И тут меня осенило. Никто нас, конечно, на буксир не возьмет. А
просто пообщаться с какими-нибудь приличными людьми, нельзя ли?
- Мастер, послушайте, с кем еще можно связаться, не считая постылых
меркурианцев и околопланетных спутников. Вообще-то мне нужна метрополия;
центральный департамент полиции, ведомство верховного прокурора,
Адмиралтейство, на худой конец Совет Уполномоченных - правительство наше
драгоценное.
- Нам только выделена линия дальней связи с управлением рейсовых
перевозок нашей судоходной компании, - отозвался капитан. - Но там сочтут
ваш печальный рассказ пиратским бредом и скоренько спустят его в сортир. А
что касается ближней связи, то пробуйте сами, не мороча голову другим.
Лукич врубил автонастройку радиостанции с уровнем вызова "крайняя
необходимость" и переключился на пилотирование, все более заливаясь потом.
Да и тревожные глаза Шошаны получше индикаторов показывали, что
вертикальная скорость становится донельзя грозной. Вдобавок мы рыскали и
вихляли даже на таком скверном курсе, Плазмонт был как всегда щедр на
подвохи.
Однако мне было покамест не до того. С тремя или четырьмя кораблями
не получилось устойчивой связи, хотя один из них, судя по матерным
требованиям убраться с частоты, был военным. И вдруг в секторе с полярными
координатами 01-67-52 отозвалось грузовое судно какой-то занюханной
компании, но зато фобосской приписки. Отозвавшийся был вахтенным
штурманом, который лопотал мало того, что по-английски, вместо русского,
еще и на прегадком австралийско-марсианском диалекте, где спасу не было от
трифтонгов. Пришлось общаться без "аудио", в режиме бегущей строки, что
еще укорачивало оставшийся у меня лоскуток времени. Штурманишка на
удивление спокойно воспринял мой казалось бы душещипательный словесный
выброс, а когда связь уже стала теряться во мраке космической ночи,
отстучал - спасибо за фантастический рассказ, вы изрядно поразвлекли меня
в конце вахты. So funny и good bye.
Пока я там выступал в роли народного сказителя, компьютер
сочувственно дал знать, что даже полумягкая посадка нам не светит.
Плазмонт явно хотел всех поголовно угробить, чтобы члены экипажа вкупе с
пассажирами не тарабарили о странностях Меркурия на всех углах Космики.
Сесть, вернее рухнуть, мы должны были в районе сто на сто километров,
где-то на плато с говорящим именем Свинячья Шкура. Большей определенности
посадочной траектории из баллистических программ выжать не удавалось.
Борткомпьютер только бранился и требовал: "Установить постоянный курс...
стабилизировать ориентацию корабля относительно курса... взять постоянные
пеленги..." А потом и вовсе шизанулся вместе с остальными думающими
устройствами. Капитан пытался, несмотря на нехватку топлива, сбавлять
вертикальную скорость жидкостно-реактивными двигателями модуля, задирая
нос и садясь на корму. Но вначале полыхнул один из ракетных двигателей
(компьютер едва успел отключить подачу топлива), затем стал кашлять
второй. Я чувствовал, что Шошана пытается защитить его, как самую
распоследнюю нашу надежду - ведь в тщедушной атмосфере Меркурия не
спланируешь.
Внизу уже была заметна торосистая местность, которую я опознал как
Свинячью Шкуру собственной персоной. Дюзовые рули не откликались на
команды, приборы несли всякую ахинею, покинула пазы только одна посадочная
лыжа, в глазах и то потемнело. Лишь тупо устроенные тормозные бустеры
исправно сработали.
- Ставлю на то, что нас будут соскребать бритвочкой со скал и затем
измерять в погонных метрах, - гаркнул в каком-то раже Кравец и принялся
молиться немыслимым святым, которых в космотеизме точно нет. Я тоже
подумал о вере, отчего вдруг возникло убеждение, что "опупея" не должна
так бестолково закончится, ведь кроме нас притормозить демона некому!
Попутно левым глазом замечал, как на сигнальных панелях замельтешили
огоньки, рапортуя о том, что от усталости расползается металл обшивки.
А потом меня словно взяли за шкирятник и встряхнули. Пробудившись,
засочился силой полюс устойчивости. Мои пульсации стали развеваться, как
волосы кудесницы Медузы Горгоны. И это даром не прошло, меня охватили
самые вредные ощущения: что вместо шпангоутов трещат мои собственные кости
и торосистая терка вместо корабельной обшивки шкрябает мою собственную
шкуру.
Мы вдвоем - или втроем - стали своими пульсами скреплять рвущиеся
энергетические жилы планетолета. Словно бы перебрасывать их вибрации в
более устойчивые русла. Но вскоре стало не до такой благотворительности.
Космолет забило-зашвыряло, мы сделались как картофелины в мешке, который
волочет по брусчатке гоночный автомобиль. Особенно пожутчало, когда
отвалилась последняя лыжа. У меня не то что потемнело в глазах - спасаясь
от чумовой тряски, душа стала куда-то вылетать на стрекозиных крылышках.
Эта тряска длилась вечность плюс еще какой-то довесок времени. Но
все-таки когда-то, в далеком будущем, мы остановились. Минуты три не было
слышно ничего, кроме каких-то утробных урчаний и скрипов.
Потом стало ясно - бортмеханик хрипит оттого, что у него поломаны
ребра. Капитан Лукич оглянулся разбитой физиономией, по которой стекала
кровь. Шошана подала голос, чуть менее каменный, чем обычно:
- В пневмопроводах бывало и хуже.
- Глисте в канализации тоже несладко приходится, - поддержал я.
Прорезался голос и у Кравца, какой-то потончавший петушиный. Он
выпустил полумертвую от переживаний пигалицу-стюардессу из своих горилльих
объятий.
- Я сохранил ей жизнь, но так обнимал, что, кажется, у нас будет
ребенок.
А изрядно помятая стюардесса Люся вдруг нашла возможность хихикнуть.
Интерком молчал, бортовые системы не давали о себе знать, за
исключением автономного жизнеобеспечения рубки, питаемого аккумуляторами.
Не было слышно жужжания даже аварийного генератора. Оставшиеся на ходу
блоки компьютера грустно долдонили, что потеряна связь со всеми датчиками
за пределами носовой части. Из всех навигационных и обзорных модулей
остался только монитор, показывающий унылое пространство перед нами,
прочие спали вечным сном.
Капитан Лукич протер влажной бактерицидной салфеткой свое
раздрипанное лицо. Шошана наложила протекторы на сломанные ребра
бортмеханика и вручную сделала уколы - кибердоктор разбился вдребезги.
Стюардесса подтянула чулки, поправила юбку, сбившуюся из-за объятий
Кравца, и причесалась. Мы с капитаном одели скафандры, нахлобучили шлемы,
и, убедившись, что шлюз как таковой существует и, может, даже работает,
вступили в него. Внутренний люк за нами закрылся, контрольный блок показал
герметичность. Ну, пора. Открылся с некоторым скрипом внешний люк.
За ним ничего не было. Ни девятнадцати пассажиров, ни четырех членов
экипажа. Остался только остов, ребра шпангоутов, куски обшивки, рваная
волосня проводов, обломки аппаратуры. Все люди вылетели из салонов и кают
вместе со своими креслами и были перетерты торосам в пюре. Впрочем, к
этому моменту совершенно точно они являлись неживыми телами.
21
Обычное дело - связь не фурычила из-за поганой пыли. По траектории
падения и линиям естественного магнитного поля мы вполне научно
установили, что нашли пристанище (хорошо бы не последнее) на плато
Свинячья Шкура. Где-то на куске территории в пятьдесят на пятьдесят
километров. Впрочем, об этом можно было догадаться, просто оглянувшись на
окружающую местность с мелкой щетиной острых камней. Когда среди
корабельного мусора выискался октант, то благодаря слабо мутнеющему глазу
нашей луны, удалось разобраться с долготой. Это вызвало недолгий интерес.
В любом случае ближайшие прииски и стойбища старателей - далеко-далеко за
горизонтом. Собственно, можно было порадоваться, что нет ни с кем никаких
связей.
В Васино меня вместе с товарищами только одно ожидало - трибунал и
виселица. Или в порядке помилования - мгновенная аннигиляция под
милосердным лучом мощного гразера. Нет, такое "помилование" одному лишь
Кравцу светит. Нам с Шошаной совсем другое улыбается - все-таки заставит
нас Плазмонт помучиться. Кто-то из работников эшафота рассказывал мне,
что, когда человек отходит в петле, у него почему-то случается эрекция.
Выходит, не даром смертушка - женского рода.
В любом случае, от этой дамы лучше держаться подальше, поэтому нам
нет резона высвистывать спасителей-погубителей. Можно, конечно, попытаться
укрыться среди старателей, но без имперок, без вездехода мы будем слишком
зависимы. Да никто и не захочет слишком усердствовать с опекой - зачем
наживать лихо с властями, "Дубками" и "Вязами"? Даже в долине Вечного
Отдыха. Если там кто-то и уцелел. В любом случае, нам туда не пробраться.
Сплошной набор "но" и "если".
Однако задача выбора упрощалась тем, что пока его и не было. Мы
оказались заточенными в рубке, которая со всеми своими закоулками, нишами
и шкафами, составляла собой одну не слишком большую комнатенку.
Соответственно скандальность ее жильцов была повышенной, что могло
кончиться плохо для кого-нибудь из них. И сексуальность в атмосфере
праздности росла по параболе, кое у кого даже по экспоненте, что тоже
предвещало дурное развитие сюжета. Это не касалось раненого бортмеханика,
и пока что застрессованного капитана, но Кравец вскоре решил отличиться на
сомнительном поприще. Тем более, что никаких лозунгов для укрепления
гражданственности я не придумал ни к обеду, ни к ужину.
В первую ночь (по корабельному времени) шериф еще раскочегаривал
аварийный электрогенератор, который должен был работать на остатках
водородного геля, и чинил камеры кругового обзора. Но во вторую спальную
смену у этого паршивца сильно зачесался "гондурас". Шериф поднялся со
своего места у пульта, около которого отдыхала вся тройка мужчин, глянул
начальственным взором на обзорные мониторы - вокруг была тишь да гладь.
Затем пристально посмотрел на встроенный шкаф, где на сваленных скафандрах
богатырским сном почивала Шошанка, но решил не рисковать. И направился за
импровизированную занавеску, где в нише из-под чисто выметенного
кибердоктора находился будуарчик стюардессы Люськи. Кравец накануне ей это
гнездышко на отшибе и устроил. Дескать, остальные люди тут грубые,
перебьются без удобств, а Люси де Флориньяк (почти коньяк), марсианской
француженке, комфорт и уют потребны больше, чем всякому быдлу. Видно и эта
пигалица очаровалась нашим заботливым кабаном, потому что уже через пять
минут после начала свидания послышались страстные девичьи вздохи.
- Да не наваливайся ты так. Cravets, Cravets, cesse tes brusqueries,
salle cochon. (Кравец, отвяжись, Кравец, ты - форменная свинья.)
И голос шерифа сквозь работу.
- Я не свинья. Я просто иначе не умею. Меня хорошим манерам не учили.
И снова девичье:
- Cochon, cochon... Ой, больше не могу, отстань...
Капитан нарочито захрапел и вздохи мигом сдохли, но потом, осмелев,
вошли в прежнюю громкость. Через пару часов Кравец, домучив девушку,
наконец угомонился. Сделал вид, что вернулся из сортирчика, где провел все
это время, и как ни в чем не бывало улегся на свое холостяцкое место.
Наутро, само собой, капитан, возбудившийся из-за половых деяний
Кравца, принялся бухтеть по-злому.
- Из-за трех болванов у нас уже отрицательное сальдо в двадцать три
человека. Сколько вам еще требуется для самоутверждения, молодые люди?
- Слушай, папаша, не нервируй меня дополнительно, - выступил я с
пламенной речью. - Мы на эти дела пошли и подставились под вражеские
энергии не из-за своих прихотей. Тоже могли выжидать, авось пронесет мимо
наших задниц, и радоваться жизни, каждый по-своему. И эти двадцать три,
понимаешь, они - наши люди, пали за правое дело, пускай даже сами того не
понимая... Что касается проявления низменных инстинктов со стороны
некоторых наших общих знакомых... так ведь не секрет, чем ты сам,
уважаемый, занимался после капитанских коктейлей с веселыми пассажирками.
Уж тем более - куда ты заваливался в квартале Полного Кайфа где-нибудь в
Мерритауне, там ведь каждая плитка на мостовой издает возбудительный
всхлип. И это было, когда тот же Кравец жарил свое срамное место на
газовом реакторе. Надеюсь, и наш доблестный шериф не воспримет мою
защитную речь как призыв к дальнейшим свершениям... Ладно, я на разведку,
хотя и здесь по идее неплохо - кислорода на три месяца, жрачки на четыре.
Но вдруг пофартит, влезу кому-нибудь веселым попутчиком в вездеход или
найду что-то вдохновляющее, пещерку благоустроенную, например. Может быть,
все удобства в километре отсюда. Ну, кто отважно со мной?
- Я, - рапортовала справная девка Шошанка. Но затем наступило
тягостное молчание.
- Куда мне бежать? - по-сиротски протянул капитанишка. - Ведь
получится, что космолет упал, а пилот смылся, опасаясь порки.
- Ну, я, я, - сказал разочарованным голосом Кравец, - не оставаться
же мне с этим занудой. - И он зарезал взглядом капитана.
- Молодец, шериф, - одобрил я. - Наконец ты стал различать пользу
дела и пользу тела.
- Moi aussi, - неожиданно поддержала Кравца новая подружка. По-моему,
она решила, что мы торопимся на ближайшую остановку общественного
транспорта.
- Очень мило. Мы все уйдем, а эти космические волки запрутся и не
впустят нас обратно... Поэтому, Шошана, ты исключаешься из состава
разведгруппы, а ты, межзвездный скиталец, назначаешься, - обратился я к
капитану Лукичу. - Кошмарнавты, вперед!
- Я не останусь, - сделала твердое заявление возмущенная Шошана. -
Розыскники из Васино первым делом найдут эту драную металлическую птицу. И
катись ты в попу со своими распоряжениями. Понял, мент?
- Сама ты мурка-наводчица... Да, дисциплина - именно то, чего нам
порой не хватает. Хорошо, давайте решим полюбовно. Идут все, за
исключением сломанного механика. Ему мы пропишем укол глубокого сна.
Само собой, я предполагал через пару часов отправить вечно бодрого
Кравца и измотанных капитана со стюардесской назад - лишь бы донесли
некоторые припасы до точки, где можно обустроить тайничок. Затем я
намеревался вместе с Шошаной порыскать более основательно. Итак, механика,
не испрашивая согласия, погрузили в глубокий целительный сон, а группа,
состоящая из пяти человек (трое "своих", двое "сомнительных") выступила в
поход. Кислорода и питания захватили столько, чтобы пятерым на сутки
хватило, а двоим - на три дня. Естественно, по ходу дела девицу де
Флориньяк от ноши пришлось освободить по причине хрупкости, да и жирняга
капитан жидким оказался, поэтому основная тяжесть навьючилась на "своих".
Космолет лежал в довольно глубокой впадине, метров по пятьсот в длину
и ширину, поэтому мы карабкались вначале в гору. Когда поднялись, перед
нами открылась долина куда большая, и малышка Люси вдруг заявила, тыкая
пальчиком в низину, едва подсвеченную мутным глазом меркурианской луны:
- Je vois les maisons. Un grande ville, en realite. (Гляди-ка, дома,
большой город, в натуре.)
- Ерунда, киса, здесь не может быть ничего такого. На худосочном
Меркурии полностью отсутствуют секретные города и даже деревушки. Это вам
не Марс, - выразился Кравец голосом солидного мужчины, покрывающего
залипухи своей маленькой глупынди.
Однако я сразу засомневался. Это как раз на Меркурии не исключены
любого сорта сюрпризы. Наши "Дубки" с "Вязами" или какая-нибудь богатая
марсианская контора вполне могли отличиться и воздвигнуть тут что-нибудь
для тайного величия, хотя бы общественную уборную или рюмочную-закусочную.
Спустились мы еще пониже, метров на сто. Теперь всякий видел
скалистую гряду. А взбудораженная личность могла объявить эти скалы чем-то
похожим на дома. Или на кучи великанского дерьма. Когда мы углубились в
проход меж двух утесов, скалы были все-таки каменными глыбами. Однако,
метров пятьдесят спустя, я не мог ручаться, что здесь не стоят оплавленные
и потекшие от большой температуры постройки. А чуть погодя нельзя было с
чистой совестью отпихнуть утверждение, что все вокруг - не вполне
естественного происхождения. Хотя и в таком случае большим искусством тут
не пахло.
Да, окрестности смахивали на исторический город. Вроде тех, что
кое-как уцелели на Земле со времен царя Гороха. Демонометр, между прочим,
не кивал на присутствие нитеплазмы. Конечно, на фабрике в Васино мы
встретили много всякого кала из видимой нитеплазмы, на которую демонометр
тоже не реагировал. Однако там все-таки изделия из нее лепили с помощью
специального оборудования и куда в меньших масштабах.
А если "городище" это не плазмонтово, то чье тогда? По зубам ли такой
секретный проект "Дубкам", "Вязам", кому бы то ни было? И зачем он?
Вот мы уже вступили на улочки подозрительного города. Стены "домов"
были щербатые, какие-то невнятные, без всякой лепоты, будто очень древние,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг