переломов и вывихов как будто не было, ступать на правую ногу стало
больно. Вдобавок довольно много времени он потратил, выбираясь обратно на
тропу, так что в долину Праери он добрался, когда совсем стемнело. Савы в
долине не было.
Маву настойчиво прислушивался к каждому звуку; в ночной тишине он
услышал бы любой шорох, но ничто не тревожило его чуткие уши. Он
проковылял к обычному месту стоянки. Здесь стояли шатры, но не понравился
их вид хокарэму. Не было в этих шатрах ни единой живой души, заиндевевшие
холсты порезаны в клочья, шатровые шесты завалились, кое-где в неглубоком
снегу валялись окоченевшие трупы. Маву стер снег с лица одного из мертвых,
навзничь лежащего у шатра, и узнал конюха Тарву. Судя по всему, резня
произошла уже давно, по крайней мере недели полторы назад.
А где теперь Сава? Хокарэм понял, что этой ночью искать бессмысленно.
До Сургары, если она пойдет туда, еще далеко, Маву сумеет ее перехватить.
Была, конечно, опасность, что она попадет в беду, пока одна, но Маву знал,
что Сава, предупрежденная страшным зрелищем, будет настороже. Поэтому он
счел себя вправе отдохнуть и устроился на ночлег в одном из более-менее
уцелевших шатров. Он завернулся в меховой плащ и заснул, ничуть не
тревожась мыслью, что тут же рядом лежит мертвец.
Проснулся он с первыми лучами зари. Тело побаливало от вчерашних
ушибов, неплохо было бы искупаться в теплой воде и сделать массаж, но об
этом приходилось не думать.
Маву достал из своей сумки кусок промерзшей солонины, вяло пожевал,
поглядывая по сторонам, потом подумал и закусил черствой лепешкой, глотнул
из фляги меду. Мед показался обжигающим, и Маву почувствовал себя бодрее.
Когда совсем рассвело, Маву заметил в стороне от своих следов цепочку
других, маленьких, - Сава была в лагере прошлым вечером. Он пошел по
следам, покружил по лагерю, стараясь смотреть на него глазами Савы. Что он
мог сказать? Руттула среди мертвых не было - была Хаби и многие хорошо
знакомые Маву слуги. Нападение, судя по всему, произвели саутханцы.
Но действия Савы казались непонятными. Ему думалось, что, не найдя
Руттула, Сава двинется на юг, в Сургару. Она же пошла на восток по берегу
озера. Маву шел по ее следам, все более удивляясь, и вдруг следы
оборвались.
Он оторопело посмотрел на цепочку следов, ведущую в никуда. Последние
из них были чуть четче, как если б Сава подпрыгнула. Но... Подпрыгнула и
осталась висеть в воздухе? Маву в подобные вознесения не верил.
А вокруг был только тонкий слой снега, на котором отпечатались следы
Савы, следы Маву и еще восемь каких-то странных отпечатков, расположенных
по окружности. Как раз в центре этой окружности и обрывались следы Савы.
Маву еще раз прошел вдоль Савиных следов. Шагов за двадцать до их
конца Маву заметил: она помялась, задержалась ненадолго, после чего пошла
дальше и исчезла.
Маву присел у одного из странных отпечатков. Что бы это могло быть?
Лезли в голову Стенхевы побасенки об огромных драконах, птицах Кгантри и
прочих чудищах. Маву такого объяснения принять не мог, но не мог найти и
разумной причины исчезновения Савы. Приближающийся отряд был
немногочисленным - всего девять всадников. "Арзраусцы, - узнал Маву. -
Что, тоже за поживой слетелись?" Он приготовился драться; хорошая драка -
это как раз то, что сейчас ему было нужно: Маву не любил много думать о
непонятном.
Арзраусцы приближались; вид Маву тоже не внушал им доверия, да и кому
мог внушить доверие коренастый дюжий детина, оборванный, с поцарапанным
лицом. И к тому же арзраусцы, спрашивая прохожих о "мальчике Карое", уже
знали, что от Интави следом за ним отправился какой-то подозрительный
парень с кэйвеским выговором. Немудрено, что Паор (а именно он был во
главе отряда) заподозрил недоброе.
- Эй ты! - закричал он. - Что ты сделал с принцессой Арет-Руттул?
- Чего? - отозвался удивленный Маву.
- Что ты сделал с высокой госпожой, бродяга? - прикрикнул Паор,
надвигаясь на хокарэма.
- А кто ты такой, господин, чтобы думать о безопасности сургарской
принцессы? - осведомился Маву, как показалось арзраусцам, довольно нагло.
- Разве я обязан давать тебе отчет, смерд?
Маву стащил с себя куртку - на его рубашке засиял золотом и кармином
герб Карэна.
- Я хокарэм принцессы Арет-Руттул, - многозначительно ответил Маву. -
А вот что вам от нее нужно, господа?
- Но где же тогда она? - воскликнул Паор. - Ведь ей угрожает
опасность. Разве майярцы пощадят жену Руттула?
- Она майярская принцесса, - напомнил Маву.
- Она настоящая сургарка, - возразил Паор. - Разве майярские женщины
бывают такими, как она? Но что это ты тянешь время, хокарэм принцессы? Ты
не доверяешь мне?
- Доверяю, - ответил Маву. - Я всем доверяю. Я доверчив, как
последний дурак. Но скажу вам, господа, честно, что я не знаю, где сейчас
находится принцесса.
- Не обманывай, - покачал головой Паор.
- Не обманываю, - с горечью усмехнулся Маву. - Вчера госпожа была в
этой долине. Где она сейчас - мне не известно.
- Она не могла далеко уйти, - сообразил Паор. - Ищите все! Кто
найдет, получит от меня перстень с рубином...
Всадники оставили Маву одного. Хокарэм поискал затоптанные следы
странных лап, а потом, так ничего и не поняв, пошел по направлению к
Тавину. Для Стенхе он на видном месте оставил под камнем подробную
записку.
Одно было ясно Маву: он непростительно опоздал.
Глава 16
Сава, едва поняв, что в горном лагере Руттула нет ни живого ни
мертвого, первым делом, не разбирая дороги, бросилась к озеру. Если бы
Маву не карабкался в это время по ненадежному склону, выбираясь из осыпи,
он нашел бы ее в темноте по тому шуму, который она производила, спотыкаясь
и падая.
На счастье, "стажерский ключ" был при ней - она носила его на шее,
как иные люди носят талисманы, и скорее рассталась бы со знаком Оланти,
чем с подарком Руттула.
Глайдер был на месте, она почувствовала это, едва активировав "ключ".
Взволнованная, она чуть не посадила глайдер на себя, но вовремя отпрыгнула
в сторону, когда над ней завис темный цилиндр, появившийся из туманной
мглы. Сава не приняла в расчет порывов ветра, догадалась об этом и
поспешно велела выпустить ступоходы.
В глайдере было тепло. Бросив куда пришлось драгоценный арзрауский
меч, она прогрела застывшие пальцы у голубого шара гравитора и подняла
глайдер примерно на лигу вверх. У нее было мало сил, она решила поесть.
Когда-то Руттул, показывая ей диковинки глайдера, показал и запасы пищи,
которые могли годами не портиться. Сава тогда не рискнула попробовать то,
что было приготовлено много лет назад, когда и ее самой на свете не было,
но сейчас было необходимо хоть немного поесть. Она сделала все так, как
было нарисовано на забавных рисунках, опоясывающих шаровидную, чуть
сплюснутую, банку: отвернула полушарие на четверть оборота, сильно
встряхнула, и когда банка нагрелась, открыла ее полностью. Она осторожно
сняла пленочку, прикрывавшую одно из полушарий плошек. Пахло странно,
незнакомо, но совсем не неприятно. И уж во всяком случае суп, который
оказался в этой плошке, был вовсе не испорчен. Сава выпила суп единым
глотком, сожалея, что его так мало. Во второй плошке было мясо, тушенное с
какими-то овощами, блюдо на вкус и запах тоже незнакомое, но вполне
съедобное.
Поев, Сава бросила посуду в "утилизатор" и занялась делом.
Не так уж много уроков по вождению глайдера успел преподать ей
Руттул; хорошо еще, что управление действительно было простым и не
требовало специальных вычислений. Курс на Тавин глайдеру был знаком, и
несколько минут спустя Сава зависла над городом, пытаясь разобраться на
"экранах", что случилось со столицей Сургары. Но ночь все скрывала, и даже
"инфракрасный режим" не очень помог Саве. Все-таки кое-что она
рассмотрела: вокруг Тавинского озера было разбито несколько лагерей. Кто
это был? Зачем? Почему? Сава решила спускаться в город. Город, несмотря ни
на что, был обитаем, и там, она надеялась, кто-нибудь объяснит ей
ситуацию.
Ночь был темна, безлунна и беззвездна; Сава понимала, что посадку
глайдера никто не увидит, и смело повесила глайдер над широкой крышей
конюшни во дворе дома Руттула. Ступоходы она выпускать не стала, ловко
спрыгнула с тяжелым свертком на покатую крышу и отправила глайдер высоко в
небо (если послать его вверх на несколько десятков лиг, никто его не
увидит даже днем).
В Руттуловом доме было темно, как и полагалось быть ночью, но когда
Сава спустилась с крыши вниз, она даже впотьмах обнаружила, что здесь не
все благополучно. Коней не было, сено пропахло гнилью, а земля под ногами
противно чавкает, превратившись в грязь. Чавканье это привлекло чье-то
внимание. Сава услышала, как над головой стукнула ставня и хриплый
незнакомый голос спросил:
- Эй, кто здесь?
- Я здесь, - ответила Сава спокойно.
Сверху из окна высунулась рука с фонарем. Незнакомый привратник
оглядел Саву с головы до ног и проворчал:
- Что тебе?
- Я хочу войти, - объяснила Сава.
- Ладно, - после некоторого раздумья сказал привратник. - Если ты там
не один, пеняй на себя.
Сава ждала. С каких это пор в доме Руттула стали опасаться ночных
гостей? Раньше двери не запирали: в доме всегда были рады гостям, а
недруги сами побаивались Руттула.
Стукнул засов. Дверь приоткрылась.
- Чего ждешь? - спросил привратник. - Входи живо. Сава прошмыгнула в
дверь и остановилась у порога, вытирая о циновку грязь с сапожек.
- Да брось, - миролюбиво оттолкнул ее привратник. - Что уж тут... -
Он закрыл дверь на засов. - Зачем ты пришел?
Сава молчала. Что-то чужое было в атмосфере знакомого дома. У них в
людской никогда не было такого беспорядка. Стены на пять пядей снизу были
попорчены водой; штукатурка отсырела и местами поотваливалась. Мебель тоже
пострадала. Запах гнили и сырости был здесь, и еще какой-то знакомый, но
совершенно неуместный в доме Руттула запах.
- Ладаном пахнет... - проговорила Сава.
- Как же еще будет пахнуть, если в доме покойник.
- Кто умер? - быстро спросила Сава.
- Ты разве не знаешь, малыш? - переспросил привратник. - Руттул умер.
Новость эта не ошеломила Саву. К чему-то такому, страшному и
невероятному, она была готова. Но голос ее дрогнул, когда она спросила:
- Кто распоряжается в доме?
- Я распоряжаюсь, - услышала она голос с лестницы. Она обернулась. С
лестничной площадки на нее смотрел Малтэр. Он не узнал Саву:
- Зачем ты пришел, кто ты?
- Меня трудно узнать, Малтэр? - проговорила Сава. Теперь он узнал ее
и поспешил навстречу. Привратник с интересом смотрел, как Малтэр целует
руку Саве.
- Приветствую тебя, - сказал Малтэр и повел ее в глубь дома. - Ты
устала с дороги? Может быть, голодна?
- Нет, - качнула головой Сава. - Когда умер Руттул?
- Вчера утром, государыня, - тихо ответил Малтэр.
- Где он сейчас?
- Но... Госпожа моя, - сказал растерянно Малтэр, - не собираешься же
ты идти к покойнику в таком виде?
Сава опустила глаза на свои грязные сапоги:
- Да. Ты прав, Малтэр, - и двинулась в свои покои. Малтэр,
озабоченный ее спокойным, даже бесчувственным поведением, последовал за
ней, по пути подавая знаки своим людям. Сава шла по комнатам, никого и
ничего не замечая. Слух о ее появлении уже разнесся по дому. Люди Малтэра
оглядывали ее с любопытством, знакомые слуги кланялись, кто-то пытался
поцеловать руку.
- Не надо, - бросала Сава отрывисто, потом, узнав слугу, приказала: -
Принеси ведро воды, Мирау.
В ее комнатах было пусто. Малтэр мысленно похвалил себя за то, что
запретил своим людям входить в покои принцессы и апартаменты Руттула.
Слуга с ведром теплой воды вбежал в ее комнату сразу за ними,
остановился, кланяясь, на пороге.
Сава затопталась, стаскивая с ноги сапог. Слуга подскочил, опустился
на колено, помог снять обувь и унес ее. Сава нетерпеливо дернула шнуровку
капюшона и тут же запутала узел.
Эта резкость была единственным признаком ее волнения. Малтэр подошел,
потрогал узел крепкими пальцами, поддел булавкой и распустил шнуровку.
- А, - сказала Сава равнодушно. - Ты еще здесь?
- Я сейчас уйду, - проговорил Малтэр. - Тебе кого-нибудь прислать?
Сава качнула головой:
- Нет. Зайди через часок.
Малтэр легко поклонился и затворил за собой дверь.
Сава разделась, поплескалась в еле теплой воде, которая тут же стала
грязно-мутной, вытерлась насухо большим льняным полотенцем и застыла над
сундуком со своими нарядами.
Но честное слово, она вовсе не хотела думать о том, что ей следует
надеть! Она вообще не хотела думать. Ей просто необходимо было замереть,
укрыться от света, звуков, от людской суеты, но долг и высокое
происхождение требовали от нее выбрать соответствующее платье.
Что ей надеть?
Сава припомнила не очень давний разговор с Руттулом. Она увидела на
улице похоронную процессию и, загоревшись интересом, спросила, какой цвет
на его родине считается траурным.
- Вот в Майяре это белый, а в Миттауре, наоборот, лиловый или
синий..., а у вас?
- У нас - черный, - ответил Руттул, погруженный в бумаги. - А в
некоторых местах, насколько я знаю, белый. Но если ты выбираешь цвет
платья на мои похороны, то советую тебе траура не надевать. Я хочу, чтоб
на моих похоронах ты была в красивом платье. В самом красивом, какое у
тебя только найдется.
Сава перебирала в сундуке наряды. Здесь их было не так уж много,
большинство платьев она держала в Савитри, но здесь были самые роскошные,
самые дорогие, в которых она при случае поражала гостей Руттула. Вот
платье из белого шелка, но с вышитыми алыми и золотыми цветами, совершенно
легкомысленное, совсем не соответствующее сегодняшнему настроению Савы.
Вот сине-зеленое, вот голубое... Все пестрое, яркое, раздражающе-веселое.
Она вспомнила о новом, ни разу еще не надеванном платье, которое Хаби
обещала отослать в Тавин. В сундуке его не было.
Сверток она нашла в спальне, на широкой тахте; Сава развернула - да,
это было оно.
Черный бархат, золотое шитье... С этим шитьем, помнится, Сава
намучилась, пытаясь повторить рисунок шитья на Руттуловом костюме. Сколько
драгоценного бархата было испорчено, пока она не добилась сходства;
девушки-золотошвейки натерпелись с этим платьем, и Саве было немного
стыдно из-за своего самодурства.
Она хотела поразить Руттула, а потом, когда загорелась мыслью о
миттауском мече, вздумала надеть именно это платье, когда будет дарить
меч; поэтому она попросила Хаби после мелких доделок отправить платье в
Тавин.
Сава расправила платье, вгляделась в черноту бархата. Да, она наденет
именно его.
Сава окунулась в шелестящую ткань. Зеркало отразило ее фигуру,
облитую черным бархатом. Сава тщательно застегнула пуговички. К платью она
заранее приготовила воротник золотистого игольчатого кружева, но сейчас
передумала и выбрала шарф из золотой парчи. Дополнили наряд черные
замшевые башмачки на невысоком каблуке.
Когда-то к этому платью она придумывала замысловатую прическу и для
этой прически заказала ювелиру заколки, но заколки остались лежать в
шкатулке для драгоценностей. Она решила ничего не делать с косой, даже не
стала расчесывать, только чуть пригладила. Сава перекинула косу через
плечо, растрепала заплетенный в крысиный хвостик конец, провела по нему
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг