стирку или по ягоды.
Однажды так же буднично, как и про стирку, он сообщил, что наш отряд
вот-вот напорется на большое конное воинство тюрков. Я, конечно, не поверил,
что вот-вот должна начаться рать. Но все получилось столь же неожиданно, как
и в тот раз, когда я наткнулся на отряд Председателева.
Враги ехали по дну мшистой лощины, склоны которой к тому же заросли
густыми зарослями кизила. Люди сотника Председателева заметили ордынцев,
когда до тех оставалось шагов сорок. У наших была некоторая фора, они
находились на возвышенности, и кизил выступал в роли заграждения.
Председателев не сдрейфил (удирать было бы худшим вариантом), его конники
выстроились уголком, с обеих сторон от лощины, и стали поливать ордынцев
свинцом. Когда тюркские кони пытались вынести своих всадников вверх по
склону, их встречали мечи-секиры, рога и копыта теменских единорогов, а
также и сильные челюсти боевых псов, которые могли и руку пополам
перекусить.
Тюрки десятками скатывались назад, кто с рваным горлом, кто с пробитой
грудью, кто с расквашенным животом, кто отдельно от своей головы. Однако
наши цепи, протянувшиеся вдоль лощины, оказались короче вражеской колонны, и
на флангах ордынцы довольно спокойно преодолевали склон. Вскоре завязалась
рубка в окрестностях оврага. Поначалу сотня Председателева успешно
противостояла тюркам, но полку врагов все прибывало.
И тут я почувствовал, что скоро дело дойдет и до меня. Собственно,
коммюнике с поля боя доставлял мне Саша, потому что я пребывал в обозе, где
сгрудились вьючные лошади и бараны. Сам я видел поначалу лишь спины
дерущихся конников Председателева. Потом битва с рубкой, колкой и сечей, с
жуткими воплями, кровавыми фонтанами, разрубленными телами предстала передо
мной воочию, но как будто голофильм на экзотическую тему. Я был
психологически еще далек от всего этого. Однако в какое-то непрекрасное
мгновение заметил, что прямо ко мне, невзирая на мою психологическую
отдаленность, скачут трое прорвавшихся ордынцев, а там уже стало их пять и
даже семь. Рядом же со мной находился только один казачок не слишком
богатырского вида. На плечо сел Саша, который неустанно проводил воздушную
разведку.
- Атас, хозяин, надо улепетывать, если вы только не собрались повторить
подвиги Евпатия Коловрата. Я заметил лесную тропу, по которой можно
беспроблемно отвалить.
Но, прежде, чем я смог чего-нибудь сообразить, на нас с казачком
налетело с десяток ордынцев, среди коих были сипахи из самой Туркии в
красных тюрбанах. Мы успели выстрелить из пищалей, положили двоих, но тут
казачка срубили, а мне в грудь направилось сразу три копья с длинными и
широкими наконечниками.
Перед этим пару минут я уже слезно обращался к умному трансквазеру, но
тот отделывался равнодушными ссылками на низкий энергозапас и бессмысленными
советами - типа "сесть с оппонентами за стол переговоров".
Между прочим, я не дрейфил даже при виде вражеского крейсера,
ощерившегося гамзерами, которые превращают в радостный свет все живое и
неживое на расстоянии миллиона кэмэ вокруг. Но от этих оскаленных ртов,
выпученных глаз и засохших трофейных голов, подвешенных к нукерским поясам
на манер орденов, меня явно пробрал мандраж.
Впрочем, когда меня должны были уже нанизать на вилки, трансквазер
наконец очнулся и меня унесло в хрональный канал - вражеские фигуры застыли
по бокам экрана. Неподдельный ужас усилил все мои способности, так что я
никуда не врезался. Итого, скачок на плюс одну миллисекунду в
Преднастоящее - фора хорошая.
Когда пейзаж вновь стал объемным и ярким, вблизи меня никого не
оказалось. Я перескочил в телегу, установил на ее бортике три пищали,
превратив в тачанку. Успел хорошо прицелиться, когда в мою сторону поспешило
четверо ордынских нукеров. Выстрелил метко, трое тюрков выпали из седел и
давай бороздить башками землю, запутавшись ногами в стременах. Когда
подлетел ко мне последний, его единорог не смог добраться до меня - телега
мешала. А мне было сподручно крутануть бердышем, и попал я по горлу
туркийскому сипаху, так что брызнули на метр алые фонтанчики артериальной
крови. Гадость.
Затем я перескочил на мелкую, но крепкую лошадку и двинул в лес, по
дороге засадив пику в еще одного ордынца. Путь пролегал среди деревьев и
доставлял массу острых ощущений: каждая низко расположенная ветвь угрожала
снести мне кочерыжку. Только через пару часов решился я притормозить своего
конька-горбунка. Тут и ворон Саша, сев на луку седла, мигом ее обгадил.
На привале решил я теперь пробираться до левого берега Обского пролива,
а там уже найти способ переправиться через двухсотмильный водный простор -
на правый берег. Нынче у меня были коняга, пищаль, берендейка с кремнями,
порохом и пулями, да еще пика, цепляющаяся за ветки. По шляхам и торным
тропам я старался не ехать, предпочитая обочины и темное время, так что
долгое время ни один дозор не пытался меня прихватить. В итоге, со своим
поводырем преодолел еще километров триста к северу-западу.
Но к концу недели я попался разъезду рейдеров, причем ночью. Не помогло
тепловое зрение, потому что сидели она в дупле гнилого таежного великана. Не
помогла и история о побеге из ордынского плена. Был признан я дезертиром от
президентской службы.
Пока тянулось неспешное разбирательство в какой-то судебной коллегии, я
сидел колодником в столичном кандее, где крысы были лучшие друзья человека.
Однако Саша проникал через вентиляционное отверстие, гонял нахальных
грызунов и даже приносил мне кое-какую еду, включая красную рыбу с
неведомого праздничного стола. Иммунитет мой уже достаточно укрепился, чтобы
я мог обойтись без инъектора, который у меня, естественно, отобрали.
Сохранилась только единственная шприц-ампула с гипноделиком. Едва не
потратил, когда на меня кинулся сокамерник с криками:"Беса споймал".
Задушить он меня не задушил, только сопли выдавил, Саша вовремя его угомонил
профилактическим ударом клюва в глаз. Над поверженным телом пернатый друг
произнес эпитафию: "Плохо, когда голова не варит, а руки делают."
С тех пор меня никто не пытался обидеть, однако все попытки дать деру с
помощью трансквазера заканчивались ничем. Тюрьма представляла из себя
катакомбы и каждый раз хрональный канал заводил меня в один из углов этого
заколдованного подземелья. Я еще раз убедился, что на Земле хрональные
каналы не пролегают так как нам надо. Можно было назвать это магией, можно -
бесовщиной, можно - истощением энергии трансквазера. Его интерфейс вскоре
перестал реагировать на просьбы и только вежливо намекал, что, дескать,
поищите другой более простой и экономичный выход из положения. Простым
выходом из положения являлась порка, после чего на свободу с битой задницей.
Один зек-колодник с раскосыми глазами, сказывал, что это еще ничего - в Вынь
Шэне за любую ерунду преступника скармливают рыжим муравьям или бросают в
яму с черными скорпионами. А вот в Орде беглым рабам ломают позвоночник или
снимают кусками кожу. В Туркии любят варить "неверных собак" в больших
котлах. А вот в Верхней Германии специализируются на медленном поджаривании
"ведьм" и "еретиков". Это мне поведал немец-контрабандист по имени Ахмет,
человек с большими смоляными усами и в кепке-самолете.
В общем, обошлось без генеральной порки, потому что понадобились гребцы
для морского похода вдоль западного побережья Теменского моря. Так я попал
на скамью только не подсудимых, а галеры-кадорги. Вместе с другими
штрафниками я работал веслом (слава Космическому Ветру к той поре моя
мускулатура достаточно окрепла), или же тянул суденышко батрачьим образом.
Река Тура довольно быстро закончилась Теменским морем, и после недельного
перехода мы вышли в Обский Пролив. Там состоялось решительное сражение с
шэньским флотом, во время которого линия теменских кораблей была проломлена
громоздкими джонками, наша галера оказалась пробита ядрами с ближней
дистанции и оперативно отправилась на дно. Всех кто плыл со мной, проглотил
морской змей, который на мой взгляд был все-таки очень длинной и зубастой
рыбиной типа мурены.
По счастью я не ознакомился с этими зубами, каждый из которых напоминал
кривой меч, меня направлял парящий над водами ворон Саша. А затем подобрали
катаи-шэньцы, которые хотели вдоль правого берега Обского Пролива выйти в
Северный Океан.
У них после битвы был большой недостаток матросов, поэтому пришлось мне
полазать по вантам и походить по гафелям на высоте полста метров от
бушующего моря, причем еще в кандалах и при тутошней силе тяжести. Ободряли
меня только бодрые лозунги Саши, который устроил себе гнездо в "вороньем
гнезде" на топе грот-мачты.
Тем временем, навигационный прибор, вмонтированный в мой зуб мудрости,
показал, что я не так уж далеко от места назначения. Ночью я ручным образом
всадил шприц-ампулу гипноделика в катайского надсмотрщика и он немного
посопротивлявшись, покорился мне. Помог мне украсть и спустить на воду ялик,
на котором я проплыл милю, отделяющую джонку от вытянутого в море мыса.
Причем я ежесекундно ожидал, что меня волна опрокинет или появится один из
белых медведей, которые здесь тянули на размер касатки и охотились на синих
китов, а то и кашалотов. (Я однажды видал их битву с борта джонки - это не
для слабонервных. Кит взмывает, падает обратно в воду, а в его спину впился
и кромсает ее мишка. Кит ныряет и выныривает уже без медведя, но зато его
оплел гигантский морской спрут.) Но ничего, обошлось без встречи с крупными
зверями, хотя видел я в глубине вод огромные тени, благополучно, хотя и
передрейфив, добрался до берега.
Потом был еще стокилометровый марш-бросок по болотистой лесотундре, где
все кишело пресноводными коркодилами, гигантскими медузами, живоедками и
было полно клейковины - даже более незаметной, чем на Ганимеде. Один раз я
таки - вляпался в нее, но Саша вовремя закаркал. Она не успела пустить свои
щупалы-волоски в мои нервные центры, поскольку я прижег ее факелом, заодно
обжарив полноги.
Когда добрался до нашей базы, меня долго признавать не хотели, особенно
группа безопасности в лице ее начальницы К911. Все считали меня за варвара -
впрочем и говорок, и запашок, и внешний вид у меня были соответствующие. Они
считали, что хоть у меня Анима имеется, все равно я из каких-то резервных
нелегалов. Только ментально развитый Саша убедил коллег в обратном. Он, в
отличие от меня, еще помнил словосочетания: "пренебрежение человеческим
фактором" и "преступная халатность", а также владел приемами пиара.
Благодаря ему начальница группы безопасности Мара К911 все же сменила гнев
на милость.
БЛОК 8. КАЖДЫЙ - ЛИШНИЙ. Четкий прием. Дуплекс
Сверхсекретная база службы "Алеф" располагалась под поверхностью болота
в торфяных слоях. И структуру имела типа звездочка-радиолярия, вернее ее
составляли несколько таких радиолярий, нанизанных на общий осевой ствол. В
центре одной из "звездочек" находился испытательный блок. Я догадывался, что
там испытывают X-структуру, но старался давить эмоции. В горизонтальных и
идущих под уклон тоннелях-лучах "звезд" располагались все системы
жизнеобеспечения, мониторинга, связи, безопасности и так далее. Здесь же
находились жилые отсеки. Концентрически расположенные коридоры соединяли
"лучи" по диаметру. Работенка у меня была мелкая техническая, опять по части
канализации и вентиляции. Генераторы белковой жрачки тоже лежали на мне, так
что приходилось вставать пораньше во имя обеспечения завтракающего
персоналами псевдокашами, сотворенными с помощью механохимии из какашек.
Долго капал я начальнице группы безопасности, что выпивать надо не под
белково-какашечный пластилин, а под дичь. Наконец, добил коллегу. Разрешено
мне было выходить наружу раз в неделю в варварской одежке - которую правда
пропитали квазиживым защитным веществом - и охотиться. Коркодилье мясо было
ничего на вкус, а особенно народу нравились коркодильи яички - я имею ввиду
то, что лежало в кладках на болотных кочках. Но самое главное объедение
заключалось в олешках. В выслеживании рогатых животных мне изрядно Саша
помогал. Кстати, больших трудов стоило сохранить его при себе. Ворон
мужественно выдержал все дезинфекции и все анализы, и наконец получил
справку о своей идеальной чистоте.
Спустя пару месяцев мне поручили кое-какую работу в испытательном
блоке, где содержалась эта самая X-структура. Довольно странную работенку
пришлось выполнять. Я вносил в демонстрационную камеру разные предметы,
устанавливал их на штативах или фиксировал в точках зависания
гравитационного поля. Переборки помещения имели тьму мелких отверстий,
каждое из которых снабжено было сверхпроводящим регистратором магнитных и
электрических возмущений, а в пол и подволоку были вмонтированы датчики
квантов и частиц. Но доступны мне были только мелкие частности, а общего я
понять не мог, хотя вместе с руководителем эксперимента наблюдал за
происходящим в камере визуально и с помощью гвизор-мониторов. Причем, меня,
как и прочих наблюдателей, отделял от самой рабочей зоны сверхмощный
антихрононовый барьер. Надзирающая кибероболочка сообщала на экранах о
каких-то трансформациях и конвертациях, но ее кодированный язык был для меня
птичьим языком.
На мой взгляд, в камере ничего особенного не происходило. По крайней
мере, поначалу. Предметы упорно оставались теми же самыми предметами,
впрочем пока не активизировалась X-структура. Тут глаз начинал подмечать
чудеса и диковинки. Некоторые подопытные предметы вдруг приобретали
подвижность, оплывали, превращались в какой-то первобытный орнамент из
извивающихся макарон, в арабески из ползучих нитей, которые, немного погодя,
завивались колечками причудливой вязи и исчезали без остатка. Руководитель
эксперимента называл это уходом в "Посленастоящее". Насколько я разбирался в
показаниях дозиметрической аппаратуры, не отмечалось ни электромагнитного
излучения, ни тебе потока быстрых частиц. Нарушение базового закона
сохранения энергии - такое вот обвинение можно было предъявить по поводу
столь бесследного исчезновения. Но кто будет отвечать за эти фортеля?
В камере проходили испытания и разные минералы, и пластики, и детали из
сверхпрочных волоконных сплавов титана и неодима - все рассопливливались и
исчезали.
А потом настала очередь и живых объектов. Сперва это были микробы - их
словно сжигало, пшик и нету. С крупными растениями было иначе. Какой-нибудь
толстый кактус мог достаточно долго противостоять поглотителю, а потом, еще
сохраняя облик растения, принимался увиливать от ухода в небытие: изгибался,
ползал, даже прыгал. Ну, а в итоге все равно превращался в червивую
узорчатую кашу, которая тут же исчезала.
То же самое случалось и с малоподвижными улитками - они просто скакали,
как лошади, прежде чем пропасть.
С крысами творились еще более странные вещи. Они реагировали по
разному. Одна крыса оседлывала другую, словно для копуляции, потом
раздувалась и одновременно расплывалась, превращаясь как будто в сплошную
пасть. Вторая крыса не могла освободиться от объятий первой, как ни билась,
и, постепенно сникая, давала себя впитать. Но и победительница теряла
человеческий... пардон, крысиный облик. Она уже напоминала пузырь с зубами,
который все равно лопался и исчезал.
Потом были еще жуткие опыты с волками. В одном случае крупный самец
стал вурдалаком и высосал волчицу. Она на глазах истончилась, сплющилась и
втянулась в бок оборотня, который напоминал какой-то водоворот. В другом
случае отчаянно визжащую самку с помощью телескопического сеточного захвата
вовремя отделили от пожирателя, но она успела потерять зрение, большую часть
полезных рефлексов, значительную часть веса и гемоглобина в крови. Еле потом
выпестовали бедное животное. Еще я услышал, как руководитель эксперимента
шепнул своему помощнику насчет потери двух десятых секунды на хрональный
канал.
Самое интересное, что вурдалак не исчез, не распался на части, хотя и
"ушел в Посленастоящее". У него прекратилось дыхание и сердцебиение, в
общем, по нормальному он издох. Но он в каком-то смысле был жив, брал
откуда-то энергию, двигался.
Когда я поглядывал на эти поглощения, конечно вспоминал то, что
случилось с моим родным домом. Похоже, есть тут что-то общее.
X-структуры и тут и там. Нечто страшное, уничтожающее Настоящее,
забирающее объекты в Посленастоящее, где они либо исчезают, либо становятся
вурдалаками.
Конечно же, служба "Алеф" обязана привлечь к борьбе с этим гнусным
явлением даже извергов-плутонов. Но она, похоже, взялась и за то, чтобы
искусственно выкармливать "свою" карманную X-структуру. Чувствую, до добра
это не доведет...
И зачем в меня вживили трансквазер? Затем, чтоб в один прекрасный
момент я начал общаться с X-структурой на одном языке и узнал бы от нее
много интересного. Насколько я врубаюсь, и X-структуры, и подаренный
плутонами прибор имеют одно общую способность: умеют разлагать пространство,
вещество, структуру, превращая их в поток чистого времени.
Короче, в результате незрелых размышлений накопилась куча вопросов, не
имеющих ответов. Все попытки подольститься к руководителю эксперимента
Штейну Е749 и его помощникам потерпели облом. С таким же успехом можно было
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг