- Брат Свет! Я вынужден забрать у вас вашу гостью.
Такого поворота Свет не ожидал. Он был уверен, что сейчас Лапоть
начнет осторожное прощупывание "брата Света": он ли пытался проникнуть в
душу предполагаемого убийцы? А если он, то многое ли ему известно о
случившемся?
- К чему такая спешка, брат? Ведь сегодня праздник. К тому же я еще
не разобрался в волшебных воздействиях на гостью. Не вы ли просили меня
определить, способна ли она оказаться второй матерью Ясной?
Буня поморщился:
- Я и в самом деле просил. Но в последние часы обстоятельства
изменились. Появились неопровержимые данные, свидетельствующие о том, что
некая девица, известная нам с вами под именем Вера, определенно замешана в
убийстве академика Барсука.
- Даже так?!
Удивление Свету разыгрывать не потребовалось: оно прозвучало в его
последнем восклицании откровенно и очень естественно. Впрочем, ничего
удивительного в его удивлении не было. Любой бы удивился, обнаружив, что
слова, которые он считал дымовой завесой, оказываются чем-то другим. Во
всяком случае, если предполагаемая дымовая завеса и попахивает дымком, то
скрывать она нацелена нечто явно другое.
И стоило бы разобраться в том, на что она была нацелена. Поэтому Свет
сказал:
- Тогда мы должны пройти с вами в гостевую.
И тут же пожалел, что не одел вместо камзола домашний халат: карманы
в халате вполне позволяли скрыть в них пистолет. Но кто мог знать, что
разговор состоится вовсе не в кабинете?..
Как бы то ни было, пистолету так и пришлось остаться в ящике стола. А
пока они шли к гостевой, Свет успокоился: у Буривоя Смирного наверняка
имелся пистолет, и выстрелить в Буню сквозь стекло ему не составляло ни
малейшего труда. А уж он, Свет, позаботится, чтобы Буня не смог помешать
выстрелу, который намерен произвести в него менее квалифицированный
волшебник.
- Сюда могут попасть только мои домочадцы, - сказал Свет и принялся
снимать с двери в гостевую охранное заклятье.
Лапоть только кивнул. И Свет понял, что брат Буня все-таки находится
в изрядном напряжении - потому и старается не произносить лишних слов.
Когда они ввалились в гостевую, Вера лишь повернула в их сторону
голову. Судя по всему, она не считала опекуна министерства безопасности
особой, которую желательно встречать стоя.
- Я за вами, сударыня!
- Разумеется, - сказала Вера. - Ведь мне известно, что это вы
совершили убийство академика Барсука.
У Буни отвисла челюсть. У Света - тоже. Впрочем, надо отдать должное
профессионализму Буни: опекун министерства безопасности овладел собой
быстро.
- Не вполне понимаю, что вы, сударыня, имеете в виду, но мне будет
любопытно поговорить с вами на эту тему.
- Еще более любопытным для вас будет заткнуть мне рот, - сказала
Вера.
Свет, наконец, тоже справился с удивлением. И понял: Вера абсолютно
права. Буня и в самом деле пришел именно за нею. Буня и в самом деле
считал, что именно она проникла в его душу. Ведь не зря же он с такой
ненавистью посмотрел в спину Вере после сегодняшнего богослужения: она
действительно сумела это сделать, а Буня понял, что это сделала она! И
пока неважно - ни каким образом Вера сумела влезть Буне в душу, ни каким
образом Буня понял это. Он, Свет, сумеет разобраться во всем и потом. А
сейчас надо не дать Буне возможности увезти Веру с собой.
- Вот видите, брат, как все организовано, - сказал Буня. - Убить
ведущего электронщика, а обвинить в этом преступлении опекуна министерства
безопасности. Не сомневаюсь, что информацию об убийстве в нее вложили
заклятьем. И не сомневаюсь, что убийство было совершено именно тем
способом, информацию о котором в нее вложили. - Буня покачал головой. -
Неглупая комбинация... Не волнуйтесь, девица! С вашей помощью мы вырвем
вас из рук настоящих преступников.
- Неглупая комбинация, - сказал Свет. - Увезти девицу якобы для того,
чтобы провести сыск. А на самом деле добиться того, чтобы она никогда
никому не сумела рассказать, что произошло в четверницу вечером на
регулируемом перекрестке улицы Берегинь и Медведевской.
Буня медленно повернулся к Свету:
- О чем это вы, чародей?
- О том самом, чародей... Ведь именно вы, чародей, воспользовавшись
заклинанием на невидимость, проникли в карету академика и убили его ударом
Ритуального Ножа. Вы хорошо все продумали. Только не могли предусмотреть,
что вас увидит кто-нибудь из волшебников.
Буня фыркнул:
- Если убийство видели вы, почему же вы не рассказали обо всем
следователю?! Или, может быть, видела эта... - Он не договорил.
Свет покачал головой:
- Да, вы правы, чародей... Я и в самом деле не видел, как произошло
убийство. Это вам хорошо известно: ведь вы проверяли мое алиби и прекрасно
знаете, что я в момент убийства находился совсем в другом месте. Вы
прекрасно знаете и то, что эта девица тоже не могла быть на месте
преступления, - если бы она была способна незаметно для меня уйти из моего
дома, я бы оказался плохим работником, а министерство безопасности ввек не
стало бы связываться с плохим работником. К тому же, для Кудесника моя
гостья - не свидетель, она никто, ничто и звать ее никак... Все-то вы
знаете... Не знаете только имени того волшебника, который видел вас
садящимся в карету Барсука, а мы вам этого имени не назовем.
Буня внимательно смотрел Свету в глаза. Был он совершенно спокоен.
Даже не попытался прощупать Света с помощью Таланта - спокойно посмотрел в
глаза, спокойно просчитал варианты. И так же спокойно достал из кармана
пистолет. Он-то знал, что в схватке волшебников одной квалификации оружие
вполне может оказаться тем довеском, который способен перевесить чашу.
- Что ж, - сказал он, - вы правы. Я действительно убил Барсука. И уж
вы-то должны понимать, почему я это сделал. Ведь я спас этим убийством всю
Колдовскую Дружину. Неужели вы думаете, что я мог бы позволить
какому-нибудь ничтожеству с помощью какой-то там электроновой установки
бороться с первоклассными чародеями? Это же всему конец!..
- Но закон...
- Закон! - Буня презрительно фыркнул. - Закон хорош во времена
социального равновесия, а мы с вами присутствуем при окончании этих
времен. В ближайшую эпоху определять нашу жизнь будет отнюдь не закон... И
потому я надеюсь, что вы меня понимаете: ведь, защищая Колдовскую Дружину,
я защищал и вас.
Свет вдруг заметил, что Вера вовсе не испугалась Буниного пистолета.
Более того, она смотрела на опекуна министерства безопасности с явным
интересом. А потом с неменьшим - если не большим - интересом посмотрела на
Света. И Свет понял: все, что происходило с ним в последние дни,
подчинялось отнюдь не Кудеснику. И не Буне. И не ему, Свету. Во всяком
случае пистолет в руках чародея Лаптя для странной гостьи чародея Смороды
угрозой не является. Да еще и Смирный за стеклянной стеной... Впрочем, о
Смирном гостья не догадывается. Вернее, не должна бы догадываться... И
тогда Свет решился:
- Я благодарен вам, брат Буня, за то, что вы защищали меня от
ничтожеств, целящихся в мой Талант электроновыми установками. Однако моя
благодарность не настолько велика, чтобы позволить вам уйти от закона.
- Что ж, - Буня вздохнул. - Значит, вы становитесь врагом всех
волшебников планеты. А с врагами разговаривать гораздо проще, чем с
друзьями. Раз вы знаете, что я убил человека, стало быть понимаете, что я
способен и на повторное убийство. Но сначала вы мне скажете, кто видел
меня на том перекрестке.
Свет помотал головой: ему стало интересно, в самом ли деле Буня
способен его убить или блефует.
- Скажете, - повторил Буня и навел пистолет на Веру. - Скажете. Иначе
ее смерть будет на вашей совести.
После сегодняшних событий Свет больше уже не сомневался, что его
гостья - несмотря на все свои причуды - является волшебницей. Жаль только,
он не знает ее возможностей. Уж двоим-то приличным волшебникам можно
справиться и с пистолетом. Если действовать синхронно...
Как оказалось, Веру не интересовало, блефует Буня или он в самом деле
способен ее убить. Не размышляла она и о возможностях Света: способен ли
он в подобной ситуации на какое-либо заклинание? Ведь Серебряное Кольцо у
него имелось... Впрочем, она не творила и своих заклинаний. Она попросту
вскинула вверх десницу.
Но Буня после этого выронил пистолет.
Все дальнейшее для Света происходило словно во сне.
"Поднимите пистолет", - сказала Вера, и Свет поднял пистолет.
"Пойдемте в кабинет", - сказала Вера, и Свет с Буней сопроводили ее в
кабинет. "Давайте перо и бумагу", - сказала Вера, и Свет подал ей искомое.
"Пишите", - сказала она Буне, и Буня принялся водить пером по бумаге.
"Позовите своего второго гостя", - сказала Вера Свету, и Свет позвал
такого же словно бы пребывающего во сне Буривоя Смирного. "Прочтите", -
сказала она сыскнику, и тот прочел написанное своим начальником. "Мы с
чародеем Светом вас проводим", - сказала она работникам министерства
безопасности, и все четверо вышли из кабинета, спустились вниз по
лестнице, проследовали мимо трапезной, откуда уже доносились праздничные
песнопения. Тут Вера сказала Буне и Буривою: "Ступайте с миром!" - и они
вышли на набережную, к ждущему Буню экипажу. А Свет с Верой вернулись в
гостевую. И только тут Свет словно бы проснулся.
- Что мы наделали?! - воскликнул он. - Квалификация чародея Лаптя
такова, что он без оружия справится и с сыскником, и с его пистолетом.
Надо их догнать!
- Не надо, - мягко возразила Вера и улыбнулась.
Села на кушетку, закинула ногу на ногу и уже знакомым всепрощающим
взглядом посмотрела на Света. Тогда он бросился в кресло. И сказал:
- А теперь я жду от вас объяснений.
Вера вновь улыбнулась, и Свет поймал себя на том, что уже привык к ее
улыбкам. Словно бы улыбающаяся волшебница не представляет из себя ничего
особенного...
- Все очень просто, чародей, - с улыбкой сказала не представляющая из
себя ничего особенного волшебница. - Дело в том, что я - Додола.
Забава сидела за праздничным столом равнодушная, как снежная баба в
лютом. Водки она не пила, но пьяное оживление празднующих домашних не
вызывало у нее ни удивления, ни осуждения. Она видела, как дядя Берендей
то входил, то выходил из трапезной, но ей и в голову не приходило, что в
доме происходит что-то неожиданное. Даже если чародей сейчас в гостевой у
Веры, так ли это неожиданно? И почему это должно волновать ее, Забаву?
Однажды, правда, ее сердца коснулась некая тревожная тень, и она
встрепенулась. Но, кроме хозяина и гостьи, все остальные сидели за столом.
Даже дядя Берендей. Да и тревога тут же исчезла, словно растаяла под
лучами праздничного солнца. И Забава вновь впала в оцепенение.
Если гостья рассчитывала, что хозяин после ее сообщения вывалится из
кресла, то она катастрофически ошиблась. Свет из кресла не вывалился. Но
не потому, что крепко держался за подлокотники, а потому, что не поверил.
- Да-да, - сказала Вера. - Вы не ослышались. Я - Додола, богиня
семьи, добродетельная супруга воинственного Перуна. - Слово
"добродетельная" она произнесла со странной интонацией. Как будто не
понимала его смысла.
Свет поджал губы:
- Извините, моя сударыня, но вашему покорному слуге хотелось бы иметь
доказательства.
Карие глаза гостьи запламенели неудовольствием.
- По-моему, происшедшие несколько минут назад события явно доказывают
мою правдивость. Вряд ли кому-либо, помимо богов, удастся превратить трех
жестоких мужчин, к тому же владеющих основами колдовства, в послушных
овечек!
Основами колдовства!.. Свет крякнул. Если эта девица и не богиня, то
в нахальстве ей не откажешь. Ишь высказалась - основами колдовства!.. И
это про двоих чародеев высшей квалификации, один из которых сумел
сделаться блестяще-бесследным убийцей, а другой с неменьшим блеском сумел
разобраться в преступлении первого!
Впрочем, Свету ничего не оставалось как согласиться - определенная
правда в ее словах была. И пусть сидящая перед ним девица не была богиней,
но уж колдуньей-то - причем уровня, которым стоило бы восхититься и
Кудеснику, - являлась точно.
- По-прежнему вижу недоверие в глазах ваших, чародей, - сказала
певучим голосом гостья. - Как вы все похожи на вашего господина! Я имею в
виду своего братца Семаргла. Воистину яблочко от яблоньки... Вы хотите,
чтобы в доказательство своей правдивости я разрушила полгорода?
- Не хочу, - сказал Свет.
- Так может, в качестве доказательства вы воспримете смерть?
- Если мою, то это бессмысленно, - сказал Свет. - Некому будет
сделать вывод о вашей правдивости.
Вера снова сверкнула глазами. В голосе ее зазвучала привычная
хрипотца:
- Вы полагаете, я нуждаюсь в ваших выводах?
- Полагаю, не нуждаетесь. Зато в них нуждаюсь я. - Свет развел
руками. - Вы не обижайтесь. Вы поставьте себя на мое место. О богах я
слышал лишь в былинах да проповедях волхвов. Согласитесь, моему привыкшему
к логике уму непросто поверить в их существование.
Гостья некоторое время смотрела на хозяина в упор, потом вдруг
улыбнулась:
- Ну хорошо, обратимся к вашей любимой логике. Скажите-ка мне... Вам
не кажется, что в общении со мной вы вели себя не слишком обычно? С любой
женщиной вы бы себя так не вели.
- Н-ну... - Свет поморщился. - Я действительно веду себя с женщинами
по-другому. Но ведь в данном случае я выполнял определенное служебное
задание.
- Выполняли?! - Гостья громко фыркнула. - А вы вспомните-ка, сколь
хорошо вы его выполняли! По-моему, вы готовы были заниматься чем угодно,
но только не мной. - Она погрозила ему перстом. - Вы вспомните, вспомните!
Свет задумался, вспоминая. Но ничего хорошего ему это воспоминание не
принесло. Теперь он и сам заметил, что его так называемая работа с
подозрительной паломницей подчинялась чему угодно, но только не логике.
Ведь, собственно говоря, определить, есть в ней Зло и способна ли она
стать второй матерью Ясной, он мог и побыстрее. Однако почему-то тянул с
выполнением задания, уверял себя, что ему не хочется снова заниматься
прощупыванием подозрительных паломников. И только в последние дни
зашевелился. Впрочем, без особенного энтузиазма. Да, тут в словах этой
девицы что-то есть...
- А теперь вспомните поведение вашей бедной, влюбленной в вас
служанки. Да она должна была бы бросаться на меня от ревности. Ведь я
влюбила вас в себя, и вы...
Вот тут Свет и в самом деле чуть не вывалился из кресла.
- Вы?! - задохнулся он. - Влюбили?! - И переведя дух, фыркнул: -
Какая, право, чушь!
- Нет, не чушь! - Она еще раз погрозила ему перстом. - Иначе с какой
стати вы так отбрили своего старого приятеля, когда я пожелала заняться с
ним любовью?! Ведь он же на всю жизнь мог остаться импотентом. - Она вновь
улыбнулась, но на этот раз улыбка вышла ехидненькая и мерзкая: не улыбка -
улыбочка! - Вот так же мой Перун мог бы поступить с вашим Семарглом, если
бы хоть раз поймал его.
Свет снова задохнулся. О Свароже, да неужели то, что он почувствовал
в тот момент, и есть эта их пресловутая любовь?! Да чушь же! Ничего он в
тот момент не чувствовал, кроме возмущения и злобы. Или в злобе и
проявляется любовь волшебника?
- А вы вспомните, как вы разговаривали со мной. То вы мычали и
мямлили, то старались задеть меня. Спросите любую женщину... да хоть жену
вашего эконома... И она вам скажет, что именно так ведут себя влюбленные
мальчишки.
Свет возмущенно хрюкнул:
- Тоже мне, нашли мальчишку!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг