їцарь, Царевич, Король, Королевич... - Ю.Буркин - Книжная Полка

Предисловие, в котором доктор Ватсон впервые видит
Холмса растерянным.

Ю.Буркин:

ї Друзьям – писателям и фэнам...

С.Лукьяненко:

ї В том числе и друг другу!

– Я вижу, что вы получили мою телеграмму, Ватсон, – сказал Шерлок Холмс вместо приветствия. И лишь потом, радостно улыбаясь, пожал мне руку: – Как я рад видеть вас, Ватсон! Так любезно с ва шей стороны пожертвовать вечером в галерее Тейт, прервать экскур сию с любимым племянником...

– Холмс, Холмс, помилосердствуйте, – взмолился я, усаживаясь в кресло перед камином. Огонь весело плясал, на столике поблески вали хрустальные бокалы, а по лестнице уже шаркали тапочки миссис Хадсон. В предвкушении горячего чая я умиротворенно вздохнул и спросил:

– Шерлок, я понимаю, как надоели вам мои вопросы, но откуда? Откуда вы все это узнали? Про телеграмму, про племянника, про ве чер в галерее Тейт?

– Элементарно, Ватсон, – Шерлок Холмс развел руками, потом снял с камина персидскую туфлю с табаком и приступил к набивке трубки. – Все очень просто, если применять мой метод дедуктивного мышления. Итак...

Он глубоко затянулся душистым болгарским табаком, снисходи тельно посмотрел на меня и сказал:

– Вчера, как вы помните, я посылал вам телеграмму с приглаше нием посетить Бейкер–стрит сегодня вечером. Вы ответили мне, что, к сожалению, не можете воспользоваться приглашением, ибо ваш пле мянник, приехавший из Суссекса на пару дней, просил показать ему галерею Тейт. И вы уже обещали молодому человеку посвятить этому нынешний вечер...

– Значит... – растерянно сказал я. Холмс кивнул.

– Именно. Я знал, где вы и с кем. Поэтому я попросил посыль ного отнести телеграмму в галерею. Раз вы там были, то вы были со своим племянником. Если все–таки пришли – значит, получили телег рамму. Элементарно, Ватсон!

– Действительно, элементарно, – был вынужден признаться я. Но Холмсу явно наскучил наш разговор. Он выхватил из–за пояса револь вер, пальнул в потолок и заорал:

– Хадсон, чаю!

– Спешу, спешу, – пролепетала бедная старушка, пересекая гос тинную. В руках ее подрагивал поднос с двумя чашечками пахучей жидкости бледно–желтого цвета.

– Если можно, еще по чашечке, – любезно попросил Холмс, пряча револьвер. Миссис Хадсон кивнула, поставила поднос на столик и пустилась в обратный путь. Холмс поднял чашечку, поднес к губам, блаженно улыбнулся:

– Попробуйте, Ватсон. Такого вы еще не пили. Это турецкий чай, а турецкий чай есть традиция в Турции.

Глядя на медленно рассеивающееся облачко порохового дыма, я вполголоса спросил:

– Холмс, Бога ради, что случилось с нашей дорогой миссис Хад сон? Она не ругает вас даже за стрельбу в вечернее время!

Холмс пренебрежительно махнул рукой.

– Мелочи, Ватсон. Вчера мы поспорили с ней, кто быстрее сло жит пасьянс. Я выиграл и теперь могу делать, что угодно, целую не делю.

– Шерлок, вы выиграли у миссис Хадсон? – поразился я. – Но она – мастер по раскладыванию пасьянсов, а вы – совершеннейший ди летант.

– Позавчера был сильный дождь, – небрежно обронил Холмс.

– Ну и что? При чем здесь пасьянс?

– У миссис Хадсон застарелый ревматизм.

– Ну?

– Вы же доктор, Ватсон. Сложите два плюс два. Миссис Хадсон вчера еле шевелила руками из–за очередного обострения ревматизма! А признаться в этом ей мешало женское кокетство. О, женщины, – вздохнул Шерлок. – Женщины... Кстати, именно с женщинами, точнее – с женщиной, связана моя просьба к вам – покинуть племянника и прийти на Бейкер–стрит.

Нахмурившись, я попытался проследить за причудливыми изгибами мысли гениального детектива. Так ничего и не поняв, я небрежно спросил:

– Так, и зачем же я понадобился?

– Вам придется отбросить все личное, – понизив голос, сказал Холмс. – Отбросить все, кроме профессионализма, и выслушать меня до конца.

Я понял все в ту же секунду. О, бедный Шерлок! Холостяцкая жизнь, частые визиты в лондонские притоны, необходимость притво ряться то нетрезвым матросом, то частным адвокатом...

– Холмс, друг мой, – тихо сказал я. – Не пугайтесь. Многие мужчины проходят через это. Помню, в студенческие годы я сам... Впрочем, неважно. Медицина в наши дни сделала огромные успехи. С помощью раствора марганцовки, ляписа и горячей грелки я исцелю вас...

Холмс захохотал. Мне даже показалось, что мой бедный друг повредился в уме. Но уже через мгновение Шерлок успокоился и ска зал:

– О нет, Ватсон! Я не подхватил триппер, вы ошиблись!

– Да?

– Да! Вы нужны мне как профессионал–помощник сыщика, а не как врач–профессионал.

Похвала от Шерлока была событием в нашей дружбе, и я невольно простил ему оскорбительный смех над медицинской наукой.

– Я слушаю вас, Холмс, – самым деловым тоном произнес я. Шер лок отхлебнул чая, поморщился, потом слегка наклонился ко мне и доверительным шепотом спросил:

– Вы помните сокровища Агры, Ватсон? Помните Знак Четырех?

– Как же мне не помнить? – изумился я. – Ведь в результате этого дела я обрел жену, очаровательную мисс Морстен.

– Как ее здоровье? – неожиданно спросил Холмс.

– Нормально...

Холмс кивнул с таким мрачным видом, словно его огорчила эта новость. Потом скорбно сказал:

– Ватсон, дорогой. Мы совершили ошибку в том деле, большую ошибку! Мы упустили настоящего преступника и стали причиной гибели невинного человека.

Ничто, ничто в этом мире не поразило бы меня так сильно. Ви зит на Бейкер–стрит Ее Величества, женитьба Холмса, миссис Хадсон, напившаяся рома, – я мог бы представить себе любое из этих собы тий. Но неудача в расследовании казалось бы столь блестяще завер шенного дела...

– Неужели нельзя ничего поправить? – с трепетом спросил я.

– Можно, – скорбно ответил Холмс. – Выпейте пока чай, Ватсон, это закалит вас... И слушайте, слушайте... Ох, как я не хочу гово рить, но истина, друг мой, дороже всего. Итак, несчастный Барто ломью Шолто, владелец сокровищ Агры, был убит. И мы решили, что преступником был дикарь Тонга, слуга Джонатана Смолла...

– Да, и разве могут быть сомнения? Отравленная игла в ухе несчастного...

– Иглы могут втыкаться в свежий труп с той же легкостью, как и в живое тело, – зловеще сообщил Холмс.

– Бог мой, о чем вы?

– Ватсон, мне уже во второй раз сегодня приходится напоминать вам, что вы врач. Вы знакомы с растительными ядами... хотя бы по наслышке. Они действуют быстро, но не мгновенно. Неужели вы всерь ез полагаете, что человек, в которого вонзилась отравленная игла, останется мирно сидеть в кресле, скорчив лишь злобную ухмылку?

– Ну...

– Ухмылка. Зловещий оскал на лице мертвеца. Ватсон, если бы Бартоломью был отравлен ядом, вызывающим судороги и спазмы, он просто слетел бы с кресла! Спазмы мускулатуры скинули бы его на пол.

– И правда, – с ужасом прошептал я. – Но как же...

– Его отравили, но отравили стрихнином, – грустно сказал Шер лок. – Отравили, дождались смерти и усадили обратно в кресло. Уса дили, зная, что бедный дикарь проникнет в комнату через чердак и выстрелит! И убийство можно будет свалить на него.

– Но... но... это жуткое хладнокровие... расчетливость... кто?! Как можно было все так точно рассчитать?

– Слушайте меня внимательно, Ватсон. Что мы имеем? Два бра та–близнеца, Бартоломью и Тадеуш, часто ссорящиеся, недолюбливаю щие друг друга. Тадеуш пристально следит за судьбой Мэри Морстен, посылает ей жемчужины... предлагает поделиться с ней сокровищами. Бартоломью против. Кто еще участвует в драме? Старый негодяй и правдоискатель Джонатан Смолл... имя–то какое заурядное! Его слу га, пигмей, который едва может общаться с хозяином. Тот великодуш но выучил пару пигмейских слов, а у Тонга и на это не хватило спо собностей. Далее. Верный слуга рода Шолто, индус Лал Рао, который почему–то вдруг решил пособлять Смоллу. Зачем, Ватсон? Лал Чавдар, отец Рао, помог майору Шолто спрятать труп Морстена... А сын вдруг решил предать хозяина. Почему? Индусы верный народ, Ватсон!

– Как же вы все объясните, Холмс? – дрожа от нетерпения спро сил я.

– Дело обстояло так... Тадеуш, принимая искреннее участие в судьбе Мэри Морстен, рассказал ей о сокровищах и привел к Барто ломью. Он требует поделить сокровища на три части – после чего они с Мэри поженятся и откроют собственное дело – частный пансионат для девушек.

– Ох... – только и вымолвил я.

– Бартоломью против. Тогда Тадеуш и, простите меня Ватсон, ваша будущая супруга, убивают несчастного скупердяя. Усаживают в кресло... и просят верного Лал Рао, к которому давно подъезжает Джонатан Смолл, поддаться на его уговоры. И дать знать, что в этот вечер Бартоломью останется один... с найдеными сокровищами! Джона тан вместе с пигмеем идут на дело. Они не ведают, что драгоценнос ти уже заменены дешевой бутафорией. Пигмей «убивает» труп, возмож но, понимает свою ошибку, но объяснить что–либо разгневанному хо зяину не в силах. Два неудачника уносят поддельные побрякушки. Мисс Морстен приходит к нам, разыгрывает маленькую комедию... по том к ней подключается и Тадеуш, изображая из себя дурачка–ипо хондрика. И мы верим им...

– Ой... ой... – простонал я.

– Джонатан выкидывает поддельные драгоценности в Темзу, пиг мей убит нашими пулями... Мисс Морстен, очевидно и вправду полюбив вас, соглашается стать миссис Ватсон. Тадеуш, который ее любит, расстроен, но огромное состояние смягчает его муки. Верный Лал Рао на некоторое время садится в тюрьму... Тадеуш его после вознагра дит. Меня смущает лишь одно: почему мисс Морстен до сих пор не со общила вам о своей доле сокровищ? Видимо, ищет благовидный повод. А может, ее шантажирует бывший соучастник... Она вас любит, Ват сон, утешьтесь этим. – Шерлок выдержал паузу, затем тихо спросил: – Итак, что мы будем делать? Оставим все, как есть или же дадим делу законный ход?

– Холмс... – простонал я. – Друг мой... Ваша логика безупреч на... Бог мой! Моя жена – убийца! Что делать, я не знаю... Холмс...

Холмс захохотал.

– Как вы жестоки, – с чувством сказал я.

– Милый Ватсон! – Холмс подался ко мне, – успокойтесь! Я лишь хотел показать вам, что методом дедукциии можно доказать любые, прямо противоположные вещи! Детективу надо иметь еще и голову, кроме знаний дедукции! Я пошутил! Бартоломью убил пигмей! Драго ценности на дне Темзы! Ваша жена невинна!

Холмс снова захохотал и с криком: – Шампанского, Хадсон, шам панского! – пальнул в потолок из револьвера.

– Вы сегодня несносны, – буркнул я сердито, раскуривая труб ку. – Как вы можете? Издеваться над миссис Хадсон, пугать меня...

Холмс повернулся, и я увидел, что на глазах его блеснули сле зы:

– Ватсон, дорогой, простите! Я неправ. Но войдите и вы в мое положение – вот уже три недели нет ни одного приличного дела. Я скучаю, Ватсон! Я так скучаю!

– Мой бедный друг, – прошептал я. В моей голове родилась бе зумная мысль, а не организовать ли диковинное преступление? Похи тить Биг Бен или обокрасть Тауэр? Ради Холмса я готов был на все.

– Я так сильно скучаю, – повторил Холмс. – Очень сильно. Шам панского! – и он опять выстрелил в потолок из револьвера.

В это мгновение дверь гостинной отворилась, и колеблющейся походкой вошла миссис Хадсон. Но в руках у нее было не шампанское, о нет! В руках у нее была длинная кавалерийская сабля!

На какое–то мгновение мне показалось, что выведенная из себя старушка решила прекратить пальбу, отрубив Холмсу голову или по меньшей мере руки.

– Мистер Холмс, – невозмутимо сказала наша добрейшая миссис Хадсон, – незадолго до прихода доктора Ватсона, когда вы кололи себе утреннюю порцию кокаина, и я не решалась вас беспокоить, к вам приходили два джентльмена со слугой–негром. Они забыли вот это...

Глаза Холмса засверкали. Он отложил трубку, бережно взял из рук миссис Хадсон саблю, и принялся ее разглядывать. Потом повер нулся ко мне:

– Ну, что вы можете сказать об этой сабле, Ватсон?

Его уныния как ни бывало. Обрадованный такой переменой в сво ем друге я принял клинок из его рук.

– Во–первых, – сказал я, стараясь во всем следовать методу Холмса, – это отличная кавалерийская сабля. С хорошим отвесом... острым клинком.

– Великолепно! – подбодрил меня Холмс.

– Во–вторых, – я задумался, – забыть саблю, боевое оружие, в чужом доме – это неслыханно!

– Так.

– И в–третьих – сабля очень потертая, побывавшая не в одном бою. Отсюда можно сделать вывод, ее владелец – пожилой отставной военный, кавалерист, страдающий склерозом и чем–то глубоко озабо ченный.

– Блестяще! Блестяще! – завопил Холмс. – Вы превзошли себя, доктор!

Я скромно улыбнулся. Миссис Хадсон раскрыла было рот, но Холмс строго посмотрел на нее, и старушка промолчала. Тогда друг взял саблю обратно, внимательно осмотрел ее и сказал:

– Ну что ж, я могу сказать о владельце этой сабли следующее: это крепкий мужчина средних лет, служивший где–то в Индии, никогда не ездивший на коне, абсолютно лысый, любящий колбасу с чесноком и старающийся прочитать все попадающиеся на глаза книги и газеты. Сабля подарена ему другом.

Меня эти бездоказательные построения несколько рассердили.

– Холмс, – мягко сказал я, – сегодня вы не в лучшей форме.

Шерлок Холмс вздохнул и протянул мне саблю.

– Глядите, доктор. Сабля очень тяжелая, старик не сумел бы ее долго носить. А ножны изрядно потерты – но только не с правой сто роны, как было бы, езди он на коне, а внизу. Вывод: это крепкий нестарый человек, обычно передвигающийся пешком.

– Но почему с кавалерийской саблей? – завопил я.

– Подарок, память о друге, – спокойно ответил Холмс. – Клинок сабли выкован из дамасской стали, вывод: ее владелец служил в Ин дии. На клинке остались крошечные кусочки колбасы с чесноком, по хоже, саблю использовали вместо столового прибора.

– Боевое оружие? Позор... – прошептал я.

– Это еще не все, – соболезнующе сказал Холмс. – На жирном лезвии остались буквально микроскопические частички волос. Цвета их разглядеть не могу, но вывод напрашивается сам собой: владелец сабли регулярно брил ей голову.

Я схватил со стола бокал с шампанским и осушил его одним глотком.

– Ну и о книгах–газетах, – невозмутимо продолжил Холмс. – На тех же жирных пятнах остались частицы бумаги – как газетной, так и книжной.

– Ужасно, – пробормотал я. – Неслыханно... К чему идет Англия?

– Самое интересное, что владелец сабли – не англичанин, – за думчиво сказал Холмс, закуривая. – Но доказать это дедуктивно я не могу. Пока.

Некоторое время мы молча курили, глядя в камин. Потом я спро сил у миссис Хадсон:

– Холмс не прав, ведь верно?

– Прав, – кротко ответила старушка. – Лысый мужчина средних лет, от него пахло чесноком, он читал «Таймс», разрезая страницы саблей. Очень загорелый, вот как вы, когда только приехали из Аф ганистана. С ним еще были...

– Молчать, Хадсон, молчать! – закричал Холмс. – Дедукция подсказывает мне, что мы найдем в прихожей еще что–нибудь! И сде лаем вывод о спутниках офицера самостоятельно!

Через минуту мы уже были в прихожей. Зоркие глаза Холмса обе жали комнату, потом он вскрикнул и поднял стоящий у дверей боти нок.

– Это ваш? – с благоговейным ужасом спросил он.

– Нет, – с сожалением признался я. Ботинок был хороший, кожа ный, но без пары и слишком большого размера, чтобы стоило на него претендовать.

– Удивительно, – прошептал Холмс. – Потрясающе... Забыть трость – естественно. Забыть саблю – возможно. Но забыть боти нок... Что вы о нем скажете?

Наученный горьким опытом я изучал ботинок минут пять. Потом рискнул сделать предположение:

– Его владелец – мужчина с ногами.

Несколько мгновений Холмс озадаченно смотрел на меня. Затем робко спросил:

– Все?

– Все! – ехидно сказал я.

– Да, не поспоришь, – согласился Холмс. – Можно только доба вить. Владелец ботинка – молодой парень, худощавый, с большими ру ками и ногами. А еще он притворяется шотландцем, солнечно–рыжий, в хороших отношениях со своим слугой–негром, таскает с собой волын ку, на которой не умеет играть, регулярно бреет ноги и носит толс тые шерстяные носки.

Я присел на тумбочку для зонтиков и спросил:

– Бог мой, но как? Как вы сумели понять это?

– Если бы вы читали мой трактат об обуви и характере ее вла дельцев, то никогда бы не задали такого вопроса. – Холмс похлопал меня по плечу. – Такие ботинки может носить лишь молодой и худоща вый парень. Что касается остального... На ботинке мелкие рыжие во лосы – ботинконоситель брил ноги уже после того, как обулся. Но как он мог это сделать в брюках? Вывод – он носит шотландскую юбочку, кильт. Раз он ушел, забыв ботинок, в такую прохладную по году, значит на нем были толстые шерстяные носки. Но шотландцы не носят носков!

– Да? – поразился я.

– Да, – подумав, сказал Холмс. – Мне так кажется. Если же владелец ботинка носит шотландскую юбку, но при этом одет в носки – значит он лишь притворяется шотландцем! А любой, выдающий себя за шотландца, будет повсюду таскать волынку. Но играть на ней не сможет – это чисто шотландский порок... Что там я еще говорил?

– Слуга–негр, – напомнил я, – в дружеских отношениях с лже–шотландцем.

– Самое слабое звено моих предположений, – признал Шерлок. – Я делаю этот вывод лишь на основании того, что ботинки хорошо на чищены. Значит – у слуги с якобы–шотландцем хорошие отношения. А что слуга – негр, нам сказала миссис Хадсон. Придется поверить ей.

– Честное слово! – возмутилась миссис Хадсон.

– Ладно, поверим в вашу наблюдательность, – решил Холмс.

На несколько минут мы погрузились в раздумья. Потом Шерлок опустился на колени и стал ползать по полу.

– Вы что–то нашли? – спросил я.

– Нет, но давайте поищем! – предложил Холмс. Я послушно опус тился рядом и мы принялись ползать по полу вместе.

– Вы уж извините, я тут давно не прибиралась, – созналась миссис Хадсон.

– Да, я вижу, с прошлого вторника, – рассеянно ответил Холмс, заползая под диванчик, на котором обычно сидели наши посетители. И тут же оттуда донесся его вопль.

– Что случилось? – я попытался прийти к Холмсу на помощь, но вдвоем мы под диваном не помещались.

– Дорогу, Ватсон! – кричал Холмс. – Шампанского, Хадсон! Это самая удивительная находка в моей жизни! Мышь! Мышь!

– А!!! – завопила Хадсон, с неожиданной ловкостью запрыгивая на тумбочку для зонтиков.

– Не бойтесь, она в клетке! – сообщил Холмс, выныривая из–под дивана.

– Тогда я пошла за шампанским, – успокоилась миссис Хадсон. – Снимите меня, Ватсон!

– Для вас, Хадсон, все что угодно! – сказал я, галантно снял старушку с тумбочки, отнес на кухню и вернулся к Холмсу. Мой гени альный друг сидел на диванчике, поставив на колени небольшую ме таллическую клетку, вроде тех, в каких обычно держат канареек. Он внимательно смотрел на маленькую черную мышь, которая в свою оче редь сердито смотрела на Холмса.

– Ничего не понимаю, – горестно признался Холмс. – Мышь! В клетке! Если я не ошибаюсь – самочка, из вида Мус Минутус, мышь–малютка... Кто посадил ее в клетку? Зачем? И почему носил с собой? Ничего не понимаю.

Миссис Хадсон принесла нам шампанское и строго напомнила:

– Мистер Холмс, уже девять часов. Вы пропускаете время вечер ней инъекции!

– Мне не до кокаина, – грустно сказал Холмс. – Я чувствую, что столкнулся с совершенно удивительной загадкой. Сабля, башмак и мышь! Ватсон, если вам еще не надоели ваши литературные опыты, мо жете назвать это дело «Делом плененной мыши». Или «Делом шотланд ского ботинка».

– Я не столь оптимистически настроен, – признался я. – Даже если удивительная троица вновь посетит нас, все равно, их дело мо жет оказаться вполне заурядным.

– Люди, пришедшие с заурядными делами, не забывают клеток с мышами, – торжественно сказал Холмс. – Пройдемте в гостинную, выпьем чая, покурим трубки, я сыграю на скрипке... Надо подумать об этом удивительном деле.

Мы вернулись в гостинную, но не успели еще набить трубки, как внизу затренькал колокольчик.

– Бегу–бегу, – прошелестела миссис Хадсон, направляясь к двери.

– Я уверен, что это они, – сказал Шерлок. – Эх, сюда бы Лест рейда с его револьвером... Ладно, возьмите с камина хлыст, а мне дайте кочергу.

Спрятав под креслами орудия самообороны, мы напряженно уста вились на дверь.

– Бегу–бегу, – доносился с лестницы голос миссис Хадсон. – Уже почти открываю дверь!

– Вы думаете, будет драка? – спросил я.

– Надо быть готовым ко всему, – туманно ответил Холмс. – Мне не внушают доверия наши гости, Ватсон. Что–то с ними нечисто...

Наконец, миссис Хадсон впустила посетителей. Мы услышали, как они раздеваются в передней, потом по лестнице затопали тяжелые ша ги.

– Дедукция подсказывает, – прошептал Холмс, – что это будет самое удивительное и мистическое приключение в моей жизни!

– Удивительней собаки Баскервиллей? – поразился я.

– Во сто крат! – уверенно сказал Холмс и громко крикнул: – Войдите!

Дверь медленно открылась и в гостинную вступила удивительная троица. При виде ее у меня улетучились все сомнения в сложности предстоящего дела, а рука сама полезла под кресло, за хлыстом.

Первым шел высокий мужчина, в жилах которого, судя по чертам лица, текла и капля азиатской крови. Одет он был в военный мундир колониальной армии. Был он абсолютно лыс, щеки и подбородок тоже казались выскобленными до блеска. От незнакомца явственно несло чесноком. Из одного кармана кителя торчала свернутая в трубку га зета, из другого – маленький томик, в котором я не без гордости узнал свои собственные «Записки о Шерлоке Холмсе», любезно выпу щенные полгода назад мистером Конан Дойлем.

Следующим шел молодой рыжий парень. Был он так рыж, что в пе чально знаменитом «Клубе рыжих» достоин был бы занимать председа тельствующее место. Под мышкой парень небрежно держал полуспущен ную волынку. Клетчатый кильт доставал ему до колен, далее тянулись голые ноги, слегка посиневшие от холода и покрытые частыми пореза ми от регулярного бритья. Толстые шерстяные носки на ногах рази тельно отличались друг от друга: один носок был девственно–чист, и, если не считать заплатки на месте большого пальца, – вполне приличен, зато другой оказался весь заляпанным жидкой уличной грязью. В довершении картины на руках у парня были толстые кожаные перчатки.

Третьим шел негр. Вид его немедленно напомнил мне о тяжком бремени белого человека – ибо негр был из тех, что явно нуждаются в дрессировке. Исполинского роста и телосложения, с копной курча вых волос на голове и в цветастой набедренной повязке, негр похо дил на людоеда из детских сказок. В носу его болталось огромное золотое кольцо, за пояс был заткнут длинный кинжал.

– Мы имеем честь видеть мистера Шерлока Холмса? – вежливо ос ведомился мужчина восточной наружности.

Вместо ответа Холмс выпустил клуб дыма из трубки и спросил:

– Могу ли я узнать, кому понадобился Холмс?

Военный кивнул, как бы извиняясь за свою напористость.

– Позвольте представиться. Мистер Мак–Смоллет, – он указал на рыжего парня, который торопливо поклонился и заискивающе улыбнулся Холмсу. – Вождь Иванду, – и огромный негр отвесил нам поклон. – И, наконец, ваш покорный слуга – генерал Кубату.

Холмс молча курил. Потом поинтересовался:

– И что же привело ко мне мистера Мак–Смоллета, вождя Иванду и генерала Кубату?

С тяжелым вздохом Кубату опустился в ближайшее кресло, даже не спрашивая разрешения. Впрочем Мак–Смоллет и Иванду скромно ос тались стоять у двери.

– Нас привела беда, мистер Холмс. Но прежде чем я изложу все обстоятельства дела, столь же запутанного, сколь и необычного, позволено ли мне будет спросить: свободны ли вы в данный момент?

Холмс пожал плечами и ответил:

– Преступный мир никогда не оставляет меня без работы. Но я готов выслушать вас, генерал... Только вначале ответьте: это ваше?

И Холмс выхватил из–под стола саблю.

– Моя... – нервно хлопая рукой по бедру отозвался Кубату. – Боже! Я забыл саблю в вашей прихожей, разрезая свежую газету...

– А это – ваше?! – с напором спросил я Мак–Смоллета, поднимая за шнурки шотландский ботинок. Мак–Смоллет удивленно посмотрел на свои ноги и тихо сказал:

– Моя... Мой, то есть.

– А это тогда чье? – ласково поинтересовался Холмс, воодружая на столик клетку с мышью. – Возможно, это животное отважного Иван ду?

Негр замотал головой. Зато Кубату, потупившись, пробормотал:

– Мистер Холмс, позвольте признаться... Зная, что вы беретесь лишь за самые необычные дела, мы специально оставили в вашем доме клетку с мышью. Мы надеялись заинтересовать вас...

– Вы вполне заинтересовали меня, забыв ботинок и саблю, – су рово заметил Холмс, но голос его показался мне довольным. – Так что это за таинственное дело, которым вы так надеетесь меня заин тересовать?

Кубату засунул саблю в ножны, подался вперед и зловещим шепо том сказал:

– Речь идет о жизни детей, мистер Холмс. О жизни двух мальчи ков, похищенных жестоким злодеем.

Шерлок удивленно поднял брови.

– Похищенные дети? Вы хотите сказать, что кто–то похитил ДЕ ТЕЙ и угрожает им смертью?

– Да, – без особой дрожи в голосе сказал Кубату.

Меня прошиб холодный пот. Если генерал не врал... Мы действи тельно столкнулись с ужасающим, беспримерным преступлением. Пока я приходил в себя, Холмс, чьи нервы были покрепче, сухим, резким то ном потребовал:

– Обстоятельства дела!

– Вы беретесь? – в тон ему, по–деловому поинтересовался Куба ту.

– Все, что в моих силах, – отрывисто сказал Холмс. – То, что вы сообщили, неслыханно... Рассказывайте.

Кубату вздохнул и начал:

– Я, как вы могли заметить, мистер, полукровка. Отец мой был сикхом, мать – англичанкой. История их любви и брака, одобренного губернатором Индии, достойна отдельного повествования. Скажу лишь, что получив лучшее из доступных в Индии образований, я поступил на службу Ее Величеству, и дослужился до чина генерала. Но речь не обо мне... Итак, последним местом моей службы был Пенджаб. Благо даря отменным физическим и душевным качествам, скромности и обая нию, я был на хорошом счету в пенджабском гарнизоне... Впрочем, дело и не в этом. Итак, вернувшись из служебной поездки в Амери ку... добавлю, что ранее мне не приходилось покидать пределы Ин дии, а тут поехал за границу, и причем сразу в Соединенные Шта ты... я продолжил службу Ее Величеству. Впрочем, речь не о ней. Среди моих друзей был некий английский археолог, забавный и милый человек, чья жена, тоже археолог, не менее мила. Два сына археоло гов, мальчики одиннадцати и двенадцати лет, были очень привязаны ко мне. Не имея собственной семьи, я относился к ним с большой нежностью, и старался по мере сил передать хоть малую толику своих обширных знаний и навыков. Правда, Смол... Смоллет?

Ничуть не обидившись на такое панибратское обращение, Мак–Смоллет кивнул.

– Итак, благодаря моим рассказам и личному примеру, дети были очень ко мне привязаны. Особенно младший. Несколько месяцев назад, как раз после возвращения из Америки, где я повидал много интерес ного и поучительного, например американские библиотеки и магази ны... О чем я? Итак, после своего возвращения в Индию я увидел, что дети чем–то встревожены. Ненавязчивые вопросы и такт позволили мне узнать о произошедшей за время моего пребывания в Америке ис тории. Отец мальчиков, как я уже говорил – археолог, раскопал не кий древний и полузабытый храм, посвященный отвратительной индийс кой богине Кали. Богиня эта...

– Я в курсе, – повторно набивая трубку сказал Холмс.

– Итак, богиня эта, – ничуть не смущаясь продолжил Кубату, – очень отвратительна. А ее поклонники – еще хуже. К несчастью, вблизи храма жил некий престарелый индийский маг, по общему мнению окрестных жителей – бессмертный. Этот маг, решив, что археолог ос корбил святыню индийского народа, пригрозил ему страшной карой. А именно: он заявил, что дети археолога умрут. Я, как мог, успокаи вал своих юных друзей. Но недавно они исчезли. Имеются все основа ния предполагать, что маг выполнил свою угрозу и похитил мальчи ков. Однако, мы смеем надеяться, что дети еще живы. Поэтому я, а также дальний родственник археолога Мак–Смоллет и преданный слуга археолога Иванду отправились в путь. К вам, мистер Холмс! Лишь вы способны спасти детей, вернуть счастье их родителям, успокоение мне, и солидное вознаграждение самому себе.

– Насколько солидное? – заинтересовался я, зная что друг мой ничуть не заботится о своем благосостоянии.

– Тысяча, – кратко ответил Кубату.

– Чего, – растерялся я. – Шиллингов?

– Гиней. Золотых гиней, – заискивающе улыбнувшись ответил Ку бату.

– Никогда не думал, что археология – столь прибыльное заня тие, – меланхолически заметил Холмс, посасывая трубку.

– Дело в том, – внезапно вступил в разговор негр, – что я – большой вождь мальдивского племени пога–тири. Я обязан археологу жизнью. И готов отдать все золото нашего племени для спасения его наследников.

Изъяснялся негр на прекрасном, чистейшем английском языке, и я проникся к нему и его трогательной верности хозяину невольным уважением.

– Как были похищены дети? – внезапно спросил Холмс. – И поче му вы думаете, что они еще живы? И где предполагаете их искать?

– А на эти вопросы, – пожав плечами сказал Кубату, – я отвечу лишь после того, как вы подтвердите, что беретесь за розыски де тей.

Наступила тягостное молчание. Прервал его Холмс.

– Приходите завтра, в это же время. Я должен все обдумать.

Ни Кубату, ни Мак–Смоллет, ни отважный Иванду не проявили признаков нетерпения или обиды. Откланявшись, они вышли из гостин ной. Лишь на столе осталась клетка с черной мышью, а на полу – вновь забытый Мак–Смоллетом ботинок.

Мы с Холмсом продолжили разговор после чудесного ужина, по данного миссис Хадсон. Баранья отбивная была просто великолепна, кларет отличался изысканным букетом, а к турецкому чаю я уже начал привыкать.

Набив поплотнее трубки, мы с Холмсом уселись друг напротив друга, и я поинтересовался:

– Холмс, что мы будем делать? Вы беретесь за это дело?

– Очевидно, – без убежденности в голосе ответил Холмс.

– Вас что–то беспокоит?

– Да, есть одна мелочь, – отозвался знаменитый детектив. – Девяносто процентов сказанного Кубату – ложь.

– Почему?

– Долго объяснять, Ватсон. Скажу лишь, что какие–то исчезнув шие дети, видимо, и вправду существуют. Но вот причины, по которым Кубату – будем пока называть его так – и его странные спутники ищут детей... Здесь не все так просто. Тысяча гиней...

Холмс покачал головой. Потом, отпив немного чая, оглушительно свистнул и лукаво посмотрел на меня. Не скрою – я догадался, что произойдет.

– Звали, мистер Холмс? – печально поинтересовалась Хадсон, перемещаясь из коридора в холл.

– Звал, – радостно подтвердил Холмс. – Миссис Хадсон, доро гая, не позовете ли вы мою нерегулярную гвардию?

– Натопчут... – вздохнула Хадсон, покидая комнату.

– Холмс, вы не правы, – с укором заметил я. – Нельзя посылать старую больную женщину за уличными мальчишками.

– Да? А плату за квартиру повышать правильно? – неожиданно взорвался Холмс. – Половина моих доходов уходит на аренду жилья!

– Вы давно могли бы выкупить дом или переехать, – неуверенно предложил я.

– Переехать? А как же я буду жить без нашей дорогой миссис Хадсон? Я так привык к ее ворчанию, к ее бифштексам, к ее плавной поступи... Не просите, Ватсон...

Сбитый с толку, я лишь покачал головой. Да, мой гениальный друг имел свои слабости и недостатки...

Мои размышления прервал гвалт ввалившихся в холл детей. Это были те самые лондонские гамены, юные бездельники с Бейкер–стрит, которые предпочитали зарабатывать на жизнь не мытьем кебов на пе рекрестках или продажей газет на углах, а выполнением мелких пору чений Холмса. День и ночь они толпились у дверей, лучше любой вы вески показывая, где живет детектив.

– Звал, начальник? – стараясь казаться солидным и взрослым сказал старший из них, мальчик лет шестнадцати.

– Есть дело, – просто ответил Холмс.

– Раз плюнуть, – небрежно ответил юнец и в доказательство своих слов плюнул на дорогой персидский ковер.

– Надо проследить кое за кем, – не обращая внимания на пове дение мальчика, продолжил Холмс.

– За лысым офицером, шотландцем в одном ботинке и негром? – осведомился юнец. – Мы уже проследили, на всякий случай.

– Отлично! – Холмс потер руки, встал со стула и оглядел свою «гвардию». – Растете, ребята!

– Стараемся, начальник, – гордо ответил самый младший, добы вая из кармана рваных брюк сигарный окурок. – Огонька не найдется?

– У тебя за спиной целый камин, – осадил зарвавшегося ребенка Холмс. – Сколько с меня?

– По гинее каждому... ну, и по три шиллинга за оперативность, – осторожно предложил старший.

Холмс, не споря, расплатился, и предводитель гаменов начал свой рассказ:

– Короче так... Живут эти лохи в гостинице «Бодливый бык». Не гостиница, а тьфу! – одно название. Снимают комнату с тремя посте лями. Негр тоже на кровати спит, совсем как человек. Под кроватью у шотландца кожаный чемодан, тяжелый – жуть! Я пробовал припод нять, чуть руки не оторвал. У офицера и негра вещей почти и нету. Так, ерунда, унести – раз плюнуть. Когда они от вас ушли, то вна чале заглянули в лавку ювелира на Нельсон–стрит, семнадцать. Что–то ему продали, я не разглядел, стекла в лавке грязные. Тоже мне, ювелир–грязнуля, тьфу на таких! Вот и все. Сейчас сидят в гостинице, едят говяжьи почки с хреном. Тьфу, гадость...

– Свободны, – коротко поблагодарил детей Холмс и принялся бродить по комнате, старательно обходя заплеванное место.

Я, приоткрыв рот, следил ним. Мне иногда кажется, что если приглядеться хорошенько, как думает Холмс, то можно стать сыщиком не хуже чем он. Вот только у меня с наблюдательностью плохо.

– Кстати, Ватсон, вы тоже свободны, – вдруг обронил Холмс. – Вас ждут жена и племянник.

– Как вы догадались?

– Уже второй час ночи, доктор.

С криком «кэб! кэб!" я выскочил на улицу.

После небольшой, но содержательной беседы с женой я спал как убитый. Но уже в пять утра меня разбудили.

– Вставайте, доктор, вас ждут пациенты, – громко прошептал мне кто–то в самое ухо. Спросонок я не сразу узнал голос. Конечно же, это был Холмс.

– Нельзя так шутить, Шерлок, – укоризненно сказал я, натяги вая брюки. – И вообще... Я хочу спать, у меня много дел сегодня...

– Ну, Ватсон, не врите, – Холмс покачал головой. – Вы же весь дрожите от радости, что я заглянул за вами. И эта радость оправда на! Дело принимает неожиданный оборот.

– Я не от радости дрожу, а от холода, – заметил я, озираясь в поисках рубашки. – Жутко холодно сегодня.

– Это потому, что окно открыто.

– А почему...

– Потому что я через него влез. Не хотелось будить ваших до машних. Ни слова больше, доктор, поспешим!

Я покорно вылез за Холмсом в окно и уселся в поджидающий нас кэб. Там уже сидело трое, в ком я с удивлением узнал Лестрейда и двух полицейских в штатском.

– Привет, Ватсон! – заорал на всю улицу Лестрейд. – Дело крайне секретное и опасное. Обещайте хранить тайну о том, что ус лышите!

Из окон начали высовываться проснувшиеся обыватели, но, к счастью, возница тронул, и мы двинулись в путь.

– Обещаю, обещаю, – покорно сказал я.

– Так–то, – сразу успокоился Лестрейд. – А то, знаю я вас, писателей. Пишите обо всем, что на глаза попадется. Людей хороших обижаете, тайны государственные выдаете... У вас ведь такая добрая профессия, Ватсон! Вы доктор! Вы должны лечить людей! Это ваше призвание!

– Хотите, вас полечу? – поинтересовался я. – Вы явно просту жены.

– Ну уж нет, – Лестрейд покачал головой. – Если врач писать начал... Нет ему больше веры.

Оскорбленный в лучших чувствах, я громко спросил Холмса:

– Шерлок, а зачем вы пригласили Лестрейда? Неужели дело столь опасно?

– Вы ошибаетесь, доктор, – грустно сказал Холмс. – Это Лест рейд пригласил меня, и, по моей просьбе, вас. Скотланд–Ярд заинте ресовался загадочной троицей одновременно с нами.

Кэб громыхал по каким–то узким и темным переулкам, а я напря женно обдумывал услышанное. Ничего не надумав, спросил:

– А с каких это пор полицию стали интересовать пропавшие де ти, Лестрейд?

– Какие дети? – удивился Лестрейд. – Речь идет о подрыве бри танской экономики! И, вероятно, о шпионаже!

Вот что рассказал мне Лестрейд...

Два дня назад на рынок золота стали поступать необычные слит ки. Мало того, что они имели форму куриного яйца и состояли из ме тала высочайшей пробы. Неизвестные продавали золото по смехотворно низким ценам. Рынок, столь чуткий к малейшим неожиданностям, тут же пришел в движение. Заколебался и курс ценных бумаг, в Сити на чалась легкая паника. По личному распоряжению министра финансов было начато расследование. И выяснилось, что слитки продает стран ная троица: человек, выдающий себя за генерала британской армии, молодой шотландец и здоровенный негр.

– Это иностранная диверсия! – брызгая слюной хрипел Лестрейд. – Ди–вер–си–я! Мамой клянусь, тут замешана Америка, Германия либо Россия!

– А может быть Африка? – предположил я. Лестрейд подумал.

– Возможно. Все возможно. Наш долг – спасти Англию от эконо мической паники, а честных людей – от разорения. Этот лжегенерал и его пособники угодят за решетку!

– Вы думаете, что он не генерал? – рискнул я поинтересовать ся. Лестрейд захохотал:

– Конечно! Мы связались с министерством обороны, с колониаль ным управлением, с военно–морским флотом Ее Величества. Нет такого генерала!

– Какая наглость, – с чувством произнес я.

Дальше мы ехали молча. Предутренний туман застилал улицы, стучали на камнях колеса кэба, Холмс задумчиво курил, а Лестрейд вполголоса повторял: «Нет такого генерала. Нет.»

О Англия! О любимая родина! Как отступают перед лицом истин ной опасности, внешней угрозы, все личные разногласия! Как сплачи ваемся мы, англичане! И никогда над британской империей не опус тится солнце, пока каждый из нас готов отставить прочь личную вы году и временно заняться спасением Отечества.

– Приехали! – просипел Лестрейд. – Они еще спят, я думаю. Возьмем негодяев тепленькими...

Мы выбрались из кэба и подошли к маленькой унылой гостинице с невыразительной вывеской, на которой значилось: «Бодливый бык». Разбуженный портье, едва увидев значок Лестрейда и дубинки поли цейских, тут же согласился помочь нам в спасении Отечества. Мы поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице и оста новились перед дверью с номером восемь.

– Тут, – шепнул портье и поспешил удалиться. Мы его не задер живали. Дело было слишком опасным, чтобы брать с собой безоружного человека.

Холмс приник ухом к двери и тут же сделал нам знак: «тише!» Мы замерли. И услышали доносившиеся из–за двери голоса:

– Я все равно молчать не буду! Продешевили!

– Шотландец! – шепнул Холмс.

– Откуда мне было знать цены на золото? – возразил за дверью другой человек, в котором я опознал Кубату. – Точнее, я знал. Я тщательнейшим образом проштудировал справочники, но реальность...

– Сами признаются, диверсанты! – завопил Лестрейд, сообразив, о чем идет речь. – Ломайте дверь, джентльмены!

Мы налегли на дверь и та, конечно же, не выдержала. Вместе с обломками досок мы влетели в скудно обставленный гостиничный но мер. Первым, кого мы увидели, был негр Иванду, который сидел на кровати и водил точильным камнем по своему дикарскому кинжалу. За столом сидел Мак–Смоллет и по инерции продолжал оживленно жестику лировать. Он был в одной юбке и его тощая волосатая грудь произве ла на меня незабываемое впечатление. Кубату, в теплых кальсонах и при сабле, расхаживал по комнате. Наше появление застало их врасп лох.

– Джентльмены, – сипло рявкнул Лестрейд. – Именем Ее Вели чества вы арестованы!

Полицейские многозначительно положили руки на дубинки. Я, за неимением оружия, принял боксерскую стойку. Один Холмс стоял за думчивый и отрешенный от окружающего.

– Почему это арестованы, позвольте спросить? – вскрикнул Мак–Смоллет, поднимаясь из–за стола. – А, Холмс! Спасите нас от произвола!

– Вы арестованы за подрыв британской экономики, контрабанду, мошенничество, подлог документов и, предположительно, похищение детей! – радостно сообщил Лестрейд.

Отстранив Мак–Смоллета, вперед вышел Кубату. Подтянул кальсо ны, улыбнулся мне, дружески протянул Холмсу руку, ничуть не сму тился, что тот ее не пожал, и произнес:

– Господа! Прежде чем произойдет то, что, увы, произойдет, позвольте сказать несколько слов.

Покосившись на его саблю и кинжал негра, Лестрейд кивнул.

– Во–первых, подрыва экономики не было. Дешевое золото могло пойти Британии только на пользу. Во–вторых, границ мы не пересека ли, так что о контрабанде речь тоже не идет. В–третьих, мы те, за кого себя выдаем...

– Вы не генерал!

– Генерал. Правда не английской армии, но...

– Шпионы! – Лестрейд радостно посмотрел на Холмса. – Я был прав! Как тебя зовут на самом деле? Джон? Фриц?

– В–четвертых, что самое главное, – продолжал генерал–шпион, – мы прибыли к вам частным образом, надеясь на помощь мистера Холмса, гениального детектива, в спасении детей...

Не стоило Кубату называть Холмса гением при Лестрейде! Ох, не стоило!

– Взять их, ребятки! – завопил сыщик и бросился на Мак–Смол лета, справедливо определив его как самого безопасного противника.

И тут – началось!.. Я вместе с одним из полицейских попробо вал задержать негра, чей кинжал внушал нам резонное опасение. Од нако негр к оружию не прибег. С криком: «Размахнись плечо!" он от весил вначале полицейскому, а потом и мне по чудовищной затрещине. Отлетая в угол, я успел еще заметить, как Кубату саблей выбил ду бинку у второго «бобби»... А Холмс невозмутимо раскуривал трубку. Потом милосердный обморок скрыл от меня развязку побоища...