятся
сперва. Иди, Иван.
Иван пошел. Открыв дверь березовую, что вела в двухэтажный
терем общежития, он наткнулся на старца, смирно сидящего на лавке.
– Куда путь держишь? – вопросил старец.
– На девишник! – честно признался Иван.
– Что–то я косы твоей не угляжу, красна девица! – съязвил от
важный ветеран. Иван насупился и многозначительно потряс булавой.
– Богатырь, – укоряюще произнес старец, – неужто на служивого
руку подымешь? Невелено пускать!
– И я на службе, – не сдавался Иван. – Не девок я портить
пришел, вот те крест! Мне бы только на минуточку, одним глазком
глянуть...
– Эх, бедолага, – старец, видно, понял Ивана не совсем верно,
но сменил гнев на милость. – Ладно, иди, глянь. Только булаву ос
тавь, с оружием не пущу.
Отвесив доброму старику поклон, Иван стрелой каленой взвился
по лесенке. Прошел по коридору, вслушиваясь... Так. Из–за одной
двери доносился легкий шум... Иван приоткрыл дверь и глянул.
Уютная горенка была набита статными девками – княжескими вы
шивальщицами. Горели свечи восковые, придавая их лицам загадоч
ность и игривость. А посредине комнаты, за прялкой, сидел... Куба
тай!
– Ох! – только и промолвил Иван, сам пораженный своей прозор
ливостью.
– Что мы имеем? – вещал девкам Кубатай. – А имеем мы нить. Не
слишком прочную, но – ручной работы, что ныне модно. Вот лишь
расцветки у пряжи бедноваты. А что мы предпримем? А вот что предп
римем! Смолянин!
Из угла выступил толмач, бережно держа завернутый в тряпицу
предмет.
– Кто поможет нам, златошвейкам? – вопрошал Кубатай, в пылу
выступления причислив себя к женскому полу. – Нам поможет Смоля
нин! Человек с золотыми яйцами!
Девки ахнули, и взгляды их слегка затуманились.
– Вот он, – продолжал речь Кубатай. – Вот он, спаситель. Бла
годаря его способностям... да что говорить! Лучше один раз уви
деть! Смолянин, показывай!
Девки охнули и подались вперед. Не заподозривший дурного Смо
лянин развернул тряпицу, извлек на свет белый золотое яйцо и пере
дал его Кубатаю. Тот разбил его над припасенным заранее блюдечком.
– Вот оно! Золотую скорлупу пока в сторону... пригодится...
белок и желток сюда, как видите – они тоже золотые... немножко са
хара, для вязкости. Размешаем... Что у нас получилось?
– Золотой гоголь–моголь! – гордо ответила одна из девиц.
– Нет, что ты! Получилась позолота! Пропускаем нить через
раствор, обтираем, слегка подсушиваем... Видите? Видите, как она
блестит и сверкает?
– Мы видим, мудрый Кубатай, – хором ответили девки.
– Подойдите поближе. Ближе... Потрогайте нить. Чувствуете,
какая она мягкая и шелковистая?
– Мы чувствуем, мудрый Кубатай...
– Итак, у нас есть дешевые и красивые нити! И что мы будем
делать? Правильно, вышивать! Наладим кустарное производство...
И тут взгляд Кубатая упал на Ивана–дурака, глубоко просунув
шегося в дверь.
– Ох! – повторил он недавнюю реплику Ивана.
– Дурак! – обрадовался Смолянин, не имевший причин бояться.
– Выйди на минуточку, мудрец, – позвал Иван. – Пусть пока
девки ниточки пощупают, побеседуют...
Бедный мудрец медленно прошествовал к двери, бросил последний
взгляд на вышивальщиц, горестно вздохнул и вышел в коридор. Иван
прикрыл дверь и наступило тягостное молчание.
– Как дела на Руси? – первым не выдержал Кубатай.
– Спокойно, – с достоинством ответил Иван. – А на Большой
Земле?
– Да тоже ничего... Погода скверная стоит, все дожди да дож
ди...
Разговор не клеился. Мудрец прятал глаза и смущенно ковырял
пальцем в ухе, Иван страдал неподвижно.
– Как Марьюшка? – спросил он наконец.
– Ничего... привыкает. Сына вот родила недавно.
– Сын – это хорошо! – свирепея начал Иван.
– Иваном назвали... – продолжил хитрый Кубатай.
Дурак поперхнулся и робко спросил:
– Так что ж, помнит меня Марьюшка?
– А как же! – оживился Кубатай. – И я помню, и она. Порой
вздохнет, да и скажет: «Люблю, мол, тебя, Кубатай, а Иван–то все
равно перед глазами маячит! Эх, жизнь непутевая...»
– Значит, так, – решил Иван. – Не держу я на вас обоих зла.
Что делать, раз уж так повернулось... Приезжайте в гости, пображ
ничаем. А сейчас дело у меня к тебе есть.
– Какое? – спросил обрадованный Кубатай.
– Велено тебя с толмачом к князю Владимиру доставить. На
предмет вашей благонадежности. Советник новый, Гришка Распутин,
чего–то против тебя имеет.
– Не пойду! – завопил Кубатай. – И не проси!
– Да я и не прошу, вобще–то. Возьму вас с толмачом под мышку,
да и отнесу в темницу. Делов–то...
Снова наступила тишина. Мудрец откашлялся и укоризненно ска
зал:
– А говорил: «зла не держу»...
– Так не держу ведь! Приказ князев!
– За приказами легко прятаться. Эх, Иван...
– Да я не причем!
– Знаю, знаю... Как приедет Марьюшка меня разыскивать, скажи:
сгинул, мол, Кубатай, в застенках княжеских, велел кланяться, сы
ночка одной подымать... И не забудь уточнить, что ты – не причем.
Несколько мгновений Иван–дурак простоял столбом, нервно жуя
воздух, потом из глаз его покатились слезы.
– Ой... ой, доля моя тяжкая... и зачем я пошел тебя искать?..
Кубатай ждал.
– Бегите! – решил Иван. – Бегите с Руси, нехристи! Да побыст
рее!
– Будет сделано, Иван! – оживился Кубатай. – Береги себя, в
гости приезжай, будет что нового – пиши! Смолянин!
Из дверей показался растрепанный толмач.
– Надо менять дислокацию, – сообщил ему мудрец. – Против нас
строят козни!
И чужеземцы рванули по лесенке. А Иван–дурак, поглядев им
вслед, зашел в горенку.
Вышивальщицы встретили его появление удивленным писком.
– Ну что, девки, будем визжать, или медовуху пить? – мрачно
спросил Иван.
– Медовуху? – оживились златошвейки.
– Ее самую, – Иван достал из–за пазухи бутыль медовухи и че
кушку царской водки, припасенные в каком–то трактире. – Сладенькое
– дамам, а нам, богатырям – напиток покрепче!
И начался девишник.
Долго ли, коротко ли топил Иван свое горе горькое да измену
нежданную, то неведомо. Только под утро вышел он из терема, прово
жаемый вздохами златошвеек, взял у старика служивого, укоризненно
качающего головой, булаву и побрел куда глаза глядят.
На то, что три богатыря запропастились куда–то и не дождались
его, Иван особого внимания не обратил. А зря! Дело было так...
Отпущенные благородным Иваном нехристи вихрем слетели по
лестнице, и уж совсем было собрались убегать, как вдруг...
– Мудрец с толмачом! – завопил Алеша Попович, протягивая к
бедным чужеземцам карающую длань. – Никак убегли от Ивана?
– Он нас сам отпустил! – неосторожно сообщил Кубатай.
– Погубит Ваню доброта, – покачал головой Алеша Попович. –
Совсем парень умом тронулся – на гнев княжий нарывается!
– Ничего, мы его спасем, – решил Илья Муромец. – Отведем ба
сурманов в темницу, а сами скажем, что их Иван поймал.
Так и сделали. Подхватили чужеземцев, бросили поперек седел,
да и поскакали...
А Иван, томимый печалью и жаждой, шел по просыпающемуся Кие
ву. Прошел мимо Днепра, где на берегу парубки с дiвчинами жгли
костер и пели частушки, посидел на заваленке какой–то хаты, под
развеститой опунцией, пугнул макаку, ворующую на общинном поле ба
тат... И решил – надо идти с повинной. Кубатай со Смолянином уже
далеко, никто не догонит. А скрывать свой поступок – не богатырс
кое дело.
Дворец Владимира возвышался невдалеке от терема Советников,
где денно и ночно сидели княжьи мудрецы. Терем был обложен хворос
том, а неподалеку дежурили стрельцы с огнивами – на случай, если
князь решит провести перевыборы. Иван зашел в сторожку, поболтал
со скучающими стрельцами, попил кваску и немного посплетничал. Те
ма была одна, неиссякаемая – причуды Гришки Распутина, княжьего
приятеля и помощника. В последнее время Гришка взял манеру парить
ся в бане с замужними девками, причем на прелести их не глядел, а
требовал хлестать его веником и поливать квасом... Сойдясь на том,
что поп Гапон был не в пример лучше Гришки, Иван распрощался со
стрельцами и пошел сдаваться.
Долго бродил Иван по дворцу. Владимир еще почивал, а сдавать
ся кому попало было не с руки. Наконец, утомившись, Иван направил
ся прямо в застенки, решив ознакомиться с будущей квартирой.
В застенках было тихо, лишь из пыточной камеры доносились го
лоса. Со скуки Иван решил послушать, и подошел поближе...
– Признавайтесь, тати, супротив князя злое замышляли?
– Опомнись, крестьянин! – урезонивал кто–то говорящего. – Нам
твой князь даром не нужен!
– Ага, значит власть ни в грош не ставите?
Иван приоткрыл дверь...
Посреди пыточной камеры стоял Гришка Распутин в алом армяке,
подпоясанном веревочкой и многозначительно крутил в руках плеть. А
перед ним, привязанные к дубовым колодам, сидели... Смолянин и Ку
батай. Иван в сердцах плюнул:
– Вот ведь остолопы! Все одно – попались!
– А скажите–ка, нехристи, – голос Гришки вдруг изменился, –
как вы детишек спасли?
– Каких детишек? – удивился Кубатай.
– Стаса с Костей! Я ж их спрятал надежно! А с реальностью ни
чего не делается!
«О чем это он?" – подумал Иван.
– Откуда про реальность знаешь, мужик? – возмутился Кубатай.
– Я все знаю! И про ДЗР, и про Остров наш, и про тебя, гене
рал! И вовсе я не мужик! Я – сам княжеской крови.
«Это не Гришка, – сообразил Иван. Кто–то другой. Но кто?»
Ивана осторожно похлопали по плечу. Богатырь обернулся.
За его спиной стоял бородатый мужичок в красном армяке, под
поясанном веревочкой. В руках мужик держал несколько бутылок.
– Друг мой, – произнес мужик, подмигивая. – Я очень опечален!
Распутин так популярен, что появилось много подделок!
Иван заморгал, чувствуя, что окончательно сходит с ума, а му
жик разъяснил:
– Только тот настоящий Распутин, у кого на фуфайке написано:
«ORIGINAL»!
– А ну–ка, покажи, – потребовал Иван.
Мужик гордо распахнул армяк. На фуфайке, действительно, было
написано заветное слово.
– Кто же тогда там? – Иван вгляделся в фальшивого Распутина.
– Знакомо мне его лицо. Добренькое такое, ласковое... А–а–а!
Выхватив булаву Иван снес дверь и ворвался в пыточную камеру,
где лже–Распутин хвалился перед пленниками:
– Выкрал я тех пацанов, да и спрятал надежно! Вся реальность
погибнет, кроме меня! Потому что я...
– Кащей Бессмертный! – заорал Иван, занося булаву. Злодей
присел и торопливо забормотал что–то, махая руками. За миг до соп
рикосновения булавы с головой он подернулся радужной дымкой и ис
чез.
– Вот ведь ирод! Вот злодей! Князя обманул! С нашими бабами
парился! Распутина фальсифицировал! – бормотал Иван, развязывая
басурманов. – Ну ладно, теперь все в порядке, все хорошо... Сейчас
я вас освобожу, мы с настоящим Гришкой князю все объясним, отпра
вим вас домой с почетом...
– Не до почета нам, – хмуро сказал Кубатай, потирая руки. –
Кащей решил весь мир погубить!
– Как это? – аж присел Иван.
– Долго объяснять. Пацанов одних украл... помнишь, рассказы
вал когда–то? В общем, если не спасти их, всему хана.
– И Земле Русской?
– И ей, родимой.
– Что делать–то?
– К Кащею снова едем, порядок наводить... – Кубатай глянул на
толмача и ехидно добавил: – Не отговаривайся, что со службы воен
ной ушел. По законам черезвычайного времени я тебя мобилизую!
– Я же в утку превращусь, – вздохнул Смолянин. – А ты – в ко
та.
– Не превратимся! Я таблетки припас...
И Кубатай извлек из кармана два пузырька – один розовый, дру
гой голубой.
– Последнее достижение нашей фармакологии! Химия против кол
довства! Антиутин и антикотин! Обладают приятным вкусом, мягким
ароматом, предотвращают превращение в сказочных персонажей. Заодно
испытание проведем, премию получим...
...Гапон лежал на полянке, уткнувшись носом в траву, и меч
тал. А представлялись ему картины сладостные: сам он на троне кня
жеском, Алена Соловьинишна по леву руку в уборе парчовом, богатыри
скованные – на полу. А в уголку, как водится, парочка прикормлен
ных боянов, хвалебную былинку сочиняют... Гапон зажмурился, как
кот, обожравшийся сметаны, и представил себя перед народом. Народ,
конечно же, ликовал и просил: «Дай нам свое благословление, Га
пон!" А Гапон улыбался и воздуху набрал для ответа...
– Дай ножницы на минутку, Гапон, – послышалось из–за спины.
– Даю! – еще не отойдя от мечтаний ответил Гапон, машинально
протягивая ножницы. А когда опомнился, вскочил и обернулся, было
поздно. Рядом стоял Иван–дурак и отрезал кусок от мотка веревки.
– Иванушка, чего это ты, а? – слабо спросил Гапон.
– Веревку режу, – явно раздосадованный недогадливостью Гапона
ответил Иван.
– А зачем?
– Ну не на целой же тебя, иуду, вешать. Жалко веревку... У
тебя мыло есть?
– Нет... – обмер Гапон.
– Придется без мыла.
К Ивану тем временем подошли два чужеземца, Гапону незнако
мых. Как без труда может догадаться читатель, чужеземцами этими
были Кубатай и Смолянин.
– Если нет мыла, – заметил Кубатай, – можно использовать сви
ной жир или сливочное масло. Вон, в корзине, изрядный кусок лежит.
Цель намыливания – не обеспечение санитарии и гигиены, несколько
запоздалой в таких случаях, а снижение трения.
– Мудрец! – похвалил Иван, потянувшись за шматом сала.
– Не губите! – вскричал Гапон.
– Почему это? – удивился Иван. – Али не ты Кащея выпустил?
– Я вам пригожусь! – стоял на своем Гапон.
– Как это?
– Я много чего знаю!
– А про двух мальчиков, Костю и Стаса, знаешь?
– Это те, которых Кащей в книжку спрятал? – радуясь болтли
вости Кащея спросил Гапон. – Знаю, знаю!
...Минут через десять, когда Гапон рассказал все или почти
все, что знал, Иван–дурак и Кубатай переглянулись.
– Ну так что, отложим наказание? – недовольно спросил дурак.
– Отложим, – махнул рукой Кубатай.
– А веревку я зря резал?
– Почему зря? Руки свяжем Гапону.
На том и порешили. Надежно увязанный поп был помещен в одну
из темниц, до окончательного решения своей судьбы. А наши герои
поспешили в библиотеку. Тут–то и ждал их сюрприз – бесконечные ря
ды книжных полок...
– Такого не бывает, – только и вымолвил Иван, разглядывая
книги – Они же все разные!
И даже Кубатай смутился.
– Здесь нужен специалист, – со вздохом сказал он. – Сыщик.
– Так давай позовем такого, с Большой–то земли, – предложил
дурак.
– Нет у нас давно сыщиков, – поморщился Кубатай. – Преступни
ков перевоспитали, потом и сыщиков ликвидировали... Только в книж
ках и остались. В книжках... Да–с. В книжках! Эврика!
Он забегал вдоль стеллажей, пока не вернулся с книгой: «Прик
лючения Шерлока Холмса».
– Вот! Вот кто нам поможет! Самый гениальный сыщик всех вре
мен и народов! Придуманный, но это не беда. И, главное, привычный
работать по старинке, без электричества, приборов, машин!..
