залезу я в какую-нибудь вашу компьютерную программу, да? И ведь, наверное,
ничего в ней не пойму, не зная других программ. Вроде бы каждый знак в
отдельности понятен, а если все в целом взять - какая-то абракадабра
получится. Какой-нибудь "зеленый снег свистит беззвучным ухом". Да?
- Ну почему же... - начал я, но Вадим Юрьевич не дал мне пуститься в
объяснения.
- Это я просто к примеру, Андрей. Возможно, пример неудачный. Я к
тому, что если дать вам сейчас мой перевод надписи на вашем блюде,
дословный перевод, то получится именно "беззвучно свистящий глазом зеленый
снег".
- Ухом, - машинально вставил я.
- Ну да, ухом, глазом - какая разница! - Вадим Юрьевич махнул рукой.
- Чтобы понять смысл, нужно, как минимум, во-первых, владеть информацией о
сходных текстах из других источников - я не говорю "аналогичных", я говорю
"приблизительно сходных"! Во-вторых, разбираться в оттенках значения того
или иного слова - "парк осенний гол" и "забили третий гол". В-третьих,
иметь представление о символике слов и словосочетаний, знать, что именно в
каждом случае подразумевается. То есть понимать их истинное значение.
Представьте, что вы иностранец и вам попался текст с такими, скажем,
оборотами: "валять дурака"; "дело в шляпе"; "вешать лапшу на уши"...
Поймете ли вы, иностранец, абсолютно незнакомый с русским языком,
подлинное значение этих выражений, даже если будете пользоваться словарем?
Вы переведете дословно - и останетесь в недоумении, причем здесь лапша на
ушах.
А теперь представьте, - увлеченно продолжал Вадим Юрьевич, - что вы
имеете дело не с элементарным текстом типа "мама мыла раму", а с текстом
литературным, с ритмической прозой на грани поэзии, изобилующей
метафорами, аллегориями и, возможно, гиперболами... А речь идет именно о
таком тексте. - Он кивнул на блюдо. - Смог бы понять древний грек, о чем
говорит, например, Пастернак, попадись этому греку для перевода ну хотя бы
такие строки: "Пути себе расчистив, на жизнь мою с холма сквозь желтый
ужас листьев уставилась зима"? Да наш грек с ума бы сошел от этого
"желтого ужаса"! А Хлебников? "Они в голубое летеж, они в голубое летуры.
Окутаны вещею грустью, летят к доразумному устью, нетурные крылья,
грезурные рты! Незурные крылья, нетурные рты!" Что поймет здесь наш
переводчик?
Я решил промолчать, поскольку вопрос, по-моему, был чисто
риторическим.
- А возьмем хрестоматийный пример. Как вы думаете, Андрей, какое
понятие кроется за вот такими словами: "метатель огня вьюги ведьмы луны
коня корабельных сараев"?
Я пожал плечами. Для меня это действительно было "зеленым снегом,
свистящим молчаливым ухом".
- Воин! - Вадим Юрьевич поднял палец. - Цепочка этих слов обозначает
воина, бойца. Это древнескандинавский многоступенчатый кеннинг. Если
знаешь, разобраться нетрудно: конь корабельных сараев - корабль; луна
корабля - щит; ведьма щита - копье; вьюга копий - что? Битва. Огонь битвы
- меч, а метатель меча - воин. Все очень просто. Но без чутья, без нюха
тут никак не обойтись. И это будет мое "в-четвертых"... Ваш текст, Андрей,
можно пересказать, как говорится, своими словами, можно изложить его
смысл, потому что взятый сам по себе он вам ничего не скажет. Это похлеще
"зеленого снега".
- Так мне именно это и нужно, Вадим Юрьевич! Именно смысл и нужен.
Эксперт положил листки на пол возле меня, откинулся на спинку кресла
и скрестил руки на груди.
- Тогда позвольте еще немного общих положений. Как мы недавно узнали,
существует весьма и весьма древняя теория, именуемая Учением трех мудрецов
Джавайи о великом равновесии. Тексты обнаружены два года назад в Северной
Африке. Согласно этому учению наша Вселенная является не единственной
данностью, а просто последним на настоящий момент звеном в цепи
предшествующих вселенных. Она устойчива исключительно благодаря тому, что
в ней поддерживается абсолютное равновесие двух противоположностей, того,
что мудрецы Джавайи обозначают, как "ран" и "хак". Эти понятия в самом
общем смысле соответствуют нашим категориям Добра и Зла. Разумеется, я
излагаю не само учение, а даю несколько отвлеченную и крайне упрощенную
схему. "Рак" и "хак" распределены во Вселенной, конечно же, неравномерно,
не так, как полосы на арбузе или красная и синяя полусферы детского мяча;
они перемешаны, они вообще не существуют, так сказать, в чистом виде.
Вселенная - это смесь "ран" и "хак"; по весу они равны друг другу. И пока
это равенство соблюдается, Вселенная, балансируя на канате, сохраняет
равновесие и может существовать. Если же "хак" начинает перевешивать,
Вселенная, условно говоря, дает крен, соскальзывает с каната и падает,
пополняя собой средоточие предшествующих миров, в которых царит абсолютное
Зло, поскольку Добро после падения полностью уничтожается Злом... Так
утверждают мудрецы Джавайи.
- А если наоборот? Если перевешивает Добро?
Вадим Юрьевич переменил позу - ссутулился и положил руки на колени, и
внимательно посмотрел на меня.
- Видите ли, Андрей, учение мудрецов Джавайи не предполагает, что
"ран" когда-нибудь в какой-либо вселенной сможет взять верх над "хак".
Учение содержит некий парадокс: умножение "хак" ведет к падению, краху, но
умножение "ран" не ведет к падению в другую сторону, в средоточие миров,
наполненных Добром, или к взлету к этим мирам; умножение "ран", Добра,
просто позволяет сохранять равновесие, позволяет как можно дольше
балансировать на канате...
- Но это же несправедливо... - пробормотал я.
Вадим Юрьевич развел руками и вновь улыбнулся своей
ковбойско-шерифской улыбкой.
- Это всего лишь одно из воззрений, одно из мнений о мире, Андрей. И
я столь долго морочу вам голову лишь потому, что в тексте на вашем блюде
тоже говорится о понятиях "ран" и "хак". Кстати, я не располагаю никакими
данными о том, что эти противоположности, вернее, именно эти термины -
"ран" и "хак" - упоминаются где-нибудь еще. Разумеется, кроме
североафриканских текстов. Андрей, ваше блюдо уникально! Не берусь
определить его ценность в денежном выражении, но смею предположить, что
вам хватит надолго. Если вы не будете возражать, я готов сделать
предложение руководству нашего фонда о приобретении блюда.
Все это, конечно, было очень здорово, но нисколько меня не радовало.
Продажа реликвии ничего не меняла - я просто подставил бы других...
- Спасибо, Вадим Юрьевич, - сказал я. - Так что там говорится о "ран"
и "хак"?
- Ваш текст, Андрей, является, если можно так выразиться,
методическими рекомендациями, указывающими путь к достижению преобладания
"хак" над "ран". Я хочу повторить: вселенные, сорвавшиеся с каната, не
исчезают; они продолжают свое существование, но в них господствует
абсолютное Зло и им никогда уже не суждено вновь попытаться балансировать
на канате. Второй попытки не дано. Рекомендации эти адресованы не людям, а
неким сущностям, которые обозначены в тексте как "дуг-дхор". Вероятнее
всего, имеются в виду духи или демоны, способные, как следует из текста,
для умножения "хак" трижды пронестись сквозь Луну, проникнуть в земные
недра и даже превратиться в дерево и дождаться удара молнии. И это только
малая часть рекомендаций. В случае выполнения их в полном объеме
гарантируется, так сказать, положительный конечный результат, то бишь
быстрое нарушение баланса "ран" и "хак" в пользу "хак" и падение в миры
Зла. Конечно, быстрое относительно Вселенной, а не нас с вами, поскольку
речь идет о сотнях лет. В общем, Андрей, - эксперт улыбнулся, - советую
вам беречь блюдо от этих дуг-дхоров. А еще лучше, если эту функцию возьмет
на себя наш фонд. Вы так и не сказали, как относитесь к моему предложению.
Или вам необходимо подумать?
Вадим Юрьевич поднял с пола листки со своим переводом и принялся
любовно перебирать их, давая мне время для размышлений. Но я не стал
размышлять. Я подался к нему и тихо сказал:
- Дело в том, Вадим Юрьевич, что они уже приходили за блюдом.
...И тянулся, тянулся, тянулся бесконечный субботний вечер. Позади
была встреча с Вадимом Юрьевичем, позади был визит к Алене. Позади были
километры серых тротуаров, пройденные мной в бесцельном блуждании по
городу. Мне просто не хотелось возвращаться домой и оставаться в
одиночестве в своей квартире.
Завернутое в газету блюдо лежало на кухонном столе.
Вечер нужно было чем-то заполнить, и я принес в прихожую инструменты
и принялся ремонтировать дверь. Но ни на минуту не переставал думать все о
том же: о блюде; о дуг-дхорах; об учении трех мудрецов Джавайи.
Я не собирался ни в чем убеждать Вадима Юрьевича. Я просто рассказал
ему обо всем, что случилось со мной за эти дни. Мне был нужен человек,
который мог бы хоть что-нибудь посоветовать, подсказать... или даже снять
с меня часть моего бремени...
Вадим Юрьевич слушал меня молча и внимательно, и ни разу в его глазах
не мелькнула тень недоверия. Как оказалось, он слишком много знал об
оккультизме, чтобы считать его заблуждением или преднамеренным обманом. Я
закончил свой сбивчивый рассказ, смахивающий на бред, и Вадим Юрьевич
долго молчал, размышляя. Мы сидели в его сумрачном кабинете и мне
казалось, что там мало воздуха; хотелось выбраться на простор, подставить
лицо ветру... и в то же время я почему-то чувствовал себя в безопасности в
этом кабинете с черными шторами на окнах - словно сквозь них не могло
прорваться Зло.
Потом Вадим Юрьевич заговорил. Он сказал, что крайне трудно бороться
с демонами, чьи истинные имена нам неизвестны. Тут не помогут ни кровавая
жертва, ни магический круг, ни заклинания - демон не только не подчинится,
но и просто не явится, и бесполезными будут как перевернутая пентаграмма,
так и сама Печать Соломона. Бороться крайне трудно, но не безнадежно,
сказал Вадим Юрьевич. Потому что имена дуг-дхоров все-таки можно
установить, если набраться терпения и поочередно перечислять все имена
демонов, известные из древних источников. Дуг-дхоры проявляют себя не в
дальнем космосе, а здесь, на Земле, поскольку именно наш мир, как центр
Вселенной, играет главную роль в решении ее судеб, именно здесь возможно
изменение баланса "хак" и "ран". А коль дуг-дхоры связаны с нашим миром -
их имена можно отыскать. Не беда, что тексты учения трех мудрецов Джавайи
не упоминают этих имен; дуг-дхоры могут фигурировать в других источниках
как "демоны зла" или "духи тьмы" или под какими-то другими определениями,
но имена их, несомненно, известны. Достаточно перебрать имена, повторил
Вадим Юрьевич, вызвать дуг-дхоров и связать их клятвой оставить попытки
поисков путей к умножению Зла.
Решение этой проблемы Вадим Юрьевич брал на себя. У него, как
представителя фонда, были большие связи, и он намеревался привлечь и
убедить нужных людей.
Моя задача была иной. Я должен был ждать и терпеть...
Всего лишь. Всего лишь ждать и терпеть, и не падать духом, и не
отчаиваться, и, стиснув зубы, позволить прокручивать себя через мясорубку
больших и малых неприятностей. Как долго будет работать эта адская
мясорубка, сказать, конечно же, не мог никто. Но я должен был ждать и
терпеть - в противном случае дуг-дхоры получат желаемое и направят мир в
средоточие Зла...
Вот и все, что требовалось от меня...
Только в первом часу ночи я прекратил возиться с дверью и поплелся
спать. С утра предстояла поездка на дачный участок - плоды земли требовали
заботы и ухода. Я лежал в душной темноте, стараясь ни о чем не думать, и
зловещий хруст равномерно и непрерывно звучал во мне, и ничто не могло
заглушить его - это хрустела огромная невидимая мясорубка.
Дождь все стучал и стучал по корпусу "москвича", от реки тянуло
какой-то гнилью, и я вдруг подумал, что можно выбраться из машины, зайти
подальше от берега, на глубину, и лечь на дно. В прямом смысле. И
навсегда. Правда, это отнюдь не снимало проблему. Я был волен уйти - но
проблема оставалась. И решать ее пришлось бы уже не мне, а тому, кто
станет следующим владельцем блюда. Решать ее пришлось бы моей дочери...
И внезапно я осознал, что весь мой альтруизм, все мое нежелание
подставить других улетучилось без следа. Потому что теперь пострадал не
кто-то другой, пусть даже близкий, не Алена, не моя дочь, а я. Я сам. И
это, несомненно, только начало. Цветочки. Ждать и терпеть... Сколько же
придется ждать и терпеть? Да пропади все оно пропадом, да провались в
тартарары - я же, в конце концов, не бессребреник Атлант, чтобы, до треска
в костях сгибаясь под тяжестью неба, не давать ему упасть на землю! Не
год, и не два - сотни лет будет крениться Вселенная, сотни лет падать в
скопище миров Зла. Сотни лет! Так почему это должно меня волновать? Пусть
волнуются те, другие, кто будет через сотни лет... Подарить блюдо этим
демонам, чтобы отстали, отвязались, подарить - и наплевать и забыть...
Дождь никак не хотел кончаться. Притупившаяся было боль в боку
вспыхнула с новой силой, сливаясь с непрерывной болью в то ли вывихнутой,
то ли сломанной ноге. Мне показалось, что небо едва заметно посветлело -
ночь, как всегда, не могла устоять перед напором наступающего дня.
Ждать и терпеть... Но не Атлант же я, не Атлант!
Терпеть...
Господи, если бы все это оказалось всего лишь компьютерной игрой,
новой, необычной, но - игрой. Если бы...
Дождь стихал. Меня не покидало странное ощущение, что кто-то с небес
разглядывает мое беспомощное тело и ждет. Чего ждет?
Ночь не хотела сдаваться, и я не знал, придет ли когда-нибудь
рассвет...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг