удивленными глазами она посмотрела в глаза их спасителя.
- А вы сами откуда?
- Конечно, с Земли. Я как раз с Земли. Но немного раньше. Двадцатый
век. Слышали о таком?
...Он заставил их бегом пробежать весь путь, и это оказалось совсем
не рядом, как он говорил, тем более что бежать пришлось не напрямик, а
выбирать дорогу по гребням холмов и водоразделам, где почти не было снега.
Андрей Новиков - так звали этого человека - отдал им всю свою верхнюю
одежду: и меховую парку, и легкую кожаную куртку, и свитер, но сам словно
и не ощущал мороза в тонкой трикотажной рубашке в бело-синюю поперечную
полоску. Он то бежал на своих лыжах впереди, выбирая дорогу, то пропускал
космонавтов вперед, а сам останавливался и осматривал окрестности в
бинокль. При этом он почти все время держал в левой руке массивное
огнестрельное устройство - винтовку, хотя у нее имелся ремень для ношения
через плечо. Кибернетик отметил это и с тревогой подумал, что не очень,
видимо, спокойное место эта планета, сестра Земли.
Хоть дорога оказалась и длинной и трудной, она все же закончилась.
Впереди обозначилась на крутом холме высокая деревянная ограда, массивные
ворота, окованные широкими железными полосами, над ними - решетчатая башня
с шелестящим трехлопастным винтом, очевидно, ветросиловая установка.
Через узкую калитку они вошли внутрь ограды и увидели обширный двор,
двухэтажный бревенчатый дом с застекленной верандой и резным крыльцом.
Огромные мохнатые собаки выкатились откуда-то с гулким радостным лаем,
стали бросаться тяжелыми лапами на плечи, пытаясь лизнуть в лицо влажными
красными языками и Андрея, и его гостей. Потом за ними захлопнулась
массивная, как крышка реакторного отсека, дверь, и космонавты, ощутив
сухое, устойчивое тепло, поняли, что они дома.
Вот в чем, оказывается, истинное счастье - иметь надежный, прочный
дом, чтобы было откуда уходить и куда возвращаться, чтоб было где укрыться
от холодов, опасностей и тревог внешнего мира, и чем неуютнее, злее за
стенами, тем он дороже, твой дом, твое убежище и защита.
На какое-то время звездоплаватели - не забыли, нет, но - отстранились
от всего, что произошло за короткие и такие невыносимо долгие часы: гибель
корабля и гибель товарищей, ожидание собственной смерти... Мозг и душа
просто не могли вместить и пережить сразу так много, и сейчас космонавты
испытывали лишь обычное человеческое облегчение, что для них все
закончилось благополучно, наслаждались теплом и вдруг пришедшим покоем. А
настоящая боль и скорбь по исчезнувшим друзьям придут позже.
Мужчины молча сидели у камина и не отрываясь смотрели на огонь,
совсем слабый, догорающий, лишь кое-где пробивающийся из-под толстого слоя
волы и пепла, и только девушка с любопытством осматривала обширный зал, в
котором они оказались. Как это удивительно - не в музее за толстыми
спектроглассовыми витринами, а наяву, в живой реальности видеть такие
редкости: старинное оружие, стоящее в открытых деревянных шкафах и
развешанное по стенам, толстые бумажные книги на полках, черно-белые
двухмерные фотопейзажи на блестящих листах картона, восковые свечи в
фигурных подставках из черного и желтого металлов И запахи - настоящего
живого дерева, смолы, ружейной смазки, каких-то растений, и еще чего-то
незнакомого, но необыкновенно волнующего своей непонятностью и
причастностью к давно ушедшей жизни. Затянутые морозным узором оконные
стекла, шкуры животных на полу, тяжелая деревянная мебель... В музеях и
гипновизорах все это воспринимается совсем иначе, оттого, наверное, что
выключено из потока подлинной жизни, утратило свои функции, слишком
стилизовано. А здесь старину видишь вблизи, можешь коснуться рукой,
уловить самые тонкие запахи... Запахи ушедших веков особенно волновали.
Она остановилась перед зеркалом в резной золоченой раме, присмотрелась.
Там, в зазеркалье, молодая и, без жеманства нужно признать, красивая
девушка показалась ей, в таком изысканном интерьере, тоже новой,
неузнаваемой, не от мира сего...
В глубине зеркала раскрылась высокая дверь, и в холл вошел их
спаситель, туземец Андрей Новиков. Девушка смотрела на него с изумлением и
непонятной ей самой радостью. Теперь он выглядел совсем иначе, вполне
цивилизованно, даже элегантно: борода и усы подстрижены, волосы аккуратно
причесаны, едет просто - узкие синие брюки, отстроченные цветной ниткой,
желтовато-зеленая рубашка с открытым воротом - хотя и отличающиеся по
покрою от того, что носили ее современники, но тем не менее не делающая
его похожим на персонажей исторических фильмов.
Быстрыми пружинистыми шагами он пересек холл, сел рядом с
космонавтами, но и чуть в отдалении, подбросил дров в камин, отчего в нем
сразу заиграло яркое пламя, взял с каминной полки длинную прямую трубку,
зажег ее от мерцающей головни, окутался облаком сизого, сладко пахнущего
дыма, и только проделав эти разнообразные, но настолько вытекающие друг из
друга операции, что казались они одной фигурой сложного ритуального
действа, - только после этого Новиков откинулся на спинку кресла и широко
улыбнулся.
- Итак, дорогие гости и потомки, позвольте теперь уже официально
поздравить вас с прибытием на планету Валгалла, в форт Росс, где я имею
честь и одновременно удовольствие вас принимать. Эрго - прошу чувствовать
себя и держаться, как дома у мамы. Все здесь ваше и к вашим услугам. Я вам
уже представлялся, теперь хотелось бы знать и ваши имена, а также и
подробности о печальных обстоятельствах, сделавших нашу встречу
возможной...
Его речь, половина слов в которой опять была непонятна, да еще и
произнесенная в быстром темпе, вызвала у гостей некоторое замешательство.
Кибернетик, уловив основное и пока игнорируя нюансы, указал на девушку:
"Альба Нильсен", назвал себя: "Борис Корнеев", а штурман представился сам:
"Герард Айер".
- Отлично, - еще раз улыбнулся Новиков. - Программа "Интеркосмос"
по-прежнему в действии. Вы - капитан, уважаемый соотечественник?
- Нет, наш капитан погиб вместе с кораблем и остальным экипажем.
И Корнеев вкратце, подбирая слова того ряда, который наверняка должен
был быть понятен Новикову, обрисовал ситуацию. Помолчали. Потом Новиков
нарушил тишину.
- Примите искренние соболезнования. Вечная память, как говорится...
Но - живым надо жить. Вы понимаете, что я сгораю от нетерпения узнать, как
вы там у себя теперь живете, послушать, что новенького на свете, здесь-то
у нас - глушь, и вообще... Однако как ни сильно у меня желание поговорить
со свежими людьми, все должно быть по протоколу. А он гласит, что соловья
баснями не кормят. Поэтому подчинимся неизбежному. Не знаю, в моде ли у
вас стиль ретро, но другого предложить все равно не могу. И выдам вам его
по полной программе. Даму мы эксплуатировать, разумеется, не будем, а
товарищей мужчин прошу мне помочь. Для скорости. Сначала у нас будет
легкий ужин, а там... сами увидите.
Длинный дубовый стол в холле Новиков застелил белой и блестящей
льняной скатертью, накрахмаленной до металлической жесткости, уставил ее
серебряными, стеклянными, фарфоровыми и глиняными стаканами, бокалами,
чарками, тарелками, салатницами, соусницами, братинами и многими другими
предметами сервировки праздничного стола времен чуть ли не феодальных,
причем подробно называл и комментировал назначение каждого появляющегося
прибора. Потом он повел мужчин на кухню, и Альба осталась на время одна.
Она даже обрадовалась этому, потому что вдруг поймала себя на странной и
неожиданной мысли, что Новиков - человек, умерший за века до ее рождения,
давно распавшийся на атомы под своей могильной плитой и тем не менее
живой, показался ей гораздо более интересным как личность (и как мужчина
тоже), чем многие ее знакомые и по Земле, и по кораблю. Впрочем, почему
иге умерший? - подумала она, - раз он сейчас здесь, с нами? Он жив, и мы
живы, и живем в одном времени, а те, его ровесники и современники, что
лежат (лежали?) в могилах на Земле, чьи памятники она видела, иногда бывая
на старых кладбищах, - какое они имеют отношение к этому человеку? А ее
интерес к нему - не вызван ли он просто-напросто тем, что уже больше года
она не видела ни одного нового человека? Или дело не только в этом?
Мужчины возвратились из кухни с подносами, и на столе стали
появляться тарелки и блюда с тонко нарезанными пластинками разового сала,
ветчиной, колбасами разных сортов, маринованными угрями, шпротами,
трепангами, мидиями со специями, всякого рода сырами, в глубоких мисках
алели соленые помидоры, переложенные чесноком и брусничным листом, влажно
поблескивали зеленые пупырчатые соленые огурчики вперемежку со стручками
горького перца, еще там была икра, черная и красная, нежный балык,
креветки и крабы, а в завершение появился горячий круглый ржаной хлеб,
распространяющий умопомрачительный запах, и блюдо с горой золотистых,
истекающих жиром, зажаренных целиком маленьких птиц.
Альба смотрела на это великолепие, это буйство и разгул с изумлением
и чуть ли не страхом, а Новиков - возбужденный, какой-то яростно-веселый -
завершая сервировку, выставлял на стол цилиндрические, круглые, квадратные
и витые посудины с плещущимися в них неведомыми напитками. На цветных
этикетках девушка видела золотые медали, цветные ленты, гербы, рыцарские
щиты, геральдических львов, орлов и единорогов, читала выведенные
причудливыми русскими и латинскими буквами названия: "Боржоми", "Малага",
"Камю", "Фанта", "Чинзано", "Пепси", "Клико", "Московский квас"...
Все это не могло восприниматься иначе, как сон, посетивший
космонавтов после сотен дней питания корабельной синтетикой, не
поддающейся никакой густивации. Да и на Земле редко кому приходилось
видеть подобный стол...
- Ну, братцы, прошу! Чем богаты... На скорую руку, конечно, но думаю
- понравится. Все - высшего качества. Из собственных запасов. Как
известная Елена Молоховец писала в своей кулинарной книге: "Если к вам
пришли гости, а у вас ничего нет, пошлите человека в погреб..." Ну и так
далее.
Оказалось, ко всему прочему, что предок владел еще и легендарным
искусством застольной беседы. Он поднимал бокалы, произносил цветистые
речи, смысл которых в общем-то ускользал от космонавтов, но говорилось в
них нечто лестное каждому из гостей в отдельности и всем вместе. Попутно
Новиков пророчествовал и изрекал заклинания. Звучало это таинственно и
увлекательно и восходило прямо к временам Византии.
Люди двадцать третьего века, тем более космонавты, к гастрономическим
вопросам относятся достаточно сдержанно. Но под массированным давлением
Новикова, которое подкреплялось голодом, зрительно-обонятельными эффектами
и обычным любопытством, наелись так, как не ели, может быть, никогда в
жизни. Утомленные, осоловевшие от сытости и тепла, звездоплаватели уже
начали терять нить реальности. А Новиков был бодр и свеж, только
раскраснелся слегка и говорил еще громче.
- Ребята, бросьте грустить... Все понимаю, конечно, но что сделаешь?
Я же говорю - вечная память! А разве у вас не умирают больше? И вы не
представляете, что чувствуют люди, когда после боя взводом приходится пить
водку, отпущенную на батальон? Я тоже не представляю. И не дай нам бог...
- Скажи, Андрей, - нетвердым голосом перебил его штурман, мучающийся
неразрешимой загадкой. - Как это может быть - пробой в прошлое? В будущее
- это ясно, а в прошлое? Теория не допускает...
Новиков вдруг напрягся. Посмотрел на Герарда очень внимательно,
перевел глаза на Корнеева, на Альбу.
- Не допускает, говорите? Да, интересно получается... Ну, ладно, о
теориях завтра поговорим. Сейчас давайте вернемся к этим... Ревенон а но
мутон, короче. Как вы там все-таки живете, в светлом будущем? У вас,
конечно, полный коммунизм, единое человечество и все прочее, о чем мы
мечтаем и за что боремся?
Корнеев начал излагать, как можно более популярно, основы
политического, экономического и социального устройства земных федераций,
конфедераций и союзов, а Альба отошла к окну, взяла с полки толстый том
репродукций совершенно ей незнакомых художников: Сомова, Бакста, Бенуа...
А их картины ей показались великолепными. Наверное, и все остальное у них
так - чудесный, сказочный мир за завесой времени...
Искоса она посматривала вправо, где Новиков, навалившись грудью на
край стола и жестикулируя рукой с зажатой в ней дымящейся трубкой, горячо
доказывал что-то Корнееву. Девушка поражалась, насколько легко и быстро
адаптировался к их обществу Новиков, что ни говори - человек все-таки
примитивный. Нет, космонавты изучали историю, знали, что было сделано
людьми двадцатого века для человечества, представляли огромность их
исторического подвига. Но это все разумом. А душой, эмоциями, люди
двадцатого века все же ощущались Альбой далекими, непохожими на людей
освобожденного мира, малознающими, обиженными судьбой. Предки жили и
умирали в болезнях, скудости, темноте. Мир их был жесток и кровав и,
соответственно, люди такого мира не могли не быть грубыми, пусть по
необходимости - но жестокими и, конечно, с болезненно деформированными
чувствами. Альба, например, не представляла, как человек, пусть и
признанный героем на самой справедливой из войн, собственноручно
уничтоживший не то двести, не то триста врагов, мог оставаться нормальным,
спокойным, не утратившим обычных человеческих черт человеком...
И ничего странного в таких ее мыслях не было. Что могла почерпнуть
она из учебников, обычная девочка, потом девушка двадцать третьего века,
никогда специально не изучавшая социопсихологии? История двадцатого века в
популярном изложении умещается на двух видеокристаллах, это шесть часов
текста с хроникой. Что можно понять из этих часов, разбитых на
десятиминутные уроки, о внутреннем мире живших тогда людей, об их
чувствах, радостях, побуждениях, делах и заботах?
Конечно, есть литература тех лет, сохранились подлинные фильмы,
видеозаписи. Но кто их смотрит и читает, кроме специалистов? Сокровища
духа былых времен для большинства потомков - только имена гениев, два-три
афоризма, десяток цитат...
Многим доводится пожалеть своих предшественников - несчастные, как им
не повезло, что не дожили до нашего, самого лучшего из всех времен... Но
жили и тогда люди, и, пожалуй, не хуже нашего, а если чего не имели из
нынешних благ, так и не нужно это им было, и может, с большим основанием -
им бы нас пожалеть?
...Новиков никак не соответствовал сложившемуся у Альбы стереотипу.
Веселый, энергичный, подвижный, лишенный каких бы то ни было комплексов, и
архаические слова звучат у него совсем иначе, чем на страницах древних
книг. Оказался он крепок, подтянут, мускулист; совсем не похоже, что
мучают его тысячи болезней и подстерегает неминуемая ранняя смерть.
Ему, очевидно, надоело сидеть, он встал из-за стола и начал, не
прекращая разговора, ходить между окном и камином. При каждом шаге его
хлопал по бедру массивный кожаный футляр.
- А что вот это, Андрей? - спросила Альба, когда он поравнялся с нею
в очередной раз.
- Это? - Новиков вновь внимательно посмотрел ей в глаза, как давеча,
после вопроса Герарда. Лицо у него вдруг стало неприятное. Отстегнув
ремешок, перехлестывавший крышку футляра, он вытащил и показал ей тускло
блестящий пистолет с длинным стволом и изогнутой деревянной рукояткой.
- Прошу. Борхарт-Люгер 08. Огнестрельный механизм на предмет
самообороны в период межгосударственных конфликтов и классовых битв,
годится, разумеется, и в других ситуациях. Если останетесь здесь, придется
научиться пользоваться.
- А что, есть необходимостью - спросил Корнеев.
- Стал бы я его таскать, - дернул щекой Новиков. - А у вас какое
оружие?
- Сейчас - никакого. А вообще, конечно, имеется, только на других
принципах...
- А этот чем плох? Ну ладно, об этом тоже еще успеем... - Новиков
спрятал пистолет и вновь стал веселым и радушным. Впрочем, разговор
затухал.
Корнеев тоже подошел к окну. Садящееся солнце окрасило ледяные узоры
в нежно-малиновый цвет. От стекла тянуло холодом.
Страшно все иге. Сейчас он уже сдал бы свою вахту, посмотрел
гипнофильм или почитал бы и ушел в сон на свои сорок суток. А где он
сейчас? Голова плавно кружилась, в ушах слегка шумело, словно поднес к ужу
большую раковину. Новиков подошел неслышно, стал рядом.
- Вы, я вижу, постарше других и покрепче, - совсем новым, негромким и
сочувственным голосом сказал он. - Я все понимаю, но так сейчас надо. Не
считайте меня бесчувственным болваном. Мы просто знаем толк в
соответствующих ситуациях. Вы сколько лет живете?
- Я? Пятьдесят пять.
- Нет, не вы лично. Вообще люди.
- Как кому повезет. А в среднем лет сто пятьдесят - сто восемьдесят.
- Да... А мы - семьдесят. Ну, чуть бывает больше. А то и того не
дотягиваем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг