злой уличный котище? А сегодня в газетах про тебя такое понаписано! Но я
не верю! Только ко мне сейчас нельзя - я сама только что ввалилась, и муж
сейчас вернется. Ты уж извини.
- Нет, нет, нет! Я совсем по другому поводу, - успокоил ее я. - Мне
нужен твой пропуск на завод.
Брюнетка Люба работала на заводе. Мы с ней одно время вместе там
работали. Не только, впрочем, работали. Потом она вышла замуж за богатого
бизнесмена, но с завода не ушла. Муж не стал перечить этому ее капризу,
тем более, что и его и все остальные свои прихоти она на совесть
отрабатывала с ним по ночам. Правда, не только по ночам и не только с ним.
Вообще она была большой любительницей нестандартных положений. А зачем
иначе она по-вашему на заводе осталась?! Или, точнее: почему
дяди-начальники ее не сократили?!
- Ты что, взорвать его задумал? - игриво засмеялась моя собеседница.
- Нет уж, нет уж.
- Пожалуйста, приезжай сейчас, - я назвал адрес. - Здесь есть стоянка
для машин, я буду там. И захвати пропуск. Ну, пожалуйста, - я вложил в
последнее слово все оставшиеся во мне к этому времени благородные чувства,
главным источником которых явились прочитанные в детстве книжки о
пионерах-героях, без особых раздумий закладывавших собственных родителей
коммунистам.
- О, мой рыцарь, - голос ее потеплел. - Ты умеешь просить так, чтобы
всегда получать то, что хочешь. Я скоро приеду, жди.
- Жду, мой ангел! - я повесил трубку и с шумом выдохнул воздух. Ну
разве трудно получить от женщины то, чего она сама хочет. Моя мысль не
слишком сложна для вас?
Я сидел на переднем сидении "Вольво", целовал ее в губы и
одновременно гладил по волосам и по спине. Это продолжалось уже почти что
две минуты. Впервые в жизни все эти действия я совершал с настроением и
желанием каторжника и даже не пытался хоть как-то продвинуться дальше.
- Еще, еще, - прошептала Люба. - Я так давно тебя не видела.
- Я тебя тоже, - прошептал я ей в ухо. - Дай мне, пожалуйста,
пропуск.
- Зачем? - засмеялась она. - Расскажи мне. И вообще расскажи мне, что
с тобой случилось вчера на самом деле. Ведь все, что в статье - неправда,
верно? - она впилась своими губами в мои.
- Во первых, в таком положении я не смогу тебе ничего рассказать, -
заявил я отрывая ее от себя. - Во-вторых, с чего ты взяла, что в статье я
все наврал.
- Не важно. Женщина сердцем такие вещи чувствует, - ее руки обвили
мою шею. - Возьми меня прямо здесь, и я отдам тебе пропуск.
- Ты с ума сошла, - завопил я. - Здесь куча народу, а еще совсем
светло. Кроме того, я ранен.
- Глупенький! - засмеялась Люба. - Здесь есть темные шторки, - она
нажала какую-то кнопку и боковые стекла стали медленно закрываться
выползающими снизу черными экранами. Ее рука погладила меня по голове. Я
заорал благим матом, так как при этом она задела мою шишку.
- Тебя это всегда так возбуждает, я помню, - захохотала она и укусила
меня за ухо.
Я действительно был очень возбужден. Мне хотелось как можно скорее
закончить разговор с этой глупой бабенкой и приступить к реализации своего
плана. И дорога мне была каждая секунда.
- Эй, а переднее и заднее? - слабо возразил я.
- Ну ты и дурачок! Да они же как-то там с помощью электричества с той
стороны непрозрачными становятся. Ну давай скорее, - она откинула спинку
своего сиденья, задрала ноги на приборный щиток и принялась стаскивать с
себя трусики.
Я чуть не поперхнулся: они были розового цвета. С той минуты я этот
цвет возненавидел всею душой.
Осмотрев внутренность "Вольво", я пробормотал:
- Да, шведы, конечно в этом деле толк понимают. Отсюда ничего торчать
не будет.
После этого я поискал взглядом любину сумочку. Она валялась на заднем
сидении. Ну что же, тогда поехали.
С диким звериным рыком я навалился на соседку. Рот я ей зажал
поцелуем, одновременно не давая повернуть голову. Одна моя рука ушла к ней
под юбку, а другая дотянулась до сумочки и открыла ее. Раздался стон.
Готов поклясться, что стонала не сумочка.
Работать пришлось обеими руками одновременно. Наконец, через
несколько секунд, произведя ряд несложных и знакомых каждому взрослому
человеку движений, одна из моих рук достигла вожделенной цели, попутно,
правда, уколовшись обо что-то острое. Еще через секунду этот пропуск
перекочевал из сумочки в мой карман, и я, снова закрыв его прежнее
вместилище, резко откинулся на свое сиденье.
- Ну-у-у, - снова раздался стон.
- Не-е-е-т, не могу, - замотал я головой. - Я совсем забыл. Совсем
забыл. У меня как раз сегодня годовые.
- Чего? - на только что выражавшем экстатическое блаженство лице Любы
появилась какая-то странная гримаса.
- Ну годовые. Понимаешь, у вас есть месячные, а у нас - годовые, -
разъяснил я.
- Чего ты врешь! - возмутилась она и опустила ноги на пол. - Никогда,
нигде и ничего об этом не слышала.
- Да, - я скорбно покачал головой. - Понимаешь, мужчины настолько
уязвлены этим явлением, что предпочитают на этот счет помалкивать в
тряпочку. Как же, это ведь унижает их мужскую гордость. Вот муж
когда-нибудь с тобой спать отказывался? - задал я вопрос.
- Ну да, конечно, - ответила она. - Бывает.
- И говорит, что устал, да, - засмеялся я.
- Да, - согласилась Люба.
- И часто?
- Гм, - она задумалась. - Да знаешь, раза два в месяц, не меньше.
- О-о-о-о! - я схватился за голову, старательно обходя при этом шишку
и ссадины. - Тогда у него, скажу я тебе, серьезное расстройство половой
функции. Или мозговой, - последнее предположение я произнес только про
себя.
- Да, может тогда скажешь, в чем это все у вас выражается? - она
поджала губы.
- Нет... Нет! Мне стыдно, - я изобразил на лице выражение, которое
бывает у школьника, застигнутого во время урока в туалете за курением
марихуаны преподавателем, как раз зашедшим туда ширнуться. - Спроси лучше
у мужа. Он сначала будет отнекиваться, спрашивать, кто сказал тебе такую
глупость, но если ты поднажмешь, то в конце концов расколется.
Люба недоверчиво посмотрела на меня.
- Да? Ладно, я спрошу. Но если окажется, что ты врешь... Лучше тогда
мне на глаза не попадайся!
- Ну разве я тебе хоть когда-нибудь врал? - я мужественно выдержал ее
взгляд. - И, пожалуйста, оставь мне машину.
- Еще чего? После такого твоего поведения! - возмутилась она. - И
вообще, что я мужу скажу?
- А то же, что ты сказала бы и в случае иного моего поведения, -
заметил я. - К тому же перед лицом своих товарищей обещаю: завтра утром
она будет стоять у тебя под окнами. - Мне было уже все равно. - Ну разве я
когда-нибудь тебя обманывал?
- Ну ладно, - сдалась она. - Довези меня до моей улицы.
- Только до ближайшей остановки, - твердо заявил я.
Она молча перелезла на заднее сиденье. Я сел на место водителя,
поднял спинку и выехал со стоянки. Минуту спустя, вылезая на остановке,
она наклонилась ко мне и поцеловала взасос.
- И все-таки ты - настоящий мужчина! Ты всегда умеешь просить так,
чтобы непременно получать все то, чего хочешь. Но пропуск ты все-таки не
получил, - она соблазнительно высунула свой язычок и провела им по губам.
В ответ я только усмехнулся.
Отъехав немного от этого места, я принялся внимательно изучать
приборный щиток "Вольво". После этого я перевел взгляд на педали, и тут
уже настала моя очередь стонать. На полу кабины лежали розовые трусики.
"Потаскуха" имела проходную, построенную по принципу метро. Только
вместо жетона в автомат нужно было вставить пропуск с магнитным вкладышем.
ЭВМ фиксировала код, отмечала время прихода или ухода и подавала сигнал
автомату, который отключал "защелки" и зажигал зеленую лампочку. На
пропуске, конечно, имелась фотография, но я ни разу не видел, чтобы хоть
кто-нибудь хоть когда-нибудь обращал на нее внимание.
Таким образом, любой шпион мог, украв пропуск, безо всякого труда
проникнуть на "потаскуху" с потоком рабочих. Только вот ни одного, даже
самого завалящего шпиона не интересовала та дрянь, что там производили,
так как по слухам именно ею еще в 1914 году немцы потравили своих
противников.
В семь часов начинала работу какая-то непонятная смена, это я знал
точно. Поэтому, припарковав "Вольво" несколько в стороне от общей стоянки,
я потопал в сторону проходной. Прямо перед ней расположился мальчишка,
который торговал газетами. Рабочий класс прессу брал не очень охотно, но я
подошел и спросил наш экстренный вечерний выпуск. Он уже вышел, и молодой
нахал содрал с меня тройную цену.
Сунув газету в карман, я пристроился в кильватер к высокому худому
мужику, одетому чуть лучше меня. Следуя таким образом, проходную я миновал
без приключений - бабулька-вахтер, одна на все стояки, даже не взглянула в
мою сторону, увлекшись чтением "Про нас".
Оказавшись на территории завода, я сразу же повернул в сторону
административного здания. Все окна на этаже, где располагались кабинеты
высшего руководства, были темными.
Это здорово огорчило меня, но на всякий случай я все-таки прошел
внутрь здания и поднялся на этот этаж. Подергав все двери, в том числе и
борисовскую, я убедился, что они заперты, и из-за них не доносится ни
шороха. Значит, все разошлись по домам.
Я выругался. Если бы не мой дурацкий звонок, то, может быть, Борисов
и был бы еще здесь. Хотя вообще-то повел он себя как-то странно. Утерял
документы и деньги и даже не заинтересовался их судьбой. Пропуска в
пиджаке, кстати, не было, но это вероятнее всего потому, что он вообще его
не носил - его вне всякого сомнения знали в лицо и пропускали через
отдельный немеханизированный стояк.
Спустившись вниз и выйдя из здания, я посмотрел на часы. Они
показывали половину восьмого. Пытаться выйти сейчас было опасно. Могли
поинтересоваться сменой и пропуском. Вторая смена заканчивала в
двенадцать, значит предстояло пережидать еще четыре с половиной часа.
Прикинув, что у этой части пролетариата сейчас как раз время обеденного
перерыва, я направился в столовую.
Взяв обед, точнее - ужин, я уселся за свободный столик и развернул
газету. "Война мафиозных кланов в разгаре" - гласила шапка на первой
странице. Далее излагалось все то, что Потайчук уже поведал мне по
телефону, только в более подробном виде, и снова ставился вопрос: а не
слишком ли пассивно ведут себя правоохранительные органы нашего города.
Выражалась также надежда, что с подключением госбезопасности, это
положение все-таки изменится.
На второй странице была помещена леночкина статья с изложением
сведений, которые ей удалось получить за это время. Она связалась с
мэрией, с Министерством обороны, со штаб-квартирой партии "зеленых" в
Москве и даже с украинским послом.
Мэр один к одному повторил байку о коварных замыслах определенных
кругов, уже изложенную ранее руководством завода.
"Зеленые" подтвердили все свои данные и даже дали подробные
характеристики боеголовок, которые были доставлены к нам и номер части, из
которой они прибыли. Однако назвать источник сведений они отказались,
заявив, что не хотят засвечивать своих людей.
В Министерстве обороны вообще отказались разговаривать на эту тему,
сославшись на военную тайну.
Посол Украины заверил Леночку в том, что все заявления "зеленых"
являются чистейшей ложью и ни о каких привезенных боеголовках не может
идти и речи. Насчет химических двигателей он был не в курсе, а о
полковнике Хмелько слышал первый раз в жизни.
В подвале была помещена заметочка с моим изложением событий на даче -
"оглушили, очнулся - кругом одни трупы". Вся вина за происшедшее,
естественно, возлагалась на банду Башля. В заметке также указывалось, что
сведения получены от меня по телефону, причем указать свое местонахождение
или согласиться сдаться милиции, несмотря на уговоры сотрудников газеты, я
отказался.
Третья и четвертая страницы были полностью забиты рекламой, которая
меня совершенно не интересовала.
Поев, я покинул столовую, закурил сигарету и пошел на прогулку. Целый
час я бесцельно шатался по аллеям и дорогам гигантского завода, пока мне
наконец не наскучило мое одиночество. Делом это было поправимым, ибо на
заводе существовал какой-то странный цех, где что-то на что-то наматывали.
Работали в нем в две смены, причем практически одни женщины. Я направился
туда.
Подойдя к зданию цеха, я сразу же направился к ближайшему окну. В
цехе было жарко, и потому зрелище моим глазам предстало весьма
увлекательное. Куча женщин в легких халатиках, в основном молодых, сидела
за своими станками. У некоторых халатики были расстегнуты, что только
усиливало их воздействие на меня. Посередине помещения, в будке мастера,
кемарил одинокий мужик: то ли импотент, то ли слепой - третьего не дано.
Надо, конечно, было быть последним дураком, чтобы отправиться за
таким представлением на завод, вместо того, чтобы иметь гораздо более
интересное в "Вольво", но жалеть теперь поздно, - решил я и улыбнулся
симпатичной шатенке в плохо застегнутом одеянии. Она не ответила. Я
сообразил, что с ее места меня слишком плохо видно для того, чтобы дама
смогла в полной мере оценить все мои достоинства, и решил пройти внутрь.
Известный мне вход в цех теперь был почему-то заперт. Я удивился и
пошел искать вторую дверь. Согласно моим смутным воспоминаниям, она
располагалась с другой стороны строения, и мне предстояло обогнуть весь
этот корпус и вернуться назад.
Неожиданно я уперся в какую-то железяку. На поверку железяка
оказалась колючей проволокой, протянутой поперек аллеи в несколько рядов.
Раньше ее здесь не было.
Прищурившись, я стал всматриваться в пространство за нею. В мою
бытность там располагался какой-то старый, еще поддубно-шаляпинских времен
цех, использовавшийся вместо склада. Память моя подсказала мне, что нынче
его очертания претерпели некоторые изменения.
Проще всего было плюнуть на это дело, и обойти здание с другой
стороны. Но настоящий мужчина, идя к очередной любимой женщине, должен
преодолевать любые препятствия, - таково мое кредо. Если, конечно, они не
очень большие.
Я уже было нагнулся, собираясь подлезть под проволоку, но внезапно
услышал позади себя мужской голос:
- Эй, куда собрался, паханый в рот?!
Я медленно развернулся и изобразил на своем лице угодливую улыбку.
- Отлить, гоп твою!
Это не произвело на высокого парня в вохровской униформе никакого
впечатления. Раньше такие парни бродили лишь в самом секретном здании -
там, где варили дрянь, составлявшую основную продукцию "потаскухи".
- Давай пропуск, пидор.
- Гоп твою, гальваник я, из двенадцатого, - мне очень не хотелось
показывать ему пропуск со смазливой любкиной мордашкой, так как в душе у
меня гнездилось смутное подозрение на предмет полного отсутствия у него
чувства юмора. - На хрена мне в спецовке пропуск?!
- Щас проверим, какой ты гальваник. Пошли, бля, придурок. Что, на
инструктаже не был, работу потерять хочешь? Сказано же было: не ходи сюда.
- Ну отлить надо, гоп твою, а в цеху сральник забило, - я виновато
развел руками, сделал пару шагов по направлению к нему и снова свел руки.
Только резко и с таким расчетом, чтобы его шея оказалась между ними.
ВОХРовец охнул и повалился на колени, успев, однако при этом боднуть
меня головой в грудь. Я отскочил и увидел, как рука его потянулась к
свистку.
- "Ну и народ пошел", - подумал я. - Один за дубинку, другой за
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг