вместо окон - темные проемы а-ля глазищи черепа. Но пыль уже не стояла
столбом, а, словно из почтения, висела пеленой чуть выше крыш. И хоть она
казалась более плотной, чем раньше, мрак не сгустился, напротив,
пространство меж "домов" было подмазано легким светом.
- Cette ville est construite par les anciens mercuriens [Город
воздвигли древние меркурианцы, больше некому], - выдвинула "гипотезу"
глупындя Люся.
- Это очень похоже на правду, учитывая, что через несколько месяцев
он попадет на солнышко и пропечется до приятной температурки в тысячу
градусов. А особо благоприятное воздействие на архитектурный стиль окажет
солнечный прилив... - возразил я милым голосом, хотя собирался заорать
"хрена с два". - В любом случае, рано или поздно мы найдем какую-то
ловушку или хитрость на свою задницу, поэтому бродить нам здесь
бесперспективно. Давайте перенесем знакомство с достопримечательностями на
другое время и другую планету.
- Все-то он знает, - хмыкнул в мой адрес седовласый капитан Лукич. -
Может, городок этот из такого материала, что его ни жара, ни холод, ни
прилив с отливом не берут.
- А кто тогда в нем жил-то, седовласка? Товарищи со стройным телом из
керамики и огнеупорных сплавов? - отрубил я, но вспомнил Петю Мутного с
его железными деталями.
- Чем дальше мы пробираемся, тем приличнее сохранились дома. Может,
тут какое-то защитное поле до сих пор действует? - отразил выпад капитан.
- А раньше, допустим, оно не в пример мощнее было.
Я отколупнул несколько кусочков от стены и сунул их в походный
анализатор - который убедительно показал, что строительный материал
состоит из веществ, изобильно имеющихся на Меркурии: кремния, алюминия, и
тугоплавких металлов, вроде титана.
- Как бы то ни было, нам лучше отсюда уматывать, - будучи
ответственным лицом предложил я, впрочем, не слишком настойчиво.
Однако только Шошана меня поддержала. И то довольно слабо - она не
чувствовала опасности.
Как известно, Меркурий - место для для множества параллельно
действующих чудес. Вдруг здесь действительно постарались древние
меркурианцы? Например, когда-то мы все давали зуб на вырывание в защиту
тезиса о безжизненности Юпитера. А потом обнаружили там в атмосфере стада
здоровенных живых пузырей из металлоорганики с четко просматриваемыми
вожаками, мечущими молнии. Еще немного погодя зонды засекли на ледяных
глыбах-материках что-то смахивающее на постройки. В них проживали - в
отличие от своих диких, влекомых ветрами собратьев - тяжелые сплюснутые
пузыри, которые общались друг с другом посредством разрядов. Часть
"разрядных" слов удалось декодировать. И первой расшифрованной фразой была
такая: "Чтоб завтра представил объяснительную (дословно: исполнил танец
раскаяния), иначе шеф (испражняющий молнии) публично унизит тебя (наденет
тебя на себя)".
- Voila, voila, смотрите туда, - киска Люська потыкала пальчиком в
промежность меж двух грубых стен, закрашенную более интенсивным светом.
Через эту щель виднелась улица, полная нормальных красок - которые
впрочем несколько "плыли" в глазах наблюдателя - с красивыми домами,
черепичными крышами и разноцветными стенами. Мы с минуту будто
подсматривали в замочную скважину. Как-то бездумно стояли, с туманом в
голове от ошеломления. Люся не выдержала первой, заторопилась к этой
красоте, следом потрусил, потряхивая жирком, упитанный капитан, затем
потянулся Кравец со своими баллонами.
Пришлось и нам с Шошаной перебежками, от стены к стене, почесать за
ними. Вот граница между ночью и днем, шажок вперед, и я, последний из
группы, оказался на настоящей земной улице. Старого, но хорошо
законсервированного города. Меркурий остался позади в виде несуразного
темного пятна меж двух домов.
Над головой царило голубое небо, мостовая была выложена брусчаткой, а
дома-то трех-четырех этажные, изящного позднеготического стиля. Все это
сейчас сверялось с образами, некогда перебравшимися в мою голову из
видеокнижек и исторических мультиков, которыми нас усердно в
воспитательных целях потчевали в "Мамальфее". Именно из таких уютных
городков торопились в неизведанные моря и джунгли рисковые парни,
флибустьеры и конкистадоры, с которых нам, уроженцам питомника,
предлагалось брать положительный пример.
Сделав еще шаг, я почувствовал тяжесть. Гравитация была побольше, чем
та, которой мог похвастать Меркурий, и пробуждала дополнительные мысли о
Земле.
- Анализатор шепчет, что вокруг нас настоящий воздух. Кислорода
двадцать процентов, азота побольше, чем в Васино (земная норма), остальное
- инертные газы. Давление обычное для куполов, температура двадцать
Цельсия, - дрожащим от возбуждения голосом сообщил Кравец. На его шлеме
поднялся светофильтр и было видно озадаченную глуповатую и одновременно
радостную физиономию. Мои подчиненные, может, за исключением Шошаны,
поголовно воспринимали происходящее как подарок.
- Ну и что с того, обалдуи? Может, поскидаем скафандры и айда
босиком? - попробовал я пристыдить недисциплинированных последователей.
- Скидать не скидать, а неплохо бы подышать через воздушный фильтр, -
делово предложил Кравец, - вот я засосал воздух анализатором и вижу, что
микроорганизмов нет. Яда с токсинами тоже. Даже пыль отсутствует. В общем,
никакого говна.
- Ты бы ума где-нибудь засосал.
И все-таки этому анализу можно доверять. Стандартный атмосферный
анализатор по очереди отфильтровывает частицы, которые превышают в
размерах один микрон, одну десятую микрона и так далее. Командуй не
командуй, а Кравец переключил свое дыхание на атмосферу и с песней
двинулся вдоль улицы, заглядывая в узкие окна, за которыми пока ничего не
проглядывалось. "Только пуля казака во степи догонит..."
- А дурости и догонять не надо. Она всегда при тебе.
Мне уже нехорошо от нашей простоватости, тут еще эта коза Люська
заявляет:
- La temperature de l'air est normale. Я устала и хочу скинуть этот
дурацкий скафандр.
Пока я до нее добирался, щелкнули, отстегиваясь, крепления шлема -
контрольные блокировщики при таких параметрах атмосферы не стали мешать -
и метелка рыжих волос с радужной подкраской на кончиках окунулась в
сомнительный воздух подозрительного города.
Я хоть и добежал, но застыл от замешательства. Тут она, пользуясь
моим остолбенением, берется за застежки - раз, два - и скафандр сползает к
ее ногам. Она - разоблачилась! Зачем я только взял эту мамзельку? В итоге,
на поверхности Меркурия появляется тело, в отличие от других тел изящное,
легкое и голое. (Ведь не скажешь же про скалу, что она голая. Хотя как
знать.) От обводов нового тела становится жарко где-то пониже пупка.
Чертовщина. Правда, Люся быстренько из герморанца вытаскивает и напяливает
на себя черный обтягивающий костюмчик - мы все прихватили запасные шмотки
на случай ночевки под куполом. Ну, что с ней делать, не казнить же,
подобрал я еще девушкин скафандр и стал поразительно похож на одногорбого
верблюда.
Улицы делаются уже, дома выше, я же плетусь в конце странной
неуправляемой процессии. Впереди вытанцовывает дамочка в обтягивающем
стройности и выпуклости ткани, под которой ничего. Следом капитан Лукич,
он тоже скинул скафандр и переодел свое толстомясое тело в трико, но хотя
бы тащит личные манатки сам. За ним Кравец без шлема, зато в скафандре и с
двумя кислородными баллонами. Потом Шошана, в шлеме, скафандре, с
баллонами, но с открытым воздухозаборником. А вот и я, полностью
экипированный, навьюченный, дышащий только из своих баллонов, выдыхающий
только в регенератор.
От этого есть повод слегка сшибиться с катушек. А то и просто придти
в буйное помешательство. Кто-то вбухал миллионы имперок и сделал город -
воплощение картинок, которым радуется подрастающее поколение. Чтобы
снимать здесь сочные исторические фильмы? Или отдыхать в свое пресыщенное
удовольствие? Или?..
Люся отвлекла меня, притормозив у какого-то дома.
- Quelle jolie maison!
Красивый домишка, ничего не скажешь, удачно косит "под старину".
Верхние этажи нависают над нижними, витражные стекла хватают белый свет и
бросают пятнистую радугу на разноцветье пола, составленного из мраморных
плиточек. Рисунки витражей все время меняются - то пузатые кораблики,
бегущие по волнам, то сельские лошадки, бредущие по пажити, а то и
колбаски с окороками висящие на крючочках.
Пока я заглядывал внутрь, Люся-мерзавка-недисциплинированная
заскочила в дверь, не спрашивая моего соизволения.
- Стой, кому говорю! Revien, Lucie!
Как же, ноль внимания. Ну, не стрелять же ей в изящную спинку из
плазмобоя. Приходится тащиться следом. Вот кухня, утварь на полках и печь
в изразцах, за железной дверкой бьется настоящий огонь. В печурке,
конечно, не подлинные полешки, а ныне модные на Марсе стилизованные
брикеты из какой-то высококалорийной химии, которая даже дыма не дает.
Сияет большой чайник, в кастрюльках булькает кое-какая снедь, источая
завлекательные запахи (Люся поводит носиком с упоением). Ничто не
пригорело, плита, конечно, программная, хотя всякая автоматика совершенно
незаметна. Таков уж современный дизайн, стиль "колдовская избушка",
который доселе на Меркурии можно было углядеть лишь в журнале
"Бурда-муда".
Вот "готическая" гостиная, дубовые стены, гобелены на них повисли и
картины под старину, однако, в отличие от музейных экспонатов - со слегка
"живым" изображением. У мужика на портрете лыбится рот и моргают хитрые
глаза, а гобеленовые рыцари медленно поднимают на нас мечи. Птички,
запечатленные на ковре, немного прыгают и слегка попикивают. Еще тут
стулья с высокими спинками, сундуки резные и шкафчики в антикварном стиле.
Только, в отличие от настоящих средневековых, они сами подставляются под
зад и сами раскрываются, поймав твой взгляд. Значит, в них понатыкано будь
здоров всяких рецепторов и электромагнитов на сверхпроводимости. Есть
камелек с вечно тлеющими угольками, где то один, то другой вспыхивает - в
самых приличных домах на Марсе именно такими балуются. Книжки здесь, ясное
дело, пижонские, в какой-то свинячьей коже, изображающей древность. Только
страницы не порвешь, сами перелистываются. В том месте, куда взор падает,
буквы становятся больше и рельефнее. У меня дома такая книжулька лежит.
Одной хватило: мелькающие страницы страшно на нервы действуют.
Следом коридор, за одной из высоких дверей спаленка а-ля "барокко",
которая и мне нравится. Там кровать под балдахином. Койка аккуратно
заправлена, покрывалом прикрыта. Но когда Люська к ней подходит, ткань
благодаря магнитным ниточкам складывается. Наша дуреха с продолжительным
мурлыканьем растягивается под балдахином и всем видом показывает, что
поход у нее закончен.
- Бунт на корабле, расстреляю, - грозным голосом говорю я.
- Ля-ля-ля, Терентий, ты - русский медведь. Причем шатун, с пробкой в
заднице. Все, я устала гулять.
- Мы дальше брести уже не будем, только назад, домой.
- Не хочу в такой дом. Мне тут нравится. Monsieur Cravets,
оставайтесь со мной. И пусть эти передовики прутся, куда хотят. Мы
отдохнем и сами вернемся.
Попользоваться всем благолепием, да еще вместе с demoiselle de
Florignac - неискушенный и неизбалованный красотами жизни Кравец даже
покраснел и запыхтел.
- Это рискованно, Кравец-дружище, - честно предупредил я его. - Вдруг
вся лепота - чистой воды надувательство или мухоловка? Можно заработать в
любой момент пинок и очутится непосредственно голым задом на Свинячьей
Шкуре.
Я собрался предупредить, что, даже если мы когда-нибудь еще свидимся,
он у меня из доверия выйдет. Но передумал - кому я после этого путешествия
смогу доверять, если мы действительно оказались в ловушке. Я сам уязвимей
некуда, хоть напялю на себя все пять скафандров.
- Но не брошу же я Люську здесь, - торжественно заявил Кравец.
- Однако почему? Трудно бросить только самого себя.
- Я не мастак объяснять такие вещи. В смысле, у меня не густо со
словами про всякие чувства. Короче, желаю быть рядом с ней. Кроме того,
если вы сумеете выбраться отсюда, то и мы сумеем. А вообще я не тороплюсь
на виселицу в Васино.
Я бросил Люсин скафандр на притягательную кровать и строгим оком
оглядел присутствующих. Капитан, по-моему, тоже не прочь был здесь
задержаться и как-нибудь пристроиться к любовничкам.
- Третий - лишний, пойдемте с нами, мастер, - потянул я его за рукав.
- Располагаются на отдых посреди всей катавасии одни дураки, а умные идут
куда-нибудь. Мы-то кто с вами? Забыли, что ли? Попытаемся выбраться
отсюда.
Поневоле "умному" капитану пришлось с прискорбием двинуться вперед.
Вернее, назад, к базе. Напоследок я еще глянул в приоткрытую дверь
спальни, на лежак. А там уже имелась широкая трудовая спина Кравца безо
всякого скафандра и даже тельняшки. Из-под боков шерифа выглядывали и как
бы шагали по тропе плотской любви тонкие ножки с маленькими розовыми
пятками - стюардесскины. Недолго мужлан наш продержался. Впрочем,
неизвестно долго ли нам всем осталось.
На улице гости странного города ознакомились с некоторыми свежими
достопримечательностями. Я включил внешний микрофон - какое изобилие
звуков, превеликое множество звуковых волн. Гомон, гогот, рев скотины,
ржанье лошадей, бреханье собак. Трепотня о том о сем, приказы, грубости, в
язык я, к сожалению, не врубился, остался он непонятным. В отсутствие
живых людей звуки сами казались живыми. Они появлялись из ничего, как бы
ниоткуда. Технические фокусы? Наверное.
Кто-то дал нам ласковое небо, воздух, приятное тепло, веселенькие
домики, в точности скопировав одну из самых приятных сред для обитания.
Кто-то достаточно прочувствовал наши запросы и готов услужать. Безусловно,
ему требуется что-то взамен. Но "что" именно, у кого спросить?
Кто-то в состоянии обрушить на нас парочку домов и вмиг похоронить.
Или угробить более экономичным способом.
Однако, вместо этого занимается ерундой - удивляет, поражает, пугает.
Кто-то хочет нам понравится и приглянуться.
- Слушай мою команду, - замучившись непониманием, гаркнул я. - Как
главарь банды - надеюсь, никто не станет возражать против такой должности,
требую от всех: НИЧЕМ НЕ ВПЕЧАТЛЯТЬСЯ, НЕ ВОСХИЩАТЬСЯ, НЕ ОЧАРОВЫВАТЬСЯ.
- Даже я никогда не отдавал более глупого приказа, - ухмыльнулся
баран-капитан. - Пальма первенства вам, товарищ главарь банды.
Мы в своем возвращении свернули за угол и вместо той улицы, по
которой уже погуляли, оказались на пристани. Плескалась о сваи вода,
солнце золотило свод небесный, подмазывало под импрессионистов рябь
морскую. У пристани стояла бригантина, на которую были перекинуты сходни.
На берегу, невзирая на отсутствие людей, громоздились мешки, корзины,
бочки.
Капитан уставился мутным взором на неожиданное судно и вдруг мешки
сдвинулись с места, бочки покатились, а на самой бригантине принялись
подниматься паруса.
- Она слушается меня! Эх, зараза! - в один легкий прыжок тучный
капитан перемахнул на борт корабля и заорал крайне возбужденным горлом. -
Я только посмотрю, мне просто интересно.
Через минуту он уже был на мостике. Наверное, повинуясь его приказам,
натянулся грот, затем и стакселя. А там и другие паруса, фамилий и имен
которых я никогда не знал. Замелькали ручки штурвала, сходни съехали на
берег и бригантина со скрипом начала отваливаться от пристани. Это судно
напоминало некогда модные на Земле парусники типа "летучий голландец" для
богатых причудников, нашпигованные роботами и сервомеханизмами, которые
были хорошо замаскированы и не мешали иллюзии.
- Куда вы? - крикнул я капитану. - Вода - это же не ваша стихия.
- Я тут хозяин, потому не намерен отвечать на глупые вопросы, -
окрысился капитан и отключился от нас.
Бригантина уходила в сине море. То ли показалось, то ли взаправду на
баке различил я несколько фигур, которые будто конденсировались из тумана,
одновременно теряя четкость из-за растущей дистанции. Или иллюзии
дистанции. Все-таки слишком это зрелище напоминало мне павильонную сценку.
Я обернулся к Шошане.
- Ты как думаешь, куда он собрался, наш полоумный моряк?
- Он полностью втянулся в этот мирок, где все его слушается. Где ты
не давишь ему на мозги, где не висит над ним начальство из судоходной
компании. Где не проводишь две трети жизни в коробке, свистящей через
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг