4
Добравшись от аэропорта на тачке до города и проезжая через него к
дому, Маша поймала себя на мысли, что на этот раз она вернулась сюда
НАСОВСЕМ.
Последнее «приключение» еще раз подтвердило ее нынешнее, нажитое
методом проб и ошибок понимание ценностей в человеческой жизни. Ни ее
сверхъестественный дар, ни деньги не отвели от нее беду, даже наоборот,
именно они чуть не стали причиной ее гибели. А спасли ее любовь отца и
его друзья. Любовь и дружба.
И какимто косвенным образом это сознание заставляло ее предпочесть
Москве и Питеру маленький провинциальный РОДНОЙ городок.
Был вечер, около десяти. Дома она появилась внезапно, без звонков и
телеграмм, и они с матерью чуть не задушили друг друга в объятиях.
Мама сильно постарела со дня их последней встречи в Ленинграде. Даже
както «усохла». Степан Рудольфович же наоборот расплылся еще сильнее,
стал еще крикливее и, как показалось Маше, еще глупее.
Все время, пока мама собирала на стол, он громогласно сообщал о своей
радости по поводу встречи с любимой падчерицей и о своих сожалениях по
поводу ее для него невидимости. (В этом случае Маша решила не открывать,
что научилась снимать свои чары.)
Ох, и красавица, наверное, стала! Ох и красавица! кричал Степан
Рудольфович, прихлопывая в ладоши. И, потирая их, подмигивал жене: Ну,
это повод, повод! Тут уж никто не скажет, что это не повод!
Как ни странно, сейчас он вызывал у Маши некоторую симпатию. Наверное
потому, что не был для нее не опасным, не авторитетным. Он был жалок, а
жалость вызывает сострадание.
А вот с мамой ее детский контакт потерялся начисто. Маша не могла
понять, кто из них изменился так, что взаимопонимание стало невозможным.
Или они изменились обе? Но разговаривая, рассказывая о себе, она несколько
раз ловила себя на ощущении, что общается с абсолютно чужим человеком.
В течении ужина в гостиной (бывшей машиной комнате) отчим почти в
одиночку высосал бутылку водки и стал подначивать остальных к исполнению
хором песни «Миллион алых роз». Не встретив горячей поддержки ни со
стороны видимых, ни со стороны невидимых членов семьи, он обиделся,
удалился в спальню, стал петь там в одиночку, но вскоре голос его уступил
место мощному храпу.
Маша с матерью еще немного поговорили, но беседа быстро иссякла, а
возникшая тишина почемуто была неловкой.
Мама, я пойду к Алке сбегаю, поднялась Маша изза стола.
Вернешься?
Нет, наверное, у нее переночую.
...Дверь отворила Алкина мама.
Маша! Откуда ты взялась?! Боже мой, да ты становишься все красивее
и красивее! Алла! позвала она. Ты только глянь, кто пришел!
Появившуюся в прихожей Алку Маша просто не узнала. То, что совсем еще
недавно было лишь намеком на женственность, с удивительной силой сквозило
теперь в каждом ее жесте, в каждом взгляде и мимолетной улыбке, усиливаясь
еще и умелым макияжем. И это было особенно странно, если учесть, что одета
она была подомашнему в симпатичный, но простенький красный халатик.
Невольно сравнивая ее с собой, Маша с удивлением призналась себе в
том, что сейчас Алка, несмотря на неправильность черт лица, пожалуй, более
привлекательна для мужчин, чем она.
Машка! как будто бы обрадовалась подруга. Но чтото в интонации
его голоса было неестественно. Ну, ты даешь! Ято думала тебя там
убивают, или чтото еще... Ждала твою Шахиню...
Да, вот в чем дело. Алка просто перетрусила, и это нормально.
Все обошлось, махнула Маша рукой, стянула с ног кроссовки и
привычно, без приглашения, направилась к двери алкиной комнаты.
Машка, подожди, остановила ее Алка, и Маша увидела, что она
нервничает. Сильно нервничает. Чуть ли не до крови кусает губы... Хотя
ладно. Заходи.
Изза двери комнаты раздавалась тихая красивая музыка. Маша пожала
плечами, толкнула дверь... и остолбенела.
На диване, сложив ноги потурецки сидел одетый в махровый халат Атос.
На столике возле дивана стоял магнитофон, и Атос ковырялся в нем
отверткой.
Услышав скрип двери, он поднял голову, сквозь Машу увидел Алку и
соскочил с дивана:
Вот теперь совсем другое дело! Есть высокие, все звучит, он
шагнул к Алке (Маша успела отодвинуться) и обнял ее за талию. Мадам,
позвольте пригласить вас. Крис де Бург исполняет песню «Леди ин ред»
специально в вашу честь. И он попытался коснуться губами ее губ.
Алка замотала головой и отстранилась.
Леша, подожди. У нас гости.
Гости? дурашливо развел он руками, отпуская ее. Не вижу...
У нас Маша.
Выражение его лица моментально изменилось. Буквально исказилось.
Словно от боли.
Маша? Где? произнес он медленно и сделал шаг назад.
Она тут. Стоит рядом с тобой, ответила Алка.
Маша, позвал Атос.
Она хотела ответить, но оказалось, что не может выдавить ни звука.
Она сделала глубокий вдох и лишь после этого смогла отозваться:
Да, я здесь. Я, кажется, не вовремя...
Вместо Атоса ответила Алка:
Нет, Машка, давай, лучше все решим. Леша не в гости ко мне пришел.
Он живет здесь. Она говорила все более взволнованно. Я знаю, Машка, ты
можешь испортить нам всю жизнь, но я его люблю, и тут она вдруг
заплакала и уткнулась лицом в грудь Атосу. Мы уже заявление подали...
Ой, как это все стыдно...
Не унижайся, Алла, сказал Атос, поглаживая ее волосы. Пусть
делает, что хочет. Только не унижайся.
Да вы что?! закричала Маша. Идиоты что ли?! Я что зверь?! Да,
мне больно, но я что, убивать что ли вас буду?! Какие же вы дураки,
Господи!!! Она закрыла лицо руками.
Алка оторвалась от Атоса и схватила в объятия Машу:
Машка, ты прости меня. Мне всегда твои мальчики нравились, но это
совсем другое. Это серьезно. Правда.
Ну, а как бы мы с тобой?.. невпопад сказал Атос. Я же тебя не
вижу.
Да успокойся ты, Маша потрясла Алку за плечи. Все нормально.
Вам хорошо, и порядок. Как она ни старалась, но в этих ее словах все же
прозвучала горечь. Потом обратилась к Атосу: Посмотри сюда.
Он повернулся на голос, и Маша дала ему слабый посыл на видимость.
Маруся!.. воскликнул он. Я вижу тебя. Только ты... прозрачная.
Как призрак.
Для тебя я всегда буду такой, усмехнулась она. Чтоб не
передумал. Она помолчала, пытаясь проглотить подкативший к горлу комок.
Ладно. Давайте о деле. Где деньги?
Все у меня. Взметнулась Алка. Даже на адвоката не пришлось
тратиться, Лешу и так отпустили, и дело закрыли.
Давай их сюда.
Алка открыла шкаф и выволокла оттуда чемодан.
Почему ты их в милициюто не сдала?
Не знаю... Жалко было. Решила, если позвонишь, еще раз скажешь,
тогда и сдам.
Молодец, усмехнулась Маша, открывая крышку. Отмерила на глаз
половину содержимого и, загребая горстями пачки стодолларовых бумажек,
выложила их на диван. Это вам. Мой свадебный подарок.
Машка, перестань, это же целое состояние!
Вот и хорошо. Проводи меня.
Тут словно ожил Атос:
Если ты думаешь меня купить... начал он. Но Маша прервала его:
Молчи уж... Киса.
И он осекся.
Он смотрел на нее глазами побитой собаки. А Машапризрак, Маша
недосягаемая мечта, выходя из комнаты, бросила ему только:
Пока.
Алка не произнесла больше ни слова. Только ее рыжая мама искренне
возмутилась:
Уже уходишь?! Я даже покормить тебя не успела!
Видно она не была в курсе истории знакомства дочери с женихом.
Я не голодна, заверила Маша, натягивая шубку. До свидания.
И вышла в ночь, держа в руке значительно полегчавший чемодан.
Стоя на обочине и пытаясь поймать машину, она попробовала разобраться
в своих чувствах. И неожиданно обнаружила, что никакой трагедии не
случилось. Ощущала она не более, чем легкую обиду. Она уже НЕ ЛЮБИТ АТОСА,
вот в чем дело. Уже давно не любит. А думала о нем просто по привычке...
Притормозила машина.
Куда? спросил водитель.
Маша хотела назвать домашний адрес, но губы сами произнесли совсем
другое. И, уже садясь, она поняла, наконец, что едет к человеку, которого
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочет видеть.
Дверь отворилась.
Привет, произнес Игорь так, словно они расстались с ним полчаса
назад. Подожди. Он сходил на кухню и вернулся с огромным букетом роз.
Я ждал тебя, сказал он, протягивая ей цветы.
Ждал? Но ведь с той ночи, которую она провела здесь, она даже ни разу
не вспомнила о нем. Они вообще не договаривались, что когданибудь
встретятся, а уж тем более не говорили о точной дате. Как же он мог ждать
ее?
Как ты узнал?
Я ждал тебя каждый день. Помнишь, как Карлсон обижался, что у
Малыша не готовят каждый день торт со сбитыми сливками? Я не хотел, чтобы
ты обижалась. А тех денег, которые ты заплатила мне за поездку в
Новосибирск, на цветы хватало. Свои бы я не тратил, я ведь жадный. Он
осторожно снял шубку с ошалевшей Маши, повесил, затем обернулся, обнял и
поцеловал ее в губы.
И Маша как будто растворилась в этом поцелуе.
Потом, когда он отпустил ее, она встряхнула головой, поморгала,
улыбнулась и сказала:
Слушай, а ты умеешь с толком тратить деньги! Нака, распорядись и
этим, и подала ему чемодан.
Что там? спросил Игорь, взвешивая его на руке.
Баксы. Сотенные.
Солидно, усмехнулся он. Неплохое приданое.
Даже так?
А разве нет?
Она слегка нахмурилась, потом улыбнулась и сказала:
Да.
Случилось чудо! Друг спас друга! закричал он дурашливым
«карлсоновским» голосом. Затем поставил чемодан на пол и вновь, обняв,
поцеловал ее долгимдолгим поцелуем.
Слушай, возмутилась Маша, пытаясь отдышаться, может быть, ты
меня всетаки пригласишь в комнату?
Посмотрим.