позвонил - там и кнопочка имелась возле калитки, - а когда никто не
откликнулся, просунул свой рот между прутьев решетки.
- Эй, господин Цокотухин, товарищ писатель, давайте побеседуем,
разрешите прогуляться по вашей дорожке.
В ответ писатель все-таки возник на крыльце. Вид у него был
разъяренный.
- В третий раз за сегодняшний день. Запомните, сволочи, этот дом был,
есть и будет моим.
Вот так высказывание. Кто его, интересно, раздразнил?
- Вы что, товарищ Цокотухин, не того съели на обед?
- Ну сейчас я тебе помогу запомнить мои слова.
Грозный писака стремительно скрылся в дверях и наступила краткая
пауза. Она завершилась тем, что Цокотухин вернулся с охотничьим ружьем,
которое стал недвусмысленно наводить на меня.
Я вовремя понял, что не успею чего-либо ему объяснить. Хотел было
припустить вдоль улицы, но потом вспомнил - я же на машине, и мотор у нее
заводится вмиг. Юркнул в кабину, повернул ключ, и в тот момент, когда я
рванулся с места, матерый литератор пальнул. Вначале я усек только одно
обстоятельство - Цокотухин в мое тело не попал, чем меня премного
обрадовал.
Спустя секунд десять я сообразил, что попал он в машину, а еще через
пол ста метров движение мое прекратилось. Я выбрался из кабины - так и
есть, в капоте дырка, карбюратор просквозило пулей двенадцатого калибра. А
вдруг этот зверь сейчас побежит за мной по улице, чтобы добить?
Буксир бы мне. Полцарства за буксир! Откликнувшись на мольбу и
воздетую руку, рядом затормозил джип "Тойота". За его рулем сидела весьма
приятная дамочка.
- Послушайте, леди, я бы попросил вас, то, что мужчина у женщины
просить не должен. Не могли бы вы отбуксировать меня на Нейтронную улицу.
С меня "шанель номер пять".
Без долгих слов она вышла и стала разматывать буксирный трос. Вот на
такой женской тяге я и добрался до папашиного дома.
Владелица "Тойоты" уже хотела трогаться с места, когда я снова
напомнил.
- Девушка, с меня "шанель номер пять".
Она отрицательно мотнула головой.
- Тогда бутылка "бургундского".
Опять отрицаловка.
- Может, стакан компота?
- Вот это подходит.
Я тут же послал выскочившего папашу подсуетиться насчет угощения и
усадил дамочку в кресло-качалку в наиболее ухоженной части садика. Обзор
нижней части дамского тела оказался как всегда отличный. Некоторым
нравятся мясные бабы, у которых все выпирает, но только не мне. Так вот,
новая знакомка была в моем вкусе, аккуратненькая барынька.
- Мне показалось, что на улице Нейтринной кто-то в кого-то стрелял, -
ехидно припомнила она. - Судя по дырке в капоте, стреляли в...
- Этот "кто-то" чуть-чуть, самую малость, пальнул в меня. Наверное,
обознался. Такое еще случается.
- Вы не хотите сообщить куда следует? - спросила дамочка.
- Я не ябеда.
- Странная молчаливость. Вы случаем не мафиози? - уточнила она.
- Ну просто... мне немножко не везет в этом городе. Впрочем, моему
корешу Степе Неелову не повезло всерьез. Когда я приехал из Свердловска,
он был уже трупом, тем не менее милиция как-то косо на меня посмотрела. Я
опасаюсь, что второй сомнительный эпизод может испортить мою биографию.
- Я знаю о деле Неелова. Я даже читала его последний опус. - Дамочка
довольно активно втянула притащенный моим папашей компот. Мне показалось,
что старый алканавт все-таки добавил в него ликеру - для "скусу".
- Значит, вы трудитесь либо в ментовке, что маловероятно, учитывая
ваш вдохновенный вид, либо в местной газете, - предположил я. - Ага, вы -
журналистка. Ну так что будете писать насчет этого подлого дела?
- Ничего, пока не будет раскрыто, - довольно безразлично
отреагировала дамочка.
- Странно, учитывая, что ваша газетка любит вставить московским
властям за разгул криминала. Так какие соображения у вашего начальства?
- Я и есть начальство, зам главного редактора, Елена Тархова.
- А я, кстати, Леня, какое приятное созвучие у наших имен.
- Так вот, Леня, мы попеняем московским властям, когда момент
настанет, ну а... в городе должны быть вполне уважаемые люди.
- Такие, как начальник ГУВД. Я понял, если что не ладится, надо
свалить на дурную Москву, если же что-то тип-топ получается, значит, наши
городские начальники отличились. Отличная тактика, учитывая, что во всем
городке и его окрестностях ничего кроме вашей газеты приобрести нельзя.
- Центральная пресса и даже Свердловская слишком дорого встанут за
счет подвоза... А Москву нам действительно любить не за что.
- Да уж, все местные оголодали так, что задницы паутиной заросли, -
"поддакнул" я.
- Все не так просто, как вам хотелось бы. Раньше население нашего
городка относилось как бы к высшей касте. Кто-то без дела ерзал на своем
рабочем стуле, кропал там стишки, выпиливал лобзиком, размышлял о летающих
тарелках, но зарплату и все такое имел, кто-то вымучивал диссертацию,
кто-то неторопливо делал науку, годами что-то изобретал, проталкивал,
ждал. А сейчас надо ежесекундно мельтешить. Не подвертишься сегодня,
завтра будешь в обносках ходить. И все знают, кто в этом виноват.
- А также кое-кто знает, на чем держалось благополучие вашей высшей
касты. Вначале жила она на горбу у селян-крестьян, которые до пятьдесят
пятого года от голода пухли, танцевала на хребте у зэков, от которых
только лагерная пыль осталась. Жировала ваша каста за счет работяг, у
которых вся жизнь проходила между станком и фугасом бормотухи.
- Да уж, а сейчас у них в животе "смирновская" булькает, когда они по
чужим огородам картошку выкапывают, чтобы зиму протянуть... - огрызнулась
госпожа Тархова.
- Нефтяная река ради вашей касты за кордон текла, пока не выдохлась.
- Вы - начитанный мальчик, Леня, спасибо за сведения. Но, между
прочим, здесь люди не базаром жили, они думали о том, как до Марса
долететь.
- Братанчик ваш Тархов, как мне кажется, всегда больше думал о
приятных сторонах жизни. Не зря же он служил секретарем комсомольского
горкома, а сейчас - зам Гунякова по фонду.
- А вы спекулянт. Вы Родиной торгуете. Мне про вас лейтенант Хоробров
рассказывал, - перешла в наступление Елена.
- А вы Родиной даже торговать не умеете, поизносилась она вашими
стараниями. Если бы у вас Марс был отчизной, там и песок стал бы в
дефиците.
- Казнокрад.
- После вас мало что в казне осталось.
- Вы, Леня - буржуазный хищник.
- А вы, Лена - красный микроб.
- Перекупщик.
- Да уж у вас не перекупишь, все тут схвачено.
Она несколько замешкалась, а я вежливо помог.
- Еще скажите, жидовская морда. Это вы быстро научитесь произносить.
- Нет, морда у вас ничего, - неожиданно откликнулась Елена. И стало
ясно, что предыдущей перепалке она никакого особого значения не придавала.
Я ведь не задел ее женских достоинств.
- И у вас отличная. Фигурка тоже потрясная. Может махнем в лес, за
грибками, ягодами и прочими фигами-мигами? Вы в красной косынке, коса
болтается, я в ермолке с развевающимися пейсами. На велосипеде поедем,
говорят он половое влечение снижает.
- А если вдруг увеличивает?
- Тогда лучше сходим куда-нибудь вечерком, потанцуем. Я отлично
чувствую музыку - словно у меня в одном месте скрипичный ключ. Кроме того
я классный плясун. В самом деле, у меня ноги виртуоза.
- Не верю, вы косолапый... Ладно, вот вам мой телефон, позвоните
сегодня в семь вечера.
- Меня можно на "ты".
- Не засни, Леня, раньше времени.
Как же, засну я. Едва моя цыпочка за ворота, я к телефону. Собрался
гипотезу проверить насчет Цокотухина. Не лежит ли его книга сейчас в
типографии. Вместо Степиной. А поскольку редакция газеты по
совместительству является и издательством, то рукопись Цокотухина к
производству должны готовить именно там.
- Алле, это из типографии беспокоят. Я по поводу книги Цокотухина...
Трубку видимо взяла редакционная секретарша.
- Сейчас вам дам Афанасия Петровича...
Это, наверное, зам по производству, а может техред. Я постарался
исказить свой сочный баритон, сделав его тусклым и хриплым.
- Афанасий Петрович, это типография, наборный цех. Где листы
оригинал-макета по Цокотухину с новой корректурой? Мы ж тут не можем
фотопленки в десять приемов делать.
- Так разве вы ничего не получали? Я лично, бля, отдавал Никите
Алексеевичу, вашему начальнику.
Конечно, отдавали, конечно, получали. Цокотухинскую книгу должны
делать с прилежанием. Но я все-таки засек его, голубчика. А сейчас надо
как-нибудь выпутаться.
- А... Никите Алексеевичу. Я, наверное, чего-то не врубился, первый
день после больничного. Чего-то я промашку сделал. Вот неловкий. Извините,
я тут сам все выясню.
Афанасий Петрович скептически хмыкнул, выставляя оценку "два" моим
умственным способностям, и бросил трубку. Я тут же напечатал на машинке
три страницы текста - так, всякую ахинею. Про то, как три мужика с
оборонного завода сделали из двух танков гусеничный мотоцикл с коляской,
добрались на рыбалку и сели обсуждать сравнительные достоинства виски,
денатурата и одеколона, вдаваясь в химический состав и способы воздействия
на нервные окончания. Потом у меня эти мужики подискутировали насчет
любви, какие из дам стервознее - толстенькие или тоненькие, с большой или
маленькой попкой. И закончили мужики спором на футбольную тему - мешают ли
яйца футболистам. По-моему, такой эпизодий может в любой книжке иметь
место, или я ничего не смыслю в большой литературе. Наконец я почиркал
карандашом а-ля техредактор, указал, где какой кегль, где жирный шрифт,
где курсив и такое прочее. Оделся попроще и дунул на велосипеде к
типографии.
Там на вахте меня, естественно, стали тормозить.
- Я из газеты, с материалом от техреда, к Никите Алексеевичу.
Вохровка немного покумекала и, глядя на мое уверенное улыбчивое лицо,
- а я как раз седуксеном зарядился - решила пропустить. Но надо было еще
нагло выведать кое-что.
- Где он сидит-то, ваш Лексеич? Я ж впервые.
- Второй этаж, третья дверь налево.
Никита Алексеевич, начальник наборного цеха, весьма удивился моему
появлению.
- Но Петрович твердо обещал, что больше никаких изменений.
- А вы будто не знаете - автор Цокотухин такой капризный. Вдруг ему
до усрач... позарез понадобилось пару предложений переставить. Он же имеет
право сколько-то процентов текста менять своими коррективами, понимаете.
- Да, но после получения гранок. Звякну-ка я Петровичу, побранюсь
немножко или предела этому не будет, - решил начальник наборщиков.
Вот так развязка. Куда мне сейчас драпать? Прямо в окно сигануть или
мимо вооруженной вохровки проскочить?
Я весь напрягся, как кот, случайно повстречавший бультерьера. Но
обошлось.
- Что, Афанасия Петровича опять нет... где вы его прячете?.. да
ладно, пустяки...
Никита Алексеевич не стал настаивать на разговоре с Афанасием
Петровичем, звякнул в наборный цех и какой-то парень, - замызганный,
словно им станок протирали, - провел меня туда. Там я и познакомился с
рукописью Цокотухина. Причем сразу наткнулся на знакомый, хотя и
искаженный кусок текста.
"...Пустая трата времени - самая страшная из потерь. А ведь святая
наша обязанность постоянно раздувать в себе огонек милосердия. Эх, давно я
не навещал свою старую учительницу Любовь Матвеевну, которая научила меня
говорить и танцевать вальс. Чем же порадовать старушку в это смутное
неприкаянное время? Конечно же не заморским токсичным "Сникерсом", а
пакетом наших российских пряников. Пошел я, вдыхая утренние ароматы
ласковых лип и суровых дубов, в магазин на углу Нейтронной, и уже на
расстоянии шагов в сто заметил народ. Люди, простые труженики, смирно
стояли в длинной очереди и лишь кто-то вздыхал. Мол, опять сволочи из
правительства обманули всех, обещали же, очередей не будет, пора скидать
их, дармоедов. Я прошел мимо дисциплинированно стоящих людей и обратился к
размалеванной продавщице, лениво жующей резинку.
- Почему не торопитесь, почему медленно отпускаете товар?
А она, не глядя в мою сторону, ответила, словно сплюнула.
- На всех не наторопишься. Сюда же полгорода кинулось, разве с такой
оравой управишься, - она походя обозвала "козлом в кирзухе"
старика-ветерана, протягивающего котомку. - Говорят, метеорит на город
свалится, вот все спешно стали запасы составлять.
Я обернулся к людям:
- А что, правда метеорит на нас упадет?
- Конечно, правительство к зиме все окончательно развалит и метеорит
на народ сбросит, - ответила за людей бабуся в ветхом зипуне, подпоясанном
бечевой. - Они это умеют. Так что лучше запасаться. Но дерут, сволочи, за
продукты втридорога.
И в самом деле, когда я достоял свою очередь, то кулек пряников
обошелся мне в половину месячной зарплаты.
- Почему так дорого, женщина? - обратился я к наглой продавщице.
- Мало того, что все сюда кинулись, так и на дороге авария. Мост
рухнул и подвоз еды прекратился... Вот когда товара мало, а народу много -
цена и растет.
- При хищниках-буржуях даже мосты не стоят, - метко заметил кто-то из
толпы."
Нееловский текст. И авария на дороге, и очередь, и метеорит. Только
не чувствуется моего литературного влияния. Кондово написано, по-советски.
Но пора заняться тем, ради чего я собственно прибыл. Я выкинул главку, где
герой, выспренно осуждая проклятую страсть к наживе, давит паровым катком
коммерческие ларьки, зато вставил своих трех мужиков. Так-то лучше будет.
А вообще нахал этот Цокотухин. Не он в мою машину должен всаживать
пули двенадцатого калибра, а я обязан зафуговать в его домик гранату,
чтобы и от него, и от его строения только сопли обгоревшие остались. Он
ведь злодей. Злодей и вор. Хотя скучно ему живется, ведь что ни выдавит из
себя, все будет напечатано. Но как мне доказать лейтенанту Хороброву
вредность товарища Цокотухина? Ладно, если не докажу, то хотя бы расшевелю
мента, пускай дальше сам думает.
Я вышел на улицу и стал названивать из первого попавшегося таксофона
в ГУВД. Дежурный меня остудил, что-де лейтенант на ответственном задании.
Позвонил ему из дому, и опять то же самое. Похоже, рабочий день у товарища
милиционера закончился. Ладно, подождем завтрашнего свидания. Надеюсь, до
завтра Цокотухин не сроет из города.
Потом я нашел автослесаря, который готов был залатать капот и
починить карбюратор. Кстати, это был братан по Афганистану, где мы оба
служили вертолетными стрелками. Правда, такое обстоятельство сейчас не
помешало ему запросить приличную сумму почему-то в баксах и взять на
работу целых три дня.
Это меня расстроило. Значит, завтра утром я не смогу умотать в
Свердловск. Еще три дня вместо того, чтобы культурно заниматься бизнесом,
я буду и кипятиться, и горячиться, и пытаться отомстить негодяю
Цокотухину. Хотя, собственно, говоря, какое мне до этого всего дело? Мне -
никакого, а вот моему неврозу есть дело до всего.
Я так разволновался, что чуть не забыл звякнуть своей новой подружке.
Она сама мне предложила сходить в кабак "У Далилы" и я согласился.
Оправдание сразу придумал, что представителя прессы я все-таки должен
залучить в союзники.
Когда я увидел Лену Тархову вечером, то, во-первых, мне захотелось
потушить свет, а, во-вторых, оказаться поближе к ней. Среагировали мои
нервные узлы на эту даму.
- Надеюсь, ты интересный собеседник, - сказала она, когда мы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг