Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     - Как называется этот дебют, молодой человек?  Его  надо  бы  назвать
вашим именем.
     Или:
     - Две выдвинутые до отказа крайние пешки в начале  партии  напоминают
мне рожки у козлика.  Этот  молодой  человек  наверно  собрался  нас  всех
забодать!
     Я не отвлекался на  эти  весьма  обидные  замечания  и  продолжал  по
советам Короля передвигать фигуры, пытаясь не ошибиться - где там  "Е",  а
где "четыре".
     Король опять успокаивающе засвистел все тот же мотивчик...  ("Король"
я буду писать с заглавной буквы, потому что это его имя.)
     Понемногу все господа притихли.
     Я понял, что на доске что-то случилось. Мой партнер раздвинул локти и
схватил свою голову в ладони. Наш столик вдруг сделался центральным,  хотя
мы сидели с краю. Игроки отложили свои партии и  пришли  посмотреть  нашу.
Тишина держалась недолго. Какие-то рукава  полезли  из-за  моей  спины  на
доску, стали водить  по  ней  пальцами,  хватать  и  переставлять  фигуры.
Запомнился следующий диалог:
     - А если так?
     - Нельзя. Съест коня.
     - А так?
     - Еще хуже: сожрет слона.
     Мой партнер прервал этот диалог первобытных охотников на  слонов.  Он
поднял руки и плаксиво запричитал:
     - Верните позицию, господа, верните позицию!
     Ему вернули позицию, и после мучительных  раздумий  он  тихо  спросил
меня:
     - Вы... вы отдаете ферзя?
     - Ну, это некорректный вопрос! - сказал кто-то.
     Я в тот день, конечно, ничего не понимал, но  потом  Король  повторил
для меня  эту  партию.  Решающая  позиция  носила  этюдный  характер,  она
опубликована на диаграмме номер 1  в  моей  книге  "Сто  избранных  партий
Джеймса Стаунтона". Каждый  желающий  может  на  нее  взглянуть,  свои  же
записки я не хочу загромождать шахматными диаграммами.
     Конечно, Король действовал нагло, выводя сразу обе крайние  пешки,  и
серьезному турнирному мастеру  мог  бы  и  проиграть,  но  мой  шулер  был
взвинчен и быстро попался в ловушку  -  брать  ферзя  не  следовало  из-за
форсированного варианта с тремя жертвами. Он, бедняга, так запутался,  что
даже не успел сдать партию и довел дело до мата - мат он  получил  крайней
пешкой "Н" при гробовом молчании всех присутствующих.
     Великий Пол Морфи с неподдельным интересом наблюдал со стены за  этим
безобразием.



                                    5

     Определенно, мой шулер был честным человеком и  уважал  свою  работу.
Думаю, что на мастера он не  тянул,  но  играл  достаточно  хорошо,  чтобы
каждый день худо-бедно обедать в этом городе, где уважаемые отцы  семейств
дохнут от скуки, а в карты играть боятся.
     Пять монет по профессиональной привычке он мне  все  же  не  отдал  -
впрочем, я и не настаивал - зато попросил подождать и пригласил к  столику
председателя клуба, местного гроссмейстера с задумчивым взглядом запойного
пьяницы, который еще не решил - а не выпить ли ему с утра?  (Его  имя  вам
ничего не скажет.)
     Ему показали решающую позицию. Маэстро восторга не выразил, но  решил
сыграть со мной легкую партию без свидетелей в своем кабинете.
     - Только не очень долго думайте, - сказал он.
     До мата он не довел, вялым движением смешал фигуры и признал:
     - Да, я убедился... у вас талант. Поздравляю, молодой человек! Но вас
надо подшлифовать... вы  как-то  странно  начинаете  партию.  Вам  следует
подогнать теорию дебютов. Запишитесь в наш клуб, послушайте мои лекции...
     Оказывается, Король уже знал откуда-то непечатные русские выражения и
одним из них поделился со мной.
     - Извините, маэстро, - перебил я гроссмейстера.  -  Посоветуйте:  что
конкретно нужно сделать, чтобы сыграть с чемпионом мира?
     - С кем? С Макаровым? - поразился маэстро.  -  Не  пойму,  о  чем  вы
говорите!
     Он стал пожимать плечами и разводить руками. К этим  жестам  в  своей
шахматной карьере я вскоре привык.
     - Да, у вас наблюдается несомненный талант, но таких, как вы, великое
множество! - продолжал гроссмейстер. Он опять развел руками, будто  поймал
громадную рыбу. - Надо быть поскромнее! Все начинают  с  нуля.  На  каждом
уровне существуют  квалификационные  турниры,  и  их  надо  пройти.  Чтобы
получить право на матч с чемпионом мира,  необходимо  выиграть  первенство
клуба, города, штата, страны, межзональные турниры и матчи претендентов...
     Тут он стал твердить  про  какой-то  коэффициент  Эло,  про  какой-то
рейтинг, который высчитывается из выигрышей, проигрышей в разных турнирах,
в которых шахматист участвовал  и  не  участвовал...  для  меня  это  была
китайская грамота. Вообще,  маэстро  путался  в  словах  и  не  знал,  как
говорить с талантом - ведь свой талант он давно пропил.
     - Сколько времени уйдет на все эти турниры, если  начать  с  нуля?  -
спросил я.
     Маэстро стал загибать пальцы:
     - Как минимум три претендентских цикла.  Девять  лет.  А  сейчас  без
подобающего рейтинга ни один гроссмейстер не согласится с вами играть.
     - Но вы-то согласились?
     Он разъярился, обозвал меня "сопляком", руки у него дрожали.
     Мы опять расставили фигуры, причем он перепутал расположение короля и
ферзя. Я промолчал, он лихо начал партию, но вскоре пробормотал:
     - Вот, дьявол, я не туда поставил ферзя... Начнем сначала.
     Король посмеивался.
     Мы опять начали сначала.
     На восемнадцатом ходу я, начиная матовую атаку, невинно сказал:
     - Кстати, мне понадобится тренер.
     Маэстро сразу  оценил  мое  деловое  предложение.  Роль  председателя
захолустного шахматного клуба ему смертельно надоела, и он  не  прочь  был
опять напомнить  о  себе,  поездить  по  свету  и  подзаработать  -  чтобы
извлекать пользу из шахмат, не обязательно играть в шахматы.
     - Хорошо, - ответил он и навсегда сбросил фигуры со  своей  шахматной
доски. - Вы редкий самородок, а у меня еще остались кой-какие связи,  и  я
могу вам кое-что посоветовать. Вот что мы сделаем.



                                    6

     Мы отправились через всю страну в столичный шахматный клуб.
     Там тоже висел портрет Пола Морфи, а рядом,  понятное  дело,  портрет
Роберта Фишера. На деньги там никто не играл, но курили безбожно. Народ, в
общем, был насупленный и больше толпился в биллиардной,  чем  у  шахматных
столиков. Моего тренера встретили весьма прохладно - молодые гроссмейстеры
попросту не знали, кто он такой.
     Им напомнили.
     - А, был такой... что-то припоминаю, - сказал какой-то молодой гросс,
расставляя шары в пирамиду. - Это вы лет двадцать назад проиграли Макарову
на сто двадцать девятом ходу?
     - Я, - горделиво отвечал мой тренер. - На турнире в Монако.
     - Бездарная была партия. Вам следовало ее сдать ходов на сто раньше.
     Тренер поспешно перевел разговор на мою персону. Тут же в биллиардной
он представил меня как подающего надежды провинциала,  которого  он  давно
готовит к открытому чемпионату страны. Жаль только,  говорил  тренер,  что
идея открытого чемпионата страны, где может  принять  участие  талантливая
молодежь, до сих пор не поставлена на голосование в национальной шахматной
федерации.
     Ему тут же объяснили, что идея открытого чемпионата "для всех" нелепа
и на руку одним лишь дилетантам.
     - Строгий эволюционный отбор, а  не  открытый  чемпионат,  -  сердито
сказал все тот же молодой гросс и железным ударом забил шар в лузу.
     Бедная  луза!  Подозреваю,  что  внутри  правой  руки  у   него   был
вмонтирован гидравлический протез с электронным прицелом -  так  неуклонно
он бил. Он сурово осмотрел меня с ног до головы. Взгляд его остановился на
Короле, он презрительно фыркнул.
     Все же мною заинтересовались -  так  интересуются  новым  зверьком  в
зоопарке - подошли  и  обнюхали.  Заслуженные  старые  гроссы,  которые  в
молодости успешно проигрывали самому Талю, благосклонно  сыграли  со  мной
несколько  легких  партий.  Я  им   здорово   понравился,   зато   молодые
гроссмейстеры подняли меня на смех. Они и не таких видали!
     Тогда я предложил дать им одновременный  сеанс  на  тридцати  досках,
чтобы их всех скопом зачли в тот самый коэффициент Эло.
     Ну и наглость!
     На сеанс они, конечно,  не  согласились,  но  от  обиды  решили  меня
хорошенько вздуть и принялись гонять со мной пятиминутки. Кто-то  объявил,
что поджарит и съест шахматного коня, если проиграет мне.
     У меня рука заболела бить по часам!
     Любитель жареных коней пал первым. Никто не понимал, что  происходит,
какой-то блицкриг... Половина из них была разбита, а другая  половина,  не
дожидаясь своей участи,  позорно  бежала.  Гроссмейстер  с  гидравлическим
протезом заперся в биллиардной и от злости разбил несколько луз.
     Старички рукоплескали.
     Король был в отличной форме. Он  веселился  и,  как  мне  показалось,
раскланивался.
     После этого блиц-сеанса ко  мне  подошел  президент  нашей  шахматной
федерации (не называю имен), покровительственно похлопал меня по  плечу  и
сказал, что всему миру  надоело  видеть  на  троне  исключительно  русских
чемпионов.
     - Нет правила без исключения, - добавил шахматный президент, взглянув
на притихших гроссмейстеров.  -  Введем  для  него  на  чемпионате  страны
дополнительное, персональное место. Ждать девять  лет  три  претендентских
цикла совсем не обязательно.



                                    7

     Мне разрешили играть на чемпионате страны.
     Я выиграл подряд одиннадцать партий и сразу  сделался  знаменитостью.
Мой тренер от удивления на какое-то время бросил пить и,  засунув  руки  в
карманы, чтобы не дрожали, давал журналистам пространные интервью  о  том,
как он открыл и воспитал новый талант.
     Во время турнира пришла телеграмма из нашего городка. Я все бросил  и
улетел, но отца в живых не застал. Он скончался в плетенном кресле у ворот
гаража от сердечного приступа - ему уже нечего было делать в этой жизни, а
долго греться на солнышке он не умел.
     На  похороны  собралось  много  народу,  чтобы  поглазеть  на  своего
талантливого  земляка.  Провинциальный  шахматный  клуб  явился  в  полном
составе, а мой честный шулер даже прочитал небольшую  надгробную  речь,  в
которой умудрился раза два упомянуть и меня.
     Король плакал у меня на груди, я же не мог выдавить слезу. Я  впервые
подумал, что у меня с ним один отец... значит, мы братья?
     Весь день я просидел в гараже среди пыльных аквариумов и склянок.  На
траурный прием в шахматный клуб не явился.  Мне  не  хотелось  смотреть  в
глаза Полу Морфи.
     Я не стал чемпионом страны,  потому  что  пропустил  последние  шесть
туров. Меня обошли. Я занял всего лишь  третье  место,  но  и  этого  было
достаточно, чтобы попасть на межзональный турнир... не буду описывать  все
турниры и матчи, которые мне пришлось отыграть  за  три  года  -  все  эти
переезды, перелеты, клубы, гостиницы, приемы.
     На межзональном турнире на меня поначалу не обратили внимания, но мне
было уже все равно, я чувствовал, что ввязался в очередную глупую  историю
- погнался не за весной, как в юности, а за местом под солнышком.  Уверен,
знаю, что большие шахматисты ненавидят шахматы, но бросить игру не  могут,
потому что в шахматах смоделирована сама жизнь - с победами,  поражениями,
надеждой, скукой, болезнями, безденежьем и гибелью.  Бросить  шахматы  для
гроссмейстера - значит, покончить с  жизнью.  Профессиональные  шахматисты
отличаются от простых смертных только тем, что намного ходов вперед  могут
просчитывать передвижение деревянных фигур по  черно-белым  клеткам;  а  в
остальном они такие, как все...  как  все?..  Хуже,  намного  хуже  -  они
инфантильны, вспыльчивы, подозрительны и терпеть не могут  чужого  успеха.
Солидный  международный  турнир  с  высоким  рейтингом  -  это  престиж  и
заработок шахматиста, за право участия в таких турнирах ведется закулисная
борьба. Всю жизнь надо быть в форме - и не только спортивной  -  иначе,  в
лучшем случае, тебя ожидает судьба  председателя  захолустного  шахматного
клуба. Но выгодные турниры, лекции и сеансы одновременной  игры  достаются
немногим, и потому каждый подрабатывает, как  может.  Однажды  телевидение
предложило мне провести сногсшибательный сеанс - весь месяц я  должен  был
сидеть в студии и вслепую играть по телефону  с  телезрителями.  Я  сыграл
более тысячи партий и заработал  столько,  что  до  конца  жизни,  разумно
экономя, мог бы греться на солнышке у ворот  гаража  в  плетенном  кресле.
Шахматный мир был шокирован, ни для кого не было секретом, что против меня
в этом телесеансе анонимно играли несколько десятков гроссмейстеров.
     Я лез на трон!
     Узнай мою тайну соперники - меня разорвали бы! Кажется, еще  не  было
ни  одного  претендентского  цикла  или  матча  на  первенство  мира   без
какого-нибудь скандала - по  крайней  мере,  между  великими  шахматистами
всегда были  неприязненные  отношения  -  вспомните  пары  Стейниц-Ласкер,
Ласкер-Капабланка,  Капабланка-Алехин,   Алехин-Эйве,   Ботвинник-Смыслов,
Карпов-Каспаров... я пропустил Фишера - этот скандалил против всех  -  они
постоянно обвиняли друг друга черт-те в чем  -  но  меня  невозможно  было
разоблачить, мои беды пришли не от моих соперников.



                                    8

     На межзональном турнире Король впервые стал  проявлять  свой  тяжелый
характер. То, что у него оказался характер, удивляло даже  отца,  но,  как
видно,   это   свойство   присуще   всякому   настоящему   разуму,    даже
искусственному. Разума без характера не бывает. Король любил иронизировать
над соперниками. Он смешил меня в самые ответственные  моменты,  и  вскоре
многие шахматисты возненавидели меня за ухмылки во время игры. Кроме того,
Король был подвержен настроениям, у него то и дело появлялись  нешахматные
интересы - иначе и быть не могло, наша жизнь была наполнена  событиями,  и
он продолжал самообучаться, как и положено любому разуму. Однажды я  читал
перед сном и оставил книгу  открытой.  Король  никогда  не  спал  и  утром
попросил меня перевернуть страницу -  это  была  сказка  Андерсена  "Голый
король". Он дочитал ее до конца, долго не отзывался,  о  чем-то  думал,  и
наконец попросил сшить ему шелковую мантию.
     Я с трудом убедил его, что шахматному королю не нужны никакие одежды.
     С той поры Королем овладела страсть к чтению биографий  своих  коллег
по должности - Бурбонов, Стюартов, Романовых, Габсбургов; он злился, когда
не было новых книг. Я добывал эти  книги  в  магазинах  и  библиотеках,  а
газетные писаки вышучивали  меня  за  пристрастие  к  подобному  чтиву.  Я
перелистывал Королю толстенные тома Дюма и Дрюона... нет скучнее  занятия,
чем с утра до вечера плевать на пальцы и переворачивать страницы; ночью он
тоже не давал мне покоя и бубнил на ухо излюбленные пассажи.
     Однажды, после очередного хода соперника,  я  не  услышал  от  Короля
ехидного замечания и поковырял спичкой в ухе, думая, что отказал приемник.
Партнер злобно глядел на это ковырянье -  о  моем  некорректном  поведении
давно уже ходили анекдоты.
     - Вы бы еще поковыряли в носу, - посоветовал он.
     Я мог бы назло ему поковырять и в носу, но ничего на это не ответил и
никогда не отвечал, зато некоторые мои партнеры,  чтобы  вывести  меня  из
равновесия, курили дрянные сигареты, пускали  мне  дым  в  лицо,  надевали
зеркальные очки, чтобы слепить меня, трясли под  столом  ногами,  чавкали,

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг