їцарь, Царевич, Король, Королевич... - Ю.Буркин - Книжная Полка

Глава седьмая, в которой малолетний чародей обижен И
озадачен, а Кубатай признается, что он был неправ.
(Рассказывает доктор Ватсон.)

В апартаменты юного тирана мы вернулись, так и не досмотрев до конца замечательное цирковое представление. Вместо табуретки посреди зала стоял роскошный трон. Для нас были приготовлены шесть зеленых обитых бархатом кресел. Стас сидел на троне и вертел в ру ках маленькое блюдечко с наливным яблочком на нем.

– Так, – мрачно произнес он, глядя на генерала.

– Стас, ты не прав, – отважно сказал Кубатай, размазывая по лицу гуашь. – Ты совершенно неправ!

– Я все хорошо сделал! – упрямо заявил Стас. – На земле те перь войн нет! И детей не обижают! Я еще литературе покровительст вую и экспедицию на Венеру готовлю!

– Стас, во–первых, нельзя так самовольно счастье навязывать.

– Можно, – заложив ногу за ногу ответил Стас. – Вы садитесь, садитесь, в ногах правды нет.

– Во–вторых, дети – они иногда куда хуже взрослых... – вздох нул Орлик и всплеснул крыльями.

– Ты бы уж молчал... Кащей! – отрезал Стас.

– Без магической силы я лишь мирный ученый Манарбит! – возму тился Орлик. – Заколдованный неким юным магом.

Стас щелкнул пальцами... и Орлик преобразился в Кащея! То есть – в ученого Манарбита. Вполне приличный на вид человек, похож на бакалейщика с Бейкер–стрит!

– А в третьих, мистер Диктатор, – добывая из кармана трубку сказал Холмс, – ты вернулся вовсе не домой. Это всего лишь книжка! «Царь–царевич, король–королевич». И теперь мне ясно, почему она носит столь странное название.

Вот это замечание моего гениального друга уязвило Стаса. Он наморщил лоб... но потом просветлел лицом.

– Вам завидно, да? – радостно спросил он. – Завидно! Но я не жадный. Живите в моем мире, пользуйтесь. Вас, как моих друзей, все уважать будут. Все вам будет! Холмс, вы станете министром внутрен них дел. Вы, Ватсон, министром электрификации. Кубатай, ты за кос мос будешь отвечать. И за диверсии. И за охоту. Вместе будем охо титься – на тигров, пантер, львов! Смолянин, я тебя министром культуры сделаю. Хочешь? Кащей... ладно, Манарбит! Я даже на тебя не злюсь! Хочешь – станешь президентом Академии Наук? Или советни ком по делам магии?

Стас соскочил с трона, возбужденно прошелся взад–вперед, по том подошел к брату, взял его за руку, и тихо сказал:

– Костя... А тебе, ты ведь мой брат... Я тебе тоже магическую силу дам. Как у себя... почти. Вместе будем править.

Признаюсь, это было трогательное зрелище. Но в сердце мое закрался страх: а вдруг кто–то из нас не выдержит и поддастся на посулы тирана? Вот я, например... Быть министром электрификации всего мира – что может быть прекраснее?

Костя молчал. Кубатай крутил ус. Смолянин улыбался, грызя но готь. Манарбит облизывался.

– Костя, да мы же все теперь можем! – продолжал свои уговоры Стас. – Все! Помнишь, ты о мотоцикле мечтал?

Юный джентельмен щелкнул пальцами, и прямо в комнате появи лась сверкающая никелированными частями конструкция.

– «Харли Дэвидсон»! – гордо пояснил Стас, уселся на трон, за кинул ногу за ногу и продолжил уговоры: – Говорите, не все у меня хорошо? Так помогите! Я вот, ночей не сплю... похудел, кстати! А почему? Все потому, что не только о себе думаю... Костя, помнишь эту сказку дурацкую – «Цветик–семицветик»? Девчонке счастье прива лило, а она – «хочу на Северный полюс...", потом – «ой, холодно, хочу обратно...", а листочков – уже пять осталось... Или «Шел по городу волшебник». То ему клюшку, то еще какой–нибудь ерунды... Вот другой пацан – умный, сразу миллион волшебных коробков зака зал. Но он жадный был, злой, а я нет, я для всех хочу. По–госу дарственному думать надо!

– У Стругацких в «Пикнике» парень обо всех думал... – попы тался возразить Костя.

– Ну да, классно он придумал: «счастья всем и бесплатно...» Откуда этот шар–то дурацкий знает, что кому нужно? Тут пожеланиями не отделаешься, тут надо рукава засучить и вкалывать. Это во–пер вых. А во–вторых, одно дело – книжка, другое – на самом деле...

– Вот именно, мой юный друг, – вступил в разговор Холмс. О, его строгий дедуктивный ум не поддался на посулы Стаса! – Это мир книжный. Вымышленный. В реальном мире никаких изменений не прои зошло. Вам же, в целях безопасности всей Вселенной, следует как можно скорее вернуться в него.

– Кубатай сказал, что эти миры совпадают! – возмутился Стас. – А он – самый умный! Правда? – и он повернулся к генералу за под держкой.

– Ну... – смущенно протянул Кубатай, – ты прав, мой мальчик, но увы, лишь наполовину. Трезво подумав, я понял, что реальный мир и мир художественного произведения, пусть и документального, нес колько различны.

– Стас, да ты сам подумай, – вмешался Костя, призывая юного деспота к здравомыслию, – волшебство Кащея вне острова не должно действовать...

– А вот действует! – Стас щелкнул пальцами, подлетел в воз дух, трижды перекувыркнулся через голову и вновь мягко опустился в кресло.

– Потому и действует, что мы на острове!

– Где, где?! Ты что совсем очумел?

– Сам ты очумел. Мы в книжке. А книжка – в библиотеке. А биб лиотека – на острове...

Довод был убийственным. Стас замер с раскрытым ртом. А Манар бит, похохатывая, добавил:

– Я ведь потому мир завоевать и не смог, что за пределами Ру си магия моя не действовала! Неужто, думаешь, я глупей тебя был?

– Глупей! – вскинулся Стас. – Ты страх–птичек не выдумал!

– Да и ты не выдумал, – вновь вмешался брат тирана. – Ты их из рассказа Шекли украл. Букву одну заменил в названии... да по колдовал малость. Тоже мне, изобретатель...

– Мистер Кубатай – недюжинного ума мужчина, – тактично сказал Холмс. – Но всем свойственно ошибаться. Тем более, он и сам приз нал свою ошибку.

Стас, нахмурившись, молчал. Наконец, пробормотал, словно проснулся:

– Значит, я книжку завоевал? Да и то, может, только потому, что мне авторы позволили? А эти двое, которые тут жили, они вроде как и не причем?

– Какие двое? – спросил Костя.

– Да писатели эти, что «Сегодня, мама!" сочинили. Я, как власть захватил, разыскал их. Стал требовать, чтобы покаялись, из винения попросили за издевательства свои... А они кричат – мол, «мы ничего такого не писали!", «мы друг друга вообще в глаза рань ше не видели! В разных городах живем!" Я не поверил... ну... хотел было в Антарктиду сослать... потом просто... заколдовал...

– Где они?! – хором воскликнули мы все.

– Да тут они, тут! Холмс с Ватсоном на них сидят. Вот эти кресла зелененькие.

Я в панике соскочил с кресла, Холмс также последовал моему примеру. Виновато стряхнул с зеленой обивки оброненный пепел.

Кубатай со Смолянином, почему–то, наоборот, ехидно перегляну лись, подошли к креслам и плюхнулись на них. На лицах их застыло блаженство.

– Расколдовывай! – махнул рукой Кубатай.

– Нет, – заупрямился Стас. – А как, например, вы объясните, что ничего из того, что здесь происходит, в книжке написано не бы ло? А? Мы же читали, не было там такого! Это что – уже я книжку дописываю? Все по–настоящему? Так какая разница, значит мир насто ящий.

Тут мой друг в какой уже раз поразил окружающих своей лов костью и проницательностью:

– Возможно и так. Но, как подсказывают мне мои научные методы индукции и дедукции, а также небольшой опыт путешествий по вымыш ленным мирам, мы находимся в продолжении книжки, которое авторы пишут как раз сейчас. Вспомните, джентльмены! В библиотеке послед ние страницы книги были еще девственно–чисты! Если бы Стас изменил мир после описанных событий, ну, как в том мирке, с мотоциклетчи ками, то книжка была бы написана полностью. Увы, сейчас мы – в во ле авторов!

Братья ошалело переглянулись. Логика Холмса была убийственна, а сомневаться в его честности Стас не рискнул.

– Ну дают! – возмутился Народный Диктатор, не устояв перед фактами. – Понапишут, а мы – расхлебывай?! Совсем что ли обнагле ли?! Что хотят с нами, то и делают!

– В общем–то, у вас есть возможность выйти из их власти, – вкрадчиво заявил Холмс. – Ведь вы – реальные люди, и вам просто нужно вернуться в реальный мир.

На лице его при этом почему–то появилась легкая улыбка.

– Но если все, что сейчас происходит, придумано другими, то мы ничего не сможем сделать, пока они этого не напишут, – плаксиво заявил Стас. И посмотрел на злополучные зеленые кресла кровожадным взглядом.

– Типичный фатализм сфинксов. – непонятно ответил брату Кос тя. Тут позволил вмешаться в беседу и Ваш покорный слуга. Ситуация явно требовала вмешательства профессионала...

– Простите, джентельмены, меня за самоуверенность, но, явля ясь в некотором смысле литератором, я хотел бы заметить, что в ва шем понимание взаимоотношений между персонажами и автором за верс ту виден делитантизм.

Стас потряс головой, и я понял, что для детского разума фраза была слишком витиеватой.

– Продолжайте, мой друг, продолжайте, – вскричал Шерлок, – вы редко высказываете свои мысли, зато они как правило блестящи!

Польщенный, я закончил:

– Думаю, мы можем поступать так, как нам заблагорассудится. А авторы будут вынуждены писать именно это. Более того, они будут уверены, что все наши действия продиктованы сугубо их собственными фантазией и волей.

– Браво! – восхитился Холмс. Кубатай, подпрыгивая на кресле, зааплодировал.

Стас почесал затылок. Потом глянул на брата:

– Тогда – домой?

– Погоди, – ответил тот. – Во–первых, надо этих... которые мебель... расколдовать. А во–вторых, что с этим миром–то будет? Не оставлять же его так?

– А это не моя забота, – ощетинился Стас. – Как написали, так и будет. Что написано пером, не вырубишь топором. А я тут вообще ни при чем! Забросили ребенка в Антарктиду... оставили один на один с Кащеем...

– Давай, работай, не увиливай! – нахмурился Костя. – Между прочим, кто–то сам собирался стать писателем... книжку начал сочи нять...

– Ладно, ладно, молчи, – вытаращив глаза, пошел Стас на по пятные. – Трудно мне что ли? Сейчас. Дядя Кубатай, дядя Смолянин, встаньте, пожалуйста.

ДЗР–овцы неохотно подчинились. Стас щелкнул пальцами, и на месте кресел возникли два джентельмена. Один, хоть и молодой, но лысоватый. Другой, хоть и еще моложе, но толстоватый. Они обалдело оглядывались по сторонам.

– Значит, так... господа писатели, – сурово сказал Стас. – Я тут разобрался маленько... вы, как бы, не при чем. Это другие пи саки во всем виноваты, двойники ваши. Они про нас книжки написали. Так что – живите.

– А откуда вы взялись? – разглядывая нашу пеструю компанию спросил писатель потолще.

– Объяснять долго, – махнул рукой Кубатай, нервно поглаживая саблю – скажу лишь, что мы из другого мира.

– Помните, как у Стругацких в «Понедельнике», – встрял Костя, который явно стремился загладить проступки брата, – там машина бы ла, типа велосипеда...

– Ясно, догадался, – заявил писатель постарше и полысее. – Они из вымышленного мира; из книжки, которую, вероятно, мы еще на пишем.

Костя прыснул, но промолчал. А Стас ехидно произнес:

– Это еще посмотрим, найдется ли у вас время на писание.

– Что–что? – хором заволновались толстоватый и лысоватый.

– Ну... – начал объяснять Стас. – Я с помощью своей магичес кой силы мир переделать решил, потому что писателям поверил. О том, что если детям власть дать, они все устроят как надо. И пере делал. Еще хуже стало. Все писатели врут. Так что я вас накажу за вранье. Правьте вместо меня!

– Погоди, мальчик, – остановил его писатель помоложе. – А ты эту свою силу магическую тоже нам передашь?

– Не, – ответил Стас. – Нельзя такие вещи, как магия, писате лям доверять. Она их портит. По себе знаю.

– Стас, жалко же людей. Как они все это расхлебают... – ти хонько сказал брату Костя. Стас вздохнул.

– И чего я сегодня такой добрый? Ладно. Что б вам полегче бы ло, вызову я сейчас к вам всех своих министров и советников.

Посмотрев на Костю, Стас ухмыльнулся чему–то, понятному лишь им, и добавил:

– Включая Тайных! Все. Работайте.

Он повернулся к двери. Кубатай, ехидно улыбаясь, раскланялся и, подхватив за руку Смолянина, направился к выходу. Следом двину лись и мы, оставив растерянных писателей оглядываться и ожидать появления советников. За дверью Стас остановился, взмахнул руками и сказал:

– Бамбара–Чуфара! Ерики–Морики! Перейди вся полнота власти к этим двум писакам! И явитесь к ним для доклада все мои советники и министры! Все разом!

– Садист ты все–таки, – вздохнул Костя.