Значит, пока я там занимался пульсациями-фигациями тело мое ухитрилось
протиснуться под скалой туда, куда надо, и добраться до полости, в которой
устроили моторизованные урки свою малину.
Когда я по-пластунски уже стал пробираться к вездеходу, чтобы
незаметно угостить его гранатой под колесо, он двинулся вперед, из
туннеля. И вся куча трухи словно расстегнулась перед ним! Я вначале
изумился, а потом врубился - из пещеры на поверхность планеты тянется
кишка, наполненная металлорганическим гелем. В нужный момент под влиянием
электромагнитного поля или субнуклонового импульса гель меняет свое
аморфное, сопливое состояние на самое что ни на есть жесткое, отчего вялая
кишка становится крепкой трубой.
Я осторожно потрусил следом. Однако, "прямая кишка" мигом затвердела,
вездеход промчался по ней, выскочил из "ануса" и стал карабкаться на склон
ущелья. Тут уж я рванулся с такой скоростью, будто у меня в штаны было
наложено много динамита и кто-то поднес фитиль. Но по дороге сообразил,
что не успею добраться до склона прежде чем кишка схлопнется. А запасе
только ракетница с одной управляемой ракетой.
Я своевременно прочувствовал одну из пульсирующих нитей, которая
связывала мой самый горячий полюс и жаркое расщепляющееся сердце
вездехода, жужжащее сейчас как рой свирепых ос. Резкими мыслеусилиями я
намалевал ее в виде линии на прицельном экране моего хайратника - теперь
это траектория наведения ракеты. Оставалось только пустить реактивный
снаряд.
О, чудесное мгновение! Подбитый вездеход вздрогнул и пустил дым из
под днища. Он еще недолго пытался ползти, потом застыл на склоне, слегка
шевеля лапками, как смертельно раненный таракан. Когда я подлетел поближе,
рассчитывая положить гранату прямо на люк, отверстие разверзлось
самостоятельно и оттуда вместе с клубами пара выпростался мужик. Я навел
на него пустую ракетницу, он, искренне удивившись, выронил свой плазмобой,
который мигом перекочевал ко мне.
- Вовремя ты нас застукал, - сипнул пленный в переговорник, - нас как
раз сраный пробойный ток шарахнул.
- Это я вас шарахнул, только попробуй назвать меня сраным. Есть там в
скорлупке кто-нибудь еще?
- Напарнику, его Людмилом звали - полный каюк. Переборка лопнула, и
ему в спину влезла раскаленная арматура. Когда он уже околел, полился
литиевый кипяток. Сейчас там настоящий суп.
Я подобрал пушку мужика-разбойника. Плазмобой, причем дорогой, с
автоматическим улавливанием сразу дюжины целей, успевай только
поворачивать ствол, чтобы совмещались на экране хайратника прицельный
вектор и перекрестье, помечающее очередную жертву.
- Ты зачем стрелял по моему вездуходу, дурной? Персональный заказ
имеешь на мою персону или всех так привечаешь? - решил уточнить я.
- Стал бы я из-за персонального заказа берлогу в столь
негостеприимном краю рыть. Живу я этим, тут ведь регулярно кто-нибудь
проезжает. Двух пропущу, третьего проработаю.
- В общем, честный разбойник. Целых двух из трех пропускает. А мог бы
всех трех порешить, ведь любимая работа не утомляет. Прекрасный пример для
юношества. Ладно, двигай, мне за автогеном пора, кое-какие излишества
сниму с твоей колымаги. Она ведь тебе больше не понадобится. Так что,
попрошу вперед, только без резких движений, они меня очень нервируют.
Захваченный в плен мастер скверных дел стал послушно карабкаться
вверх. За ним с пыхтеньем - я. Когда до края обрыва оставалось меньше
метра, он вдруг поскользнулся и поехал на животе вниз по склону. В тот
момент, когда его сапог оказался - если прочертить нормаль к поверхности -
на уровне моего шлема, пленник запаял мне каблуком по "чайнику". Сообразно
силе пинка, я был брошен в никуда. Руки оторвались от камня, тело выписало
дугу большого круга градусов в двести. После чего я ухнул вниз по склону,
но резко выкинув вперед раскоряченные пальцы, смог затормозить. Пока я
этим занимался, разбойник выдирал оказавшийся у меня под боком плазмобой.
Когда мне удалось привстать, упершись ногами в какой-то уступ - оружие
закрепилось уже в руках счастливого пока что соперника. Ах, зачем я не
захватил с собой лазерного ножика - думал, что помешает, а ведь помог бы.
Сопернику повредило лишь то, что он находился слишком близко от меня,
причем в неустойчивой позе. Поэтому он не сразу развернул в мою сторону
метровый ствол. Пока наводил, я поймал дуло рукой и опять-таки отвел в
сторонку. А разбойный мужик по инерции мышления выстрелил, отчего был
отдачей опрокинут на склон, по которому еще и съехал вниз. На этот раз его
шлем оказался близко к моей руке, та случайно подхватила каменюгу - если
точнее, кусок свинца - и сыграла им по забралу. Вообще-то эта стекляшка
делается из очень прочного сплава, однако по моей руке как по шлангу
пробежала пульсация от одного из полюсов. Она выжала из камня темную
энергию, которая и влупила по стеклу... Короче, забрало треснуло и,
следовательно, разлетелось.
Не в первый раз я видел как кончаются люди, столкнувшись один на один
с разреженной атмосферой Меркурия. Как, налившись кровью, лопаются глаза,
как сочится сукровица сквозь кожу, которая вскоре трескается, будто кожура
гнилого фрукта. И пусть разбойник был гадом-скверноделом, я бы рискнул ему
помочь, имейся хоть какая возможность. Ведь я не из тех, кто тащится от
чужих неприятностей, вдобавок кодекс кшатрия рекомендует (но все-таки не
обязывает) лишать врага жизни наиболее благородным образом. Но возможность
отсутствовала. Впрочем пострадавший бандит почти мгновенно расстался с
сознанием. Я и себе такого хочу. Это лучше, чем попасть на обед в виде
блюда некоторым нашим муташкам, которые кушают своих сограждан именно
живыми и недовольными. И не ради полового удовлетворения, как земные
садюги - наши людоеды в этом отношении невинны. Им просто нужны гормоны и
витамины, что имеются лишь в живой громко кричащей еде.
После такого неприятного инцидента я поспешил вверх по склону и,
перевалившись через его край, почти бегом направился к родной машине -
несмотря на нехватку кислорода, творящую звон в ушах и темные пузыри в
уме-разуме. Влетаю в кабину, а Шошаны нет там. Ну и сюрприз - докатились!
Я подвел вездеход поближе к ущелью, и хоть измочаленный весь, нацепил
новый кислородный баллон и отправился ее искать. Лишь бы ей не сверзиться
в эту труху. Я против этого голосую всеми руками и ногами.
Не упала ушлая Шошана, нашел я ее возле того мужика. У него, конечно,
замерзшее месиво вместо лица, а она сидит рядышком.
- Шошка, уж не принимаешь ли ты его за меня? Я еще "не того". И,
конечно, не стану возражать, чтоб заупокойная молитва, предназначенная
мне, досталась ему.
- У него даже Анима не откликается... А ты сволочь, - выговаривает
она искренне, впервые с некоторым чувством, - поганка. Разве можно так
надолго сваливать в туман. Пока я ждала тебя, у меня даже суп прокис.
Я тут вижу, печаль печалью, а автогеном она аккуратно уже два
электропривода срезала. Ну, ладно чего с них, фемов, взять, они же
машинообразные.
Когда мы тело невезучего разбойника, раскачав, предали трухе, и все
дорогостоящее с его трактора сняли, и в виде трофея унесли, и замену
электроприводов закончили, и вернулись в рубку, то так уютно стало, что я
даже зажмурился. Растворил себе таблетку ирландского виски, из заначки
достал сигару лучшего марсианского табака, затянулся. Шошанка села на
палубу, облокотившись спиной на бортик моего кресла, а коленки обхватив
руками - ну прямо семейная картинка. Тут я у нее все-таки поинтересовался.
- Ты от чего больше опечалилась-пригорюнилась? От моего плачевного,
как тебе казалось, финала или от срыва в выполнения важного задания
вышестоящих товарищей?
Заметно было, что у нее проблемы. Наверное, поэтому она призналась
честно. (Или, наоборот, увильнула в сторону)
- Что-то со мной неладное после той аномальной зоны, Терентий. Ты
после нее как-то окреп, а я по контрасту квелая стала. То, как я сейчас
себя веду, - это не фемское поведение.
- Может и не типично-фемское, но зато почти-людское. Хоть иногда
переключайся на общечеловеческое начало - оно тебе идет, к лицу, так
сказать. Я не хочу знать, как там с любовью обстоит в вашем коллективе -
мне, чувствую, такое знание не понравилось бы. Однако мы сейчас с тобой
кукуем вдвоем или вернее ведем совместное хозяйство, как испокон веку, как
сто и тысячу лет назад заведено было. Кстати, ты отлично готовишь, в
смысле растворяешь пищевые пилюли. Ну, хотя бы притворись, что тебя это
устраивает - ведь приятно же, когда можно на кого-то положиться. Шошана,
положись на меня.
Я опустился рядом с ней на палубу и, чего-то вдруг осмелев, приобнял
фемку за плечи. Нормально, есть контакт! Тогда еще один шажок вперед.
- Не бей меня, Шошана, пожалуйста, в челюсть после того, что я сейчас
сделаю.
Для начала она промолчала. Полумрак скрадывал резкость ее черт, а
может они мне уже не казались такими резкими. Я погладил ее стриженный
затылок, волосы были жесткие, колючие - впечатление такое, что приголубил
ежика - но в ладонь приходило тепло. И я рискнул - приложился, как
следует, к ее губам. По краям они были жесткие, но в середке и вглубь
мягкие, даже ласковые. Секунд через десять она меня отпихнула.
- В челюсть бить не буду, но по кадыку могу запаять, мужичок. На мой
взгляд, все это - половое извращение.
- Не настолько это напоминает половое извращение, чтобы ломать
Адамово яблоко. Вот недавно я сожительствовал со скалой - и то ничего. То,
чем мы с тобой занимаемся, вполне легитимно. Так и было всегда, чтобы там
ни плели фемы. Я испытываю к тебе того глубокого чувства, которые
почему-то не называется любовью. Прошу считать это за признание.
Я просунул руку ей под куртку. Это был ответственный момент. Ситуация
казалась практически смертельной. Я невольно вспомнил картинки из
видеокнижки - мускулистые самочки разных насекомых: богомолов, скорпионов
и прочих вредных тварей пожирают без зазрения совести своих хиленьких
дружков. Иногда прямо после признания в любви. Одна моя рука была занята,
другая прижата к боковушке кресла. Фемка же двумя своими (вполне
свободными и умелыми) руками могла бы мне мигом свернуть голову, как
куренку, или резким тычком расплескать живот. Действительно, на какой-то
момент она напряглась, я почувствовал ее необъемистые, однако стальные
мускулы, но потом напряжение ушло.
Шошана признала за мной право, у таких дев-воительниц это означает,
что она посчитала себя проигравшей какое-то сражение. Кожа у нее была
гладкая и прохладная, а известные выпуклости все же больше, чем казалось
при наружном осмотре. Я, стараясь не делать резких движений, сволок с нее
одежку. В общем выяснилось, когда я процесс ее разоблачения завершил, что
она - ладная девчонка. Ножки-ножницы, как у куклы Барби, талию будто
затянули изо всех сил невидимым ремешком. Пальчики Шошанины мне всегда в
кайф были - длинные и узкие, такими не только душить, но и ласкать удобно.
Даже обидно стало, что девчата фемки имеют головенки, забитые всякой
коллективистской гадостью, и не хотят радовать ребят. Впрочем, понятно,
что ребята у нас, в основном, мудаки. Она его приласкает, а он,
освоившись, станет блевать на пол или там воздух портить, или заставит ее
стирать свои задубевшие носки.
И в самом главном межполовом деле Шошана отчасти разбиралась - может,
потому что хорошо знала анатомию. Однако проявляла она в этом деле
известные принципы. Никакого излишнего разврата - так, наверное, ведут
себя королевы и валькирии.
- Однако, как сказали бы синоптики, зафиксировано выпадение греха,
годовой нормы для этой местности, - подытожил я.
После столь тесного времяпровождения я изрядно повеселел, а она,
пожалуй, помрачнела.
- У тебя такой вид, Шоша, будто ты собираешься без устали посещать
венерического доктора Пенисмана или уйти от своих фемов в декрет. Что
касается первого, то я, как любой приличный полицейский, обхожусь без
"зверюшек". И от второго варианта не трепещи. Даже если мы заведем
эмбриончика, его вырастят добрые дяди-аисты в пробирочке, когда мы,
конечно, заплатим. Радуйся, я - твой. Теперь у нас немного больше
привязанностей, чем полагается в "атомарном" мире нашей Космики.
Но она не сказала: "А я твоя", она призналась совсем в другом.
- После той ловушки, в которую мы влипли за горой Череп, ты,
Терентий, меня подавляешь, хуже не бывает.
Я взъерошил волосы и поправил ковбойский платок на шее.
- Значит, я парень хоть куда. Эта тема достойна пенья и танцеванья.
Особенно со стороны девушек.
- Не суетись. Подавляешь отнюдь не физически и даже не умственно.
Понимаешь, все фемы соединяются меж собой с помощью нескольких центров
симметрии. Так вот одно важное соединение сейчас утрачено, и затухание
синхронной пульсации - это такой канал связи - происходит именно из-за
тебя.
- Тебе не надоели эти все соединения, единения, объединения?
Подумаешь, одним соединением стало меньше. А вдруг это в тебе
индивидуальность просыпается. Без твоих симметрий тоже жить можно, причем
припеваючи. Если тебе покажут на дверь в твоем родном коллективе, придешь
трудиться на пару со мной в полиции. Если меня, а заодно и тебя, выпрут
без выходного пособия из полиции, переквалифицируемся в старатели.
Поднакопим деньжат - по-моему, у нас это получится, если подрабатывать
иногда на большой дороге - плюнем на этот сраный Меркурий и поселимся
где-нибудь на Марсе, на худой конец, на Ганимеде. Знаешь, какие там
пейзажи...
- Ты балбес непонятливый или артист, умело придуривающийся? Мне или
на Меркурии жить, в системе всех необходимых мне симметрий, или нигде.
Жрачка покрывает мои энергетические запросы только наполовину. Я уже
сейчас пробавляюсь аккумулированными запасами.
- Ладно, Меркурий не сраный, а весьма милый, особенно в хорошую
погоду. Он мне тоже очень нравится. Я его, между прочим, уважаю - он
маленький да удаленький. Вернемся в Васино, найдем фемскую бабку-знахарку,
она тебе все симметрии мигом наладит. Если даже не желаешь отрываться от
своего коллектива, будем просто встречаться. Ходить вместе в кино на
утренние сеансы, на елку, целоваться украдкой в темных дурно пахнущих
углах вроде завода по производству протоплазмы.
Но ее не так-то просто было уломать, она даже перешла в наступление -
рефлексы, наведенные здоровым коллективом, держали ее похлеще ручных и
ножных кандалов.
Я сосал джин с тоником, а она стучала кулачком - я отлично знаю,
какова его убойная сила - по переборке.
- После аномального зоны, Терентий, в тебе, именно в тебе поселилось
или же возбудилось зло. Что-то внедрено в тебя, может быть спора, эмбрион
той самой твари.
Стоп, парень. Не вздумай купиться на эти заклинания. Не дай себя
опустить. Фемки может чего-то и умеют, но в первую очередь они - сектанты.
А это, означает, неустанные поиски врага и параноидальный уклон. Я признаю
странные явления в природе, на них можно кое-что списать, но не собираюсь
превращаться в какое-то пугало. Если даже это для кого-то удобно.
- Ну здрасьте, приехали. Споры, эмбрионы... глисты, аскариды, да кого
они должны волновать кроме меня. Я тебе подыгрывал, но пожалуй, хватит. С
аномалиями пусть физики да мизики разбираются, а нам в полиции неважно,
что там в заднице у преступника зудит. Нас интересует, где, когда и как он
совершил преступление. На караван с гафнием не эмбрионы налетели, а
народец, жадный на легкую поживу. Дыня с Нуром не споры, а просто
некачественные людишки. Отнюдь не сперматозоиды сидели за штурвалами
бомбардировщиков и разбойничьего вездехода.
Фемка, кажется, немножко паниковала, оттого что я не хотел
укладываться в Прокрустову раскладушку ее объяснений.
- Но то, что внутри тебя, оно живет, фурычит. Его вибрации экранируют
меня.
- Мне тоже чьи-то вибрации не нравятся, но я ж не стреляю без промаха
в того, кто их пустил. По-моему, просто пробудилась от спячки колдовская
наследственность, доставшаяся мне от дедушки-шамана.
Улыбка проползла по ее щеке, во второй раз за время нашего
знакомства. А я продолжал наяривать.
- Какой бы там лапши вам ни вешали на политзанятиях, Шошана, но
по-нашему, по-мужицки, зло - понятие относительное. Я ведь не стал злее по
отношению к тебе. И, мне кажется, жизнь отдать готов за тебя, причем свою.
- Мы, уважаемый шаман, до семи лет живем в так называемых материнских
камерах. Там многое происходит само собой. Когда нас выпускают оттуда, то
все вокруг кажется большой дрянью. Причем очень долго кажется, до самой
смерти.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг