жертвы обмякло, а жрец торжествующе поднял черный в свете луны, еще
пульсирующий комок.
Сердце.
Кровь залила алтарь; часть ее попала в костер и негодующе зашипела,
возносясь сладковатым смрадом.
- Я слышу Павших, - голос жреца резко изменился, рокоча, подобно
львиному рыку. - Они довольны. Они благословляют Безымянного. И недалек
тот день, когда Избавитель сам принесет Павшим обильные жертвы.
В это время в далеких Фивах маленький Алкид со звериным рычанием
катался по ложу, разрывая покрывало в клочья и брызжа пеной, выступившей
на губах, а рыдающая Алкмена вместе с двумя няньками все никак не могли
утихомирить или хотя бы удержать его, пока в брата не вцепился горько
плачущий Ификл.
- Алки-и-ид! Они плохие! Не отвечай им! Мама-а! Они плохие! Они зовут
Алкида! Не отдавай его, мама-а-а!..
Но никто не вслушивался в странные слова, которые выкрикивал сквозь
рыдания маленький Ификл.
Наутро мальчики никак не могли вспомнить, что случилось ночью.
Наверное, обоим просто приснился плохой сон. Впрочем, ни Алкмене, ни
нянькам тоже не хотелось вспоминать об этом кошмаре.
Но и забыть его они не могли.
А костер в арголидской деревушке уже угас, лишь слабо тлели угли,
подергиваясь серым налетом пепла. Удалились трое, растворились в ночи,
унося с собой тайну страшного жертвоприношения - и никто не заметил, как
от растущего неподалеку дикого ореха отделилась юношеская фигура в
потрепанной хламиде с капюшоном.
- Вот оно, значит, как... - задумчиво произнес юноша, обращаясь
исключительно к самому себе. - Кровавая река от Павших к Герою? Никто из
Семьи не мог предвидеть такого - ни отец, ни дядя... ни я.
Внезапно, словно приняв какое-то решение, юноша хлопнул в ладоши,
легко подпрыгнул - и исчез. Взлетел? Скрылся меж деревьями? Или его вовсе
не существовало? Примерещилось? - только кому, если рядом никого не было?
Кто знает?
10
По возвращению в Фивы Амфитрион незамедлительно пошел к Креонту
договариваться о выделении земли в черте города под палестру - частную
гимнастическую школу. Тут его ожидала приятная неожиданность: Креонт,
хитро глядя на друга, заявил, что если Амфитрион не возражает против
обучения в новой палестре детей некоторых знатных фиванцев (естественно,
за немалую плату), то он, басилей Креонт, завтра же прикажет начать
строительство на обширном пустыре в десяти минутах ходьбы от дома
Амфитриона.
Причем две трети расходов возьмет на себя.
Амфитрион не сразу понял, причем тут его возражения и откуда взялась
такая щедрость - не только же из дружеских чувств? - но потом сообразил,
что палестра с известными на всю Элладу учителями сразу добавит славы
Фивам и лично Креонту, а основная тяжесть расходов все равно ляжет на
казну.
Они договорились, что открытие новой палестры состоится через год -
как раз к этому времени собранные Амфитрионом учителя обещали разделаться
с текущими заботами и прибыть в Фивы - и расстались весьма довольные друг
другом.
Вечером Амфитрион уединился с Алкменой в мегароне, слушая ее рассказ
о случившемся за время его отсутствия. Между ними стоял столик на гнутых
ножках в виде львиных лап, и Амфитрион время от времени тянулся к
ближайшему блюду, брал свежеиспеченную лепешку, обмакивал ее в чашу с
желтым тягучим медом и отправлял в рот с подчеркнутым удовольствием.
Сладкое он ел редко, но лепешки жена пекла собственноручно, а умение
выбирать на базаре лучший мед было гордостью Алкмены; кроме того, она
очень любила смотреть, как Амфитрион ест.
Это наполняло ее спокойствием и уверенностью.
...Амфитрион протянул свободную руку, и Алкмена, сидящая рядом на
низкой скамеечке, счастливо потерлась о его ладонь щекой.
- И еще Тефия десять дней назад родила, - подумав, сказала она, имея
в виду одну из своих доверенных рабынь-финикиянок. - Девочку. Здоровую и
горластую. Я у Тефии спрашиваю - от кого, мол? - а она смеется и не
отвечает. Только что тут отвечать, когда девочка - вылитый
Филид-караульщик! Одни ресницы Тефии, длиннющие... Я еще дивлюсь, что
Филид все вокруг дома нашего околачивается!
- Бедная девочка, - пробормотал Амфитрион, с трудом припомнив
обросшую физиономию Филида-караульщика. - Чем она богов-то прогневала?
Дать, что ли, твоей Тефии вольную? - пусть Филид ее замуж берет...
Алкмена отломила от лепешки кусочек, повертела в пальцах, но есть не
стала.
- Не надо, - усмехнулась она. - Я Тефии уже говорила - хочешь
вольную? Так она в крик! За что, мол, гоните, госпожа, пропаду я без вас,
лучше плетей дайте, если есть вина моя... Еле успокоила. А то от плача
молоко горкнет. Ну вот, кажется, и все. Ничего больше не случалось. А как
у тебя дела с палестрой?
- Отлично, - Амфитрион облизал медовые усы и незаметно поморщился. -
Креонт расщедрился - небось, видение ему было! Две трети расходов на себя
берет. Стадион, бассейн, гимнасий крытый... пусть Микены завидуют!
- Пусть завидуют, - согласилась Алкмена, зная, что видением Креонта
была его собственная жена Навсикая, с которой Алкмена не раз уже успела
переговорить по поводу палестры. - А когда управитесь?
- Да не раньше, чем через год. В лучшем случае, к следующей осени.
Они замолчали, думая каждый о своем.
Амфитрион размышлял, стоит ли рассказывать жене о тощем оборванце,
которого Амфитрион видел во дворе Автолика, и который всколыхнул в нем
давние тревожные воспоминания; и еще - надо ли говорить о жертвоприношении
в честь их малолетнего сына (о Зевс, помню, помню - твоего, воистину
твоего сына!..), или лучше не волновать Алкмену попусту.
Алкмена же думала, стоит ли рассказывать мужу о странных приступах у
Алкида, которые в последние полгода вроде бы стали случаться пореже, а
знахарка Галинтиада сказала, что с возрастом они и вовсе прекратятся; или
не стоит волновать лишний раз мужа, и без того обремененного многими
заботами.
"Нет, ни к чему", - решили оба и улыбнулись друг другу.
- К следующей осени, - повторил Амфитрион. - А еще через полгода,
весной, отдам мальчиков в палестру. Как говорится, кости мои, а мясо
учителей. Пусть учат...
Сперва Алкмена не поняла.
- Как весной? - спросила она. - Ведь в палестру с двенадцати лет
отдают!
- Правильно, - кивнул Амфитрион. - С двенадцати.
- Так им же тогда только-только шесть исполнится!
- Да. Шесть с небольшим.
- Но...
Не о тяготах учебы подумала Алкмена в первую очередь, не о строгости
учителей - нет, другая мысль пойманной птицей забилась в материнском
сознании.
- Но ведь старшие мальчики будут их обижать!
Амфитрион встал и отошел к стене, возле которой располагалась стойка
с его копьями.
- Будут, - тихо ответил он, глядя на бронзовые наконечники. -
Обязательно будут. Я очень на это надеюсь.
И суровая тень упала на его лицо.
[........................................................................]
КОММЕНТАРИИ
Антистрофа - часть стасима.
Парод - вступительная песня хора в античной трагедии.
Стасим - песня, исполняемая хором между эписодиями в античной
трагедии; дословно "стоячая песнь".
Строфа - часть стасима.
Эксод - заключительная песня при удалении хора со сцены.
Эпод - заключительная часть стасима.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг