дожидалась, когда он вылетит из своего убежища и окажется в месте, где
спрятаться будет негде.
Митя сунул в рот два пальца и изо всех сил засвистел в ответ, пытаясь
снова вызвать в своем воображении образ черного пушистого сфинкса, но
свист вышел жалкий и вся затея показалась крайне глупой. Мышь уже мелькала
вдалеке, как черный каучуковый мячик, скачущий к нему по невидимой
поверхности, и деться от нее было совершенно некуда. "Что я могу сделать,
чтобы она исчезла? - лихорадочно думал Митя. - Чтобы исчез я, ей
достаточно перестать свистеть... Я - это то, что она слышит... Чтобы
исчезла она... Может, тоже надо перестать что-то делать? А что я делаю,
чтобы она возникла?"
Это было совершенно непонятно. То есть было примерно понятно, что
имел в виду Дима в метафорическом смысле, но было совершенно неясно, какой
толк во всех этих метафорах, когда рядом летает совершенно не
интересующаяся ими летучая мышь.
Митя зажмурился и неожиданно увидел ясный голубой свет - словно он не
закрыл глаза, а, наоборот, закрыты они были раньше и вдруг, открывшись от
страха, впервые заметили что-то такое, что находилось перед ними всегда и
было настолько ближе всего остального, что делалось из-за этого невидимым.
И одновременно в его голове пронеслось мгновенное воспоминание о давно
прошедшем дне, когда он тащился по серому ноябрьскому парку, над которым
летели с севера низкие свинцовые облака. Он шел и думал, что еще несколько
дней такой погоды - и небо опустится настолько, что будет, как грузовик с
пьяным шофером, давить прохожих, а потом Митя поднял глаза и увидел в
облаках просвет, в котором мелькнули другие облака, высокие и белые, а еще
выше - небо, такое же, как летом, до того синее и чистое, что сразу стало
ясно - с ним, небом, никогда никаких превращений не происходит, и какие бы
отвратительные тучи ни слетались на праздники в Москву, высоко над ними
всегда сияет эта чистая неизменная синева.
И было большой неожиданностью увидеть в самом себе нечто похожее, так
же мало затрагиваемое происходящим вокруг, как одинаковое в любое время
года небо - ползущими над землей тучами.
"Весь вопрос в том, - подумал Митя, - откуда смотришь. Если,
например, крепко стоять двумя ногами на земле... Стоп. А кто, собственно,
смотрит?"
Издалека донесся знакомый свист.
"Господи, - подумал Митя, с усилием открывая глаза, - какие еще
мыши..."
Он висел в пятне ярко-синего света, словно на нем скрестились лучи
нескольких прожекторов. Но никаких прожекторов на самом деле не было -
источником света был он сам. Митя поднял перед лицом руки - они сияли
ясным и чистым синим светом, и вокруг них уже крутились крошечные
серебристые мушки, непонятно откуда взявшиеся на такой высоте над морем.
Митя полетел вверх, и за все время, пока он поднимался к вершине, в
голову ему не пришло ни одной мысли.
Вершина оказалась небольшой плоской площадкой, где росло несколько
мелких кустов боярышника и торчал стальной шест маяка. Две красные лампы,
до этого скрытые каменным выступом, опять стали видны. Они вспыхивали
попеременно, и черные тени кустов меняли направление, будто на землю
падала тень раскачивающегося в воздухе маятника. Под шестом с лампами
стояли две непонятно откуда взявшиеся складные табуретки, на одной из них
сидел Дима.
Митя помахал ему рукой, сел на свободную табуретку и развернул на
колене вынутый из кармана лист бумаги.
- Сейчас, - сказал он внимательно глядящему на него Диме, - сейчас.
Минуту или полторы он писал, потом быстро сложил из листа самолетик,
встал, подошел к обрыву и пустил его - тот сначала нырнул вниз, а потом
круто взмыл вверх и пошел вправо, туда, где остался поселок.
- Что это ты? - спросил Дима.
- Так, - сказал Митя. - Мистический долг перед Марком Аврелием.
- А, - сказал Дима, - это бывает. Ну а все-таки, свет чего отражает
солнце?
Митя сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой, и над ее обрезом
возник ярко-синий язычок огня.
- Вот, - сказал Дима. - Как все просто, да?
- Да, - сказал Митя, - удивительно.
Он поднял глаза на мигающие вверху лампы. Возле их стекол воздух
трещал от крыльев сотен неведомых насекомых, безуспешно пытающихся
пробиться сквозь толстое ребристое стекло, к самому истоку света.
- Куда же все-таки она делась? - спросил Митя.
- Ты про мышь? Куда она могла деться. Вон летает.
Дима показал на крохотный черный комок, ныряющий вверх-вниз на
границе освещенного участка. Митя посмотрел туда и перевел взгляд на свои
руки - они по-прежнему были окружены ровным голубоватым сиянием.
- Я сейчас понял, - сказал он, - что мы на самом деле никакие не
мотыльки. И не...
- Вряд ли тебе стоит пытаться выразить это словами, - сказал Дима. -
И потом, ведь ничего вокруг тебя не изменилось от того, что ты что-то
понял. Мир остался прежним. Мотыльки летят к свету, мухи - к говну, и все
это в полной тьме. Но ты - ты теперь будешь другим. И никогда не забудешь,
кто ты на самом деле, верно?
- Конечно, - ответил Митя. - Вот только одного я не могу понять. Я
стал светлячком только что или на самом деле был им всегда?
8. УБИЙСТВО НАСЕКОМОГО
- И под конец, - с явным удовольствием рассказывал Артур, глядя на
Арнольда, подставившего голову под хлещущую из крана воду, - ты закричал
на все отделение: "Американские комары наших мух ебут, а мы смотреть
будем?"
Арнольд закрыл лицо руками, вода потекла по его предплечьям,
закручиваясь на локтях и двумя потоками падая на кафель.
- Но самое интересное, что в милиции к тебе отнеслись с явным
сочувствием, - сказал Артур, - и даже деньги отдали, что бывает очень
редко. Ты хоть что-нибудь помнишь?
Арнольд отрицательно потряс головой.
- Минуты три назад еще помнил, - сказал он, закрывая кран и кое-как
расправляя на голове волосы. - А сблевал последний раз - и сразу все как
отрезало.
- Хоть про масонов-то помнишь? - спросил Арнольд. - Я прямо
заслушался.
Арнольд задумался.
- Нет, - сказал он, - не помню.
- А про Магадан духа?
- Тоже не помню.
- Вот это самое интересное и было, - сказал Артур. - Это ты ментам
рассказывал, когда протокол составляли. Что есть где-то такой особый
город, куда никто просто так не попадает. И там существует особое
искусство и особая наука, и все - как в восьмидесятом году. Последний
оплот. И время по другому течет: тут один день проходит, а там - несколько
лет. Так сказать, советская Шамбала наоборот. Но вход в нее то ли под
землей, то ли в воздухе, этого я не понял. И ты еще дал понять, что у тебя
там связи.
- Не помню, - сказал Арнольд. - И вообще, хватит. Проехали.
- Ладно, - сказал Артур. - Проехали так проехали. Ты мне только
скажи, чего тебя на приключения потянуло? Ты же видел, что с Сэмом было.
- Даже не знаю, - сказал Арнольд. - Взял чемодан, смотрю - клиент как
бревно лежит. Интересно стало. Я подумал - неужели и на меня подействует?
Напился, вылетаю - вроде ничего. Ну, думаю, слабый парень этот Сэм.
Полетел, значит, с вами встречаться, а потом... Помню только, как Сэма за
столом увидел. А что это с ним была за девушка?
- Не знаю, - сказал Артур. - Я и сам не понял. Бац, а она уже за
столом. Они сейчас от голода очень проворные. Готов?
Арнольд остановился у зеркала, привел себя, насколько возможно, в
порядок и положил на тумбочку перед старушкой мятый рубль. Выйдя из
душевого павильона, приятели направились в сторону моря.
- Слушай, - сказал Артур, - до вечера все равно делать нечего. Давай
Арчибальда навестим?
- А он все там же?
- Вроде да, - сказал Артур. - Я иногда прохожу мимо его избушки,
только зайти все недосуг. Но дверь открыта.
Через несколько минут они подошли к стоящему прямо на газоне
бревенчатому домику, повернутому приоткрытой дверью к набережной. Домик
был очень маленький и казался перенесенным сюда с детской площадки; над
его дверью красовалась вывеска - красный крест, полумесяц и большая капля
крови, а сверху была красная надпись "Донорскiй пункт".
Артур толкнул дверь и вошел внутрь; Арнольд последний раз пригладил
волосы и шагнул следом.
Внутри было полутемно. Напротив двери помещался невысокий прилавок,
на котором стояло несколько банок медицинского вида и электрокипятильник
для шприцев, а сзади, у стены, располагалась пыльная конструкция из
стеклянных сосудов, соединенных оранжевыми резиновыми трубками. Арнольд
знал, что это нагромождение пробирок и колб совершенно бессмысленно и
является просто декорацией, но все равно ощутил специфический дух
больницы. За прилавком никого не было. На стене висело объявление, тоже
пыльное, выведенное через трафарет шариковой ручкой:
БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!
Ваша кровь нужна другим. Научные исследования доказали, что
регулярная сдача крови положительно сказывается на половой функции и
увеличивает продолжительность жизни. Выполните свой нравственный,
гражданский и религиозный долг!
100 грамм - 25 руб.
150 грамм - 40 руб.
200 грамм - 55 руб.
После сдачи крови бесплатно выдается шоколад "Финиш". Регулярные
сдатчики получают значок "Заслуженный донор" и памятную грамоту.
В избушке никого не было. За прилавком была полуоткрытая дверь.
Арнольд обогнул прилавок и выглянул наружу. Там зеленел небольшой тихий
оазис - это был участок газона, со всех сторон закрытый густыми зарослями
кустов, так что попасть туда можно было только из домика. В центре
зеленого пятачка стоял маленький круглый мужчина в белом халате и шапочке.
У него в руках был пластмассовый вертолет, насаженный на штырь с леской, и
в тот самый момент, когда Арнольд выглянул из двери, мужчина изо всех сил
дернул леску.
Винт вертолета превратился в прозрачный круг, игрушка взмыла в
воздух. Мужчина задрал голову, издал тихий счастливый смех и несколько раз
невысоко подпрыгнул на месте от восторга. Вертолет повис в воздухе, стал
косо падать и исчез за кустами. Мужчина кинулся к двери и чуть не налетел
на Арнольда. Остановясь, он выпучил глаза.
- Арнольд! - сказал он и выронил штырь с леской на траву.
- Здорово, дружище, - сказал Артур, появляясь из двери домика.
- Привет, ребята, - сказал Арчибальд, растерянно бегая глазами по
гостям и пожимая им руки. - Вот хорошо, что зашли. Я уж думал, вы уехали
куда. Как дела? Чем занимаетесь?
- Дела отлично, - ответил Артур. - Совместное предприятие с
американцами делаем. А ты как?
- У меня все по старому, - сказал Арчибальд. - Сейчас, ребята. Вы
садитесь пока.
Он нырнул в дверь и через минуту появился с большой ретортой, полной
темно-красной жидкости, и тремя стаканами. Поставив стаканы на траву,
Арчибальд до краев налил их и поднял свой.
- А чья это? - поинтересовался Артур.
- Коктейль, - ответил Арчибальд. - Туркменская второй группы и
подмосковно-инженерная с отрицательным резусом. За встречу!
Он сделал большой глоток. Артур с Арнольдом тоже отхлебнули.
- Ну и дрянь, - поморщившись, сказал Артур. - Ты извини, конечно. Но
как ты можешь это пить, с консервантом?
- А что делать? - развел руками Арчибальд. - Иначе за день
сворачивается.
- Что ж ты, так и живешь? Да ты когда свежую кровь пил последний раз?
- Вчера, - сказал Арчибальд, - пятьдесят грамм. Я, когда клиентов
много, тоже себе позволяю.
- Из стакана, - фыркнул Артур. - Какой ты комар после этого? Что бы
твой отец сказал, если бы увидел?
- Да какой я комар, - извиняющимся тоном проговорил Арчибальд, - так,
слово одно. Мать была божья коровка, вот только крест от нее остался, - он
вытянул из-за ворота халата золотую цепочку, - а отец таракан. Я вообще
непонятно кто.
- И нравится тебе быть непонятно кем?
Арчибальд одним глотком допил кровь и задумчиво повертел стаканом в
воздухе.
- Непонятно кем? - переспросил он. - Не знаю. Нравится, наверно.
Тихо, покойно. Конечно, когда молодой был, не думал, что этим кончится.
Все казалось, стою на пороге чего-то удивительного, нового, вот только еще
немного... - он запнулся, подыскивая слово, и пошевелил пальцами в
воздухе, словно пытаясь показать, чему именно он хотел когда-то посвятить
еще немного времени, - еще чуть-чуть - и переступлю. А порог оказался...
Он кивнул головой в сторону двери, ведущей в избушку.
- Ты когда последний раз летал? - спросил Артур.
- Не помню даже. Вы меня, ребята, на грустные мысли наводите. Зачем
вам, а?
- А ты ведь не сдался еще в душе, - сказал Артур, - я, как этот
вертолетик увидел, так все и понял.
- Может, и не сдался, - сказал Арчибальд и плеснул из колбы себе в
стакан. - Вам наливать?
Артур вопросительно поглядел на Арнольда. Тот отрицательно покачал
головой.
- Слушай, - сказал Артур, - я тебе вот что предлагаю. Ты запри свою
кибитку часа на два и давай на пляж слетаем. Попьем нормальной крови,
проветримся. А?
- Отпадает, - сказал Арчибальд. - Я и ста метров сейчас не пролечу.
- Кончай, - сказал Артур. - Пролетишь. Если не будешь самовнушением
заниматься. Ты себя просто настроил так.
- Бросьте, ребята.
- Правда, - заговорил Арнольд, - давай. У тебя аппетит к жизни
пропал. А чтобы он появился, надо немного от нее откусить и пожевать. Ведь
если сейчас не полетишь, то что тебя потом заставит?
- Так и сдохнешь тут среди шприцев и шлангов, - сказал Артур. -
Извини, конечно.
- А может, я уже сдох, - сказал Арчибальд, исподлобья глядя на
приятелей.
- Вот и проверим, - не сдавался Артур. - Если летишь, значит жив.
Остаешься - значит сдох.
- Полетели, полетели, - заговорил Арнольд. - Мы тебя, если надо,
подстрахуем.
Выпитая кровь уже начала действовать на Арчибальда. Он зло засмеялся,
встал, качнулся и опрокинул колбу с кровью, но не обратил на это внимания.
- Сейчас, дверь запру только, - сказал он с легким восточным акцентом
и скрылся в домике.
Через секунду Арчибальд выглянул, показал Артуру с Арнольдом длинный
острый нож, нехорошо улыбнулся и опять исчез за дверью.
Арнольд наклонился к Артуру и прошептал:
- Зря мы это начали. Может, уйдем? Он же действительно за нами
увяжется.
- Поздно, - шепотом ответил Артур.
И действительно, было уже поздно: Арчибальд появился из своего
домика. Он успел переодеться - теперь на нем были тяжелые туристские
ботинки, военная рубашка и джинсы, перетянутые офицерской портупеей; в
руке - зачехленная гитара, из-за которой он походил на рано постаревшего
итээра, собравшегося на слет клуба самодеятельной песни.
- Джамбул на коне, - сказал он, - как птица в небе.
Артур с Арнольдом переглянулись.
- Понимаешь, - заговорил Арнольд, - мы не в том смысле, что прямо
сейчас надо все бросать и лететь. Просто надо хотя бы иногда...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг