мертвом навеки умолкнувшем виде, значит был Самуил Моисеевич намного круче,
чем всем казалось.
Выходит, был он глубоким исследователем, что различал лишь один
Гаврилов, да и то третьим глазом.
Может, док Файнберг и на самом деле уловил, куда дует ветер эволюции? И
это кому-то не понравилось? Или же его эволюционная машина создала в проекте
некоего грозного монстра? Поэтому и решено было проект украсть, а самого
создателя грохнуть.
Однако связь между мотивами и основной уликой - крысиным дерьмом - не
прощупывалась. Это и довело меня в итоге до тяжелого расстройства желудка.
Ведь для стимуляции работы мозга пришлось налегать на сахар, содержащийся в
домашних наливках и заводских портвейнах. Поэтому на следующем дежурстве,
успокоив душу и тело "Имодиумом", делал я безыдейные наброски к своему
четвертому роману.
К примеру. Одна русская девочка лет тридцати спускает на воду
игрушечный авианосец, который плывет из Финского залива в Балтийское море,
оттуда в Северное, ну и в Атлантический океан. А в океане этот кораблик
замечает командир американской подводной лодки "Трайдент" адмирал Муди.
Однако, электронная система наблюдения барахлит из-за китайского вируса,
поэтому адмирал решает, что авианосец не маленький, а большой, и поскольку
он странный на вид, то, наверное, иранский, и готов нанести по Штатам удар.
Подводная лодка пускает в девочкин кораблик ракету "Мэверик", но ракетная
боеголовка не может взять такую крохотную цель и уносится в сторону
американского линкора "Нью-Джерси". Линкор тонет, а президенту в Вашингтоне
докладывают, что неизвестная ракета, скорее всего русская, уничтожила
гордость американского флота. И тогда запутавшийся в любовницах президент
решает нанести превентивный ядерный удар по российской военно-морской базе в
Заполярье. Однако по пути бортовой процессор ракеты "Минитмэн" принимает
Луну за российское Заполярье. "Минитмэн" взрывается на Луне, отчего она
сходит со своей орбиты и врезается в Землю, поднимая тучи пыли. Наступает
вечная зима, доллар окончательно превращается в бумажки для растопки
печурок. И однажды американский президент куда-то едет на своих собаках по
бескрайней тундре, теряет дорогу, из Калифорнии незаметно для себя попадает
в Ленобласть и натыкается на уютный ледяной домик. Входит в него и видит ту
самую русскую девочку, которая когда-то пустила роковой кораблик. Только она
уже - молодая красивая женщина лет сорока. Едва президент отогревается, как
между ними всыпыхивает любовь. Вот как общественное несчастье может устроить
личное счастье...
Так я заигрался, что едва вспомнил мужика с вихрастой бородой, ученого
Веселкина, специалиста по жидкостным плазмогенераторам. Он сегодня
единственный член той кодлы, что в прошлый раз мастерила плазмогенератор.
И не вдруг я вспомнил о Веселкине, а после того, как некая мелкая тень
шмыгнула по холлу. Пусть это и оптический обман, но я как-то весь
встрепенулся и стал упорно добиваться разговора с дежурным ученым.
Набираю номер лаборатории раз, другой. Не откликается. У меня, конечно,
уже дурные картинки в голове ожили, поползли. Я, в свою очередь, браню себя
за больное воображение. Ведь мог же бородатый мыслитель Веселкин просто
всхрапнуть часок, чтобы по примеру Менделеева увидеть поучительный сон, а то
и бросил якорь в павильоне грез (как обозначали сортир китайцы).
Бесполезно звякнул я в последний раз и поехал на пятый этаж, в место
пребывания осточертевшего уже ученого.
Еще в холле, около лифтовой двери, я рассмотрел немного слизи, но
принял ее за плевок какого-то жлобоватого доцента. А на пятом, близ лифта,
опять эта дрянь, вдобавок к ней прилипло что-то вроде чешуйки.
Тут я соображаю: и внизу-то был не плевок доцента. Поэтому отскоблил
слизь перочинным ножиком, да в пакетик сховал - в тот самый пакет, который я
еще на позапрошлой смене в карман сунул.
От лифтовой площадки двинулся я в главный коридор. А там полумрак и
жужжание. Не понравились мне эти звуки; вытягиваю я револьвер из кобуры,
большим пальцем взвожу курок, указательный опускаю на спусковой крючок,
двигаюсь в полуприседе, рывками, готовый бабахнуть в любой неожиданный
объект.
И тут что-то мокрое мохнатое влетает и вылетает из моего
"растопыренного" глаза. От такой неожиданной обиды я чуть не прострелил сам
себя. Стоп, это же насекомое, насекомое!
Я заставил себя остыть и перейти к грамотным хладнокровным действиям.
Может, конечно, и неграмотным, но ничему другому я обучен не был.
Дверь лаборатории плазмогенераторов распахнул ударом кованного башмака,
как в фильмах про бесчинства карателей. Прыгнул влево, скакнул вправо, потом
уже влетел в помещение и укрылся за ближайшим укрытием, большим шкафом.
В комнате царило шумное оживление, похожее на первомайскую
демонстрацию.
Какие-то насекомые, мухи наверное, жирные и быстрые, летали
эскадрильями, хватали меня за кожу челюстями, ломились во все мои отверстия,
глаза просто выпить хотели. Ну как после этого уважать автора
"Мухи-Цокотухи"?
Первый раз в своей бедовой жизни я повстречался с такими наглыми
спортивными, накачанными крылатыми рэмбо. Отгоняю их, бью кулаком и
наотмашь, "по щекам", обзываю всячески. Это помогает, но слабо.
Конечно, внушаю себе, что уж мухам удивляться не стоит; чего в них
особенного? Самые заурядные дрозофилы, не це-це какие-нибудь. Может, на этих
мухах проверяется излучение плазмогенератора. Отчего несчастным подопытным
не сорваться из тюрьмы, если нашлась где-то щелка? Мухляндцы тоже ведь
свободы хотят.
Наконец я, отмахиваясь стволом, выдвинулся из-за шкафа на несколько
шагов, поскользнулся на разлитой генераторной жидкости (той, что с
магнитными свойствами) и растянулся.
И вот те на - в луже уже лежало тело. Тело мертвого человека. Падая
человек увлек со стола какой-то осциллограф, который сейчас лежал на его
груди как могильный камень.
Я приподнялся на руках и с первого взгляда узнал Веселкина. Я,
собственно, ученого по бороде узнал. Тот самый стержень между глаз торчит.
Естественно, что на лице мухи копошатся, а борода на помазок похожа, в ней
тоже насекомые барахтаются.
Я выскочил из комнаты, прочертил блевотную полоску в коридоре - мне
показалось, что я того помазка наелся. Наверное из-за этих сраных мух
мертвец Веселкин произвел на меня большее впечатление, чем мертвец Файнберг.
В будке я снова себя мораль укрепил. Музычка была бодрая по радио,
токката с фугой Баха, да и вспомнил, что в армии трупы видал в разных видах,
когда случались "командировки" в южные края, где боевики беснуются.
Я завел себя притоптываниями и прихлопываниями в стиле
национально-освободительных движений Африки. А потом снял с тела пять мух -
они мне прямо в кожу вгрызлись. Нет, необычные тут все-таки мухи, хуже
оводов. Брюшко такое длинное с зелеными полосками. Побыстрее бы они
разлетелись по окрестным колхозам.
Затем стал звонить шефу. Напрасно я его высвистывал - по домашнему
номеру никого, и мобильный номер отключен. Ну да, он же сегодня обменивается
опытом с председательницей союза секретарш-телохранительниц. Проклятый
сексуал-демократ!
А вот менты на сей раз через десять минут примчались, будто поджидали в
кустах неподалеку, причем, у всех взгляды зверьков, питающихся падалью.
Помимо Белорыбова еще и омоновцы. Капитан с веселенькой улыбочкой на устах
сразу ко мне и, сглатывая от возбуждения слюну, попросил предъявить оружие.
А в тот момент, когда я протягивал свой револьвер, какой-то дубиноголовый
омоновец взял меня на прием. Смешной прием, детсадовский - заломал мою руку
своими двумя ручищами. Я бы на его месте провел айкидошный кистевой. Однако,
я возражать не стал, потому что гостям только этого и надо. Только рыпнись и
припишут "сопротивление при задержании".
Лизнул я пол, захрустели хрящи, один орангутанг в милицейской форме еще
прыгнул мне на спину и стал топать ногами. Ясно, что сейчас мне помогут
оказать "сопротивление при задержании". Утюжили минуты три, выдавая грубость
за умение. Но потом Белорыбов проявил режиссерское мастерство. Он дернул
меня, как морковку, за чубчик вверх, и один сержантишка, отплясавший над
Веселкиным, ткнул своей вымоченной в крови пятерней в мое уставшее лицо.
- От этого так просто не отмоешься, - сказал посуровевший сообразно
моменту капитан Белорыбов.
Дебил дебила видит издалека. Я в Белорыбове почувствовал под тонким
налетом цивилизации полный котел бреда.
- С вытащенными из пазов руками и вы не помоетесь, - пытаюсь унять
жлоба.
А в ответ опять жлобство. Менты сделали мне "ваньку-встаньку" с помощью
тычков в живот и по почкам. Эта грубость мне еще с армии известна, именно
так "деды" развлекали "черепов". Но в армии-то я со своим персональным
мучителем быстро договорился и за битье понарошку передавал ему, подавляя
музыку в животе, всю колбасу, импортированную из дома.
Но Белорыбова колбасой не смягчишь, он тверд, как тот стержень, что
завершил карьеру физика Веселкина.
А видеозаписи с моим алиби капитан просто стер. Попробуй в такой
неакадемической обстановке заикнись про слизь и чешуйку в пакетике - его
менты выбpосили при обыске в мусорное ведро. Да они ж заставят меня сожрать
этот пакет вместе с остальными помоями.
3
В камере СИЗО людей хватало, но двое держались особняком. Я и мой
опекун - здоровенный жлоб-уголовник. Это был своего рода ассистент
Белорыбова. С помощью ассистента мне предстояло рассказать, как я загасил
светильник отечественного разума, товарища Веселкина. Стараться и
придумывать не надо было, всю пьесу уже сочинил драматург Белорыбов.
Оставалось только отыграть свою роль, но под протокол.
Но я, конечно, совсем не хотел играть роль, прописанную мне назойливым
драматургом. И пытался противостоять нажиму ассистента. Однако рука у него в
два раза шире моей; морда и брюхо чувствительны к битью, как мешок с
картошкой; стрелять по нему, естественно, нечем, разве что кровавой соплей.
А убежать от него внутри камеры смогла бы только черепаха из апории
пресловутого Зенона (его бы на мое место).
Попрощался я с тремя зубами, двумя клочьями волос, телесным цветом
лица, пострадали и другие члены тела. Уже через несколько дней я нуждался не
в косметическом ремонте. Целых деталей в организме становилось все меньше и
меньше.
Кстати, и укусы, которые остались от тех чертовых мух, нарывали по
страшному.
Еще одна незапланированная неприятность настигала меня, когда опекун
уже выдавал трели на нарах. Кошмар кошмаров. Будто внутри меня
растет-разрастается червяк и сосет, сосет, и уже высовывается из моих глаз и
ушей. Я в этом сне еще пытаюсь познакомится с девушкой, а червяк вдруг как
вылезет...
Как-то утром меня поволокли на допрос, а я уже так перепсиховал, что
был готов взорваться. По-джентльменски выражаясь, попробовать внезапно
Белорыбова нокаутировать, а по-рабоче-крестьянски - дать ему по соплям, чтоб
не скоро встал. Пусть станет хуже, но роль будет не чужая, а моя.
Хуже себе сделать не пришлось, следователь стал вдруг умным и добрым.
Извинялся даже: мол, кто же знал, что вы такой положительный гражданин. Я,
конечно, обалдел от положительных эмоций...
Разгадка пришла вместе с шефом бюро Пузыревым. Он меня встретил у
дверей СИЗО недовольным сопением, но известил, что в технопарке за время
моего отсутствия завершилась биография еще одного ученого - доктора наук
Водоводова.
Последний убиенный занимался так называемой квантовой телепортацией.
Кстати, я как-то на вахте прицепился к Водоводову, требуя объяснить: шо
це таке.
Тогда из его невнятных объяснений я мало что понял: кванты, испущенные
одной системой, могут разлететься на разные концы вселенной, но при этом
находятся в связанном когерентном состоянии. Они способны быстрее скорости
света передавать друг дружке информацию по струнам глюонного поля.
На этих принципах Водоводов собирался построить квантовый космопьютер.
Не построил.
Телепортатору стало хуже, а мне лучше, вот и разберись, где тут мораль.
Нет универсальной морали, нет!
Пару деньков полежал я в ванной с травой чистотелом; отмок,
продезинфицировал нарывы и прочие поганости, попил женьшеневки для
взбодрения жизненных сил. Потом отправился к врачу-костоправу. Врач хрустел
костями. Это помогло. Хрустел-то он костями другого пациента, но я,
наслушавшись такой музыки, понял, что лучше стать здоровым и идти домой.
Попадись к такому доктору на сеанс, действительно уже ни на что не
пожалуешься.
Приступив к выполнению служебных обязанностей, я ничего не скрывал.
Каждому ученому рассказывал о своих впечатлениях, когда пропуск проверял.
Только в моих услугах уже не особо нуждались. И так все было известно,
путешествовали жуткие вести по цепочке ртов и ушей.
Все взахлеб обсуждали участие эскадронов смерти, красных бригад, черных
сотен и других кошмарных банд в последних убийствах.
Наконец прознали про это дело и репортеры. Журналисты умудренно
потянули воздух и посчитали, что в технопарке орудуют не какие-нибудь
закоренелые преступники с четко очерченными целями, а бритоголовые
сорванцы-нацисты или лохматые романтики-свободолюбцы из бандбригады
"Сознание Махно". Дескать, юнцы из неблагополучных семей самоутверждаются,
вбивая стерженьки в какую-нибудь голову с противоположной стороны баррикады.
Получалось, что Файнберга принесли в жертву нацисты, Веселкина -
анархисты-свободолюбцы, Водоводова опять же нацистики.
Это пошло в печатных, а также непечатных органах, по телеку то есть.
Но вот в новостях телекомпании "Поганкино" журналист Серебренко,
известный особой проницательностью, намекнул, что в гатчинском технопарке
случились разборки между предпринимателя от науки.
Вообще все читатели и зрители делятся на настоящих олигофренов, которые
всему истово верят по глупости, и олигофренов временных, которые слегка
верят во всякую чушь, потому что на правду-истину им наплевать.
Насчет малолетних нацистов и анархистов заливали олигофренам настоящим.
Только настоящим олигофренам не ясно, что у крысят-экстремистов спинной мозг
жидковат для для наездов на ученых. Насрать им на ученых.
А "пуля" насчет кровавых разборок между предпринимателями - это для
олигофренов временных.
Один бизнесмен другого бизнесмена сам ведь убивать не будет. Он наймет
профессионала-киллера. Стержень загонять в голову - это не почерк киллера.
Пристрелить из пистолета с глушаком где-нибудь в парадной, совсем другое
дело...
Но, может, на ученых технопарка стали охотится какие-нибудь религиозные
фанатики, подосланные, например, аятоллой. Может усмотрели в исследованиях
что-то "противное воле Аллаха"?
Но, с другой стороны, почему бы им сперва не распатронить знаменитый
Гатчинский сексодром - комплекс ночных клубов, стриптизов и прочих
пале-роялей, до которого от электрички рукой подать?
Кстати, размышляй не размышляй, а в магазин за товаром ходи. Ну я
как-то пошел и повстречал того урку, который мне "помогал" в СИЗО, не
покладая рук и ног, вкус чьих ботинок я помню до сих пор. Видимо, менты
пустили его отдохнуть от хорошего поведения.
В торговом центре на Васильевском встретились, я там порошковым супом,
цепочкой для унитаза и водопроводным краном разжился. При этом мне
показалось, что "земляк" меня не заметил. А я вот его взял на мушку.
И когда уголовник взял приличный портвейн, откуда-то из моего мозжечка
постучалась агрессивная мысль. Возьми-де, Саша, кран, заверни его в
приобретенную ранее "Ничью газету" и получившимся украшением угости приятеля
по кепке, так сказать, верни излишки.
Появившись под видом обычной мысли, этот порыв скользнул вниз, в
сердце - обиталище души, оброс там сильными эмоциями, как ежик иголками, и
показался достойным воплощения в жизнь.
Короче я поддался соблазнительной мысли. И вооружившись краном, да еще
цепочкой от унитаза, принялся преследовать плохого человека, несущего
хороший портвейн.
Мой мучитель вышел из торгового центра, свернул на его хозяйственный
двор, где сейчас было пустынно, и вдруг двинул в подвал...
Я, будучи по-прежнему на взводе, не отрывался.
Пять ступенек вниз и - полутьма. Кругом ящики, упорядоченными штабелями
и беспорядочными россыпями.
Воздух, напоенный гнилью, звенит от комариных концертов. Вражеские
летуны повсюду, наглые, как пэтэушники после выпускного бала.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг