поросячьего вида разносчиком, спешившим к дому Айр-Незима с письмом в
корзинке. Шаваш обернулся и озадаченно посмотрел ему вслед. Этот человек
был знакомый Шаваша и второй человек в шайке городского разбойника по
имени Свиное Ухо. Айр-Незим кивнул разносчику и зазвал его в дом. Шавашу
показалось удивительным, что у него и у осуйского консула есть общие
знакомые.
Шаваш воротился из осуйского квартала к полудню. Эконом встретил его
на дорожке и тут же перерыл всю корзинку. Вытащив пакет со сливами и
пересчитав их, он вдруг сделался необычайно доволен.
- Сударь, - робко сказал Шаваш, - а что это за город - Осуя?
- О, - вскричал домоправитель, прижимая к груди сливы, - это лучший
на свете город! Там нет ни воров, ни убийц, ни чиновников, и высшие
должности там занимают сами граждане! А у тех, кто подают заявку на
гражданство, никогда не спрашивают об их прошлом, - были бы деньги!
Отделавшись от официального поручения, Шаваш поскорее переоделся в
лохмотья, побежал к харчевне "Красная Тыква", сел там в грязь и
притворился, что спит.
Вскоре, к изумлению Шаваша, в харчевню вошел молодой судья Нан в
сопровождении двух сыщиков. Нан поднялся наверх, а сыщики пошевелили
Шаваша, чтобы убедиться, что он не мертвый, и сели рядом. Вот к ним
присоединился третий сыщик, вздохнул и сказал:
- А баба-то бежала!
- Какая баба?
- А жена покойника Ахсая. Оказывается, у нее был сожитель. Вчера
между ними была ссора: женщина гонялась за ним по улице, обвиняя в краже
документов, швырнула в него туфлей, туфля утопла в колодце. Господин Нан
узнал об этом и велел мне ее арестовать за оскорбление общественного
порядка посредством утопления туфли, а я поленился идти туда вечером. А
она возьми и убеги.
- Это плохо, - сказал второй сыщик, - теперь скажут, что ты ее
отпустил за взятку, и станут пороть.
А первый развел руками и согласился:
- Вот-то то оно и обидно! Если бы я явился к ней вечером, я наверняка
имел бы деньги, а теперь меня будут пороть совершенно зазря!
Стражники помолчали. Потом один сказал:
- Скоро господин Нарай распорядится, чтобы все входящие в городские
ворота получали специальный пропуск, который им надлежит предъявить при
выходе, а постоянные горожане будут предъявлять при выходе свою бирку.
Представляешь, сколько станут получать стражники у ворот!
В это самое мгновение на пороге харчевни показался давешний
привратник. Парень пошнырял по улице глазами, сгорбил плечи и заторопился
вниз. Шаваш выждал, пока тот завернул за угол, зевнул, встал, и пошел за
ним.
Не прошло и осьмушки часа, - парень оказался у дворца Андарза. Он
дошел до синих ворот, для слуг, выждал, пока в ворота поехал воз с сеном,
и прошел рядом с возом внутрь, сэкономив, таким образом, малую взятку.
Парень шел по золотой дорожке, ведущей вглубь сада. По обеим сторонам
дорожки качались диковинные деревья, шевелились пахучие кусты, птицы
перелетали с ветки на ветку. За краснобоким, с репчатой крышей павильоном,
где жил секретарь Иммани, дорожка поворачивала вправо. Парень дошел до
павильона, завернул вместе с дорожкой за угол - и скрылся из глаз Шаваша.
В дверь павильона он, во всяком случае, не постучался. Шаваш бросился
следом.
- Ты что здесь высматриваешь?
Шаваш оглянулся:
Перед ним, слегка наклонив голову и глядя на него по-птичьи, стояла
невысокая женщина. На женщине была дорогая бархатная юбка, расшитая
серебряными цветами и коралловыми ветками, и синяя кофта с разрезами и
кружевами. Над волосами женщины была укреплена маленькая бабочка,
сделанная из жемчуга и драгоценных каменьев, и при каждом движении
прелестной головки бабочка вздрагивала и трепетала крыльями.
Шаваш раскрыл рот и уставился на бабочку.
Женщина рассмеялась.
- А, ты тот самый раб с хомячком за пазухой! А чего ты такой грязный?
И женщина со смехом взъерошила Шавашу волосы и притянула его к себе.
Шаваш обомлел. Женщины часто ерошили ему волосы, но ни одна из них не
носила рубиновых бабочек в волосах. В лучшем случае они носили в волосах
серебряную рыбку, знак своей профессии. Шаваш понял, что это та самая жена
Андарза, ради которой он отослал из столицы всех остальных, и что Андарз,
верно, потешил ее рассказом о мальчишке. Шаваш уцепился за пышную юбку. А
женщина шаловливо повертела его в руках, полезла ему за пазуху и спросила:
- А где твой хомячок? - спросила она.
- Сейчас принесу, - сказал Шаваш.
- Постой, - вскрикнула женщина, - но Шаваш был уже далеко.
Он мчался со всех ног по золотой дорожке, в глубину сада, к дому,
туда, куда ушел вчерашний парень. У красного флигеля Шаваш остановился, и
осторожно шагнул за угол, туда, куда пять минут назад скрылся желанный
привратник.
Шаваш сделал шаг, другой и третий... Рядом с дорожкой тянулся
мраморный бассейн. В бассейне жил государев подарок - тюлени. Четыре для
назад господин Андарз заметил, что дно в бассейне зеленовато, и ему стало
неприятно, что кто-то может сказать, будто он не ценит государев подарок.
На следующий день тюленей перевели в зимний домик, а воду из бассейна
выкачали и начали ставить новое дно, из пестрой яшмы.
Шаваш заглянул в бассейн: полдневной солнце стояло в самом зените, на
далеком дне были навалены друг на друга яшмовые квадраты и треугольники.
Рабочих не было. Около маленьких квадратов, далеко внизу, залитый солнцем
и кровью, лежал давешний привратник.
Шаваш раскрыл рот и принялся вопить.
Прошел час: Шаваш, свесив в голову, стоял в кабинете господина
Андарза, напротив него сидели Андарз и Нан, а позади стоял очень сердитый
эконом Дия.
Андарз сказал:
- Несчастья, одно за другим, так и валятся на мой дом! Сначала убили
друга, а теперь какой-то простолюдин осквернил своей кровью императорский
прудик для тюленей! Придется выкапывать новый пруд!
Нан молчал. Андарз всплеснул рукавами и продолжал:
- Кто вообще пустил этого простолюдина в мой сад? Разве неясно, что
этот дурак потерял голову от красоты? Небось, вертел головой по сторонам,
и не заметил, что в прудике нет воды! А заметив, дернулся от испуга и
полетел вниз! Это всегда так с простолюдинами: едва попав в жилище
великого сановника, они глазеют на красоту вокруг и не замечают пропасти
под ногами!
Нан молчал, облокотившись на руку, и задумчиво потирал подбородок.
Этот подбородок ужасно не нравился Шавашу. У людей с такими ласковыми
глазами не должно было быть таких твердых подбородков.
А эконом взял Шаваша за ухо и сказал:
- Ты чего поднял крик? В следующий раз, когда увидишь непорядок в
хозяйстве, пойди к старшему человеку, и тихо доложи, чтобы дело можно было
замять! А то кричит, как петух на рассвете!
Императорский наставник брезгливо усмехнулся и сказал:
- Бесполезный разговор, господин Дия. Эти люди запоминают задницей, а
не головой. Идите и напишите приказ, чтобы ему выдали двадцать палок: вот
тогда он запомнит.
Эконом ушел писать приказ, а Шаваш, которого разговор о двадцати
палках привел в страшное беспокойство, завертел головой.
- Так что ты делал в саду? - спросил Нан, когда они остались одни.
- Я, - сказал Шаваш, - побежал смотреть за этим человеком.
- Ты его знаешь?
- Это привратник из "Красной тыквы".
- Да он всю дрянь в городе знает! - воскликнул Андарз.
- Я его увидел только вчера, - сообщил Шаваш. - Вы велели мне
выяснить, в какой харчевне Дануш Моховик собирался поговорить с убитым
Ахсаем, и я выяснил, что это была "Красная тыква".
Нан и Андарз изумленно переглянулись, и Нан с неожиданной ловкостью
подскочил к двери и распахнул ее: не подслушивает ли кто? Но за дверью
никого не было.
- Я пошел в "Красную Тыкву", - сказал Шаваш, - и узнал, что Дануш
Моховик говорил неправду: он встретился там с господином Ахсаем в вечер
убийства и учинил скандал. Хозяин харчевни полагал, что Ахсай и Дануш
Моховик собирались ужинать вместе, ибо господин Ахсай заказал ужин на
двоих - а потом к нему пришел Дануш Моховик.
- Дальше, - сказал ледяным голосом Андарз.
- Я, - продолжал маленький раб, - подумал, что господин Ахсай,
вероятно, заказывал ужин для кого-то другого, ибо никак не мог знать о
Дануше. Этот другой либо не явился на встречу, либо испугался скандала и
ушел. Я стал расспрашивать привратника, бывшего в тот вечер у входа, и тот
пожаловался мне, что один из его постоянных клиентов из высокого дома
испугался скандала и ушел.
Нан и Андарз переглянулись.
- Из какого дома? - сказал мертвым голосом Андарз.
- Я хотел узнать имя клиента, - вздохнул Шаваш, но тут парень
заподозрил во мне соглядатая и погнал вон. Тогда я сказал парню "готов
дать голову на отсечение, что этот клиент уже приходил к тебе и хорошо
заплатил, чтобы ты не упоминал его имени!".
- Зачем ты это сделал? - рассердился Нан.
- Я подумал, что парень рассудит так: "Видать, дело нечисто! Откуда
мне знать, кто убил чиновника: тот, кого назвали убийцей, Дануш Моховик
или этот клиент? Сдается мне, что парнишка говорит дело! И если эти деньги
еще не пришли ко мне, почему бы не самому не пойти к деньгам, и попросить
плату за молчание? Ведь когда его арестуют, просить деньги будет уже
поздно!"
- И что же было дальше? - спросил Андарз.
- Я, - сказал Шаваш, - сел на улице и побежал за парнем, когда тот
вышел и пошел вниз по улице. Судите сами, каково было мое удивление, когда
он направился в этот дом! Я побежал за ним по дорожке, желая узнать, с кем
он будет говорить, но меня задержала уважаемая госпожа...
- Сколько времени прошло, - перебил его Нан, - от того момента, когда
убийца столкнул привратника на дно, и до того момента, как ты заверещал?
Андарз вздрогнул при слове "убийца". Он не любил таких слов.
- Не больше, - сказал Шаваш, - чем надо, чтобы сварить яйцо, если
бросить его в холодную воду. Я подумал, что убийца совсем рядом, и, так
как вокруг много народу, он не сможет убежать незамеченным. Если он
сохранит присутствие духа, он явится в числе первых, будто услышав крик,
если же он потеряет голову, то слуги обратят внимание на человека, который
бежит от крика.
- И кто же, - спросил Андарз, - прибежал на крик?
- Рабочие, и господин эконом, и еще, осмелюсь заметить, молодой
господин.
- При чем здесь мой сын? - возмутился Андарз.
- А что же секретарь Иммани, - усмехнулся Нан. - У него под стеной
подняли такую возню, а он не полюбопытствовал о причине?
- Нет, - сказал Шаваш, - даже не выглянул в окошко.
- Позвать Иммани, - распорядился Андарз.
Вскорости в кабинет вошел секретарь Иммани, в длинном шелковом платье
с круглым воротником и при папке с янтарной застежкой.
- Ваша честь... - начал он, становясь на одну коленку.
- Слышали ли вы, - перебил его Нан, - что у вас под окном убился
человек?
- Разумеется, слышал, - возмутился Иммани, - какой-то бродяга. Этот
бесенок так орал, что даже мертвый бы услышал!
- Этот бесенок орал, - сказал Нан, - увидев убитого человека. Долг
человеколюбия в таких случаях велит всем живым спешить на помощь. Чем вы
занимались в это время?
- Я, - сказал с достоинством секретарь, - переписывал доклад
господина Андарза, о сырах Горной Иниссы. В древности чиновники писали при
луне, не обращали внимания на ураганы!
- Значит, - сказал Нан, - этот крик не потревожил вас?
- Еще как потревожил, - возмутился секретарь, - мне пришлось
перебелить целый лист, а ведь я уже почти дописал его!
- Но за дверь вы не выглянули.
- И не подумал, - пожал плечами Иммани. - Я не хочу сказать, что
смерть простолюдина - это неважно, но ведь если каждый раз, когда кто-то
умирает, переставать писать доклады, то дела в ойкумене остановились бы
вовсе!
И повернулся к Андарзу:
- Ваша честь, умоляю отодрать этого бесенка как следует! Он нарушил
своим криком сочинение документа, испортил гербовый лист!
И, кланяясь, подал Андарзу доклад.
Андарз посмотрел на Шаваша. Глаза его стали холодные и пустые. Андарз
взял переписанный доклад о сорока страницах, перелистал его и, - разорвал.
- Вам, господин Иммани, за отсутствие сострадания, придется
переписать доклад еще раз. А ты, маленький бесенок, иди на конюшню и
скажи, что тебе за недостойное поведение причитается двадцать палок.
Шаваш вздохнул и пошел на конюшню.
У выхода из дому его нагнал Нан, наклонился к мальчонке и прошептал:
- Было бы в высшей степени подозрительно, если бы весь этот переполох
сошел тебе с рук. Убийца мог бы начать охотиться за тобой. Но за каждый
удар ты получишь по серебряному ишевику. Ясно?
- Господин, - прошептал Шаваш, - прикажите, чтобы мне дали тридцать
палок.
Вернувшись к Андарзу, Нан вздохнул и сказал:
- С этим я к вам и спешил. Я навел справки и выяснил, что Ахсай
накануне смерти был в "Красной Тыкве". Это не бог весть какое заведение,
но это вовсе не притон, как он вас уверял. Как видите, его сообщник вовсе
не принадлежал к той публике, которая ошивается в притонах. Я также
разузнал о ссоре. Хотел арестовать и допросить привратника, но узнал, что
он ушел в вашу усадьбу. Поспешил за ним и, как видите, опоздал.
- Почему они назначили встречу в "Красной Тыкве" - сказал Андарз, -
если они знали друг друга?
- Именно потому, что знали, - усмехнулся Нан. Ахсай понимал, что
человек, который украл такое письмо у собственного господина, может отнять
у него деньги, а письмо не отдать. А преступник понимал, что Ахсай может
отнять письмо, а деньги оставить себе, - и жаловаться будет некому. Вот
они и выбрали людное место, где никто из них не стал бы поднимать скандал.
- Теперь я понимаю, что случилось, - проговорил Андарз. - Преступник
увидел, что Ахсай ушел, нагнал его в пустынном месте и предложил завершить
сделку. Ахсай протянул ему чеки, а преступник подумал: "Ведь цель моя -
получить деньги, а не отдать письмо! Так стоит ли мне расставаться с ним!"
Взял деньги и прикончил Ахсая, опасаясь, что тот проговорится.
- Да, - сказал Нан, - может быть, так оно и было. А этот мальчишка,
Шаваш, - как он к вам попал?
Андарз рассмеялся и стал рассказывать.
Шаваша отлупили не очень больно. Секретарь Теннак громко сказал, что
господин Андарз не стал бы пороть Шаваша, если бы не господин эконом и не
секретарь Иммани. Эконом, услышав об этом, назвал Теннака "варваром, не
ведающим приличий".
Поздно вечером в каморку, где лежал Шаваш, заглянул господин Нан,
вытащил белую тряпочку и вложил ее в руку мальчишки. Шаваш пересчитал
деньги и увидел сорок маленьких серебряных монет, украшенных с одной
стороны портретом государя, а с другой - журавлем, птицей благочестия -
вдвое больше, чем было обещано.
- А вы бы, - спросил Шаваш, - взяли деньги за то, что вас пороли?
- Непременно, - ответил чиновник. - Все мы даем пороть себя за
деньги. Разница же между нами та, что одни дают пороть себя за грош, а
другие - за тысячу.
- Не думаю, - сказал Шаваш, - что всех порют за деньги. Только
бесчестных порют за деньги. Честных порют бесплатно.
Чиновник помолчал, а потом сказал:
- В этом доме двести семнадцать комнат, а замочных скважин еще
больше. Думаю, что слуги часто глядят в эти скважины и обсуждают между
собой множество вещей, о которых не говорят хозяину.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг