Александр Тюрин
Проблема © 1, или Тринадцать уколов
1
Стояла ледяная осень 19.. года, года, интересного тем, что никто не
знал, чем он кончится. И кончится ли вообще. В каком-то мусорном бачке
ржавели другие года, похожие на сжатые пружины: 1913-й, 1916-й, ну и так
далее. Как и тогда, толпа вдыхала, раздувая ноздри, запах обмана. Как и
тогда, распаленная интеллигенция мучила всех своим невежеством. Как и тогда
хозяева жизни радовались тому, что у них всё получается. Очередная страна
стала набором ресурсов, разделанной тушей в мясной лавке.
Люди не верили, что их трижды обокрали; они говорили об одном и том же,
но не слышали друг друга. Они никак не могли понять, что то общее, на
которое они работали всю жизнь, оказалось в руках кучки маклеров. Поля
зарастали бурьяном, заводские дворы были заполнены никому не нужными
машинами. Крики тех, кого резали джигиты на окраинах разваленной страны, и
стоны тех, кто подыхал в холодных подвалах, не были слышны чиновниками,
бизнесменами и журналистами - все они были заняты потреблением и
обеспечением своего потребления.
Боря же Лямин лишний раз рта не раскрывал - только, чтобы влить
популярную жидкость, растворяющие сознание. Веяние времени заключалось в
том, что он нередко пытался проехаться за счет собутыльников. Те в долгу не
оставались. И как-то раз, когда наступил черед всяких подначек, один вредный
малый подпустил Боре:
- Мы все устали от твоей талантливой прозы. Нас всех от нее тошнит,
поэтому больше не жди похвал. Заставьте меня пялиться на "Мону Лизу" сорок
восемь часов в сутки, и кончится это тем, что я разорву шедевр и использую
его не по прямому назначению. Хватит тебе, Борис, быть плесенью, пора на
простор. Ты понимаешь, о чем я?
- Понимаю. О чем? - послушно отозвался Боря.
- Издай ты книжку, лопух. Эстетика, этика, знание грамматики - ничего
этого сейчас не требуется. Деньги на бочку и все.
- Издать? Это как? - Лямин чувствовал, что у него не дрогнула ни одна
извилина в мозгу. Он вообще мало думал последние полгода, с тех пор, как его
уволили с завода, где он работал после института, также как его отец и дед.
И довольствовался теми мыслями, который дарил ему телик.
- Сядь да покак, Борис. Едва четыреста тысяч рубликов облагородят твой
пыльный карман, станешь ты солнцем русской литературы, могучей кучкой. Если,
конечно, тебя удовлетворит умеренный тираж и ты не собираешься, как лампочка
Ильича, проникать в каждую избу. Совет я тебе дал бесплатно, пользуйся.
Постарайся вытянуть из колоды трех-четырех тузов - я про жирные кошельки.
Соображаешь?
Свет понимания по-прежнему отсутствовал в тусклых глазах Бориса,
поэтому советчик продолжил.
- Пошарь в записных книжках - могут пригодиться какие-нибудь дорожные
попутчики с большими чемоданами, одноклассники-фарцовщики, которые продавали
тебе жвачку за рубль, ребята с твоего курса, что круто взвились по
комсомольско-коммерческой линии. Почти все они сейчас обросли финансовыми
жирами. Попробуй поверить: люди, близкие тебе не более чем зулус Мандела,
могут быть связаны с тобой кредитной ниточкой. Попаси их. Или я тебя не
уважаю. Или мы все тебя не уважаем.
Слова запали, вернее, провалились в душу Бори, недаром же она
напоминала то ли погреб, то ли колодец. Полумолодой, полухудой, полулысый
литератор Лямин давно уже оставил мечты о вхождении на книжные полки
районных библиотек и пробавлялся тем, что сочинял предисловия, междусловия и
послесловия к книгам более весомых товарищей по писательской партии. Или
переписывал на удобоваримый манер невнятные переводы забугорных
эпопей-опупей про мужиков с большими мечами и баб с большими сисями. Но
если?..
Альфред Мамедович Гасан-Мамедов мог отвалить 150 000 и не моргнуть ни
одним своим глазом-черносливом. Познакомились они года три назад в сухумском
самолете, когда джигиты еще не брались за базуки и автоматы, а
приторговывали на базаре хурмой по три рубля. Во время рейса Боря с
Альфредом то и дело устраивали соревнование. Пытались обставить друг дружку
в стихотворчестве на тему толстых южных ляжек и низких попок своих попутчиц.
Тогда и обменялись телефонами - не поймешь зачем, учитывая, что Альфред
являлся официально инструктором комсомольского райкома, а по жизни
цеховиком, Боря же - простым инженером.
А нынче электрическая дорога, отняв червонец, доставила Лямина на
станцию Репино. Дальше, по правой крайней тропке, он двинулся сам. (Налево
еще пару лет назад был спортлагерь ныне разваленного пароходства, где в
палатках визжали моряцкие девки - мореманы воплощали в жизнь картинки из
западных порножурналов.)
Хозяин для затравки похвалился домом-виллой. Не зря Альфред Мамедович
тащил цветметаллы из народных запасов за рубеж - опущенной промышленности
они уже больше не не нужны; не зря завозил из-за кордона промытую хлором
падаль - "кормить население". Экскурсия началась с андеграунда, то есть
подвала, где располагались пинг-понг, сауна и электрогитара с усилителем
фирмы "Фендер".
И дальше с выпендрежем и чувством самоудовлетворения демонстрировались
первоэтажные охотничьи трофеи (рога, спиленные у невезучих лосей, и
невеселые головы, отнятые у зазевашихся мишек), второэтажные "электроники",
утробно урчащие или жалобно попискивающие, третьеэтажные сортиры с
ароматными унитазами в голубой горошек и музыкальными бачками. После
экскурсии уважаемый хозяин завел возможно уважаемого гостя в гостиную. И
там, у камина, заслоненного решеткой, свистнутой со старинной могилы, стал
выведывать творческие планы. Затем на пару и даже несколько соревнуясь,
хозяин и гость распатронили некоммерческую и коммерческую литературу всех
времен и народов за поверхностность, жалкие претензии на глубокомыслие,
убогий список сюжетов и дешевую игру на эмоциях. Затем Альфред взял рукопись
Лямина и наугад заглянул в нее.
"Холмс-младший (сын знаменитого сыщика от миссис Хадсон, тоже сыщик -
авт.) отложил в сторону виолончель, бросил в рот горсть ассамской цветочной
пыльцы и запил ее "скотчем" (на два пальца) с содовой.
- Vutson (Ватсон), - обратился он к своему собеседнику,
расположившемуся в соседнем типично викторианском кресле.
- Watson (Уотсон), sir, - отозвался тот.
- Правильно, Уотсон. Я придал своему голосу русский акцент.
- Да, что-то похожее я слышал в Одессе. И, кстати, я очень люблю
русскую литературу. Помните, "то как зверь она завоет, то подарит три
рубля..."
- Дорогой друг, мы все ее очень любим, но что вы еще заметили
необычного?
Уотсон-младший (сын того самого Ватсона, тоже доктор - авт.) сделал
затяжку из кальяна и подумал: "Где иллюзия, где явь? Более правдиво то, что
я чувствую, вдохнув обычный воздух или втянув пряный дым табака,
именуемого "шиша"? В одном случае в моем мозгу выделяются эти вещества, в
другом - те. И по какую сторону истина?..
- Ничего необычного я не заметил, Холмс. Ровным счетом. Неладно что-то
в датском, а, если точнее, Соединенном королевстве. Но это уже давно,
колонии шалят с 1919 года.
- Я бы не сказал, что такой ответ меня порадовал, - Холмс пожевал
бетеля и, извинившись, сплюнул длинной красной слюной на ковер. - Сегодня
утром, когда я зашел в кабинет - через пять минут после вас, - в воздухе был
запах хорошо смазанных сапог.
- Но в Англии никто не носит смазанных сапог.
- Вот именно. Следовательно, запах оставил здесь "товарищ" из СССР.
- Towarizsch (Тоуварижч)? - переспросил Уотсон, - русский?
- То-ва-рищ. Советский.
- Но чем этот "советский" здесь интересовался?
- Может быть, папкой с материалами об убийстве начальника водонапорной
станции в Ист-Энде.
- Холмс, я не понимаю. Какое отношение советский может иметь к
лондонскому водопроводу?
- Нынче советский в Англии, скорее всего, агент ГПУ. Не забывайте, на
дворе - 1926 год.
- Хорошо, старина, больше не забуду. Но смазанные сапоги - это,
пожалуй, нарочито, чтобы привлечь внимание. И как-то вовремя этот "товарищ"
здесь появился. Если бы его не было, то его стоило бы придумать, ввиду
наезда на британские интересы в Китае и упорной забастовки наших угольщиков.
- Водопровод, Уотсон, между прочим, оружие массового поражения.
- В самом деле, что вы говорите! - ошеломленный джентльмен втянул
слишком большое облако дыма и, испытав приступ кашля, задумался о газовых
атаках времен первой мировой.
- Не такие уж крупные дозы химических веществ, введенные в воду, могут
серьезно изменить миллионы лондонцев. Их поведение, темперамент. Эти
химикалии сродни по воздействию недавно открытым ферментам, что выделяются
железами внутренней секреции и управляют человеческим организмом.
- Но зачем? - Уотсон чисто английским движением поднял брови домиком.
- Вы знакомы с историей последней русской смуты? Люди легко поддавались
внушению, теряли контроль над собой, кричали, ругались, впадали в истерику.
Совсем как наши футбольные фанаты. Русские точно так же хотели отправить
судей, то есть власть имущих, на мыло, точно так же требовали изменить счет
игры, то есть переделить собственность...
Уотсон покрутил кончики усов, что было у него признаком сомнения.
- Вы считаете, что кто-то накачивал какой-то химией толпы? Но
припоминается, мы очень хотели сменить там правительство, царя не должно
было быть среди победителей в Версале, а русских войск в Стамбуле. Неужто за
этим стоял мистер Ллойд-Джордж и парни из "Интеллидженс Сервис"?
- Я считаю, дружище Уотсон, что механизм воздействия на психику
существует. И его можно задействовать химическим способом.
- Вы полагаете, Советы тоже смогли синтезировать какие-нибудь вещества,
которые способны переиначить британские умы?
Холмс ответил не сразу, потому что скручивал сигарету с марихуаной.
- Необязательно синтезировать. Можно просто найти. Уотсон, вас же
видели во Внешней Монголии и внутренних районах Бразилии. Колдуны и шаманы
применяют различные средства для укрепления своей психической силы и
ослабления сопротивляемости у благодарной, так сказать, публики. Взять,
например, сок мухоморов или водяного растения аяухаски. Все необходимое для
возбуждения и торможения психики можно найти на лоне природы. Более того,
там произрастает целая система ключей к нам, горделивым двуногим. И,
пожалуй, первобытные дикари разбираются в ней получше цивилизованных
европейцев, хоть и не носят подштанников... Ага, миссис Хадсон, то есть
мама, принесла свежие газеты... Значит, пора обедать... А ведь произошло
кое-что действительно интересное, Уотсон.
- Что именно? Королева свалилась с горшка и сломала корону в трех
местах?
- Да вы лефтист, Уотсон. Сегодня, то есть 4 мая 1926 года от Рождества
Христова, в Англии началась всеобщая забастовка. Пролетариат превращается в
полчище, которое ищет социальной справедливости. Вот, пожалуйста, газета
"Таймс" принесла ужасное известие: толпа возбужденных профсоюзников
ворвалась в кондитерскую и выдернула кофе со сливками из-под носа пожилой
дамы.
Тут Уотсон впервые побледнел. А Холмс, как обычно, не переменив
спокойного выражения лица, продолжил:
- Я заинтригован, неужели существует формула социальной справедливости?
Форд эксплуатирует рабочих. А они его нет? Ведь идея и организация - его.
- Позволю не согласиться, Холмс. У многих есть идеи, но нет капитала."
Альфред помолчал с полминуты, подбирая нужные слова. Наверное, он тоже
думал о том, что алчность и умение употребить ближнего своего - важнее идеи.
- Ладно, сойдет, хотя зачем этот 26-й год? Кому он сейчас нужны? -
наконец произнес вилловладелец уверенным голосом издателя, принимающего
текст у робкого, бледного, влажного автора. - Надо бы что-нибудь попроще.
Про то, как Петя изменил с Машей, Наташа с Васей, Петя с Наташей, Маша с
Васей и, наконец, Петя с Васей и Маша с Наташей. Или про то, что рэкетиру
Пете стало скучно и он принялся бить кооператора Васю, однако работать в
одиночку было неинтересно и Петя позвал на помощь рэкетира Колю. Вася же,
сговорившись с Колей, взял да угрохал Петю... Ну и так далее.
Потом хозяин все-таки вынул из сейфа кулек, туго набитый жеваными
купюрами.
- Как придать силу рублю? - задумался он.
- Отдай его мне, - подсказал Боря чудодейственный рецепт.
- На, пользуйся, - вилловладельцу хватило всего лишь записки с Бориным
обязательством - вернуть через три месяца с 30-ти процентным "наростом".
- А если я потеряюсь? - пошутил Боря.
- Я тебя поймаю, - тоже пошутил Альфред. - Как предпочитаешь, на живца
или блесну?
Боря решил раньше времени не нервничать. Безусловно за последние годы
Альфред стал намного цивилизованнее. Раньше он изготавливал "Шанель © 5" из
ослиной мочи, а теперь поддерживает культуру в Борином лице.
В довольно приподнятом настроении Лямин побродил с прихлебываниями пива
по загородной местности. А когда вернулся домой, чтоб еще увеличить дозу
счастья, позвонил художнику Васе Тряпичкину - занудливому алкашу с бельмом в
глазу, которому природой было скупо выделено лишь одно положительное
свойство. Зато какое! Из его пальцев-отростков деревянного цвета,
пропитанных беломорным духом, - выходили такие сочные картинки, такие кости,
черепа, мускулы, сухожилия и режущие предметы, что жизненная правда бледнела
перед ними, а по телу зрителя пробегали зуд и щекотка. Этот неприятный тип,
бывший мясник, бывший работник морга, мог сделать вашу книжку приобретаемой
народом на "ура", даже если б состояла она из одних тягучих соплей.
Боря набрал номер и услышал громкий алкогольный бред. Бред продолжался
пять минут, касался разных тем и не собирался затыкаться. Первый вывод,
который напрашивался - "бабки" на пьянку у Василия нашлись. Наконец,
Тряпичкин немного охрип, успокоился и доложил, что навестил его некий
Гасан-Мамедов. Предложил срочную работу, кинул на стол аванс, который в два
раза больше, чем весь гонорар от Бори. Серьезный заработок светил
Тряпичкину. И бредил он оттого, что колымить на Гасан-Мамедова не хотелось и
что пришлось так по-жлобски Бориса-собутыльника наколоть. Однако отказаться
от весомых монет - совесть не подымалась. Ведь питие требует жертв. А без
пития вся жизнь покажется одной огромной, невесть зачем приносимой жертвой.
Тут настал черед Борису выдавить нутряной беспомощный стон и шмякнуть
трубой телефонной об стену. Без Тряпичкина книга теряла втрое. Получится ли
вернуть "нарост" Гасан-Мамедову? А сам долг?
Стоп, движок. А если Гасан-Мамедов сам устроил так, чтоб Боря не сумел
отдать тяжкий долг? От кого этот сраный Альфред узнал о Тряпичкине? Да от
самого Бориса. Гасан-Мамедов выудил из него все, что может затем сыграть.
После чего подлец-миллионщик как-нибудь догадался, что тряпка-Тряпичкин
самое важное звено в издательской цепочке. Зная эту дурацкую фамилию,
выяснить место проживания для ушлого Гасан-Мамедова было делом детсадовским.
Да, сошлись концы с концами, и очень фиговый узел образовался.
Гасан-Мамедов сделал все необходимое, чтобы Боре вовек с ним не
рассчитаться. Долговые проценты будут расти, как бамбук в мокрую погоду, а
гнусавый голос по телефону поставит Лямина на "счетчик".
Похоже Гасан-Мамедов хочет приковать Борю Лямина к веслу на галере. И
это в лучшем случае. В худшем - накрутить из Бори фарш. Сейчас всё быстро,
уже через пару месяцев первое предупреждение с переломом и сотрясением,
через полгода- последнее, после чего уже отпевание. Лямин еще добросовестно
понапрягал свои лобные доли. А выходило только одно: Гасан-Мамедов - гад, и
в том вся суть.
Боря Лямин был невротик. Он был давно ранен в нервную систему". То, что
его выперли с работы, не заплатив за три месяца, а его девушка ушла к
"челноку", угостив напоследок по морде за "никчемность", оголило нервы
окончательно. Беспокойство сейчас распространилось по всему телу, залезло,
пользуясь давно подогнанными ключами, в каждую клеточку. Боря заметался по
комнате, как зверь по узкой клетке в провинциальном зоопарке, забросал
стульями, вулканически задымил сигаретами, захлебал воду, перейдя затем на
водку из заначенной на антресолях бутылке, замедитировал, "ом-ом". Однако не
легчало. Да как могло полегчать, если на его личность наступили ногой!
Прохвост захомутал Борю, воспользовавшись одной-единственной его
слабостью - тягой к печатанью.
Средства, даже самые транквилизаторские, не успокаивали. Тогда Боря,
метнувшись, схватил газету, уже отправленную в санузел. Судорожными
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг