справедливого дознания на своей тарелке увезли.
- Петролий - мыслящий человек, такими мы не разбрасываемся.
- Точно не разбрасываетесь, теперь он в каком-нибудь углу феодальную
смуту начнет и ордынцев наведет. А по настоящему инициативный люд,
изобретатели и первооткрыватели - так они гибнут из-за вас! Превратили нас,
понимаешь, в сырьевой придаток. И вообще довольно меня воспитывать, аки
маленького. Севодни же перестану направлять товар-сырье в Космику, и
глазопялить буду, как вы запляшете, егда останетесь без грибов, ягод, трав,
аметистов и свежезамороженных органов. Небось, забыли, что доселе
человечинку у меня выписываете, на органы и эти самые клетки стволовые. Я же
мертвецов собираю не по лекарням и погостам - там только протухшие. Я вам
посылаю свежеказненных татей и воров. Чуток повисит он на виселице, тут
веревка подпиленная обрывается и падает он прямо в чан с азотом жидким...
Колониалисты, вот вы кто. Потешаетесь над нами, используете нас, а могли бы
давно всех накормить, защитить, обуть и одеть - и был бы мир и благоволение
в человеках... Короче, мне потребно знать, в каких случаях человечишко
превращается в волка?
На сей раз призрачный собеседник испытал как будто смущение, поэтому
ответствовал быстро и с охоткой.
- Человек не превращается в волка, действует одна и та же
хроноплазменная структура, которую мы называем Плазмонтом, а вы, если
угодно, можете величать ее демоном. На предыдущей стадии Плазмонт, пробив
хрональный экран, утащил в Посленастоящее человека по имени Общак. По-вашему
говоря, забрал в ад тело и душу. Ну, а потом демон принял образ загубленного
им мэрина для дальнейшего внедрения своих хрональных каналов в физический
мир.
- Ага, Общак уже не был Общаком, нежить заранее слизнула его,- шепнул
Фискалий верховному ревнителю и снова обратился к космику.- Как же можно
одолеть сего окаянного оборотня?
- С Плазмонтом очень тяжело бороться, потому что он... не от мира
сего... Но, господин президент, мы вас не бросим на произвол судьбы. Вам на
выручку движется другая хроноплазменная структура, уже наша, искусственная,
смастеренная в Технокоме. Замаскирована она, правда, под бродячего
фокусника. Возможно, это существо будет откликаться на имя Фома.
Президент сплюнул и растер сафьяновым сапогом.
- Какой еще Фома? Тьфу на вас, да как мне, всенародно избранному,
принять подмогу от какого-то бомжа? Что скажет сенат? Вот не можете вы без
этих штук.
- Чтобы вылезти из унитаза с дерьмом сгодится и туалетный ершик.-
отозвался призрак уставшим голосом.
- А чем-нибудь более надежным вы поспешествуете мне?
- Фискалий, я разблокирую для вас тайник номер пятнадцать. Там найдутся
полезные штучки, которые помогут притормозить плазмонта, к ним вдобавок
приложена обучающая программа.
После того, как призрак удалился, Фискалий и Бурбулий Святоед со всей
резвостью покинули душный склеп и вернулись в палату Небесного Спокойствия.
Господарь, не медля, вызвал дежурного офицера и потребовал по-быстрому
снарядить скрытый президентский выезд.
Тайник номер пятнадцать находился на Старохрамовой дороге, которая
некогда вела к главному Храму Чистоты, то бишь Нечистоты. Впрочем, после его
разорения князьями нефтегаза она уже вела в никуда. Кости храмовников,
лежащие под полусгнившими виселицами иногда плясали и даже пели, как
утверждала народная молва, отчего путника сюда и калачом не заманить было.
Шестеро ражих рейдеров полчаса рьяно рыли в условленном месте (через
три виселицы от главного эшафота), прежде чем наткнулись на металлическую
дверку, вернее, люк. Господин Лучший Президент лично смахнул грязь с
радужного пятна на броне и приложил к нему длань, после чего ход в
подземелье открылся.
Фискалий, скинув шубу, собственноручно выудили из тайника два черных
короба. Оные предметы были поставлены в президентский поезд, дверка тайника
закрылась, и рейдеры вернули землю обратно, примяв сапогами получившийся
могильный холмик.
Всю ночь президент и верховный ревнитель разбирались с чудесными
возможностями устройств, хранившихся дотоле в коробах. Одно из них
острословный вероучитель прозвал "демонобой", другое - "демонометр". Первое
напоминало скипетр, другое - державу, только было полегче и с глазком,
который выдавал всякие мудреные знаки. К утру изучение устройств еще не было
закончено, однако президенту нестерпимо восхотелось отдохновения от трудов,
то есть завалиться с первой попавшейся бабой на огромную кровать под
муслиновый балдахин. Фискалий ударил в колокольце, зовя дежурного офицера, и
в покоях немедленно появился рейдер... в коем нельзя было не признать
покойного Остер-Усова. Труп не слишком подвергся тлению и словно
посеребрился - заметно было и отсутствие дыхания. Президент на мгновение
помыслил, что, должно быть, уже спит, однако на нос покатились капли
хладного пота. Но прежде, чем тело и душу поразил дикий обессиливающий
страх, вспомнилось ночное обучение. Фискалий схватился за демонометр, она
показывала близкое присутствие X-структуры по азимуту тридцать, то есть в
районе двери, где стоял мертвец Остер-Усов с обычной своей улыбочкой.
- Ты иди отсюдова, марш на кладбище, чертово копыто,- заорал Фискалий,
пытаясь испытать праведный президентский гнев.
Но стервец-мертвец пошел не на кладбище, а прямо к президенту, все шире
разевая рот, каковой сразу стал похож на черные ворота. Завизжал и с тонким
пуком рухнул в обморок верховный ревнитель, превратившись в кучу хлама на
изразцовом полу.
- Ах так, - президент направил на псевдопокойника жезл демонобоя,
втайне не веря в возможность избавления. Но тут мерцающее зеленоватое
немного пушистое облачко окутало нежить. Та пыталась выдраться, меняла
очертания, корчила рожи, принимала обличие то мэрина Общака, то неведомого
воина, то волка, то президентши Марины, то коркодила, то медузы, то комка
переминаемой глины, то вообще несуразного квадратного чудища с кнопками.
Однако президент неотрывно придерживался правильного азимута, и волшебное
облако сковывало нечисть получше всяких кандалов. Враг человеческий, в конце
концов, потерял всякий облик, превратился в червивую кашу, затем в узорчатый
рисунок, завитушки еще поползали, как червяки, но вскорости истончали и
растаяли с легким шипением. Получившаяся серебристая хмарь закрутилась
полосками и втянулась в одну точку, которая тоже исчезла.
- То-то, не достал ты меня, поганец, - промолвил президент и с чувством
удовлетворения глянул на верховного ревнителя, однако тот не видел победной
сцены и лежал без чувств в луже своей мочи.- Казнить Бурбулия что ли, ибо
трус он поганый и вера у него противная? Да нет, нельзя. Опять же, те типы,
что наверху, скажут, что я свободу совести утеснил...
В стольном граде Теменске было многолюдно, имелось где затеряться даже
бродячему фокуснику. На ярмарку окрестные крестьяне обязаны были доставлять
лучший съестной товар, лесную ягоду, садовый фрукт, огородный овощ, и
продавать по приятной цене, то есть без наглости. Надлежало также, стоя в
торговом ряду, блюсти улыбчивость лица, проворство рук и неленность тела.
Скиталец Фома почти без опаски бродил в толпе обывателей, слоняющихся по
базару. Питаться ему не хотелось. Его совсем не тянуло к харчам с той поры,
как он уразумел, что уже не является человеком.
Чтобы видеть, слышать и ощущать подобно человеку, ему приходилось
немало напрягаться - в противном случае он начинал видеть со всех сторон,
даже то, что находится в потайной глубине чужого тела, и слышать, како
скрипят сухожилия ног и хлюпает перевариваемая пища во чреве. Если не
напрягаться, то мир представлялся в виде турбулентных струй, вибрирующих
линий, потоков пульсирующих пузырей.
Тем временем, на Дворцовой площади, где гуляла ярмарка, для назидания
и потехи уже затевалось действо. Помост был выстроен давно, изрядно
заляпан - причем грязью являлась запекшаяся кровь - и давно не мыт, вероятно
из каких-то педагогических соображений. Сейчас на нем, расставя
ноги-столбики, встал парадно одетый глашатай и возгласил:
- Приговором всего честного народа и решением сената ныне смертию
карается преступник, ложно именовавшийся князем Ишимским. Оный злодей, не
смирившись с потерей вотчин и кормлений, смущал умы коварными речами и
затевал усобицы, такоже готовил с помощью бесовской силы огненное зелье,
именуемое напалмием - дабы пожечь наши крепости и города.
Двое рейдеров ввели преступника, следом появился и палач с огромным
бердышом.
Нечеловек Фома охватывал восприятием всю Дворцовую площадь и ощущал на
ней и равнодушие, и сочувственное трепетание, и удовлетворение. В ком-то
билась злость и звенела воля к борьбе.
Палач заставил жертву опуститься на колени, шлепнув ее по плечам,
попрыскал на нее водой из своего рта, посыпал мукой - блюдя многочисленные
секреты своего мастерства. Засим отошел на пару шагов и заиграл толстыми
мышцами, изготавливаясь к удару - ибо желал снискать рукоплескания и
одобрительные возгласы народа.
Бердыш уже возделся, дабы раскроить преступника наискось, от правого
плеча к левому боку, но раздался выстрел, и палач рухнул, пуская широкую
струйку крови из губатых уст. Фома засек своим многослойным многофокусным
зрением, как на разных концах майдана, даже на крышах домов заплыли дымком
стволы пищалей. Заварилась суматоха, пошла давка, мигом обезумевшая толпа
ринулась во всех направлениях, топча нерасторопных, а князь Ишимский прямо
со связанными руками соскочил с помоста. Однако же со стороны Детинца быстро
появилась цепь рейдеров, каковая дала ответный залп, пришедшийся в основном
на бегущий люд. Двое человек, подскочившие на помощь князю Ишимскому, тоже
были скошены свинцом. И вернуться бы ему вскорости на плаху, кабы не
странное событие.
Рейдеры перестали видеть приговоренного к казни, для них площадь
нежданно изменила свой облик. Напротив плахи появилась еще одна плаха, токмо
большего размера, а дальше еще одна, каковая заслоняла свет, но имела
очертания размытые и нечеткие, а потом еще одна, уже как гора или грозовая
туча.
Злодей князь Ишимский сам перестал видеть рейдеров и народ - со всех
сторон были лишь пустые рыночные ряды - и словно серебристая жидкость объяла
его и понесла вперед. Не под бердышем палача, а только сейчас липкий пот
потек по его лбу и спине, ведь путь не кончался и был совсем безлюден. Князю
Ишимскому помыслилось даже, что сам он уже преставился и оказался в аду. А
не упал обессилевший злодей лишь потому, что невдалеке замаячила худая, даже
тщедушная фигура в серой рясе, которая как бы поманила и повела его. Затем
серорясый исчез, а бежавший с плахи преступник наткнулся на одного из своих
сотоварищей. Верный человек провел князя Ишимского узкими улочками к возку,
каковой и вывез осужденного вон из города в бочке из-под пива.
Когда же прошло наваждение у рейдеров, то государственного злодея и
след простыл.
Неспокойно президентствовалось теперь Фискалию. После истребления
нежити, принявшей вид полковника Остер-Усова, напасти не кончились.
Напротив, они сменяли одна другую. Стоило только президенту снарядить выезд
из дворца, как случалось происшествие. Хотел внезапно нагрянуть в сенат,
чтобы проверить не спят ли бояре на заседании, то рушилась на дорогу стена
дома или посреди улицы начинала зиять бездонная яма, или же путь густо
зарастал деревьями. Собирался проведать коллегию, не играют ли дьяки с
клерками в нарды, вместо чтобы скрипеть перьями по бумаги, а на деревянной
мостовой весь поезд принимается скользить словно по льду, ино прилипает к
ней колесами и копытами, словно клеем была она промазана. А один раз
президентский возок застрял в неглубокой навроде лужице, да намертво, и к
тому же стал утопать. Пришлось его спешно бросить - и пока президент
выбирался, сам едва в оной луже не утонул, еле вывернулся из объятий грязи.
В итоге Фискалий порешил никуда более не ездить и запил горькую в своем
дворце, стоящем за крепкой и широкой стеной Детинца. И довольствовался
теперь как Папа Танкер на старости лет дебелыми кухарками. Впрочем, и тут
коварства не прекратились, а скорее умножились. Развелись во дворце какие-то
крысы преогромного размера, иже просачивались в самые мелкие скважины, и
ухитрялись харчить людей, особливо сдобных кухонных баб. Опричь того,
грызуны сожрали и верховного ревнителя Бурбулия Святоеда, об чем президент,
по правде, не шибко сожалел.
Фискалий, лично возглавя дворцовую гвардию, устроил облаву на
колдовских тварей вместе со своим демонометром и демонобоем. Взламывал
президент полы и стены, открывал самые темные подвалы и погребы, спускался,
не радея о животе своем, в самые глубокие подземелья. Попадались пока
навстречу только дьявольские крысы, каковые тут же истреблялись
жезлом-демонобоем. Наконец, в самом дальнем углу самого большого подземелья
(что располагалось под Поварской башней, где готовился харч для всего
двора), встретился президенту крысиный король, идеальная крыса. Монстр будто
состоял из множества сросшихся тварей. Вдобавок, новые и новые крысы то и
дело отпочковывались от поганого многоглавца. Глазок демонометра не только
красным светился, но и показывал "Преднастоящее: + 1сек.".
Президент с гвардейцами, не спужавшись, свирепо бросился в бой. И
рубили они крыс мечами да секирами, и гвоздили палицами, и жгли факелами. А
самое главное - Фискалий хоробро и умело орудовал демонобоем, замыкая
крысодракона в уничтожительное пушистое облако. И замкнул - многочленное
чудище ревело, как будто силилось что-то сказать, судорожно дергалось,
разделялось и вновь соединялось, меняло облики, обращалось в клубок змей и
коркодилов, в стайку обольстительных девиц, в собрание почтенных старцев, но
Фискалий не выпускал адскую нечисть из своих мощных уз. Он умело совмещал
прицел демонобоя с его целеуказателем и нажимал на кнопку с волшебной
надписью "Стереть".
Но прежде чем исчезнуть, крысиный король промолвил:
- Не врага, а друга ты лишил ты телесной оболочки, ведь я - посланец
дружественного Технокома. А враг остался рядом с тобой. Вряд ли я еще сумею
помочь тебе, господин последний президент.
Фискалий, не смутившись, вопросил:
- Если ты друг, то зачем сшамал Бурбулия и столько невинных, так
сказать, кухонных баб?
- Такова моя жизнедеятельность, моему тела нужна легкоусваиваемая
организационная энергия. К тому же все, кого я употребил, имел внутри
гнездовья X-структур.
Президент не поверил такому признанию и додавил уничтожительную кнопку.
И вот брань закончилась - крысодракон и его подданные превратились в
шевелящиеся завитушки, затем в серебристый туман, иже растаял полоска за
полоской, узор за узором.
Президент даже пожалел, что нету рядышком какого-нибудь летописца, а
еще лучше писателя-повествователя, который анонимно сочинил бы повесть "Об
убиении окаянного чудовища благоверным Фискалием". Однако насколько он мог
припомнить, последнего повествователя сожрали собаки во время охоты, а трое
придворных писателей скончались один за другим от обжорства, пьянства и
любовных излишеств еще в прошлом годе.
Опосля немеркнущих подвигов президент хорошо попарился в баньке,
попользовался криворожими свинарками, числом двенадцать. И порадовался
Фискалий, что превзошел Папу Танкера, но и погоревал, что подобные вещи
нельзя занести в летопись. Эх, хорошо бы принять религию вуду, в которой
приветствуются половые подвиги.
Выпив жбан вина, доставленного, минуя всех пиратов, скоростным
парусником из Бордосского Эмирата, президент, наконец, угомонился и улегся
почивать на перины из лебяжьего пуха.
Но всю ночь напролет Фискалию казалось, что кто-то давит ему на грудь и
проснулся он с ранья - дремы не было ни в одном глазу, лишь сухость во рту,
колочение сердца и тягость с пучением в кишках. "Переупражнялся я вчера на
радостях, - невесело подумалось президенту, - увы, нет счастья в жизни."
Он окликнул постельничего слугу, тот не отозвался; ударил в колоколец,
караульный гвардеец не явился.
- Ну, я им покажу, - шептал президент, опуская ноги в собольи чувяки, -
свиньям скормлю.
Фискалий выбежал из спальни и споткнулся об постельничего, который, как
и положено, дрых у порога. Вернее не споткнулся, а вляпался. В свете
масляной лампы было видно, что верный слуга лопнул посреди, по краям длинной
раны бахромой свисали серебристые нити, более того они шевелились, как и
содержимое живота. Президент с проклятием вернулся в спальню, схватил
демонометр и демонобой, уничтожил рваную куклу, в которую превратился его
верный слуга, и выскочил из покоев в коридор. Двое дворцовых гвардейцев, как
и надлежало, стояли на страже по обе стороны от резных позолоченных дверей.
Вернее не стояли, а висели на серебряных нитях, уходящих куда-то вверх. Те
еще сокращались и удлинялись, отчего воины немного шевелились. Президент
разорвал одну из нитей и дернул на себя. Она потянулась из гвардейца, как из
тряпичной куклы. Фискалий отпустил нить, но она продолжала вылезать, а
следом полезли и другие. Через минуту от верного воина остался на память
лишь какой-то веретенообразный остов.
Фискалий с захолодевшим сердцем кинулся бежать по дворцу, призывая на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг