- Ну-ка, потрудись, - оказал он, отдавая ключ размечающему. - Это
опять ко мне...
Сталевар был сильно чем-то озабочен. Подойдя, вынул ив клешнеобразной
рукавицы крепкую корявую пятерню и протянул для рукопожатия, которое мы
почему-то не разрывали до самого конца нашего короткого разговора.
- С чего это Гриша уезжать надумал? - хмуро спросил Сталевар.
- Уезжать? Куда?
- Откуда ж я знаю? - с досадой сказал он. - Прибежал среди ночи,
попрощался... Я так и понял, что уезжает.
И снова меня мороз продрал вдоль хребта, когда я услышал это
"попрощался". Да кто же они такие? Что им от него надо? Может, охрану к
дыре вызвать с первой проходной?
- А когда он здесь был? Давно?
- Да только что. Минут пять, не больше.
- А куда пошел? Не помнишь? Ну, хоть в какую сторону?
- Не заметил я, Минька, - виновато сказал Сталевар. - Но он где-то
здесь, далеко от цеха уйти не мог...
Рукопожатие наше разомкнулось, и я, ничего не объясняя, устремился
мимо участка отгрузки к открытым воротам. Оказавшись снаружи,
приостановился, давая глазам снова привыкнуть к темноте.
Где же он околачивался вое это время? Хотя понятно... Увидел возле
первой проходной родные лица и вернулся. Побежал ко второй проходной - там
то же самое. Сунулся туда, сюда, а выходы все перекрыты...
Додумать я не успел, потому что увидел Гришу. Это был точно он - я
узнал со спины его куртку: черную, с желтым клином - вместе покупали, с
первой его получки... Опустив голову, Гриша брел к дыре.
- Гриша! - что было силы заорал я, но сзади мощно ворчал и
погромыхивал цех. Кроме того, Гриша был слишком далеко - желтый клин
маячил уже возле смутно белеющей груды штакетника, а потом и вовсе пропал
за черной коробкой недостроенного пролета.
Я кинулся вдогонку, но тут же вынужден был перейти на быстрый шаг.
Бегать ночью по территории завода да еще вблизи строящегося цеха - в два
часа обезножишь.
Ничего, ребята, ничего... Кто вы такие, мы выясним потом. А Гришу я
вам так просто не отдам, вы об этом и думать забудьте!..
Возле груды штакетника я задержался и вытянул из нее рейку. Ладно,
если их всего двое. Только ведь там может быть и третий - в кустах, для
страховки...
Я выбежал из-за недостроенного пролета и увидел, что опоздал: Гриша
Прахов на моих глазах нагнул голову и шагнул в пролом.
8
Они даже не прикоснулись к Грише Прахову - просто подошли с двух
сторон, одинаково одетые, с одинаковыми лицами, и остановились, молча
глядя на поникшего преступника...
Преступника?
Но ведь я же прекрасно видел, что эти двое не из милиции! Два часа
ночи, темный сквер, явная уголовщина!.. И потом эти их одинаковые
физиономии!..
Двое повернулись и пошли к выходу из сквера, ступая уверенно,
неторопливо. А Гриша Прахов, мой квартирант, резчик из моей бригады,
плелся между ними, жалко опустив плечи.
Серый полусвет фонарей лился им навстречу, и с каждым шагом эти трое
делались все более плоскими, словно вырезанными из бумаги.
И я понял вдруг, что вижу Гришку в последний раз, что его уводят
навсегда...
Меня вышвырнуло из пролома как торпеду.
Они оглянулись.
- Минька, не надо! - услышал я испуганный Гришин вскрик, но было
поздно.
Первым мне подвернулся тот, с заплывшим глазом, и я положил на него
штакетину сверху - с оттягом, как кувалду. Он почти уклонился, и все же я
его зацепил. Хорошо зацепил, крепко.
Второй мягко отпрыгнул и, чуть присев, выхватил что-то из-за спины
левой рукой. У меня не было времени снова занести штакетину, и я просто
отмахнулся ею. Повезло - достал. Выбитый ударом предмет, кувыркаясь,
улетел в заросли.
Крутнулся на месте... Так и есть - третий! Чуяло мое сердце! Этого я
женил рейкой точнехонько в лоб.
И только когда раздался деревянный сухой звук удара, когда этот
неизвестно откуда взявшийся третий попятился от меня мелкими нетвердыми
шажками, дошло наконец, что это я Гришу рейкой женил. Черт бы драл их
одинаковые физиономии!
Гриша допятился до конца лужайки, там его подсекли под коленки
плотные подстриженные кусты, и он по-клоунски через них кувыркнулся -
спиной вперед, только подошвы мелькнули.
Противники мои вели себя тихо: один лежал, уткнув заплывший глаз в
короткую черную траву, второй постанывал, свернувшись в вопросительный
знак.
Надо было, не теряя ни секунды, хватать Гришу, взваливать его на горб
и со всех ног бежать к дыре. А там - срочно поднимать шум! Кому-кому, а уж
мне-то рассказывать не стоит, что за штуку выдергивают из-за спины таким
движением, - служил, знаю... Я отшвырнул штакетину, дернулся было к
кустам, за которые только что улетел Гриша Прахов, и вдруг в самом деле
увидел третьего. Вернее, не то чтобы увидел... Просто вдалеке, возле
аллеи, где света было побольше, мелькнуло что-то серое.
Пригибаясь, я метнулся в сторону, перескочил через ближайшие заросли
и упал за чахлой елочкой, чуть не пробив себе ребра чем-то твердым и
угловатым. Вот дьявол! На что же это я упал?
Пока я, стараясь кряхтеть потише, извлекал из-под себя эту словно
нарочно кем подложенную штуковину, серое пятно приблизилось. Все правильно
- это был третий.
Оборотень с лицом Гриши Прахова передвигался короткими бесшумными
переходами шага в три-четыре. Замрет на секунду, прислушается - и
скользнет дальше, веточкой не шелохнув. В левой руке у него (опять в
левой!) было что-то вроде большого неуклюжего пистолета, и чувствовалось,
что стрелять он в случае чего будет навскидку и без промаха.
Видно, он тоже заметил подозрительное мелькание теней на лужайке и
теперь двигался прямиком ко мне. И хоть бы камушек какой рядом лежал! И
рейку, дурак, бросил!.. Ну куда же мне с голыми руками против...
И тут я обнаружил, что держу за ствол в точности такую же штуковину,
как у него. Секунды две в голове моей шла какая-то болезненная
пробуксовка, прежде чем я понял, откуда она взялась. Я же сам только что
вытащил это из-под собственных ребер. Ну точно! Темный предмет, что,
кувыркаясь, улетел в заросли после моей отмашки дрыном!..
А этот уже стоял посреди лужайки - серый, неподвижный, с выеденным
тенью лицом. Черные кусты напротив елочки распадались широкой прогалиной,
и я ясно видел, как он поднял оружие и тщательно прицелился в одного из
лежащих. Конечно, ничего хорошего от этой братии я не ждал, и все же меня
прошиб холодный пот, когда я увидел, что он собирается сделать.
Все произошло беззвучно и страшно. Выстрела не было. Эта штука в его
руке даже щелчка не издала. А человека не стало. Просто не стало, и все. И
только трава на том месте, где он лежал, залоснилась вдруг в сером
полусвете фонарей от немыслимой стерильной чистоты.
Точно так же, спокойно и деловито, оборотень навел оружие на
второго... Ну пусть не щелчок, но хоть бы шорох какой раздался! Ни звука.
Был человек - и нет его.
Убийца подрегулировал что-то в своей дьявольской машинке и,
прицелившись в мою штакетину, уничтожил и ее тоже. На всякий случай.
Я уже боялся дышать. Вот, значит, что стало бы со мной, промахнись я
рейкой по второй!.. Долго бы искали потом Миньку Бударина...
Пальцы моей левой руки сами собой, без команды, сомкнулись на
рукоятке, и от кисти к локтю пробежали электрические мурашки. Перед
глазами у меня вместо прицела оказался стеклянный экранчик не больше
спичечного коробка. В нем я увидел слегка увеличенные черные кусты и тонко
прочерченную светящуюся окружность.
Кто они такие, откуда взялись, почему у них такое оружие - я об этом
и думать забыл! Одного мне хотелось - чтобы этот серый скрылся, и как
можно скорее. Но он, похоже, не собирался скрываться - неподвижная фигура
по-прежнему маячила посреди лужайки.
Оборотень пялился на плотные подстриженные кусты, за которыми лежал
обездвиженный мною Гриша Прахов. Если этот гад сделает к нему хоть один
шаг... Сделал. Ну, не обижайся...
Спусковая клавиша плавно ушла в рукоятку...
Никому, даже Бехтерю, не пожелал бы я попасть тогда в мою шкуру. Я
ведь с той самой ночи стал тишины бояться. Мать до сих пор удивляется: что
это я - телевизор включаю, а сам его не смотрю? А меня просто в полной
тишине жуть берет...
Так вот, тишина тогда была полной. Где-то далеко-далеко ворчал еле
слышно листопрокатный да шевелились вверху черные кроны. Вот он, серый
разрыв между кустами, вот она, выбитая в траве светлая тропинка, а на ней
- никого... Как будто не стоял там секунду назад страшный серый человек с
лицом Гриши Прахова.
Мне послышалось, что возле стены отчетливо хрустнул под чьей-то ногой
осколок стекла. А в следующий миг землю рядом со мной словно помело -
сдуло бесшумно мелкие камушки, хвоя на низко опущенной ветке блеснула как
вымытая...
В себя я пришел за травянистым бугорком метрах в пятнадцати от того
места. Аллея теперь проходила рядом. Краем глаза я видел изнанку моей
скамейки и бетонную урну. И только было я подумал, что хотя бы со стороны
аллеи прикрыт надежно, как урна эта - исчезла. А за ней исчезла и
скамейка. Словно кто-то быстро и деловито убрал все заслоняющие меня
предметы.
Дальше убирать было нечего - дальше был я. Меня подбросило... А вот
что случилось потом - не помню. Наверное, я отбежал. Или отполз. Или
откатился. Словом, что-то я такое сделал...
Дальше идут мелкие обрезки. Ума не приложу, за каким чертом меня
понесло через аллею, а главное - как это я ухитрился перебежать ее, не
попав под выстрел.
Но они, гады, эту ночку тоже запомнят надолго. Какой там, к дьяволу,
Гриша Прахов! Им теперь было но до Гриши. Беготня и бесшумная пальба
перекинулись на противоположную сторону сквера - ту, что примыкает к
шоссе.
Вот не думал, что пригодится мне когда-нибудь моя армейская выучка!
Похоже, я стянул на себя всех Гришиных родственников, дежуривших возле
завода. Еще раза три слизывал невидимый выстрел пыль с травы перед самым
моим лицом. Я вскакивал, отбегал, падал, отползал, целился... В голове
сидела одна-единственная мысль: "Лишь бы этот дурак не очухался раньше
времени... Лишь бы он не полез меня выручать..."
А потом вдруг суматоха кончилась, и стало ясно, что дела мои плохи.
Даже залечь было негде. Я сидел на корточках за жидким кустиком, а из
черных провалов ночного сквера на меня наползала оглушительная леденящая
тишина. А за спиной ограда, железные копья выше моего роста - не
перелезешь. Короче говоря, зажали Миньку Бударина.
Кричать? Звать на помощь? Кого? Три часа ночи, пустая улица, никто не
услышит. А услышит - так не успеет. А успеет - так не поможет...
И тут откуда-то издали, со стороны старого щебкарьера, поплыл низкий
рокочущий звук. Сначала он был еле слышен, потом окреп, приблизился,
распался на отдельные голоса... Это возвращались заводские КрАЗы!
Я видел, как шевельнулись кусты, как мелькнула за ними и пропала
серая сгорбленная спина, но стрелять вдогонку не стал. Это уже ничего не
меняло. Огромный мир вспомнил наконец про Миньку Бударина и шел теперь к
нему на выручку.
Рычание моторов надвигалось - уверенное, торжествующее. Из него вдруг
прорвался хриплый петушиный крик сигнала - видно, шофер пугнул сунувшуюся
под колеса собачонку...
Я ждал, что заросли вскипят разом и еще с десяток Гришиных
родственников кинутся, пригибаясь, врассыпную от ограды. Но нигде даже
веточка не дрогнула, лишь одна-единственная серая спина мелькнула
по-крысиному на аллее, наискосок пересекая световой коридор. Где же
остальные-то? Неужели я их всех...
Показались КрАЗы. Они шли колонной - пять длинных угловатых громад, и
все дрожало, когда они проходили один за другим. Метров за двадцать от
меня водитель первой машины включил фары, и на темные закоулки старого
сквера рухнул обвал света...
Конечно, они меня не заметили. Спорить готов, что никто из них даже
голову в мою сторону не повернул, но кому какое дело? Главное, что
незнакомые парни, сами о том не зная, успели вовремя. И попробуй кто
пискнуть, что за баранкой КрАЗа сидел тогда хоть один плохой человек!..
- Спасибо, ребята... - бормотал я, выбираясь на аллею. - Спасибо...
Выбрался - и остолбенел. Я и не думал, что их будет так много -
чистых островков, лежащих вразброс на асфальте. То ли я палил, та ли по
мне палили - ничего не помню... Но не все же это промахи! Я смотрел на
испятнанную смертельной стерильной чистотой аллею и чувствовал себя
убийцей. Осталось одно - добрести до цеха, положить оружие на
металлический стол, сказать: "Вызывайте милицию, мужики. Этой вот самой
штукой я только что уложил в сквере человек десять. Только вы учтите -
Гриша здесь ни при чем, он пальцем никого не тронул..."
Кто-то приближался ко мне по асфальтовой дорожке, а у меня даже не
было сил поднять руку. И слава богу, что не было, потому что навстречу
мне, держась за ушибленную голову, брел очнувшийся Гриша Прахов.
- Стой! - вырвалось вдруг у меня. Между нами лежало чистое пятно,
асфальт без пылинки, и Гриша неминуемо бы наступил на него, сделай он еще
один шаг.
- Обойди... - хрипло приказал я. Нельзя было ходить по этим пятнам.
Вое равно что на могилу на чью-то наступить.
Мы стояли друг против друга на том же самом месте, где встретились
три месяца назад.
- Я так и знал, что ты ввяжешься, - услышал я его больной,
надломленный голос. - Я же предупреждал... тебя бы не тронули... Зачем ты,
Минька?..
Я смотрел в его замутненные болью глаза и понимал уже, что если и
положу оружие на стол, то слова мои будут другими. "Делайте со мной что
хотите, - скажу я, - но только иначе никак не получалось. Не мог я им
отдать этого человека, понимаете?.."
Я шагнул к Грише, хотел сказать, мол, не тушуйся, главное - отбились,
живы оба, как вдруг что-то остановило меня. Остановило, а потом толкнуло в
грудь, заставив снова отступить на шаг.
- Гриша... - выдохнул я, всматриваясь в знакомое и в то же время
такое чужое теперь лицо. - Кто ты, Гриша?!
9
Я проснулся от ужаса. Мне приснилось, что на моей скамейке с крупно
вырезанным словом "НАТАША", на скамейке, которая вот-вот должна исчезнуть,
- спит дядя Коля.
Я рывком сел на койке и сбросил ноги на пол. Лоб мокрый, сердце
колотится, перед главами - пятнистый асфальт и пустота на том месте, где
раньше стояла скамейка.
- Всю ночь не спала!.. - грянул где-те неподалеку голос тети Шуры.
В окно лезло солнечное ясное утро. Я сунул руку под подушку, и пальцы
наткнулись на прохладную шершавую рукоятку.
- Совсем из смысла выжил! - в сильном гневе продолжала соседка. -
Ночь дома не ночевать - это что ж такое делается!..
Ничего не приснилось. Дядя Коля не пришел ночевать. Он вообще никогда
больше не придет. Он спал вчера на этой скамейке... и исчез вместе с ней.
Я сидел оцепенев. А тетя Шура все говорила и говорила, и некуда было
деться от ее казнящего голоса. Я старался не слушать, я готов был засунуть
голову под подушку... если бы там не лежала эта проклятая штуковина!..
- Перед соседями бы хоть постыдился!..
Стоп! С кем она говорит?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг