меня пока не обходит. Это справедливо, что весь в слезах лопочет все-таки
этот новичок, а не я. Это справедливо!..
Когда капрал развернул джип, Буассар ухмыльнулся:
- Может ты прав, Усташ? Может у нас эту тварь купят?
- Что там со Шлессом? - перебил его капрал.
И резко затормозил.
Немец, дергаясь, хрипя что-то, двумя руками держался за горло. Его
лицо почернело, он задыхался. И агония не продлилась долго.
- Вытащите его из машины, - приказал капрал. - В джунглях много
разных болезней. Мы не повезем немца в лагерь.
Только бросив лопаты в джип, мы несколько пришли в себя. Крошечный
холмик, укрытый дерном, вот все что теперь напоминало о недавнем
существовании немца Шлесса. Поняв наше состояние, капрал сплюнул:
- Тут рядом есть деревушка. Черные в ней поддерживают
премьер-министра, но они сами скрытые симбу. А уж знахари в их деревне
точно найдутся. Ван Деерт, садись за руль. Я хочу знать, от чего может
вдруг умереть молодой здоровый мужчина? Просто так ничего не бывает.
Держись слоновьей тропы.
И спросил:
- Есть у кого-нибудь выпивка?
Буассар, ухмыльнувшись, вытащил из кармана плоскую фляжку.
- Разве я не запрещал брать выпивку на задание? - спросил сержант,
делая крупный глоток.
- Случайность, капрал, - еще шире ухмыльнулся француз.
Капрал выругался.
- Дерьмовое виски! - выругался он. - И мрачно усмехнулся: - Но глотку
продирает. В этом ты прав, Буассар.
Часа через полтора джип подкатил к островерхим хижинам, спрятавшимся
под банановыми деревьями. Несколько масличных пальм, черных как сажа,
поднимались над поляной. Заливаясь отвратительным визгом, под колеса
бросились две-три тощих собачонки с оттопыренными, как у гиен, ушами.
- Они все симбу, - выругался капрал.
Вождь деревни, плюгавый человек с сильно выдающейся вперед нижней
челюстью и низким и черным, блестящим, как будто он был отлакирован, лбом,
встретил нас у порога хижины. На нем был старый замызганный пиджак без
рукавов - символ силы и власти. В узких глазах пряталась плохо скрываемая
неприязнь.
- Джамбо! - приветствовал вождя капрал. - Умер белый. Он встретил в
зарослях черного. Мы работаем на Моиза Чомбе и хотим знать, что делал
черный в лесу вдали от деревни? Других деревень здесь нет. Ты знаешь
закон, - скажи!
Вождь трижды негромко хлопнул в ладони.
На его сигнал из темных, казавшихся необитаемыми хижин выползли на
свет божий десятка полтора стариков и старух. Сгорбленные, беззубые,
трясясь, как в лихорадке, они равнодушно смотрели на нас, не делая никаких
попыток заговорить или хотя бы хоть как-то выразить свой интерес к нам.
Капрал покачал головой:
- Черный в лесу был молод. Он ждал белого и белый умер. Мы хотим
знать, зачем черный ожидал белого в лесу?
Вождь снова хлопнул в ладони.
К толпе молчаливо присоединилось еще пять-шесть человек. Я бы не
назвал их очень молодыми, а может они просто были истощены.
Капрал медленно багровел.
Повинуясь новому сигналу вождя, из стоящей поодаль хижины выползла на
свет тощая, отвратительная, искривленная болезнями и возрастом старуха. Ее
лицо было чуть ли не наглухо закрыто чем-то вроде повязки, сплетенной из
сухих бледных стеблей. Медленно обведя собравшихся взглядом, в котором,
несмотря на возраст, таился жадный огонек, старуха на мгновение замерла.
Она тут самая живая, подумал я, глядя, как резво схватила она длинный и
гибкий хлыст, вырезанный в кустах совсем недавно - с него еще капал сок,
мгновенно окрасивший в желтое сморщенный, черный, как уголь, кулачок
старухи.
Тягостное чувство охватило собравшихся. Капрал, отступив на шаг,
незаметным жестом поправил заткнутый за пояс пистолет.
Пригнувшись к земле, старуха хищно ударила хлыстом о землю.
Раз! И еще раз!
Колючая белая пыль заволокла поляну.
Но старуха не остановилась.
Трясясь, что-то выкрикивая, она колотила хлыстом по земле,
кривлялась, иногда почти падала в ту же пыль. Тонкая сухая рука
безостановочно отбивала удары, хотя никто из черных и глазом не моргнул,
равнодушно ожидая, чем кончится для них все это действо. Руки и ноги
старухи дергались в одном ритме, она уже танцевала, она уже летела над
землей, казалось, сейчас она впрямь взлетит! Но она не взлетела, она упала
сморщенным лицом в пыль под ноги тощему, испуганно, наконец, отпрянувшему
негру.
Вождь равнодушно смахнул пыль с рукава:
- Возьми этого человека. Он твой.
- Ахсанте, - поблагодарил капрал. - Я забираю его.
И подтолкнул негра к джипу:
- Кенда!
Негр уперся.
- Экоки то набакиса лисусу?
До негра что-то дошло. Он обреченно опустил голову.
- Привяжи негра к дереву, - приказал капрал Ящику, когда мы вернулись
в лагерь. - И скажи бабинге, что нам пора жрать. В этом чертовом климате
устаешь быстрее, чем кажется.
Подавая обед, бабинга испуганно скашивал глаза на привязанного к
дереву негра.
- Ты чем-то недоволен? - спросил капрал.
- Нет, бвана.
- Может ты хочешь ему помочь? - указал капрал на пленника.
- Нет, бвана.
Сгустились сумерки. Голландец развел костер. Поставив джип так, чтобы
его фары высвечивали всю поляну, Буассар пристроился на брезенте рядом со
мной. Я примерно представлял, что будет дальше.
- Умер белый, - сказал капрал, подойдя к привязанному пленнику
вплотную. - Ты знаешь об этом.
Капрал не спрашивал. Капрал утверждал. Он поднимал наш боевой дух и
пленник кивнул безвольно:
- Ндио, бвана.
- Ты подстерег белого в кустах. Ты произнес заклятия. Ты подослал
туда мальчишку, обработавшего кусты ядами. Так тебя учили деревенские
знахари.
- Нет, бвана! - закричал негр. По его щеке, подбираясь к моргающему,
широко раскрытому глазу, суетливо бегал муравей, но пленник будто не
замечал его.
- Ты хотел дождаться, когда мы уйдем. Тогда бы ты забрал труп белого.
Ты всегда делаешь так.
- Нет, бвана.
- Может быть... - сказал капрал, задумчиво раскуривая сигарету. -
Может быть... Ты не похож на знахаря, я, наверное, смог бы тебе
поверить... Докажи, что ты говоришь правду... Мы не видели в деревне
женщин и девушек... Вождь прячет женщин и девушек, он не доверяет нам... А
ты бы мог получить подарки, я бы мог подарить тебе нож и простить твое
колдовство... Где они прячутся? Я говорю о женщинах и девушках... И я хочу
помочь тебе... Ты ведь знаешь, где они прячутся?..
- Нет, бвана.
Я поморщился. Кричать так громко не стоило. Капрал стоял прямо перед
негром и никто к ним в общем-то не прислушивался. Черный вполне мог не
кричать.
Буассар заметил мою гримасу.
- Усташ... - негромко позвал он. - Есть дело.
В палатке он сразу вытянул из угла вещевой мешок Шлесса:
- Рубашки мои! У нас с ним один размер.
Я не спорил. Я взял нож. Превосходный штурмовой нож крупповской
стали.
Денег в мешке нашлось немного. Что-то около трехсот конголезских
франков. Мы поделили их поровну.
Из клапана, заботливо обшитого целлофаном, Буассар извлек аккуратно
свернутую бумагу.
- Придурок, - сказал он, имея в виду мертвого уже немца. - Он таскал
с собой договор.
Включив фонарь, с проснувшимся вдруг интересом, наклонился над
бумагой.
- "Между правительством Демократической Республики Конго,
представленным премьер-министром Моизом Чомбе, с одной стороны, и
господином Герхардом Ф.Шлессом, с другой стороны, в последующем именуемым
как Лицо, связанное Договором, заключается следующее соглашение..."
Француз ухмыльнулся. По-моему, ему нравился звук его собственного
голоса:
- "Статья первая.
Лицо, связанное Договором, обязуется нести службу в качестве
волонтера. Функции, выполняемые Лицом, связанным Договором, не обязательно
должны соответствовать обусловленной выше должности..."
- Это точно... - подтвердил я. - Джек Макферти... Помнишь такого?..
Он охранял в Каланге черных чиновников, пока ему не приказали их
зарезать... Его работа оплачивалась по такому же договору...
- "Статья вторая.
Настоящий Договор заключается сроком на шесть месяцев и может быть
продлен автоматически, если не последует предуведомления о его
расторжении, которое должно быть представлено Лицом, связанным Договором,
за тридцать дней до истечения настоящего Договора..."
- Бертон и тот француз... Ну, помнишь, он жрал тушенку как
крокодил?.. Жадюга и сволочь. Они предуведомили о расторжении Договора
ровно за месяц, а пристрелили их за неделю до этого срока...
Буассар хмыкнул:
- "Статья третья.
Ежемесячный оклад Лица, связанного Договором, выражается в приводимых
ниже суммах (в конголезских франках): волонтер - 41148.57, унтер-офицер -
49928.50, фельдфебель - 66438.25, младший лейтенант - 99662.60, лейтенант
- 105642.25, капитан - 126236.04, майор - 148321.25, подполковник -
177321.04. Выплата оклада производится ежемесячно и вперед. Ежегодное
повышение - три с половиной процента."
- До повышения доживают не все...
Буассар меня не услышал.
- "К основному окладу добавляются надбавки для семейных (в
конголезских франках): жена - 9975.63, жена и один ребенок - 15964.76,
жена и двое детей - 22343.26, жена и трое детей - 29518.86, жена и четверо
детей - 37899.89, с прибавлением сверх этого по 8381.03 конголезских
франка за каждого ребенка."
Буассар заржал:
- Если бы я получал надбавку за всех своих детей!..
И продолжил:
- "Если Лицо, связанное Договором, не помещено в гостиницу или в
правительственный дом для приезжающих, то оно имеет право на квартирные,
соответственно своей должности, а также суточные - 938 конголезских
франков в день, а так же на ресторанную надбавку - 526 конголезских
франков.
Если Лицо, связанное Договором, находится в опасной зоне, оно имеет
право на ежедневную надбавку за риск в количестве 2345 конголезских
франков..."
- Франки не бронежилет...
Буассар меня опять не услышал:
- "Статья пятая.
В случае смерти Лица, связанного Договором, правомочным родственникам
жертвы выплачивается 1000000 конголезских франков. Эта сумма налогами не
облагается и никаким удержаниям не подлежит. В случае ранений, имеющих
последствием полную потерю зрения, ампутацию или полную потерю функций
обеих рук, обеих ног, или же одной руки или одной ноги, полную
инвалидность, или неизлечимое психическое заболевание, делающее
невозможной любую работу, Лицу, связанному Договором, выплачивается
1000000 конголезских франков. Эта сумма налогом не облагается и никаким
удержаниям не подлежит.
Для постоянной частичной инвалидности устанавливается следующее
возмещение: в случае полной потери, то есть ампутации правой руки - 75%,
левой руки - 60%, правого предплечья - 65%, левого предплечья - 55%,
правой кисти - 60%, левой кисти - 50%, бедра - 60%, ноги - 50%, ступни -
40%, большого пальца правой руки - 20%..."
Буассар громко зевнул:
- "Для левши, при условии, что заявление было сделано им до ранения,
оценки, установленные для правой руки, автоматически переносятся на левую.
За все ранения, следствием которых явилась постоянная или временная
инвалидность всех других органов, кроме перечисленных, подлежит
возмещение, определяющееся аналогично установленным выше условиям.
От имени Демократической Республики Конго - премьер-министр Моиз
Чомбе.
Лицо, связанное Договором - господин Герхард Ф.Шлесс, волонтер.
Семейное положение - холост. Текущий счет в заграничном банке - Солсбери.
Нормально пользуется правой рукой."
- Давай договор, - сказал я. - Отдам капралу.
Легионер, подумал я, он вроде говяжьей туши, разделанной опытным
мясником. Этот мясник всему знает цену. Бирки с ценой нацеплены на каждый
орган....
Ладно. Мы сами приняли условия игры.
Отдав капралу бумаги Шлесса, я подошел к костру. Негра давно убрали.
Как ни странно, находясь в палатке, я не слышал выстрелов, но выстрелы
должны были прозвучать, ибо голландец с самым что ни на есть деловым видом
кипятил в котле что-то черное, крутящееся в крутом кипятке. Я не успел
спросить, ван Деерт сам подмигнул мне:
- Череп с пулевым отверстием... Американцы с бананов Сикорского
платят за такие штуки долларами...
- Так вот зачем тебе малокалиберка!
- А ты думал!
Я отошел.
Вопила в зарослях какая-то птица, ночь затопила землю. Ван Деерт, как
и я, хотел умереть в постели. Его не устраивала земля Катанги, его не
устраивали ружья времен Ливингстона и Стенли, не устраивали отравленные
стрелы. Чтобы не получить стрелу в грудь и не лечь в сухую землю Катанги,
ему нужны были доллары. Как и мне.
И ван Деерт был прав.
Пока Моиз Чомбе, этот черный премьер-министр, уже научившийся носить
европейский пиджак, будет платить нам, мы будем выжимать из него все, ибо
Иностранный легион наше последнее прибежище.
3. ОТРАВИТЕЛЬ БАБИНГА
Я проснулся невыспавшийся, разбитый. Болела голова. Заставив меня
высунуть язык, Буассар покачал головой:
- Я уже сталкивался с таким в Индокитае. Начинается с языка, он
желтеет. А потом тебя трясет пару дней, иногда даже меньше. На этом все и
кончается. На, проглоти эту пилюлю.
Меня морозило. Ломило каждый сустав. Я никак не мог что-то вспомнить.
Утомительное и безнадежное дело вспоминать то, что не можешь вспомнить, но
я пытался вспомнить, совершенно измотав себя.
- А ты? - спросил я француза. - Ты как?
Он ощерился, несколько растеряно:
- Нормально, Усташ. Ничего такого не чувствую. Проглоти еще вот эти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг