прифронтовой зоны запланированы под одновременную реконструкцию, самолеты
стоят сотнями, крыло к крылу и им неоткуда взлетать, заявил, что прямо из
Минска он идет на доклад к Сталину. И... никуда больше не пришел, кроме
отдельной камеры Лубянской внутренней тюрьмы, где с ним раз в неделю
беседовал лично Берия, а в промежутках - его ближайшие помощники.
Сталин вдруг изменил тон. Теперь чувствовался только Новиков.
- Значит, Павел Васильевич, что было - забудем. Разбираться некогда.
И не с кем. На Кавказе говорят: кто бежал - бежал, кто убит - убит. Война
рядом. На вашем посту сейчас другой человек. Вновь переигрывать -
нецелесообразно. Чтобы вы могли проявить себя в деле, поедете в Минск,
командовать авиацией округа. Вот ваш прямой начальник, командующий
округом. Надеюсь - сработаетесь. Взгляды у вас совпадающие. Если будет
острая необходимость - звоните лично мне. Но, думаю, и с товарищем
Марковым все решите. Нынешнего начальника ВВС округа используйте по своему
усмотрению.
Рычагов поднял голову.
- А кто сейчас на моем месте?
- Ваш бывший заместитель.
- А, Жигарев... Наверное, справится.
- Вам надо отдохнуть, Навел Васильевич. Вам есть куда поехать сейчас?
- Не знаю...
- Товарищ Сталин, - вступил в разговор Берестин. - Пусть генерала
отвезут в мой номер, доставят ему свежую форму, ордена и прочее, он придет
в себя, а потом мы все решим.
- Согласны, товарищ Рычагов?
- Как прикажете...
- Вот так и прикажем. Езжайте, все будет сделано. Закажите обед в
номер, сами никуда не ходите, можете выпить, но не слишком, и ждите своего
командующего.
Когда Рычагов ушел в сопровождении старшего политрука - но не из
НКВД, а армейского (Новиков все же осуществил в Кремле смену караулов),
Андрей походил по кабинету, потом сел напротив Берестина.
- Ужас, что делается... А Паша мне не нравится. Раскис.
- Нет. Он не раскис, а сорвался. Приготовился, может, к концу, когда
из камеры вывели и за ворота повезли, а тут сразу вот как... Как с размаху
в отпертую дверь. К утру он отойдет. Жену его надо разыскать, она у него
тоже летчика, не знаю - посадил ты ее тоже или как?
- Сейчас выясню.
- Давай. Если сидит - тоже пусть в порядок приведут и завтра встречу
устроим. Послезавтра - в Минск. Время жмет.
- Так где же ты ночь провел? Доложи вождю.
Берестин рассказал, не скрыв и планов по отношению к Лене.
- Хитер.. - усмехнулся Новиков и жестом пресек возражения Алексея. -
Не хуже тебя все понимаю. Ладно. Квартирный вопрос решим, не проблема. А в
загс, конечно, ходить не нужно, мы рекламы не любим. Сделаем красиво и
оригинально. Напишем справку, что такая-то есть жена такого-то, и попросим
лично Калинина подписать... Во ксива будет! Музейная. Когда станешь
экспонатом истории, пусть биографы изумляются, в чем причина... Но на
фронт ее с собой - не брать. Марков пусть потом как знает, а Берестин мне
нужен свободным от мирских сует. Я же обхожусь.
- Ну, у тебя же другое. Власть! Самый сладкий наркотик. А власть у
тебя немыслимая. Гений всех времен, дядя Джо...
- Кстати, о дяде. Надо ему усы малость обпалить. Чтоб, когда мы
уйдем, возврата не было. Я уже набросал тут. Партия чтоб осталась только
политической силой. Власть - действительно передать Советам, землю -
крестьянам. И главное - устранить монополизм. Думаю, без многопартийной
системы и независимой прессы даже настоящих выборов не организуешь... Но
вопросов много, надо посоветоваться. Потом покажу. А сейчас ты у меня за
гения сыграешь. Там ракетчики в приемной ждут. Я с ними поговорю о
форсировании работы по "катюшам", чтоб к началу успеть.
- Если бы установок двести было... Полсотни надо сделать на танковых
шасси. От БТ. И по сорок восемь направляющих... Очень пригодится.
- Ты пока, чтоб время не терять, нарисуй в деталях РПГ-7, СПГ и
фаустпатрон на всякий случай. Предложим, как твое изобретение.
- Счас сделаем. Зови своих ракетчиков.
Группа специалистов из ракетного КБ была, разумеется, крайне
поражена, когда Сталин не только очень грамотно поговорил о возможностях,
какие сулит широкое применение ракетного оружия, но и сугубо категорически
осудил все задержки, имевшие место как по вине ГАУ, так и по недостаточной
активности самих ракетчиков, не умеющих отстаивать, как должно, свое
изделие. (О репрессированных основателях КБ он решил пока не вспоминать).
- Считайте приказом - в течение трех недель довести выпуск изделий до
двадцати штук в сутки. Любыми способами. Вводите трехсменную работу,
занимайте любые производственные мощности, подходящие по профилю,
упрощайте технологию. Для поощрения лучших рабочих и ИТР выделим какие
угодно суммы. Вносите предложения. График выпуска докладывать еженедельно.
Пока все. А теперь давайте послушаем товарища Маркова...
Берестин с интересом присутствовал на совещании. Перед ним сидели
люди, мгновенно вознесенные из жалкого и унизительного положения
полупризнанных изобретателей к вершинам славы. Одобрение Сталина
воспринималось именно так. Что они могли испытывать еще час назад, кроме
глухого раздражения и горестного недоумения? Понимая, что создали
великолепное оружие, далеко опередившее свое время, и не имея возможности
этого доказать, поскольку увешанные звездами вожди армии поставили на
изобретении жирный крест: оно, мол, не обеспечивает точности попадания
(отдельного снаряда!), сравнимого с меткостью орудия образца 1902/27 года.
И хоть ты лопни, наподобие снаряда названного орудия!
Дав ракетчикам немного переварить полученные указания, Берестин встал
и заговорил с интонациями лектора общества "Знание".
- Товарищи, мне придется напомнить вам некоторые аспекты только что
завершившихся операций в Западной Европе Если вы следили за печатью, то не
могли не обратить внимания на то, что немецкая армия с постоянством -
впрочем, вполне оправданным - применяла один и тот же прием: прорыв фронта
на всю глубину обороны танковыми клиньями и последующую дезорганизацию
всей стратегической структуры противника. Исходя из этого, позволим себе
задать вопрос - что, на ваш взгляд, можно противопоставить такому приему?
Присутствующие явно были удивлены таким резким переходом от
сталинской категоричности к академическому тону незнакомого командарма. В
то время и на таком уровне обычно разговаривали по-другому.
После короткой паузы сидевший у дальнего конца стола бригинженер
сказал:
- Ну, это, очевидно - сильную противотанковую артиллерию.
- Совершенно верно. Но, прошу заметить, мы пока не располагаем
артиллерией, способной решать данную задачу. Не имеем подходящей
организованной структуры артчастей, соответствующей матчасти. И не всегда
нам удастся вовремя определять направления главных ударов. Если противник
использует, допустим, пятьсот танков одновременно... Поэтому напрашивается
вывод - надо иметь мощное и маневренное противотанковое оружие в каждой
роте, даже каждом взводе.
- Это не новость, - разочарованно сказал тот же бригинженер. -
Противотанковые ружья известны давно, но итоги польской кампании не
подтвердили их эффективности.
Берестин подошел к нему, остановился рядом.
- Вы правы. Эффективность была невысокая, хотя это, возможно,
объясняется не только техническими причинами. Но мне начинает казаться,
что вы - представители самого революционного направления в артиллерии,
сами до конца не представляете, на что годится ваше изобретение. Вот я,
прошу прощения за нескромность, имел возможность довольно долго думать над
вашими реактивными снарядами. И возникают довольно простые идея. Например,
взять снаряд с одной направляющей, поставить на легкий станок, и... -
Берестин с ожиданием посмотрел на присутствующих, без спросу взял со стола
Сталина папиросу и закурил.
- Рассеивание... - подал кто-то голос.
- Точно! Такие ракеты известны с прошлого века и из-за рассеивания
сошли со сцены. Ваш отдельно взятый снаряд тоже имеет порядочное
рассеивание. Хотя на Халхин-Голе летчики попадали эрэсами в самолеты
японцев... А теперь идем дальше. Уменьшаем вес заряда вдвое, танку хватит,
вместо фугасного делаем кумулятивный. - На листе бумаги Берестин заранее
изобразил схему и предъявил ее сейчас присутствующим. - Вместо
активно-реактивного двигателя делаем вот такой, попроще, а чтобы запускать
снаряд, нам потребуется приспособление... - Алексей предъявил
соответствующие эскизы.
Дело пошло. Посыпались вопросы, на которые ракетчики отвечали друг
другу уже сами. Берестин только направлял разговор. Понадобится порох с
иными, весьма специфическими свойствами? Пожалуйста: вот его формула и
характеристики.
Хорошо, подумал Берестин, что в этой реальности не принято задавать
лишних вопросов. Взять хотя бы этот порох: молодые гении наших дней стали
бы добиваться, как выведена формула, да где, кто испытывал и почему им об
этом неизвестно... А здесь товарищ Сталин прервал свою олимпийскую
созерцательность, спросил: "Все ясно, товарищи? Опытный экземпляр
представить на испытания через две недели, ответственный за проект
бригинженер... - он не вспомнил фамилии и указал трубкой: - Ну вот вы...
Вы вольны вносить любые необходимые изменения, при условии сохранения
оговоренных здесь тактико-технических данных. Все свободны". - И
окрыленные ракетчики покинули кабинет.
Удивителен и неизъясним ход человеческой мысли, об этом Берестин
задумывался уже давно. Одни озарения опережают свое время на тысячелетия,
а вроде бы лежащие на поверхности идеи, для которых созрели и технические
возможности, и социальная обстановка, не реализуются годами, а то и
веками.
Отечественные народовольцы с упорством, достойным удивления, но не
поощрения, рыли тоннель под насыпь, чтобы взорвать царский поезд, и -
опоздали, хотя трудились два месяца без отдыха, потом Степан Халтурин
таскал за пазухой динамит в подвал Зимнего дворца, собрал три пуда, разнес
в щепки целое крыло здания, убил семнадцать солдат охраны, а царь уцелел.
Невероятной сложности достигла тактика бомбометания, появилась и философия
этого дела, а казалось бы, чего проще? Винтовка Бердана N 2 имела
прицельную дальность семьсот сажен, пятнадцатиграммовая пуля била весьма
точно и надежно, царь любил прогуливаться пешком и проводить разводы
караула перед дворцом, и после двух недель тренировки хороший стрелок с
подходящей крыши положил бы его без труда и риска... Но до такой простой
мысли пришлось доходить целых восемьдесят два года, до шестьдесят
третьего, когда застрелили Кеннеди.
Еще пример - все читали "Как закалялась сталь" и помнят трудности с
прокладкой узкоколейки. Бандиты, ночевки на голом цементе в
полуразрушенном здании. А если бы положить первые двадцать метров,
поставить на рельсы платформы и теплушки, и дальше класть путь с колес? И
спать есть где, и все под руками, на крышу - пулемет для отражения
бандитов... Но - не нашлось рационализаторов.
Сейчас Берестин с удовольствием отметил, что ракетчики искренне
воодушевлены, и поверил, что к двадцать второму июня получит партию
гранатометов.
Они остались с Новиковым вдвоем. В небольшой комнате отдыха, где у
Сталина раньше ничего не было, кроме кожаного дивана и столика, теперь
появилась электроплитка, кофейник, мини-бар, здоровенный приемник
"Телефункен" и еще многое из того, что можно было изыскать для придания
уюта помещению, где вождь проводил больше половины своего времени, никак
не разделенного на рабочее и личное.
Они пили кофе, и Новиков рассказывал Берестину, что он уже успел в
области форсирования подготовки к войне. И в области
технико-экономической, и организационной, и политической...
- А ведь то, что ты придумал, - сказал Берестин, - нашим пришельцам
здорово не понравится. Они нас зачем послали? Выиграть войну и установить
мировое господство. А ты затеял десталинизацию, демократизацию общества.
Не сковырнут ли они нас с тобой?
- До конца войны - не должны бы. И я еще думаю: неужели Воронцов без
дела сидит?
- Побачим. Пока главное - первый удар выдержать. Я знаешь до чего
додумался? Нам ведь вообще всеобщая мобилизация может не потребоваться.
Сам считай - пленными тот раз в первые месяцы потеряли почти четыре
миллиона. Территорию сдали, на которой еще миллионов семьдесят жило, по
военным расчетам - семь миллионов призывного контингента Одномоментно. И
каждый год еще по столько же... Значит, не допустив немцев до Москвы и
Сталинграда, мы уже компенсируем как минимум десять миллионов призывников.
Отсюда следует, что при нормальном развитии событий можно в два-три раза
снизить мобилизационное напряжение. Нравится?
- Выходит, можно будет отказаться и от курсов офицерских
трехмесячных, пацанов на убей не гнать, дурость свою покрывая. Оставим
нормальные училища с полной программой, а потери во взводных командирах
лучше покрывать на месте из кадровых сержантов и старшин. Первый год
наступать нам не придется, в обороне справятся, зато от роты и выше будем
иметь полноценный комсостав.
- И обязательно восстановить старое правило, чтоб раненые
возвращались только в свои части...
- И отпуска чтоб были. Две недели через полгода. Немцы до самого
конца домой ездили, а у нас, как в орде, забрали - и все, домой после
победы...
- Все сделаем, но сейчас поближе заботы есть, - прервал поток идей
Новиков. - Я приказы подготовил. Жуков принимает Киевский округ. Пока он
там нужнее, чем в штабе. Петров - Прибалтийский. С Павловым - как хочешь
решай. В ЦК Белоруссии я звонил, подтвердил тебе полный карт-бланш по всем
вопросам. Уже начата переброска четырех армий из Сибири и ТуркВО к тебе и
трех - к Жукову. Сразу по приезде начинай скрытую мобилизацию и программу
дезинформации. Остальное будем согласовывать по телефону Жаль мне с тобой
расставаться, одиноко здесь... - Новиков помолчал, глядя через окно на
плывущие над Кремлем пухлые, белые пронизанные солнцем кучевые облака. -
Сейчас едем на дачу. Приглашены Жуков, Шапошников, Петров, если успеет
прилететь, Тимошенко, Кузнецов, Василевский, еще люди... Надо Карбышева
тоже взять. Последняя тайная вечеря.
На Ивановской площади уже стояли длинные черные машины.
...Вагон плавно раскачивало на закруглениях, потом он выходил на
очередную прямую, и только частый, ритмичный стук колес, иногда
срывающийся на торопливую дробь, напоминал, что Берестин с Рычаговым все
же в поезде, а не в каюте старого парохода,
Вагон им достался роскошный - много начищенной бронзы, полированного
дерева, хрусталя и бархата, купе раза в полтора больше, чем в послевоенных
СВ немецкой постройки, постельное белье и салфетки накрахмалены до
жестяной твердости.
Поезд шел сплошными лесами, возникали и мгновенно исчезали позади то
подсвеченные закатным солнцем меднокожие кондовые сосны - совсем как на
Валгалле, то глухие заросли темной, почти черной лиственной зелени, а то
вдруг поезд вылетал на большую прогалину и в глаза ударял вечерний свет,
купе наполнялось золотистой искристой дымкой, чуть сплющенный багровый
сгусток солнца повисал между зубчатой грядой горизонта и низкими
лимонно-серыми облаками. Тогда казалось, что даже через толстые зеркальные
стекла доносится в купе запах нагретой солнцем сосновой коры, свежей
весенней зелени, пропитанных шпал и паровозного дыма. Мгновенное видение
исчезало, в вагоне становилось почти темно, мимо окон вновь неслась
сплошная мелькающая полоса.
- Что ли, свет включить? - с сомнением спросил Берестин.
- Не стоит, так лучше, - отозвался Рычагов. - Приятно, лес за окнами,
солнце вот... А я два месяца вообще дневного света не видел.
- Что, даже на допросы не водили? - тоном знатока спросил Андрей.
- Днем не водили. Все по ночам. А окно в камере синей краской
замазано. И после шести утра спать нельзя, а приводили с допросов в
полшестого. Только зарядка и выручала. Я, когда в Китае был, научился.
Почти без внешних движений, а все мышцы разминает, как хороший татарин в
Сандунах.
- Слушай, давай не будем про это: и я в тюрьме три месяца, да в
Особлаге три года. Так и будем друг друга развлекать?
- Вы правы, не будем. Давайте о приятном... - Рычагов едва заметно
улыбнулся, будто действительно представил что-то приятное. Впрочем, после
встречи с женой он сильно изменился и опять стал похож на того Нашу,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг