...На девятый день (или это был десятый?.. не помню...), когда
Коблан в положенное время явился в мою темницу, чтобы продолжить свои до
смерти надоевшие душеспасительные беседы, я заявил ему, что у меня есть
высочайшее поручение эмира Дауда, что имеется специальный фирман на мое
имя, и что если кузнец немедленно не выпустит меня, то будет считаться
государственным изменником со всеми вытекающими отсюда последствиями.
После чего, не обращая внимания на несколько оторопевшего Коблана, я
упал на кровать, отвернулся лицом к стене, и одно ухо закрыл здоровой
рукой, а другое плотно прижал к подушке - чтобы не слышать больше
Коблановых бредней.
Некоторое время Коблан молчал или говорил достаточно тихо, чтобы я
его не слышал. А потом я приоткрыл одно ухо и до меня приглушенно
донеслось:
- Не знаю, не знаю... Спрошу у Друдла - а там посмотрим...
7.
На следующее утро дверь распахнулась, и в комнату влетел сияющий
Друдл, размахивая каким-то объемистым свитком. Со всего маху шут бухнулся
мне в ноги, проехав при этом по полу пару локтей и чуть не сбив меня.
- О великий и мудрейший дурак Чэн Анкор из столь же славного рода
Анкоров Вэйских!- гнусаво заорал шут, продолжая вертеть у меня перед
носом своим свертком.- Дозволь вручить тебе высочайший фирман
солнцеподобного эмира Дауда, дабы ты в своей несказанной дурости
использовал его по назначению,- тут Друдл почему-то сделал паузу,- и
выявил всех наигнуснейших врагов славного Кабирского эмирата!
Вопя все это, шут принялся разворачивать принесенный сверток. Он
разворачивал и разворачивал, во все стороны летели какие-то рваные и
грязные тряпки, лоскуты кожи, куски тончайшей узорной парчи, обрывки
шелка - они устилали уже весь пол вокруг Друдла, и им, казалось, не
будет конца.
Тем не менее, изрядно потрудившись, Друдл все-таки добрался до
вожделенного содержимого и с радостной улыбкой вручил мне небольшой
пергаментный свиток, запечатанный личной печатью эмира Дауда.
Я сломал печать и пробежал текст глазами. Все было верно: подателю
сего, Чэну Анкору Вэйскому, предписывалось оказывать всяческую помощь и
содействие на территории всего Кабирского эмирата, а также вассальных
княжеств и дружественных государств.
Внизу стояла хорошо знакомая мне подпись великого эмира Дауда Абу-
Салима.
Пока я читал, шут заглядывал мне через плечо, так что я был уверен,
что он тоже успел ознакомиться с содержанием фирмана. Если не ознакомился
до того...
- Ну что, съел?- злорадно осведомился я.- В смысле - прочитал?!
- Не-а,- расплылся ужасно довольный шут,- я читать не умею! А
чего там написано? Небось, что ты, Чэн - дурак? Так об этом писать
необязательно, это и так все знают. А кто не знает - тому я расскажу.
Устно.
Я попытался удержать себя в руках. Если быть точным - в одной руке.
- Зови кузнеца Коблана! Здесь написано, чтобы все жители Кабирского
эмирата оказывали мне содействие. И я требую, чтобы меня отсюда
выпустили! Немедленно!..
- А зачем, собственно?- поинтересовался шут.- Тут тебя кормят,
поят, содействие всяческое оказывают, делать ничего не надо - знай себе
руку упражняй...
Он неожиданно подпрыгнул и подмигнул мне.
- Как у Чэна-дурака есть железная рука,- пропел он, кривляясь,- и
содействие Коблана пить вино из бурдюка! Зачем тебе отсюда уходить?
- Великий эмир поручил мне расследование. Да ты же сам не хуже меня
об этом знаешь!- я сам удивлялся, зачем я говорю все это Друдлу.
- И как ты собираешься рас-следовать?- не унимался дотошный
Друдл.- Покойничков расспрашивать? Следы по ночам искать?
- Кроме покойничков есть еще и живые!- огрызнулся я.- И вообще,
раз приказано оказывать мне содействие - вот и содействуй! Зови Коблана
- и выпускайте меня отсюда!
- Содействие - это правильно,- с воодушевлением подхватил шут.-
Вот мы и станем тебе содействовать. Ты будешь здесь сидеть и
расследованием руководить, как главный дурак - а мы с Кобланом будем
содействовать и твои поручения, как меньшие дураки, исполнять. Вот и
получится у нас отличное дурацкое расследование!
Я почувствовал, что неудержимо багровею.
- Так что сиди тут,- продолжил Друдл,- и руководи. Рука у тебя
теперь есть - железная, между прочим - вот и будешь ею водить: туда-
сюда, туда-сюда... То есть Руко-Водить. Вот. А руководить ты можешь и
отсюда - для твоей же безопасности. А то в городе у нас неспокойно -
недавно еще двоих мертвеньких нашли, и третьего, живого, но однорукого,
вроде тебя. Теперь Коблану работы прибавится - вторую руку ковать!
Моя левая ладонь нащупала стоявший на столе массивный подсвечник.
- Ну так к кому пойти, о чем спросить?- невинно осведомился шут.-
- Давай, руко-води!
Я изо всех сил запустил в него подсвечником. Друдл легко увернулся
и, строя омерзительные рожи, выскочил в дверь.
Послышался звук задвигаемого засова... родной и до боли знакомый.
8.
В тот же день я сунул фирман под нос Коблану. Коблан долго читал,
шевеля губами, потом вернул мне фирман, некоторое время думал и, наконец,
поинтересовался:
- Тебе чего-нибудь принести?
И вот этого издевательства я уже не выдержал. Ну ладно - шут... Но
- Коблан?!
И я ударил кузнеца Коблана. Ударил правой, железной рукой. Наотмашь.
Изо всех сил. По лицу.
И попал.
Коблан покачнулся, удивленно посмотрел на меня, затем поднял руку к
лицу, отер кровь с рассеченной скули и с недоумением уставился на свои
покрасневшие пальцы.
Я сделал шаг к двери.
И тут кузнец Коблан взревел, как... как я не знаю кто, и я
почувствовал, что попал под ногу слону, что еще немного - и у меня
сломаются ребра, причем все сразу; а потом меня подняло в воздух, и я
заметил, что лечу. Впрочем, летел я недолго, от удара у меня потемнело в
глазах, и когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на слегка
покосившейся собственной кровати.
Больше я не пробовал бить кузнеца.
9.
...Через некоторое время - прошло уже больше двух недель моего
заточения - я понял, что надеяться мне не на что. Это был заговор.
Заговор против меня. А, может быть, не только и даже не столько против
меня...
Да, все складывалось воедино. Друдл, уговоривший меня заказать себе
железную руку - и заказать ее именно у Коблана; Коблан, взявшийся делать
заведомо бесполезную вещь; вместе они заморочили мне голову и заперли
здесь, а теперь пытаются окончательно свести с ума (кстати, еще немного -
- и им это удастся).
Зачем?
Вот этого я понять не мог. Может быть, это связано с поручением
эмира? В своих подозрениях я доходил до того, что зачислял и Коблана, и
Друдла, и даже моего ан-Танью в зловещую мифическую секту Асассинов-
Проливающих кровь, о которых складывал песни еще Масуд ан-Назри. Впрочем,
кровь действительно лилась на улицах Кабира - так что и легендарные
асассины вполне могли оказаться реальностью.
Но... слишком уж много у них тогда оказывалось сообщников. И не
проще ли в этом случае было бы, не мудрствуя лукаво, добить несчастного
калеку? И потом - почему именно я? Я что - эмир, правитель... и
вообще - кому я нужен?!
Или, может, Друдл не соврал, и они впрямь пекутся о моей
безопасности? Что-то плохо я представляю эту компанию, с таким усердием
обеспечивающую безопасность никому не нужного Чэна...
Зачем же тогда? Зачем?!
Чтобы я-таки сумел сжать стальные пальцы?!
Но это же - бред!
И тем не менее - реальность...
Мне было плохо. Я пытался хоть что-то понять, расспрашивая Коблана -
- но тот либо молчал, либо снова начинал плести какую-то чушь.
Тогда я стал требовать вина. И побольше.
Вино мне приносили.
И я напивался.
...Несколько раз я пытался бежать - но подмастерья, приносившие
мне еду, все время были настороже, и мне ни разу не удавалось застать их
врасплох. А в случае моих "засад" они звали кузнеца...
Еще в комнате было два небольших окошка, забранных толстыми
железными прутьями. И был глухой внутренний дворик с высоченным дувалом -
- о нем я уже говорил. Я быстро прикинул, что даже если я устрою у стены
пирамиду из всей имеющейся в комнате мебели (имелись в виду стол и
стулья; сдвинуть с места кровать мне оказалось не под силу, разве что с
помощью Коблана) - то, взобравшись наверх, я все равно и близко не
дотянусь до края стены.
Можно было, конечно, попытаться сделать веревку из моей одежды и
постели - но у меня все равно не из чего было изготовить крюк, чтобы
зацепиться за стену. Разве что из собственной правой руки...
Окна же выходили на какую-то совершенно безлюдную улочку. Я
неоднократно пытался расшатать прутья решетки, пробовал выбить их
ударами своей железной руки - но мои попытки приводили лишь к тому,
что я уставал и долго стоял у окна, пока не начинало смеркаться.
...Как-то раз я увидел проходящего за окном Фальгрима.
- Фальгрим! - не веря своей удаче, заорал я.- Фальгрим, это я,
Чэн! Меня запер сумасшедший кузнец Коблан! Скорее сообщи эмиру Дауду об
этом - пусть пришлет гулямов меня спасать! Только не шута Друдла - он в
сговоре с кузнецом! Прошу тебя, Фальгрим...
Лоулезец остановился в недоумении, оглядываясь по сторонам. Наконец
он обнаружил в окне мое лицо и попытался улыбнуться. Улыбка вышла
сконфуженной, что было совсем непохоже на шумного и самоуверенного
Беловолосого.
- Привет, Чэн... Я все понял. Конечно, я передам эмиру. Только...
- Что - только?!
- Только, может, тебе лучше пока тут посидеть? Опасно сейчас в
городе... Да и рука у тебя... А эмиру я сообщу, ты не беспокойся!..
И Фальгрим быстро пошел прочь, странно ссутулившись, словно под
тяжестью своего эспадона.
Я не поверил. Я решил, что мир перевернулся. Фальгрим Беловолосый,
мой друг и постоянный соперник, но в первую очередь все-таки - друг,
друг, друг... ну не мог он сказать такое!
Не мог.
Но сказал.
И откуда от узнал о моей руке?
Или он совсем не то имел в виду?
Хотя с рукой-то как раз просто: небось, Друдл уже раззвонил по всему
Кабиру о свихнувшемся Чэне и его железной руке...
Впрочем, Фальгрим обещал-таки сообщить обо мне эмиру, и эта мысль
немного успокоила меня.
Как оказалось, напрасно - ни в этот, ни на следующий день за мной
никто не пришел.
10.
Теперь мне казалось, что весь Кабир, все друзья, а, возможно, и Тот,
кто ждет меня в раю,- против меня. Я стоял у окна, с тоской глядя на
недосягаемую улицу...
И увидел Чин.
Чин!
Черный Лебедь Хакаса... и, похоже, она знала, где меня искать.
Знала...
И ответ на мой вопрос был написан на ее лице - грустном, но
твердом.
Вот так мы стояли друг напротив друга, разделенные решеткой, а потом
я отвернулся, чтоб не видеть уходящую Чин.
Поговорили... улетай, лебедь.
Вот тогда-то я и напился по-настоящему. И бил рукой в стену, и
срывал с себя проклятое железо, и плакал, как ребенок, и уснул, и видел
кошмары...
11.
...Похоже, я все-таки снова уснул, прямо за столом - потому что
проснулся от крика. Я не сразу сообразил, что происходит, я думал, что
это - очередной кошмар, к которым я уже начал понемногу привыкать.
Нет, это был не сон, и с улицы доносился яростный звон оружия - не
так, не так оно должно звенеть! - и крик.
Женский крик.
Чин!.. они добрались до нее!
Кажется, я закричал - нет, я завизжал так, что перекрыл шум и звон
оружия.
- Коблан! Кто-нибудь! На помощь! Выпустите меня, подонки! Там...
там убивают Чин! Коблан! Да где же вы все!..
И никто мне не ответил.
Я бросился к двери - и неожиданно она распахнулась, ударив меня, и
на пороге возник Друдл с идиотской улыбкой до ушей.
12.
Проклятый шут ухмылялся в дверях, загораживая мне путь наружу -
туда, где в темноте ночного Кабира захлебывалась криком Чин Черный
Лебедь!
В одно мгновение вся моя ненависть, вся боль последнего времени, вся
тщета бесплодных попыток обрести утраченную цельность - все то, что до
краев переполняло Чэна Анкора Безрукого, выгорело без остатка, как
примеси в чистой стали новорожденного клинка, неотвратимо устремившегося
к цели.
И цель эта была - шут Друдл Муздрый!
Я кинулся на Друдла, стремясь врезаться в него всем телом и выбить в
коридор, как пробку из бутылки, но странным образом промахнулся и больно
ударился плечом о косяк. Дверь захлопнулась, лязгнул внутренний засов, и
шут радостно заплясал вокруг меня, хлопая в ладоши.
Полы его шутовского халата уже были предусмотрительно заправлены за
кушак, откуда выглядывали рукояти тупого граненого кинжала-дзюттэ и
ятагана для подростков.
- Как у Чэна-дурака заболят сейчас бока!- завопил он, возбужденно
скалясь.- Заболят сейчас бока от чужого кулака!..
Здоровой левой рукой я попытался дотянуться до засова, но Друдл
подпрыгнул, как-то по-крабьи выбрасывая ногу, и острая боль пронзила мой
локоть. Вслепую, наугад я отмахнулся правой - и железная перчатка
ударила в стену над головой присевшего Друдла, выбивая куски штукатурки.
Твердый и костлявый кулак шута чувствительно ткнулся мне под ребра, я
попятился, неловко подворачивая ногу, падая на пол...
И увидел над собой холодный блеск маленького ятагана в руке шута
Друдла.
Ах, напрасно он обнажил клинок, этот мудрый и проницательный шут,
этот расчетливый боец, предусмотревший все или почти все!.. напрасно,
напрасно, потому что тело мое само вспомнило прежние навыки, потому что
оно ничего не забывало, мое послушное тело, и пальцы левой руки
машинально сомкнулись в кольцо, поднося к губам невидимую чашу с горьким
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг