Я хотел было запустить "сивильником" в первый попавшийся баобаб -
ничего себе "мнимые опасности" - а потом раздавил трех-четырех пауков и
подумал. Не стоит ли за сообщением хитроумного прибора какая-нибудь
правда-истина?
Этот мир становится все "сырее", то есть, сплошь облеплен эктоплазмой,
которая легко поддается дрессуре. Найди только энергию сдвига, и с ее
помощью лепи мелких и гадких тварей, стаи, рои, эскадрильи, дивизии. А
потом сыпани ими в нас. Наш страх ускоряет время, вызывает мельтешение, он
придает этой условно существующей дряни смертельную вредность и
непобедимость.
Плачевный результат налицо, сколько соратников превратилось в багровые
пузыри из-за ядовитых укусов.
Надо как-то закрыть наши души, чтобы волосатые руки демонов не
добывали там энергию сдвига, которая воплощает все новые членистоногие
орды.
Надо отвадить демонов. И точка. Но в первую очередь, не бояться
кусачую мелкоту.
- Не дрейфить, паршивцы! - заревел я на подчиненных в приказном
тоне. - И демоны смоются отсюда.
Как бы не так. Мне никто не поверил. Зато над лесом встала гигантская
фигура Чаупиньямки, покровительницы всего живого, с нимбом из москитов, ее
уши вместо серег украшали скорпионы, на шее висело ожерелье из многоножек,
по грудям сидели, ползали и вкушали стекающее молоко мухи и осы, на животе
копошились сплетенные змеи, напоминающие ожившие кишки, юбка состояла из
паутины, по которой сновали пауки. Такая вот красавица.
- Хорошо, что ты появилась, - кинул я демонической силе, чувствуя
справедливую ненависть. - Но не думай, что тут все от тебя торчат.
Демоническая сила надвигалась. Я видел каналы ее истечения,
распустившиеся как женские волосы, они пронизывали моих людишек, швыряли,
дергали их, болтали по воздуху, развратно елозили в мозгах и добывали
энергию сдвига. Один из таких побегов вертелся около моего лба.
Но сейчас не панику, а справедливую ненависть это вызвало во мне.
Ненависть поглотила страх. Активизировался полюс спокойствия и вокруг
позвоночника завертелись вихри и смерчи, среди которых выделялись тяжелые и
острые вибрации. Абстрактные ощущения сменились более конкретными. Вихри
становились нитями, нити сплетали мне новое тело - "тело войны". Моя новая
голова была тяжела. Более того, ее украшало острие. Я видел свои новые
ноги, этакие колонны, обшитые толстенной кожей. Я видел свои бока, более
похожие на борта танка. А потом я налился огнем и рванулся в атаку на
объект ненависти. Ноги увязали в какой-то липкой дряни, корпусу мешала
гибкая словно резиновая растительность, но я все-таки добрался до брюха
Чаупиньямки. Заострившаяся голова воткнулась в мягкое и мерзкое нутро, на
меня брызнула и посыпалась копошащаяся, кусающаяся, царапающаяся требуха.
Такого омерзения я никогда еще не испытывал. Стопроцентный антикайф. Только
полностью сосредоточившись на холодном полюсе спокойствия, представив всю
цепочку миров, тянущуюся из небытия к сверхбытию, я избавился от омерзения.
А потом взгляд мой опять втянулся в исходный мир.
Кругом еще мучились солдаты и матросы, но насекомых было уже в сотни
раз меньше, а те, что остались, удирали со всех членистых ножек под ударами
факелов и хрустели под карающими подметками сандалий и башмаков.
Ко мне подходили Кузьмин и Коковцов. Они явно были искусаны и явно
были недовольны. Я решил стать вежливым и предупредительным.
- Вижу, друзья, что вы собираетесь провести заседание штаба или даже
устроить военный совет. Заранее скажу, что я не против. Только, давайте,
вначале чайку сообразим.
- Похоже, нас твое мнение скоро перестанет интересовать, - зловеще
произнес опухший Коковцов.
- Почему?
- Потому что мы идем не туда, - обвинил экс-сержант Коковцов.
- Опять подозрения, что меня нанял Верховный Инка в своих гнусных
целях?
- А что, если да? - скупо, но веско сказал Кузьмин, который раньше
всегда был на моей стороне.
- Тогда стал бы он напускать всю членистоногую гадость на нас? Эти
мучительные укусы как раз свидетельствуют о том, что мы движемся туда, куда
Уайна Капак не хочет. А вот когда мы наступали на столицу, захватывая
селение за селением, все у нас ладилось и удавалось. Так или нет?
- Так, - вынужден был согласиться Коковцов.
- Значит, ты считаешь, что коли попрут на нас еще какие-то гады, это
будет самым благоприятным признаком? - уточнил Кузьмин.
- Ты точно уловил. Сие только надо приветствовать радостными
апплодисментами и криками "браво".
- Значит, Хвостов, озеро Титикака важнее для Верховного Инки, чем
собственная столица?
- Опять угадал.
Я, стараясь говорить разумнее, стал объяснять, что дело не только в
крепком тыле и кормовых ресурсах. Через Титикаку, мол, ползет эктоплазма и
текут демонические силы из нижнего мира. И если мы их не задержим, то они
прямиком попадут в наш любимый родной мир-метрополию.
Говорю красиво и убедительно, а потом смотрю, что особого контакта с
аудиторией нет. Эти ребята, кажется, так до сих пор не поверили, что
оказались за пределами не только Земли, но и организованного космоса,
фактически в обители зла, которая готовится преподнести серьезный сюрприз
нашим родным краям. Но, по-крайней мере, зубы Коковцову и Кузьмину я
заговорил. И даже предложил, по крайней мере, на людях, обращаться ко мне:
товарищ командарм, - для укрепления уставного порядка.
До позднего утра бойцы отсыпались за бессонную ночь, свалив свои
палицы и топоры в кучу. Потом опять марш-бросок. Два часа ходьбы и
карабканья по лесистой и скалистой местности, после чего мы оказались на
плато. А затем впереди замаячило Нечто. Оно было похоже на громадный бутон,
расположившийся в углублении, имеющем много общего с кратером. Над бутоном
виднелось багровое сияние. Мало кому из нас захотелось встретиться с этим
неприятным образованием и мы свернули влево.
Еще час все менее бодрого топания и впереди показался тот же бутон,
только полуоткрытый и лежащий прямо на поверхности земли. Да еще граница
багровых сумерек проходила гораздо ближе, а пестики с тычинками
монструозного цветка напоминали внешние органы захвата пищи. Еще поворот и
час утомительной ходьбы, но, в итоге, багровые сумерки повисли над нами,
вымотавшимися и отчаявшимися, а цветок был размером с десятиэтажный дом,
пестики же с тычинками - хищный злодейский рот со множеством челюстей и
острых хоботов. Ловушка, иначе не назовешь.
"Сивильник" упорно показывал мнимую опасность. Однако несколько
отважных бойцов, неосторожно приблизившихся к бутону, были насажены на
пестики, а затем сунуты в жующие тычинки. От такого опыления цветок страсти
заполыхал алым цветом. А с другой стороны багровых сумерек виднелись
громадные тени марширующих воинов - это, пожалуй, были мы сами, только в
прошлом.
Цветок из дрессированной эктоплазмы сжимал время, превращал его в
пространство. Из-за этого при движении в любую сторону мы неизбежно
проваливались к центру ловушки. Эх, сейчас бы Крейна сюда, он бы
поразмышлял насчет девятимерных нитевидных стрингов, для которых и время, и
пространство - всего лишь два проявления одного измерения.
На вершине цветка уже воссела торжествующая Чаупиньямки, на этот раз
она была вполне прекрасна и напоминала Веру. И стройностью, а румянцем
ланит, и тугой бархатистостью кожи, и яркостью глаз.
Несколько секунд я боролся с силой притяжения, которую почему-то
ощущал в нижней части живота, потом вошел сознанием в холодный полюс
спокойствия. Тут меня и осенило: деревья-то, которые здесь как-никак
растут, вовсе не попадают к цветку на закуску... И потому именно, что не
движутся, а торчат на одном месте. Я предложил всем соратникам сесть,
передохнуть и перекусить, то есть, просто прекратить перемещение. И в самом
деле, через час стало заметно, что цветок помаленьку удаляется, а багровые
сумерки рассыпаются и превращаются в тающие серебристые нити.
Соответственно и мой авторитет, как командующего, укрепился в результате
чудесного избавления. Кто-то даже назвал меня "товарищем командармом", а
одна индейская колдунья (непонятно, как она прошла отборочные соревнования)
расцеловала и предложила срочно разделить с ней ложе.
Я сказал ей, что после победы - обязательно, и стрельнул у кудесницы
табачку, а потом мы снова двинулись в путь. Когда заночевали в своих
гамаках, нам оставалось совсем немного до горной дороги. Деревья в районе
стоянки росли реже, меньше было налеплено мха, лишайников и меньше свисало
лиан. Однако народ уже боялся - на блок-посты солдатиков загоняли
рукоприкладством и поджопниками. При том на каждом посту сидело по бойцу из
числа тех, кто "спустился" из верхнего мира, с автоматом и гранатами.
Пришлось и мне, отставив свой генеральский статус, идти на боевое дежурство
с "калашниковым" в руках. Взял с собой адьютанта Носача с самодельной
винтовкой и еще пару индюшек.
Вначале все спокойно текло, я даже погрузился в полудрему, в которой
грезил, как бы все могло у меня удачно сложиться с Ниной или с Чаской, если
б не закодировал их преступный Уайна Капак. А потом, перед тем как
всхрапнуть, почти случайно чиркнув взглядом по лесу, заметил в лунном свете
какие-то тени. Я сразу мог бы дать честное пионерское, что это - ягуары,
целое семейство. Они двигались, то очень медленно, то мгновенно перемещаясь
с места на место. "Сивильник" сразу сделал подсказку, да впрочем я и так
догадывался - это нападение "дрессированной" эктоплазмы.
Хотя было скудно по части света, я заметил как посерели и обмякли мои
индейчики. Демоны предъявили нам не только эктоплазменных ягуаров в большом
количестве, но еще размочили наши души водой страха и отчаяния. Я приладил
автомат и думал было стрелять, но тут понял, что порождениям "сырой"
материи вряд ли много вреда нанесу, а вот весь лагерь ввергну в панику со
всеми вытекающими последствиями. Но влупил очередью кто-то другой - с
соседнего поста.
Пришлось присоединиться и мне. Шагах в пяти возникла оскаленная морда,
в которую я и пустил пули. Зверюга натурально дернулась и затихла, уронив
голову в лужицу крови. И тут я заметил, что ягуары уже позади меня, и
некоторые из них имеют подозрительные человекообразные очертания. Проклятая
индейская фантазия! Это она превращает эктоплазму в сущих монстров.
Над лесом шагало божество с головой ягуара. Оно проникало в каждый
мозг, окольцовывало органы чувств, пичкало своей устрашающей пропагандой
центры восприятия, захватывало психическую ось и забирало энергию сдвига.
Сзади раздались хоровые вопли ужаса, мимо моей головы свистнул
каменный шар, наудачу пущенный каким-то пращником. Ягуары, полуягуары,
четвертьягуары и прочие ягуарантропы шли в психическую атаку, нападая с
разных сторон, возникая там и сям, обретая вещественность, когда им нужно.
Кое-кто из них пользовался таким нехитрым оружием, как заостренные колы и
дубье.
Пару моих выстрелов - и я уложил двух хищных монстров. Второй
ягуарантроп чуть не засадил кол мне в пузо, я еле успел воспользоваться
автоматом как палкой. Но все равно злобный чудик напрыгнул на меня, на
автомат легли лапы хищника, причем с заметными пальцами, неизгладимое
впечатление производили здоровенные когти, с клыков капала слюнка,
пятнистая и шерстистая морда лица не внушала симпатий. Я понимал, чем
рискую, поэтому выдержал натиск, а затем потянул на себя и поддал злыдню
ногой снизу, чтобы он кувыркнулся через меня. И, в итоге, шарахнул его
прикладом по черепу.
Однако, по-большому счету, в лагере царило несусветное, несмотря на
имеющееся ограждение из веток и стволов. Брань, скрежет, хруст костей,
гневные крики, редкие выстрелы, пораженческие вопли. Пораженческие вопли
звучали чаще всего.
Я вместе с Носачем ринулся назад, в центр нашего стойбища, пытаясь
организовать людей в малые боевые группы.
- Эй, козлы, в тройки, четверки становитесь, два с факелами, два с
топорами, и никакая эктоплазма к вам не прорвется. Главное, не дрейфить.
Кое-где самоорганизация происходила и без меня. Особенно по периметру,
где на постах находились мои десантники и диверсанты, но в центре лагеря
царил ад.
Ягуары и полуягуары кромсали людей как газеты. Люди как проигравшие
футболисты падали на землю и зажимали глаза руками - жри, не хочу.
Большинство монстров жрать хотело. К ягуарьему племени присоединились
чудища, похожие на пум, волков и медведей. Костры кое-где превратились в
огненные столбы, от которых спасения не было ни моим бойцам, ни хищному
племени.
Каким-то третьим или четвертым глазом я наблюдал нижний мир
Супайпы-Бормана, готовящийся стать подарком метрополии. Я видел костры на
улицах городов, сложенные из трупов, легковушек, книг, дискет,
компакт-дисков. Я видел руки людей, рвущие жареную человечину и
заталкивающие ее себе в рот. Я видел и слышал дикторов телевидения, которые
объясняли, почему надо поедать врагов народа, особенно их мозги, печенки и
сердца. Потому что надо вернуть себе их несправедливо накопленную жизненную
силу. Потому что надо уничтожить их телесные души-двойники, чтобы те не
могли больше навредить или воплотиться. Потому что надо вобрать в себя их
дух, чтобы он не смог вознестись к небесам и притянуть оттуда враждебные
астральные сущности.
Дикторы телевидения объясняли, что не всякое обладание имуществом есть
зло, а лишь то, что противоречит воле божеств и круговороту жизни. Братья
Вестники отделят праведных собственников от неправедных.
Тем временем братья Вестники в белых туниках и в масках, изображающих
солнце, луну, медведя, волка, зайца, врывались в квартиры, вытаскивали
оттуда "себялюбцев, недостойных хоровода жизни", в основном граждан гордых
да независимых, и резали их широкими ножами на восходе солнца. У
свежезарезанных спрашивалось: "Ну что, не будещь больше выпрындываться?"
При этом ярчающий диск казался головой радостного бога.
Еще уцелевшие "себялюбцы" не отстреливались от разгулявшихся
"альтруистов", а только виновато прятались по темным углам.
Я видел и слышал коллективные молебны восходящему солнцу - на газонах
перед домами, простодушные песнопения луне на закате - около рек и озер.
Организовывали массовые ритуалы опытные проповедники из общества Вестников.
Я видел, как двигалась людская очередь на пункте по проверке функций
мозга. Проверяемым закреплялись на головах датчики, которые снимали альфа-,
бета- и дельта-ритмы. Испытываемые проходили массу тестов, причем датчики
изучали по пульсу и состоянию зрачка, правдивы ли ответы. Данные
обрабатывались сверхмощными компьютерами на параллельных процессорах,
которые определяли способности граждан к включению в большое общее дело, к
опрощению, самоотдаче и самоотрешению, к эмоциональному подъему, к смирению
и поклонению Высшим Разумным Милам.
Те мозги, что полностью не подходили, вскоре просто вышибались
ломиками и дубинками. Другим мозгам, частично испорченным индивидуализмом и
себялюбием, давался испытательный срок, в течение которого происходило
Исцеление с участием опытных нейрохирургов и фитотерапевтов из числа
Вестников.
Еще быстрее двигалась очередь на избирательных участках, там
голосовали за списки партии "медведя", партии "волка" и партии "барана".
Народ больше всего доверял ветеранам движения Вестников. Парламентом был
принят новый герб страны - пятилучевой знак солнцеворота.
Одно министерство за другим переходило под покровительство Высших
Разумных. В экономическом ведомстве бразды правления взяла богиня
плодородия, чье изваяние со змеиной головой и набухшими грудями занимало
холл главного здания. Теперь каждый чиновник знал, что вышестоящей у него
является сверхъестественная сила, перед ней и придется нести
ответственность за нерадение. Особо нерадивые бюрократы были покараны уже
на следующий день, их тела умерли из-за внутренних кровоизлияний, а над
лицами с застывшими масками недовольства летали тучами мухи...
Сам-то я отбивался довольно лихо, с автоматом-то, с матом, сзади меня
к тому же прикрывал Носач. Но мои личные успехи не имели судьбоносного
значения в этом кавардаке. И вот где-то в центре лагеря среди огня и павших
бойцов надо мной зависло божество хищного племени. Морда его лица с
довольной ухмылкой наклонилась и как бы сказала: "Зря трепыхаешься,
зудень."
Сейчас я не думал о вечной борьбе добре и зле - тем более, ведь
неизвестно, кто есть who и что есть what. Я примитивно хотел отомстить. По
уже испытанной технологии я вошел в полюс спокойствия, позвоночник
завибрировал и вокруг него закрутились вихри. Однако, они никак не могли
соединиться во что-либо путное. Демон-ягуар рассеивал их своих дыханием.
Как я не вспоминай свои чешуйчатые конечности с когтями, ничего серьезного
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг