- Просто наблюдатель?
- Да, - я пожал плечами, как бы удивляясь вопросу. Говорят, что мне
удается врать не краснея. Не знаю, почему так получается. Внутренне я
всегда чувствую себя при этом отвратительно и готов сквозь землю
провалиться. Такая уж у меня работа.
- Жаль, - он взял из вазочки на подносе сухарик, неуловимым движением
сунул его в рот, с хрустом разжевал. - Очень жаль. Да вы пейте чай, а то
остынет. Не тот аромат.
Я взял чашку, сделал несколько глотков, потом спросил:
- Почему жаль?
- Потому что будь у вас полномочия, я бы убедил вас прикрыть
немедленно все это.
- Что прикрыть? - Я чуть не подавился от неожиданности.
- Да весь этот проект. Нашу базу. Все, чем мы тут заниматься
пытаемся. Свернуть по-быстрому, и назад, на Землю. Как бы и не было нас
здесь никогда.
- Любопытная мысль, - сказал я, тоже взял сухарик из вазочки, положил
себе в рот. Но хрустнуть так же, как Рубаи, не сумел. К счастью, потому,
что хрустнул бы не сухарик, а мои зубы. - Слушайте, как вы их жуете?
- Виноват, не предупредил. Специальный рецепт, собственное
приготовление. Вы его размочите.
- Хорош рецепт, - я покачал головой, затем последовал его совету и
отхлебнул глоток чая. Чай действительно был хорош. Насчет рецепта это была
лишь фигура речи.
- Так почему бы вы прикрыли проект? - спросил я, когда справился с
сухариком.
- Ну хотя бы потому, - сказал он, немного подумав. - Что цели,
которые он ставит, пока недостижимы. И чем дольше мы здесь работаем, тем
меньше нам остается путей для отступления.
- А что, по-вашему, сейчас еще остается возможность отступить?
- Да. Все определяется конечной целью. Если мы осознаем
недостижимость этой цели, то такая возможность всегда будет. Существенно
лишь то, что чем раньше мы отступим, тем меньшими будут потери.
- А как же быть с онгерритами, прошедшими восьмой метаморфоз?
- Это, инспектор, проблема этического порядка. И она, по моему
мнению, в принципе неразрешима. Я думаю только, что, раз уж они как-то без
посторонней помощи миллионы лет, то и впредь обойдутся. В конце концов,
нас оправдывает в конечном счете то, что не мы инициировали
демографический взрыв. Ведь определенно же известно, что те, кто проходит
сегодня восьмой метаморфоз, первый метаморфоз прошли еще до принятия
решения о воздействии. Это для тех, кому нужны оправдания. И чем раньше
онгерриты поймут, что совершили ошибку, доверившись нам, тем с меньшими
потерями сумеют они преодолеть ее последствия. Ведь надежды-то все равно
нет - иначе я не сидел бы сейчас без дела.
- А что, ее действительно нет?
Он допил чай, поставил чашку, зажал в кулак свою рыжую голову. И
минуту просидел молча, глядя куда-то в бесконечность за моей спиной. Потом
сказал:
- Видимо, действительно нет. По крайней мере, пока. Хотя в науке
случаются иногда чудеса. Но нельзя же надеяться на чудо. Понимаете, когда
вырабатываешь план действий, нельзя надеяться на чудо. Даже если с тобой
работает волшебник вроде нашего Ваента. Слишком дорого потом такая надежда
обходится.
- Как я понимаю, синтез вам не удается, и путей его осуществления не
видно?
- Если бы мы просто не видели путей, было бы еще терпимо. В том-то
вся и суть, что путь есть. Простой для понимания, но абсолютно нам
недоступный. И старик никак не хочет понять, что это само по себе
перечеркивает все наши попытки двигаться в другом направлении!
Это было новостью. Этого не было в материалах, которые я изучал. Там
было определенно сказано, что способ синтеза бета-треона, над которым
бились сейчас не только химики на Кабенге, но и еще в пяти лабораториях на
Земле, пока неизвестен. И все - если исключить обширный список
перепробованных вариантов.
- Какой путь? - спросил я, поставив чашку на поднос.
- Очень простой. Надо использовать инверсию в четвертом измерении.
- Только и всего?
- Только и всего. И никаких проблем с синтезом, его и школьник сумеет
провести. Понимаете, в чем дело, - он повернулся, порылся на полке у себя
за спиной, достал проектор и поставил его на столик, отодвинув поднос с
чашками. - Молекула бета-треона устроена примерно так я несколько упрощаю
для ясности, боковые цепи здесь ни при чем, их даже ваши химики из
Академии смогли бы навесить, - он спроектировал ее над столом в виде
классической модели из тысяч разноцветных шариков, потом уменьшил их
размеры так, чтобы проступили химические связи, Видите те шесть бензольных
колец в центре? - он выделил их цветом, Их конфигурация определяет всю
пространственную структуру молекулы. Так вот, у альфа-треона, который мы
умеем синтезировать, эти кольца сориентированы вот так, - он проделал
какие-то манипуляции с проектором, слегка преобразовав молекулу. -
Ощущаете разницу?
- Небольшую.
- В том-то и дело, что всем нам она поначалу казалась небольшой. До
тех пор, пока не удалось показать - мне что переход от альфа - к
бета-форме треона в трехмерном пространстве невозможен без разрыва этих
вот связей, - он выделил несколько связей ярко-красным мерцающим цветом. -
Что лишает смысла все наши попытки, потому что молекула при такой операции
попросту расползается. Надо все начинать сначала, а времени уже нет.
Это было действительно новостью, об этом я совершенно точно узнал
впервые. А значит, маловероятно, чтобы об этом догадывался хоть кто-то вне
Кабенга.
- И насколько достоверен ваш вывод?
- Сто процентов. Проснется старик - спросите у него. Или можете сами
просмотреть расчеты.
- Думаю, это лишено смысла.
Он понимающе усмехнулся.
- И давно вы это установили?
- Сложный вопрос. Зависит от того, что понимать под моментом истины.
- А вы скажите так, как вы понимаете.
С полминуты он молчал, опустив глаза и поигрывая пальцами по
сенсорной панели проектора. Молекула над столом переливалась всеми цветами
радуги, деформировалась, постепенно вырастая, раздуваясь, как мыльный
пузырь, пока не закрыла от меня лицо Рубаи. А потом вдруг исчезла, будто
лопнула. Мне даже показалось, что я слышал хлопок.
- Если честно, то мне лично все было ясно еще полгода назад, - сказал
Рубаи, подняв голову, Но я тогда еще ничего не мог доказать. Чувствовал
ведь, понимаете, чувствовал, а доказать не мог. Я говорил - с Ваентом, с
Панкертом, с ребятами, но убедить никого не смог. Понимаете, это очень
скверно, когда уверен в своей правоте, а убедить никого не можешь, - я
вдруг заметил, что он нервничает, сильно нервничает. У него даже руки
дрожали. - Я послал тогда сообщение в "Экзохимический вестник", но они
даже не подтвердили получения. И до сих пор, кстати, подтверждение не
пришло, хотя я уже дважды делал запрос. Думал тогда, может проблема
заинтересует кого из топохимиков, они же на таких делах собаку съели.
Проблема-то ведь крайне интересная, даже если отбросить ее прикладную
важность. И тут вдруг месяца полтора назад, сразу же после той истории с
Панкертом, меня осенило.
- А кстати, - спросил я. - Что вы думаете об этой истории?
Он задумчиво посмотрел на меня. Потом сказал:
- Если бы вы спросили, что я о ней знаю, я бы вам совершенно честно
ответил: ничего. А что я о ней думаю - это вопрос из несколько иной
области. Лично я думаю, что Пана попросту съели.
- Интересно. И кто же его съел?
- Знаете, лично для меня это загадка. За что его съели - я еще могу
понять. А кто - увольте, - он, видимо, ждал от меня какого-то еще вопроса
или реплики, но я сидел и молча смотрел на него. О чем тут спрашивать? Мне
как-то с каждой минутой история эта нравилась все меньше. Хотя и без того
задание было достаточно мерзким, но теперь оно приобретало совсем уже
неприятные черты. Не дождавшись моего вопроса, Рубаи продолжил: -
Понимаете, Пан все время совался не в свое дело. Есть у него в характере,
знаете, черта такая - лезть не в свое дело.
- Ну и в какое же дело он залез?
- Откуда мне знать? Он передо мной не отчитывался. Но тут фактически
каждый, у кого хоть что-то было не в порядке, так или иначе сталкивался с
Паном. Не идет по расписанию транспорт на третью биостанцию - гром и
молния, транспортников на рею! Ушла пара наших приборов на Галлау - всех,
кто был в радиусе светового года от места преступления и не
воспрепятствовал оному - к ответу! Ну и прочее в том же духе.
Что ж, это вполне соответствовало тому образу Панкерта, который уже
сложился у меня в голове. Но мало что объясняло.
- Знаете, Рубаи, - сказал я. - Если честно, то, что вы говорите,
звучит как-то неубедительно. И странно. Что это за разговор такой - съели?
Неизвестно кто, неизвестно за что, неизвестно как.
- Как - известно.
Я молча посмотрел на него, и он кивнул:
- Да-да, известно. Это же элементарно - если кого-то надо съесть,
способ всегда найдется. Зацепка есть у всякого. У Панкерта было что-то не
в порядке с допуском, а у нас, вы знаете, режим. Вот и получилось,
внезапно, что работать ему стало невозможно. Смешно сказать, последние
полгода ему только и оставалось, что биофиксаторы для третьей биостанции
модифицировать. Вот он и не выдержал, поругался тут кое с кем, говорят,
напоследок и на Землю. Даже попрощаться не зашел и вещи свои оставил,
записки. Я тут что мог, собрал, отправил с оказией, да не знаю, дошло ли,
- он на некоторое время замолчал, и взгляд его показался мне странным.
Так, будто он ждал от меня каких-то слов - но что я мог сказать ему? Не
говорить же о том, что я прибыл на Кабенг из-за доклада Панкерта. - В
общем, неприятная история, - продолжил он наконец, И самое неприятное в
том, что каждый может в таком же точно положении оказаться - и не с кого
спросить. Некому морду набить, в конце-то концов, - он говорил теперь
злым, резким голосом. И лицо его стало злым и неприятным. - В конце
концов, если покопаться, то каждого можно чем-то прижать.
- Интересно, а чем же можно прижать вас?
Он внимательно посмотрел на меня. Потом опустил глаза.
- Не знаю. И не хочу узнать. Потому что люблю свою работу.
Такой вот разговор у нас получился. Я посмотрел на него, на его злое
лицо, на сжатые кулаки, на рыжую бороду, торчащую в сторону, и вдруг
понял, что знает он, прекрасно знает, чем его можно прижать. И я тоже знал
это - пока не стер записи в своих мнемоблоках. И если бы я не сделал
этого, то он непременно догадался бы о моем знании. Или догадался бы
кто-то другой и о чем-то другом. Прикладная психология - наука точная.
Кто-то так или иначе догадался бы, что я не просто наблюдатель - и
что тогда? Если бы знать, если бы иметь хоть какую-то уверенность в том,
что мы не пугаемся собственной тени...
- А что думает Ваент по поводу ваших изысканий? Я имею в виду
доказательство невозможности синтеза бета-треона.
- Не знаю я, что он думает, - угрюмо ответил Рубаи. - Кто его
разберет? По-моему, старик слишком привык к удачам. Это расслабляет. Он
все еще надеется найти решение. Рассчитывает, что Резервуар обеспечит нам
отсрочку.
- А кстати, как там дела с Резервуаром?
- Не знаю. Сходите к геофизикам. Вы - наблюдатель, от вас - я так
думаю - скрывать ничего не станут. Или не смогут.
- А от вас что, скрывают?
- Да кто их разберет? - он пожал плечами. - Все тут нервные какие-то.
Неудивительно, раз ничего не получается.
Я немного подумал - для порядка, потому что уже решил, что делать
дальше. Потом сказал:
- Что ж, я тогда, пожалуй, не буду терять времени. К Ваенту зайду
позже - если не улечу с базы. А сейчас воспользуюсь вашим советом.
- Вас проводить? - спросил Рубаи, ставя проектор назад на полку.
- Да нет, спасибо, я найду дорогу. Спасибо за чай, - я встал, оправил
куртку, усмехнулся. - И за сухарик.
- Не стоит, - он улыбнулся не совсем уверенно, волнение еще не
прошло. - Заходите еще. Приятно побеседовать с новым человеком.
Он был мне почти симпатичен, и я улыбнулся ему в ответ, закрывая за
собой дверь. И он, кажется, говорил совершенно искренне. Кроме того
момента, когда речь зашла о том, чем именно можно прижать его. Наверное,
он не ответил бы и на вопросы, зачем и кому это было бы нужно. Но и того,
что он рассказал, было достаточно, чтобы существенно изменить
представление об этом деле. Впрочем, этого следовало ожидать - иначе не
имело смысла вообще заниматься расследованием.
Но сразу к геофизикам я не пошел. Вдруг вспомнил, что с самого
"Лонготора" ничего не ел, если не считать этого несчастного сухарика у
Рубаи, а время уже близилось к полудню. Есть вдруг захотелось зверски, и я
не стал подавлять голода - за едой можно было обдумать ситуацию, это не
было потерей времени. Я высветил план базы, нашел кафе совсем неподалеку
от лаборатории химиков и двинулся в его сторону.
Базу они отгрохали с размахом, пожалуй, излишним. Хотя если учитывать
перспективу, это и неплохо. В полусотне метров под поверхностью
безжизненного высокогорного плато разместились под защитой внешней
оболочки химическая и геофизическая лаборатории, вспомогательные
производства, склады, жилые помещения и служба управления. Несколько
тоннелей связывало базу с вынесенными на всякий случай на несколько
километров в сторону транспортным и энергетическим блоками, и на
поверхности оставались лишь площадка для планетарного транспорта и
павильон над шахтой для приема капсул. Обычная мера безопасности для
защиты среды от воздействия человека и защиты человека от воздействия
среды. Надежная, проверенная столетиями система. Которая не сработала на
Джильберте.
В кафе почти все места оказались занятыми, и я с трудом отыскал
свободное. Отгрохали такую базу, а поесть спокойно негде, с раздражением
думал я, пробираясь между серыми тенями имиджей, закрывавших занятые
столики, к голубому огоньку, горевшему над свободным местом. Но
раздражение мое улетучилось почти мгновенно, потому что напротив сидела
Катя Рыленко и с изумлением смотрела на меня.
- Добрый день, Катя, - сказал я, усаживаясь. - Вот уж не ожидал тебя
здесь встретить.
- Ты? - сказала она. - И в этой форме?
- А по-моему, мне идет, - я оправил куртку, сдул с левого плеча
невидимую пылинку. - По крайней мере, так говорят все мои знакомые.
- Они тебе льстят.
- Тоже неплохо. Значит я этого заслуживаю, - я вдруг заметил, что
улыбаюсь. Улыбаюсь не от того, что играю роль, не от того, что пришло
время улыбнуться. А просто потому, что мне вдруг стало хорошо. Или почти
хорошо.
- Взбучки ты заслуживаешь? Куда ты пропал?
- Я три года провел в плену у мохнатых спрутов планеты Гираш. Они
кормили меня сушеными лягушками и грозились выкрасить с ног до головы
зеленкой, если я напишу тебе хоть строчку.
- Несчастный. Рисковать, конечно, не стоило, - она не удержалась и
слабо улыбнулась. - Ну а здесь что ты делаешь?
- Тс-с-с, - прижал я палец к губам. - Секретная инспекция от
Галактического упавления питания. Проверяю качество кухонь, - я бросил
взгляд на панель справа, - АКМ-16Д. Поступили сведения, что некоторые
экземпляры очень плохо готовят сушеных лягушек. Но этого никто не должен
знать, иначе мне крышка. За мной уже охотятся.
- Да ну тебя, - она, наконец, засмеялась. - Только аппетит испортишь,
- правда, судя по тому, что она заказала, аппетита у нее и так не было. Да
и смех быстро оборвался - так, будто она вспомнила о чем-то, что не
допускало смеха. - Ты давно прибыл?
- Утром. И с тех пор ничего не ел. Кроме одного сухарика домашнего
приготовления.
- Тогда ешь, не буду мешать. Только не заказывай при мне сушеных
лягушек.
- Мне просто смешно, - сказал я, делая заказ. - Ты выглядишь так
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг