ввысь, в небо, качаясь на воздушных струях.
Михаил и Гаврила шли по бокам, с пьяной строгостью оглядывая улицу.
Навстречу время от времени попадались компании - сначала какие-то
легкомысленные девочки, одна из которых подмигнула Никите, потом пара
явных уголовников, потом несколько человек прямо на улице поедавших торт
"Птичье молоко", и другие, уже совсем непонятные люди.
"Хорошо, - думал Никита, - что втроем. А то бы на части разорвали -
вон какие хари..."
Думалось с трудом - в голове, как неоновые трубки, весело вспыхивали
и гасли слова детской песни о том, что лучше всего на свете шагать вместе
по просторам и хором напевать. Смысла слов Никита не понимал, но это его
не беспокоило.
В опорном пункте оказалось, что все уже разошлись - дежурный сказал,
что можно было возвращаться еще час назад. Пока Никита наощупь искал свою
сумку в темной комнате, где обычно проводили инструктаж и делили людей по
маршрутам, Михаил и Гаврила ушли - им надо было успеть на электричку.
Сдав повязку, Никита тоже сделал вид, что спешит - ему совершенно не
хотелось идти к метро вместе с капитаном и говорить о Ельцине. Выйдя на
улицу, он почувствовал, что от его хорошего настроения ничего не осталось.
Подняв ворот, он направился к метро, обдумывая завтрашний день:
партсобрание, заказ с двумя батонами колбасы, звонок в Уренгой, литр водки
на праздники (надо было спросить у случайных спутников по дежурству, где
они брали "Особую", но теперь уже поздно), забрать Аннушку из садика,
потому что жена идет к гинекологу, дура, даже тут у нее что-то не ладится,
в общем взять у Германа Парменыча отгул на полдня за сегодняшний выход.
Вокруг уже был вагон метро, и беременная баба в упор сверлила глазами
из-под низко опущенного платка его лысину; он все глядел в газету, пока
сволочи не похлопали по плечу - тогда пришлось встать и уступить, но был
уже перегон перед его станцией. Он подошел к дверям и поглядел на свое
усталое морщинистое лицо в стекле, за которым неслись переплетенные
электрические змеи. Вдруг лицо исчезло, и на его месте появилась черная
пустота с далекими огнями: тоннель кончился, и поезд взлетел на мост над
замерзшей рекой. Стала видна слава советскому человеку на крыше высокого
дома, освещенная скрещенными голубыми лучами.
Через минуту поезд опять нырнул в тоннель, и в стекле возникли
жестикулирующие алкаши, девушка со спицами, довязывающая что-то синее под
схемой метрополитена, школьник с бледным лицом, мечтающий над фотографиями
из учебника истории, полковник в папахе, непобедимо сжимающий чемодан с
номерным замком, и еще были видны выведенные чьим-то пальцем с той стороны
стекла печатные буквы "ДА". Потом впереди появилась длинная и пустая
улица, занесенная снегом. Что-то кололо ногу. Он достал из кармана
неизвестно как там оказавшуюся булавку с зеленой горошиной на конце, кинул
ее в сугроб и поднял глаза. Небо в просвете между домами было высоким и
чистым, и он очень удивился, различив среди мелкой звездной икры совок
Большой Медведицы, - почему-то он был уверен, что тот виден только летом.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг