занялся - перевел внимательный взгляд с тарелки на Веру: ну-ка, как она
отреагирует, эта беспамятная?
Беспамятная не отреагировала никак.
- В самом деле? - проговорила она. - Жуть какая!
Точно так же отреагировал бы сам Свет. Да и любой сотрудник любой
службы безопасности. Но не могла она быть сотрудником службы безопасности
- в этом он был теперь почему-то уверен.
- Да, жуть, - согласился Хакенберг. - Однако глупо. Все равно найдут.
Волшебники у нас сильные. - И безо всякой связи с убийством добавил: - А
вы знаете, вы с чародеем чем-то похожи друг на друга. Как супруги опосля
долгой совместной жизни...
Свету показалось, что гостья слегка вздрогнула. Он тут же
переключился на ее ауру. И разочарованно вздохнул: аура ничуть не
изменилась.
- Я вас перехвалила, сударь, - заметила между тем Вера. - На мой
взгляд, это достаточно сомнительный комплимент. - Она снова бросила на
Света лукавый взгляд. - Наш хозяин - изрядный мужлан. Словно вовсе и не
словен...
Свет хрюкнул. И подивился своему спокойствию. Если бы такие слова
произнес кто-либо другой, сразу бы наступила расплата. Но связываться с
этой дефективной... А может, она и в самом деле дефективная?
Однако Хакенбергу последняя фраза собеседницы не показалась. Он
смутился, с опаской посмотрел на хозяина.
- Не обращайте внимания, - сказал Свет. - Наша подружка порой слишком
остра на язык. Почти, как моя служанка Забава. Кстати, наша подружка
страдает потрясающим беспамятством. Но откуда-то знает, какими бывают
словене...
Вера вспыхнула:
- Уж лучше быть потрясающе беспамятной, чем совершенно бездушным!
Хакенберг покряхтел и засобирался домой: похоже, эта перепалка
напрочь лишила его всякого аппетита.
- А мне сегодня странный сон приснился, - сказала Вера, не обращая ни
малейшего внимания на его затруднение. - Как будто в мое окно молния
ударила. Без грома и без дождя. И не с неба.
Свет вскинул на нее глаза. Она внимательно смотрела на него, и на
лице ее было прямо-таки написано: "Не ваша ли это была работа, чародей?
Что скажете?"
И тогда Свет решил не говорить ничего.
После завтрака Свет связался с Лаптем.
Буня ответил, хотя и не сразу. Даже в волшебном зеркале было заметно,
как озабочен он происшедшими за последние двое суток событиями. Вечно
розовощекая физиономия опекуна министерства безопасности явно осунулась,
глаза запали, и даже монументальная лысина казалась изрядно поблекшей.
Поначалу он вроде бы даже не узнал чародея Смороду.
- Слушаю вас... - Взгляд его медленно прояснился. - Слушаю вас, брат
Свет.
- Здравы будьте, чародей! Мне бы хотелось с вами поговорить. С глазу
на глаз.
Буня поднял взор к потолку:
- Могу встретиться с вами через час. Где вам будет удобнее?
Свет понимал, как занят сейчас опекун министерства безопасности. И
потому сказал:
- Дело у меня личное. Так что удобнее всего будет у вас, в
министерстве.
Буня молча кивнул. На том и распрощались.
Пришлось поторапливаться.
Охрана в министерстве безопасности, похоже, была приведена в полную
боевую готовность. Во всяком случае, на входе - где еще вчера можно было
пройти по обычному пропуску - сегодня был установлен волшебный кристалл. А
вместо обычных вахтеров стояли волшебники.
Впрочем, Свету было все равно, кто его пропустит - обычный человек
или колдун. Волшебный кристалл был настроен на Света, как и на всех прочих
лиц, по роду своих занятий систематически появляющихся в министерстве, и,
едва чародей оказался в сенях здания, действие охранного заклятья на
мгновение прервалось. Вахтер-волшебник отдал честь.
В приемной у Буни сидело несколько человек весьма озабоченного вида,
но секретарь пригласил Света в кабинет, едва тот переступил порог: судя по
всему, Лапоть его уже ждал.
Сотворив заклинание, Свет открыл дверь.
Мрачный Буня сидел за столом и внимательно изучал какую-то бумагу. В
открытые окна кабинета врывалось яркое солнце, и лысина опекуна гоняла по
потолку легкомысленные зайчики. Зайчики метнулись к задней стене кабинета:
Буня поднял голову. Выражение лица его слегка разъяснелось, стало
заинтересованным. И за то мгновение, пока Буня узнал вошедшего и начал
контролировать свой ментальный образ, Свет успел заметить в его ауре
легкую угрозу.
Ему все стало ясно: вчера с ним сыграли небольшой, но грамотно
поставленный спектакль. Все было не так, как ему представлялось и как ему
говорили. Никто не проверял у прислуги его алиби, и на проявление
спектрограммы его пригласили только для того, чтобы определить, не вызовет
ли анализ линий спектрограммы у чародея Смороды необъяснимые трудности. И
потребовать от него, чтобы он объяснил эти трудности. Говоря же проще: в
свершении преступления его подозревал далеко не один Кудесник. Его
подозревало и почти родное министерство безопасности. А скорее всего
Кудесник и прощупывал его с подачи почти родного министерства, точнее - с
подачи хозяина этого кабинета.
- Здравы будьте, брат! - Буня поднялся Свету навстречу.
Поздоровались. Уселись в кресла. Буня потер лысину.
- Чем могу быть полезен, брат? Если вы по поводу происшествия,
случившегося во середу, то мы так и не сумели определить, кем был
пытавшийся напасть на вас маг.
Буня выглядел достаточно усталым, и Свет решил сыграть в открытую.
- Вчера Кудесник пригласил меня к себе пообедать. И в течение всего
обеда прощупывал, не я ли убил академика Барсука.
Ему показалось, что Лапоть слегка удивился.
- Этой же ночью, - продолжал Свет, - была предпринята попытка
ментального проникновения в мой сон. Исходя из всего этого, я делаю вывод,
что меня подозревают в убийстве Барсука. А поелику я его не убивал, то
пользуюсь своим правом потребовать немедленного созыва Контрольной
комиссии. - Свет встал. - Для освидетельствования на предмет отсутствия в
моем Таланте следов Ночного колдовства.
Буня не последовал примеру гостя. Он продолжал сидеть в кресле,
нарушая служебный этикет. Лицо его сделалось отрешенным, взгляд впился в
пространство: Буня размышлял.
Свет ждал.
Наконец Буня тряхнул головой, и зайчик с его лысины ударил Свету
прямо в левый глаз.
- Сядьте, Сморода, - сказал Буня. - Собирать Контрольную комиссию для
вашей проверки нет никакой необходимости. Никто вас не подозревает.
- Это сегодня, - сказал Свет. - А вчера?
Буня махнул на него рукой:
- Бросьте! Какой вам был резон убивать Барсука?
Свет обратил внимание, что Лапоть не подтвердил, но и не опроверг тот
факт, что вчера Свет-таки находился в числе подозреваемых.
- Одним словом, забудьте об этой чепухе! - Буня дождался, пока Свет
снова сядет в кресло, и продолжал: - Пусть эта проблема вас не волнует: ею
есть кому заниматься. А вот новой матерью Ясной, кроме вас, заняться
некому. И потому я вас прошу: прекратите отвлекаться. Ваша главная задача
сейчас - раскрутиться с этой паломницей. Убийцу же Барсука отыщут и без
вашей помощи.
- Но пока что не отыскали! - сказал Свет.
- Отыщем! - Буня впечатал ладонь десницы в крышку стола. - Отыщем как
миленького! Определим, кому до зарезу необходимо было убрать академика, и
отыщем!
Свет хотел сказать, что, если подумать, то до зарезу убрать академика
было необходимо хотя бы чародею Смороде. Но не сказал: ведь Буня не ехал
после эксперимента в карете Кудесника и знать не знал, о чем они там
говорили. На объяснение собственных мотивов потребовалось бы некоторое
время. А к Свету вдруг явилась очередная любопытная мысль.
- Хорошо, - сказал Свет. - Спасибо, что успокоили! А я, грешным
делом, предположил, что это именно вы надоумили Кудесника пригласить меня
на гуся с яблоками.
- Фаршированный гусь у него всегда хорош. Я бы с удовольствием
отведал...
- А вас он не приглашал?
- Меня нет. И это доказывает, что вас он приглашал совсем не с той
целью, какая пришла вам на ум. Иначе я бы наверняка был приглашен с вами
на пару.
Свет встал:
- Да, вы правы. Простите, что отнял у вас столько драгоценного
времени. Пойду раскручиваться с паломницей. - Он протянул Буне десницу.
Буня, сверкнув лысиной, ответил на рукопожатие, но Свет заметил, что
опекун министерства безопасности продолжает контролировать свой ментальный
образ. А значит, верить сказанным Буней словам - все равно что бросаться
снежками в солнышко. Лучше уж оборотиться Хорсом и наоборот, кидать
солнечные лучи в снег. Если не попадешь лучиком в лысину Лаптя, Купала
оный снег растопит. А в талой водичке может обнаружиться кое-что стоящее.
И потому, выйдя из приемной опекуна министерства безопасности от
Палаты чародеев Буни Лаптя, чародей Свет Сморода тут же направил свои
стопы в кабинет сыскника-волшебника Буривоя Смирного.
Смирный оказался у себя. Как и Лапоть, трудился над некими важными
документами.
- Здравы будьте, брат!
Смирный взглянул на незваного гостя не очень дружелюбно и перевернул
текстом вниз лежащий перед ним лист бумаги:
- Будьте и вы здравы, чародей! Заходите.
Свет зашел. И даже сел на стул, стоящий с противоположной от хозяина
стороны стола. На этом стуле обычно сидели те, кто попадал в сей кабинет
отнюдь не по собственному желанию. Свет поделился этим своим наблюдением с
сыскником.
Смирный откровенно поморщился:
- Вы знаете, чародей, у меня не так уж много времени, чтобы
выслушивать ваши догадки по поводу стульев в моем кабинете. Простите, но
меня ждет отчет.
- Как я понимаю, в отчете этом ничего особенно радующего не
предвидится?
Смирный посмотрел на него с неудовольствием, но промолчал.
- Думается, традиционные версии у вас не подтверждаются, - продолжал
Свет. - Научные противники академика не настолько завидовали своему
конкуренту, чтобы решиться на убийство. Ибо, будучи обычными людьми, не до
конца понимали важность его открытия...
Сыскник снова поморщился и снова промолчал. Глаза его блуждали по
лежащему на столе бумажному листу.
- Я прав, брат?
Самая обычная вежливость требовала от сыскника ответа на прямо
поставленный вопрос. И он ответил:
- Вы знаете, чародей... Поскольку вы не привлечены к сыску
официально, я думаю, мне не след углубляться с вами в его обсуждение.
Свет кивнул: было бы странно услышать от сыскника какой-либо иной
ответ.
- Извините, чародей, мне надо работать! От меня ждут отчета.
- Да, - сказал Свет, - работать надо. Но сидя за отчетом не забудьте,
что убить человека могут не только научные противники. Друзья и знакомые -
тоже. Таким знакомым был я. И задайте себе вопрос: почему академик погиб
именно в тот вечер? Почему не раньше? Или не позже...
Он встал и не прощаясь направился к двери. На пороге он оглянулся.
Сыскник, постукивая кончиками перстов по столу, задумчиво смотрел ему
вслед, и было в его взгляде нечто, позволившее Свету понять: зерна упали в
хорошо унавоженную почву.
За обедом Свет вновь обратил внимание на странное поведение Забавы.
Как и утром, синие глаза служанки и не думали метать ставшие уже
привычными молнии. Более того, она с достаточной степенью учтивости
опекала Веру. Словно хозяйка дома - редкого и долгожданного гостя.
Поймав удивленный взгляд хозяина, Забава смутилась и в ту же минуту
ретировалась бы на кухню, если бы ее присутствие в трапезной не было
необходимым. Все-таки обед не завтрак: все блюда на стол сразу не
выставишь.
Свету стало совершенно ясно, что между служанкой и гостьей возникла
какая-то связь, направленная, похоже, против него. Можно было бы, конечно,
взяться за служанку. Она бы наверняка не выдержала хозяйского давления и
раскололась. Но невелика заслуга для чародея - справиться с простой
девушкой, помимо всего прочего, в оного чародея еще и влюбленной. Поэтому
Свет решил взяться за гостью. Тем более что и в самом деле пора: скоро и
Кудесник, и Буня Лапоть перестанут понимать его медлительность.
Расправившись с тарелкой сырного супа, он отложил ложку и сказал:
- Мне кажется, настала пора начать борьбу с вашей болезнью, Вера. У
меня сегодня после обеда выдалось немного свободного времени. Так что
отдохнете с часик, и приступим.
В карих глазах гостьи родилось удивление. Впрочем, жило оно какой-то
миг и тут же умерло, сменившись радостью и надеждой. Правда, Свету
показалось, что радость и надежда Веры не слишком отличались от испуга и
тревоги, коими расцветились очи Забавы.
- Я должна как-то подготовиться? - спросила Вера.
Свет мотнул головой:
- Никакой подготовки от вас не требуется. Подготовка - проблема моя.
- Хорошо, чародей. - Вера заулыбалась. - Неужели я скоро смогу
выбраться из этого дома?
- Вам так хочется выбраться отсюда?
- Конечно! А вам бы не хотелось, если бы вы находились у меня в
гостях и я бы относилась к вам так, как вы ко мне?
Свет поморщился:
- В чем же таком особенном выражается мое к вам отношение?
- Вот именно, что ни в чем. - Вера поджала губы. - Вы относитесь ко
мне примерно так же, как относятся к вновь приобретенной вещи... К
кафтану, например... Хоть и непривычно, но деньги заплачены: надо носить.
Свет глянул на Забаву. Та слушала гостью внимательно, согласно кивала
и накладывала мимо тарелки порцию отварного картофеля.
- Что вы делаете, Забава?
- Ой, мамочка! - Забава смутилась, бросилась к буфету, тут же
вернулась, смахнула картофелины со стола в тарелку и выскочила на кухню.
- Что это вы сделали с моей служанкой, Вера? - сказал Свет. - Она
совсем потеряла голову.
- Она потеряла голову не из-за меня, - сказала гостья. - Она потеряла
голову из-за вас. И очень странно, что вы этого не понимаете. Я даже
начинаю побаиваться: можно ли доверять свою память такому бессердечному
человеку!
Свет погрозил ей перстом:
- Нет, голубушка. Сегодня она потеряла голову из-за вас. А что
касается памяти, то мое сердце и ваша память ничем между собой не связаны.
Так что бояться вам нечего. Чародей ввек не причинит вреда безвинному
человеку.
С кухни вернулась Забава, достала из буфета чистую тарелку, вновь
принялась накладывать в нее картофель. Не поднимая глаз. Как провинившийся
ребенок.
А Свет вдруг обнаружил, что у него нет ни малейшего желания ругать
служанку.
После обеда он поднялся в кабинет. Полчаса посидел над исторической
статьей, которой так и не удалось заняться вчера. Впрочем, сказать, что он
работал над нею сейчас, было бы очень большим преувеличением. Он упорно
заставлял себя прочитывать слова, потом пытался уловить смысл, связывающий
их друг с другом, и тут же обнаруживал, что думает вовсе не об истории -
мысли его занимала Вера. Приложив волевое усилие, он выбрасывал гостью из
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг