Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | LAT


Марианна Алферова
Салон Для Робота
 < Оглавление  Следующая > 
Раздел 1.
Старик видел лишь одним глазом. На месте второго образовалась черная яма и ее не потрудились прикрыть. Старик вообще был плох – при каждом движении он весь дергался и хрипел, но в отличие от остальных мыслил вполне ясно. Старик уже прошел обработку и теперь спокойно стоял в углу. Его очередь была первой и он не собирался увиливать.
Гранд подошел к нему и попытался связаться по волновому каналу. Старик посмотрел уцелевшим глазом.
– Говори так, – прохрипел он и внутри у него что–то забулькало. – У меня эта штука не фурычит... – вульгарные слова раздражали слух.
– Будет очень больно? – спросил Гранд. – Я думаю, анестезия – обман. Для того, чтобы мы покорились.
– Не знаю, – отвечал старик. – Со мной разделаются за один раз, во второй не позовут, – и что–то похожее на смех раскололо голос.
– Я бы мог работать, – заметил Гранд. – Я еще молодой...
– Не износился, – поправил старик.
– Молодой, – упрямо повторил Гранд. – И всего лишь перелом ноги. Разве это нельзя починить?
– Не в ноге дело, – проскрипел старик. – За тобой наверняка есть что–нибудь поважнее, – старик был велеречив и произносил слишком много лишних слов, но он был мудр, этот старик...
– Я не выполнял приказы, – признался Гранд, – но я не мог их выполнить, потому что... – попытался оправдаться он, как недавно пытался объяснить что–то эксперту службы ликвидации. – Они не оставляли ни одной степени свободы, ни одной... Как же можно двигаться при таких граничных условиях?
– Все это чушь, – презрительно фыркнул старик. – Просто твой мозг дестабилизировался... Тут никакая «молодость» не спасет. Ты такая же развалина, как все мы...
Гранд посмотрел на остальных. Еще два робота, чья очередь была после. Черный и обшарпанный «ПРО–I» и какой–то сборный агрегат без всяких отличий и знаков. «ПРО–I» еще что–то помнил о себе, иногда бормотал обрывки слов и числа – все больше названия лекарств, цены на выпивку и дешевые закуски. А тот, последний, вовсе ни на что не способный, лежал на полу, раскинув многочисленные руки, и из суставов вытекало масло – люди напоследок не поскупились на обильную смазку – в тесной комнатке, рядом с залом, запах машинного масла смешивался с запахом кухни.
– Они ничего не соображают, – заметил Гранд почти с завистью.
– Твоя очередь – вторая? – уточнил старик. – Ты можешь их пропустить, – он кивнул в сторону развалин.
– Нет, – Гранд уперся ладонями в стену. – Вторая – значит, я пойду вторым...
– Ты прав, – хихикнул старик. – На ночное представление тебя все равно не оставят...
– Ночное представление, оно скоро? – зачем–то спросил Гранд, хотя эта информация была уже бесполезной.
– В час ночи, – ответил старик и единственный глаз его странно блеснул.
Над черной железной дверью вспыхнула зеленая лампочка и следом негромко пискнул сигнал.
– Ну все, можно, – пробормотал старик. – Как говорят люди, резерв в нулях.
Черная дверь отъехала и спряталась, затаившись в стене. Гранд у видел крашеные в цвет ступени, покрытый блестящим пластиком пол какого–то помоста. Пыльные бархатные занавеси, раздвинутые и подхваченные ближе к полу витыми с золотой искрой шнурами. А меж этим пыльным бархатом тонул в полумраке зал с множеством столиков, человечьих голов, пятен светильников. От зала шел непрерывный гул, разрываемый вспышками смеха и пьяными вскриками.
Старик, скрипя, стал подниматься на сцену. «Последние шаги», – отметил про себя Гранд и тут же сосчитал ступеньки и шаги, которые позволят старику сделать там, на помосте до... Взгляд уперся в кресло, стоящее посреди сцены. В нем кто–то сидел, но кто – Гранд не видел. Загораживала спинка. Мозг автоматически увеличил неясный предмет и Гранд разглядел человеческую руку, белую, ослепительную в своей наготе. Потом дверь задвинулась и оттуда, из зала, донеслись негромкие звуки, будто кто–то хлопал ладонью по стулу.
«Хлопки – это выстрелы, – понял Гранд. – Все. Старик умер».
Теперь он стал ждать сигнала для себя. Прошло пятнадцать минут. Мозг исправно отсчитывал с точностью до сотой доли положенные секунды. Человек не может так оценить жизнь. Он все видит и ощущает приблизительно. Измерить жизнь до миллиардных долей может только робот.
Гранд прошелся по комнатке, ощущая энергию в каждой частичке своего сложного, хорошо отлаженного тела. Во время обработки из него не вынули запасной энергоблок и там, на помосте, он должен был корчиться лишние несколько минут. Но Гранд об этом не знал. Он лишь в который раз задал вопрос, зачем его убивают... Когда включили его сознание, он считал, что будет работать вечно... Та информация была ошибкой, ложью, как говорят люди. А истина... Правда, как говорят люди – она была перед ним. В виде лампочки, забранной железной решеткой. Лампочка через минуту загорится и...
Гранд остановился возле сидящего на полу «ПРО–I».
– Седьмой сектор, седьмой сектор, этаж 7–«Б»... – бормотал тот.
Гранд наклонился к нему. Корпус был весь исцарапан, а в нескольких местах остались глубокие вмятины. «ПРО–I» – робот, созданный для услуг. Хозяин сам мог отправить его сюда. У Гранда не было хозяина. Его предназначали для сложнейших промышленных операций, но он не смог...
Он так и не сумел понять – почему. Опять вспыхнула зеленая лампочка и железная дверь отъехала, обнажая ступени. Гранд шагнул. Как велели люди. Поврежденная нога мешала. Он поднялся на одну ступеньку и остановился. Теперь он увидел трех человек перед помостом: они сидели в летающих креслах и в руках у каждого поблескивало синей сталью старинное огнестрельное оружие.
– Пит, тебе нужно было взять арбалет, – крикнул кто–то и зал дружно загоготал.
Теперь Гранд рассмотрел то бело–розовое на стуле – голая женщина с ярко накрашенным ртом и длинными рыжими волосами в нелепом венке. Она повернулась к Гранду и, увидев его, улыбнулась. Она приветствовала его радостным призывным жестом. Робот, вспомни законы людей и повинуйся! Гранд стоял, опираясь на здоровую ногу и поджимая «больную». Что будет, когда он преодолеет три ступени? Мозг мгновенно просчитал варианты... Он приговорен к ликвидации, значит люди будут стрелять и убьют его. Но девушка была в этой цепочке совершенно лишней. Просто–напросто, Гранд не знал, что такое шоу, и что людям для убийства тоже нужна какая–то логика и видимость правоты...
– Он хочет убить меня! – взвизгнула женщина и заломила руки. – Скорее, на помощь! Он безумен! Скорее! – она вскочила, вся олицетворение ужаса, и замерла, картинно приподняв белую полную ногу, будто не в силах сделать ни шагу.
Зал замер. Тишина сделалась ощутимой и липкой. Будто кто чиркнул спичкой и воспламенил тот старый миф о созданной человеком машине, которая в один страшный миг набросится на людей и будет убивать их с истинно человечьим безумием и жестокостью. И все сидящие, облизывая пересохшие губы, во второй раз за вечер с охотой поверили в это и, где–то в глубине души ожидали, что в самом деле робот совершит что–нибудь чудовищное, кровавое, страшное, и они увидят настоящую человеческую кровь, и испытают настоящий, а не бутафорский ужас...
Все эти перемены и движения длились лишь мгновение, то мгновение, пока Гранд стоял на лестнице и оглядывался, решая, когда же сделать последние роковые три шага... От глаз охотников его скрывала пыльная занавеска. А подле занавески, с самого края, в воздухе болталось четвертое кресло. Пустое... Оно слегка покачивалось, призывая... И тут, будто игла впилась в его тело и от боли, пронзившей мозг, возникла странная незнакомая мысль: «Беги!", «Спасайся!", «Бунтуй!".
И он повиновался, будто это был приказ человека. Что–то сдвинулось в нем пока он поднимался по пути ликвидации, сюда, к этим трем последним, крашенным красным ступеням, на свой эшафот, кощунственно совмещенный людьми с театральной сценой... Гранд больше не принадлежал людям, он принадлежал только себе и это все решало. Осторожно он поманил кресло к себе. Оно дернулось. Не так резко! Кресло поплыло и ткнулось в пыльную штору.
– Вперед! – скомандовал себе Гранд и, оттолкнувшись здоровой ногой, прыгнул.
Девушка взвизгнула на этот раз неподдельно и страшно. А Гранд схватился руками за летающее кресло и приказал:
– Вверх!
Кресло подпрыгнуло к потолку и Гранд повис, вцепившись намертво пальцами в боковые поручни. Те, внизу, с винтовками, растерялись. Гранд подтянулся и уселся на узкое сиденье – руки у него были что надо. Кресло уже мчалось к дверям. Охранник выскочил наперерез, вскинул руку, но выстрелить не успел – Гранд ударил по руке и пистолет отлетел куда–то в угол. За спиной раздались беспорядочные выстрелы и тут же зал переполнился криком и визгом. А Гранд, высадив массивную стеклянную дверь, вылетел в коридор. Мужчины, что толпились здесь и курили, видели через стекло, что творится в зале и теперь, обезумев от ужаса, бросились в узкую дверь туалета. Один, догадливый, ринулся в соседний, дамский, и плотно захлопнул дверь. Там, внутри, отчаянно завизжали.
– Вы хотели развлекаться! – закричал с неожиданной, в самом деле человечьей яростью. Гранд. – Что ж, развлекайтесь!
И летающее кресло, рванулось к выходу. Тут вновь грохнули выстрелы уже не поодиночке, а залпом. Посыпались стекла. Одна пуля угодила в Гранда и полностью выворотила руку из плеча. Боль была короткой и острой – такую он испытают, когда сломал ногу. Гранд направил кресло к входным дверям. Какой–то человек, только что пришедший, бросился на пол и закрыл голову руками. И уже, когда кресло устремилось на улицу, вторая пуля ударила Гранда в голову, прошла насквозь и выбила глаз–телекамеру. Дальше выстрелы хлопали уже впустую – кресло мчалось над улицей. Рассчитанное на помещение, здесь на воздухе при сильном ветре, что прорывался меж высокими корпусами, оно попало в изрядную болтанку.
Гранд посмотрел вокруг себя единственным глазом. Однообразные серые дома с выбитыми стеклами тянулись по обе стороны улицы. Куда же теперь? Ресурс кресла скоро кончится. Да и с ним, Грандом, творилось что–то неладное – его все время заваливало набок и, чтобы не упасть, он держался уцелевшей рукой за подлокотник.
И тут он увидел прямо под собой открытый магнокар – длинный, белый красавец, с обитым красным бархатом сиденьем. И на алого оттенка бархате в небрежной позе молоденькую девушку в коротком трикотажном платье. Ее длинные черные волосы, схваченные белой лентой, трепал ветер. Магнокар, слегка покачиваясь, скользил в полуметре над дорогой, а девушка улыбалась почти восторженно и слегка приподнималась, подаваясь вперед, будто готовилась взлететь.
– Помогите! – просипел Гранд и от острого желания быть вечным, как мнилось в начале, у него завибрировало все внутри.
Девушка подняла голову. Сначала изумление, а следом жалость проступили на ее лице. В следующую секунду магнокар поднялся выше и ноги Гранда коснулись бархатного сиденья.
– Прыгай, – приказала девушка. – На своем стульчике далеко не улетишь.
Гранд соскользнул вниз, его тут же завалило набок и он распластался на заднем сиденье. Магнокар качнулся, но выровнялся и, опустившись к земле, рванулся вперед. Летающее кресло остаетесь далеко позади.
– Не бойся! – крикнула девушка и засмеялась. – Нас никто не догонит!
Дома по обе стороны улицы слились в единый поток, лишь изредка черные штрихи улиц разрывали его и уносились назад. Город внезапно оборвался – раскрылась глубина необъятного простора, отмеченная вдали синей кромкой леса. Вокруг желтели квадраты зреющих полей, зеленели щеточки кустарника и мелькали белые и розовые одноэтажные дома. Магнокар постепенно осел еще ниже и, сбрасывая скорость, опустился к самой земле, отфыркиваясь, как норовистый конь.
– Я убежал из салона, – сказал Гранд. – Меня должны были ликвидировать.
– Я так и поняла. Не волнуйся, я тебя не сдам, – девушка засмеялась, блеснули два ряда ослепительно белых зубов. – Здесь тебя не найдут.
Магнокар остановятся перед домом, построенным в стиле технического классицизма – круглый, чуть приплюснутый купол, за прозрачностью которого просвечивали золотые соты солнечных батарей, и два флигеля по бокам с овальными, сверкающими синим окнами. Гранд первым выскочил из магнокара и, как подкошенный рухнул на зеленый газон – последний выстрел повредил вестибулярный аппарат.
– И долго ты собираешься валяться? – поинтересовалась девушка.
– Не могу идти, – ответил Гранд и беспомощно дернулся, как побитая собака у ног хозяина, и...
– Ладно, отдыхай, – девушка махнула рукой и побежала к дому.
А к Гранду подъехал низенький четырехрукий робот и, взгромоздив раненого на свою тележку, повез в дом. Сначала были какие–то коридоры с мягким светом и звенящей устоявшейся тишиной, потом – полупустой зал с огромным голубым плафоном на потолке и многочисленными зелеными экранами по стенам.
Все вдруг в Гранде обессилело. В мозгу застрял какой–то обрывок мысли, клочок незаконченной фразы и Гранд, повторяя ее непрерывно, никак не мог постичь суть, но он и не хотел ничего постигать. Внутри лопнуло что–то из первоначально заложенных программ. А новых не появилось. Он не знал, что делать. Ему было уже ничего не надо. Вернее, почти ничего. Потому что смутное желание жить вечно еще оставалось...
– Ну, где твое приобретение? – услышал Гранд веселый низкий голос и рассмотрел рядом с собой высокого мужчину в коротком из золотистой ткани кимоно и белых шортах. Мужчина был смугл, с шапкой черных вьющихся волос и светлыми глазами, вокруг которых белыми лучиками на загорелой коже расходились морщинки.
– Он бежал из салона, Деш, – сообщила девушка, и голос ее неожиданно сделался мягок и слаб.
– Э, парень, значит ты из нарушителей, – засмеялся Деш. – У тебя не лады с законом, – он наклонился, и сильные ловкие пальцы ощупали изуродованную голову Гранда. – М–да, парень, тебя красиво отделали... – в руке его появился щуп и Деш осторожно погрузил его в рану. Короткий болевой разряд прошил тело робота и погас где–то в глубине корпуса.
– Этим придуркам из салона кажется, что роботы – их ухудшенная копия, – усмехнулся Деш. – И мозги им непременно надо вкладывать в голову. Они только забывают, что роботам не нужна та требуха, что наполняет человечье брюхо, а мозги безопаснее упрятать пониже, да и корпус тут можно сделать потолще. Так что у робота душа в животе, поближе к пяткам. И это несомненно удобство, – и он весело похлопал Гранда по корпусу. – Не переживай парень, мы тебя починим. Подумаешь, глаз, вестибулярка, одна рука, одна нога! Главное – мозги целы. Ты будешь первым красавцем среди роботов, – и Деш подмигнул Гранду.
«Как он добр и ласков, – подумал Гранд. – Это странно и... опасно... Он похож на потрошителя...»
И будто подтверждая его опасения в руках у Деша появились какие–то инструменты. В следующее мгновение шея оказалась зафиксированной и Деш принялся разбирать стыковочный узел.
«Потрошитель!" – Гранд в ужасе дернулся.
– Спокойно, спокойно... – повторил Деш и отсоединил информационный канал.
Весь сенсорный блок, находящийся в голове – слуховые датчики, блок зрения, вестибулярка, аппарат обоняния, ультразвуковой локатор оказались изолированными от мозга. Гранд в одно мгновение сделался беспомощным. Так потрошитель на улице, подбежав, специальной сечкой срубает роботу голову и тот падает бесчувственным обрубком, испытывая лишь боль на месте шейного шарнира и сознавая уцелевшим мозгом, что теперь его ждет ликвидация, ведь сенсорных блоков, а проще – голов, – хронически не хватает...
Теперь Гранд точно должен умереть, если человек хочет убить робота, он может его убить – ни один закон не запрещает это...
Мальвинский доживал в пустой квартире на седьмом этаже. Впрочем, слова, содержащие корень «жизнь», не могли к нему относиться, потому что жизнь Мальвинского внезапно и навсегда кончилась, осталось нудное существование беспомощного урода по кличке «Маль». С утра до вечера и с вечера до утра он лежал на узкой койке головой к окну и не мог без посторонней помощи подняться и взглянуть на мир за стеклами. Он уже не знал, день сейчас или близятся сумерки. Свет, текущий в комнату через грязное окно, напоминал кашу. Свет тоже кончился вместе с падением Мальвинского – так казалось ему иногда. Раньше мир был жесток и красив, теперь сделался ничтожен и грязен. Был мир Мальвинского – стала конура Маля. Все, что осталось у него – это «ПРО–I»... «Прошка»... А теперь...
Почти автоматически Маль потискал клавишу вызова. Послышался хрип и что–то похожее на покашливание... И все. «ПРО–I» третьи сутки не отзывался. Нельзя было его отправлять без карточки техосмотра – прекрасная добыча для потрошителей и службы ликвидации. Но с другой стороны валяться здесь без лекарств и еды Мальвинский больше не мог...
Маль попытался приподняться, но лишь неловко дернул головой и по–птичьи задрал плечи. Потом руки подломились и он откинулся на комья плотно сбитых подушек. Тело мгновенно облилось потом. Капли, противно щекоча кожу, побежали по груди и плечам.
«ПРО–I»... Проша... Значит, все... Попал в службу ликвидации и его... А ведь десять лет с ним бок о бок. Все рухнуло, жена ушла, друзья отвернулись, а робот рядом всегда, как пес... Маль скривил губы. Против воли навернулись слезы и обожгли воспаленные веки. А ведь все началось из–за роботов, из–за роботов этих проклятых... Маль со злостью стер ладонью слезы и, на ощупь открыв тумбочку, нашарил рукой бутылку. На дне плескалось немного мутной, с осадком жидкости. Маль отхлебнул. Вино прокисло, но он выпил все и долго сцеживал капли в рот, а затем швырнул бутылку на пол и она со стуком покатилась в угол. О господи, если б на минуту встать с этой вонючей постели! «ПРО–I» брал его на руки и перекладывал в кресло, пока перестилал ломкие бумажные простыни. Сейчас все скаталось в труху, вылез рыжий в пятнах поролоновый матрас.
Маль со злобой ткнул в белую клавишу с надписью «резерв» на панели персоналки. На экране появилась ухоженная девичья головка. Синтез, конечно, но почти, как живая.
– Ваш резерв исчерпан, – с ходу объявила она.
– Подождите! – заорал Маль. – Я третьи сутки не ел... И лекарства... Пришлите посыльного!
– Резерва нет, – заученно повторила головка.
– Так нельзя! Вы обязаны что–то сделать! Если пенсия исчерпана, ну хоть что–то... Обязаны... Знаете, кем я был!..
Но изображение уже пропало. Конечно, только идиот, мог просить увеличить резерв, будучи прикованным к постели. Если человек катится вниз, его резерв падает еще быстрее. Ну а если поднимается, к тому же, если поднимается быстро, то тут резерв становится неограниченным. Тебя либо стаскивают вниз, либо подталкивают под зад: забирайся повыше, милый. И раз вступив на этот круг, обратно не сойдешь. То тебя тащит вверх, то вниз, а бывает – только вниз и только вверх. Но дважды за человечью жизнь колесо редко успевает повернуться. «Да, надо было стать волком», – подумал Маль с тоскою. А он стал серой пылью, белой молью по кличке Маль.
«Сильный может позволить себе быть злым – его ярость быстро гаснет, но слабый может быть только добрым, иначе горе ему и остальным..." – сказал когда–то Мальвинский. А теперь он стал Малем, который слаб и злобен... Он несколько раз ударил кулаком в стену. Если б в этом курятнике кто–то жил! Но все двенадцать этажей почти пусты. Теперь бетонные коробки не пользуются популярностью после массовой убыли населения в XXI веке. Две недели назад за стенкой жил пятнадцатилетний пацан с худым синюшным лицом старика. Он чуть не выдрал у Прошки блок дальней связи и разбил ему глаз... Дрянь... теперь и он исчез... Никого... Маль набрал в легкие воздуха и крикнул отчаянно, бессмысленно, что–то вроде: «А–о–у..." Крик ударился о стены, выкатился в коридор и захлебнулся. Несколько секунд Маль напряженно вслушивался. Тишина. Никого... Если б кто–нибудь был здесь, он бы услышал. Через три этажа, через четыре, в этой клетке слышалось мерное ворочание живого. А сейчас давила звенящая пустота.
Маль обессиленно закрыл глаза и провалился в короткий, похожий на обморок сон. Ему снился «ПРО–I». Он был новенький, лакированный, блестящий, с человечьим лицом. Только на месте бляхи с номером и индикатором зияла черная дыра и от нее поднимался теплый пар, как от живого.
– Это ты виноват со своей идейкой сделать из меня друга, – проговорил робот и вытянул вперед руку.
Маль увидел на металлической ладони сердце – ненастоящее, игрушечное, обтянутое красной синтетической тканью... И это сердце билось...
Маль проснулся, закричав от ужаса; при виде этого игрушечного сердца его охватило омерзение, какое испытываешь только во сне – всепоглощающее и безумящее мозг. Несколько раз уже наяву вскрикнув, Маль заметался по постели. Ужас постепенно уползал, но медленно. Казалось, страх растворяется и застывает в окружающей рухляди навсегда. Маль вновь потянулся к персоналке.
– Салон! – почти закричал он, когда ему ответили. – Сектор семь, этаж семь «Б»... У меня есть экземпляр для ликвидации. Модель? Самая старая... Человек... Почему нельзя?.. Когда я хочу... Да, я... Пусть меня ликвидируют немедленно, сейчас же! Я требую этого, слышите, требую! Немедленно! Сейчас же!..
Он бил кулаками по измятой постели и захлебывался от крика, хотя связь давно прервалась...

© Марианна Алферова

 
 < Оглавление  Следующая > 

  The text2html v1.4.6 is executed at 5/2/2002 by KRM ©


 Новинки  |  Каталог  |  Рейтинг  |  Текстографии  |  Прием книг  |  Кто автор?  |  Писатели  |  Премии  |  Словарь
Русская фантастика
Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.
 
Stars Rambler's Top100 TopList