- Вы же должны знать, инспектор, вы же изучали материалы по Кабенгу,
- Валент пожал плечами. - Еще во время третьей экспедиции, в 522-м году
они начали атаковать нашу технику.
- Вы же понимаете, Валент, что спрашиваю я не об этом. Ведь после
того, как был установлен контакт с Великим Каландом, нападения эти
прекратились.
- Я бы так не сказал.
- Что вы имеете в виду?
- Я уже объяснял вам раньше. Я имею в виду, что, скорее всего,
нападения перестали фиксироваться. У меня, правда, нет достаточной
информации, но я разговаривал как-то раз в Академии с одним человеком -
имени его я вам не назову - который был здесь во время четвертой
экспедиции. Так вот, он прекрасно помнит, как аж в 529-м им приходилось
отбиваться от онгерритов где-то на Гаревом плато. А вы говорите -
нападения прекратились.
- Кабенг велик...
- Вот именно, инспектор. Велик и почти не изучен. А мы пришли сюда,
увидели - убедили себя, что увидели - непорядок и давай исправлять его
первой же подвернувшейся под руку кувалдой.
- Так вы считаете, что проект воздействия - ошибка?
- Это особый разговор, инспектор. Я просто отвечал на ваш вопрос. Вы
спросили - когда начались нападения онгерритов? Я ответил - с самого
первого контакта. И они не прекращались.
- Допустим - хотя вы меня не убедили. Но даже если и так, за почти
полтора столетия до самого недавнего времени никто из людей не погиб при
нападениях онгерритов. Так?
- Возможно.
- А вот группа Коврова погибла. Значит, начался какой-то новый этап
во взаимоотношениях людей и онгерритов. Так я спрашиваю - когда?
Он не отвечал. Опустил голову и рассматривал что-то у себя под
ногами. Вместо него ответила Берта:
- Около полутора лет назад. С тех самых пор, как эти идиоты начали
прорыв к Резервуару.
- Да нет, - подал голос Рашид. - Раньше. Еще с Бергсона.
- С Бергсоном особая история. Не о нем сейчас разговор, - сказал
Валент.
- А почему это не о нем? - Берта резко повернулась в его сторону. -
Правильно - считать надо с Бергсона.
Про Бергсона я помнил. Я помнил вообще все зарегистрированные случаи
гибели людей - не так уж их было много. Я помнил кое-какую информацию
высшей категории секретности, несмотря на уничтожение содержимого моих
мнемоблоков. С гибелью Бергсона не связывалось нападение онгерритов - это
я помнил наверняка. Но спросил пока о другом:
- А как относится Великий Каланд к тому, что вы убиваете нападающих
онгерритов?
- Кто спрашивает об этом Великого Каланда? - буркнул себе под нос
Рашид.
- Великий Каланд не против, - ответил Валент. - Великий Каланд об
одном мечтает - поскорее добраться до Резервуара. А то, что гибнут его
подданные, ему пока что безразлично. Тем более, что, скорее всего, это
вовсе не его подданные.
- Насколько мне известно, все онгерриты на Кабенге являются
подданными Великого Каланда.
- Вам, инспектор, известно лишь то, что известно Академии. А это
далеко не все. Например, известно ли Академии о том, что Срок Великого
Каланда давно уже миновал?
- Нет. Откуда вы это взяли?
- Это не мы. Это установил еще Бергсон. Даже у Великого Каланда есть,
оказывается, Срок. Бергсон сумел как-то выяснить это - и задал вопрос. И
через несколько дней не стало всех тех, с кем мы тогда работали - ни
одного из них. А еще через неделю не стало и самого Бергсона. Вот так. Ну
а потом потихоньку и начался этот так называемый демографический взрыв.
- Почему же "так называемый"? Не хотите же вы сказать, что данные
искажены.
- Если говорить о численных данных - судить не берусь. Мне ведь не
известно, какие цифры идут наверх. Но просто термин этот -
"демографический взрыв" - нельзя применить в нашем случае. Он может
относиться лишь к резкому увеличению численности разумных существ
определенной расы. Но не к онгерритам, - и Валент, гримасничая, развел
руками. Получилось очень смешно. Но я не засмеялся. Я спросил:
- Почему?
- Инспектор спрашивает "почему"? Или я ослышался? - повернулся Валент
к Берте. Но она не улыбнулась, только поморщилась и сказала:
- Хватит кривляться.
- А кто кривляется? - Валент вдруг смутился, покраснел. - Я
кривляюсь? А что мне остается делать? И потом, - он поднял голову, обвел
нас всех взглядом. - Раз уж Академия посылает к нам лазутчика, то мне
остается только кривляться.
- Мы теряем время, Валент. Давайте говорить по существу.
- Раньше надо было по существу говорить, инспектор, раньше. Пока еще
была возможность отступить. Вы знакомы с нашими докладами пятилетней
давности?
- С какими докладами?
- Да брось ты, Валент, - опять вступила в разговор Берта. - Откуда
ему знать про эти доклады? Ты же сам говорил, что они не пошли дальше
Галлау. Тогда надо было добиваться. Чего теперь-то после драки кулаками
махать? Или, если хочешь, я расскажу.
- Да нет уж, ты, пожалуй, расскажешь... - сказал Валент и на
полминуты, наверное, замолчал. А потом начал рассказывать - обстоятельно,
по-деловому. Мне почти не приходилось задавать вопросов.
В общем, дело свелось к следующему. Около пяти лет назад, когда
полным ходом шла подготовка к тому, чтобы начать активное воздействие на
онгерритов, кое-кто из сотрудников группы контакта начал получать
неожиданные результаты. До тех пор люди всегда контактировали с
ограниченным количеством онгерритов. Достаточно сказать, что все контакты
осуществлялись вблизи поверхности или даже на самой поверхности, что
проникновения разведочных роботов, а тем более самих ксенологов в Первую
камеру - не говоря уже о Второй и Третьей - можно было пересчитать по
пальцам. Но около пяти лет назад в связи с расширением фронта работ
потребовалось увеличить количество и интенсивность контактов. Через
онгерритов, с которыми осуществлялся контакт, ксенологи запросили
разрешения Великого Каланда на расширение своей деятельности и получили
его. В Первой камере была установлена необходимая аппаратура, и работа
началась. И вот тут - совершенно неожиданно по утверждению Валента,
который проработал на Кабенге все восемь лет, с самого начала проекта,
причем все это время был при группе контакта, хотя основная его
специальность - не ксенология, а настройка аппаратуры связи - вот тут
стали проявляться неожиданные закономерности. Отдельные онгерриты, с
которыми ксенологи контактировали до этого, проявляли себя вполне
разумными существами, способными к логическому осмыслению
действительности, потенциально способными к дальнейшему развитию и
самосовершенствованию. Препятствием к этому, как показали ранние
исследования, служил лишь так называемый Срок, по достижении которого
онгеррит - находящийся еще в расцвете сил, физически и умственно здоровый
- должен был "уйти". Это было реакцией цивилизации онгерритов на
ограниченность ресурсов бета-треона, необходимого для их
жизнедеятельности, но реакция такого рода неизбежно заводит цивилизацию в
эволюционный тупик. По замыслу вдохновителей проекта, воздействие на
Кабенге должно было пробудить онгерритов от спячки, которая длилась уже не
один, наверное, миллион лет, путем ликвидации самой необходимости в Сроке.
Однако исследования, проведенные группой Бергсона, показали, что в
поведении онгерритов имеются некоторые особенности, которые могут
поставить под сомнение саму возможность оказания воздействия. Оказалось,
что поведение группы онгерритов, в отличие от поведения одиночного
онгеррита, нельзя интерпретировать как поведение группы разумных существ.
Уже на уровне пятнадцати-двадцати особей онгерриты, объединенные в группу,
теряли практически все индивидуальные черты своего поведения. В поведении
же группы как единого целого исследователи неожиданно для самих себя
обнаружили стереотипы, свойственные живым существам, находящимся на
гораздо более низком уровне развития. Характерно, что группа всегда
проявляла себя в агрессии - как правило, химическое нападение - были
фиксированы и не менялись до распада группы. По поводу эволюционного
смысла обнаруженного явления было высказано немало гипотез, которые в
основном сводились к тому, что эффект группы является реликтовым
механизмом самозащиты вида до появления разума, сохранившимся с тех
времен, когда онгерриты имели на Кабенге естественных врагов. Но каким бы
то ни было объяснение, вывод, который делали тогда все исследователи, был
вполне определенным - не могло быть и речи о том, чтобы относиться к
онгерриту, входящему в группу, как к разумному существу. Он таковы
попросту не являлся. Однако разрыв его с группой приводил через некоторое
время к восстановлению как разумной деятельности, так и памяти о
предшествующем опыте.
Тогда же были проделаны оценки возможного влияния эффекта группы на
дальнейшее развитие цивилизации Кабенга. И - неожиданно для самих себя -
исследователи пришли к выводу о том, что обнаруженное ими явление лишает
проект воздействия в нынешнем его виде малейших шансов на успех.
Оказалось, что в результате воздействия плотность онгерритов в местах их
обитания на Кабенге будет в несколько раз выше критического значения
плотности, при котором значительная - более половины - часть онгерритов
переходит к групповому поведению.
Таким образом получалось, что выводы, сделанные ранее ведущими
специалистами - в том числе и академиком Крессом, одним из главных
инициаторов проекта воздействия - выводы о том, что одно лишь снабжение
онгерритов бета-треоном способно сдвинуть их цивилизацию с мертвой точки,
ставилось, как минимум, под сомнение. Было очевидно, что для того, чтобы
проверить и должным образом осмыслить открывшуюся закономерность,
требуется проведение немалых дополнительных исследований. И это выяснилось
тогда, когда работы над осуществлением проекта были уже в разгаре, когда
на Кабенге развертывалось производство самой разнообразной техники,
необходимой для осуществления проекта, когда наготове были группы
специалистов, которым предстояло расширить фронт работ. Бергсон выступал
тогда за то, чтобы вообще приостановить все работы до получения полной
ясности, но руководство ксенологов на Галлау не согласилось с этим.
- Нас уверяли тогда, - говорил Валент. - Что у нас еще останется
время для исследований, что новые группы сотрудников, прибывающие на
Кабенг, помогут быстрее докопаться до истины и найти решение проблемы. В
общем, примитивнейшим образом заговаривали зубы. Слишком многие были
заинтересованы в том, чтобы проект не был свернут - мы это тогда не
понимали. Но мы никак не предполагали, что уже через пару лет никого из
тех, кто отвечал за продолжение работ в прежнем направлении, на Галлау не
останется. Все, все улетели отсюда, потому что никто не хотел руководить
делом, обреченным на провал. Они и теперь все меняются и меняются, только
мы, дураки, сидим тут неизвестно зачем, - он вздохнул и замолчал.
- Ты не сказал про этого репортера, - вступила в разговор Берта.
- А чего про него говорить? Мелочь, - Валент махнул рукой и опустил
голову.
- Ничего себе мелочь! Если обыкновенную подлость называть мелочью, то
далеко зайти можно!
- Ну и рассказывай сама.
- И расскажу, - она повернулась ко мне. - Понимаете, заявляется тут к
нам как-то раз репортер. Это еще при Бергсоне было, за месяц, наверное, до
его гибели. Совсем мальчишка еще, сорока нет. Их тогда на базу порядком
прилетало, некоторые даже до Галлау добирались, но до нас доехать мало у
кого пороху хватало. Не всем, как вам, захочется трястись весь день в
вездеходе, а транспорт сюда редко и тогда летал. Но этот прытким оказался,
добрался и досюда. Ну и рассказали ему о наших проблемах, про эффект
группы и так далее. А он вместо того, чтобы все это объективно и
достоверно изложить в информационном сообщении - что он, между прочим,
обязан был сделать как журналист - пошел сразу же к руководству базы.
- А ты бы что сделала на его месте? - спросил Валент. - Это же его
работа - до всего докапываться.
- Докапываться, а не служить доносчиком. Помнишь, как на Бергсона
тогда сразу же выговор свалился, а этот р-репортер, - прорычала она. -
Улетел прямо с базы назад на Землю. А ведь обещал к нам еще раз заглянуть.
И, между прочим, никто на Земле об эффекте группы так и не узнал.
- Зачем обвинять? - тихо спросил из своего угла Рашид. - Мы же
многого не знаем. Может, с ним случилось чего.
- Так вот пусть он и узнает, - кивнула Берта в мою сторону. - Раз он
ведет расследование - пусть и узнает. А еще пусть узнает, где те умники
сейчас обитают, что наши доклады тогда затормозили.
- Он-то узнает, - Валент хмыкнул, потом, немного помолчав, сказал,
глядя куда-то в пол под ногами. - Только скорее он другое узнает. Как,
помнишь, сразу после гибели Бергсона открылось вдруг, что Шалва имеет
медицинские противопоказания и не может работать на Кабенге. Помните,
какой разнос тогда Яковлев получил?
Эк как их прорвало - что ни фраза, то повод для расследования. Только
вот беда - так мне тогда казалось - все это не имело никакого отношения к
тому, что меня тогда интересовало. Это было странно, это было ненормально
- хотя мне не раз приходилось сталкиваться с подобными ненормальностями,
особенно при работе на переднем крае, на той же Джильберте, например, там,
где обстановка требовала особой концентрации усилий и особой четкости в
руководстве. Но это вряд ли приближало меня к тому, чтобы понять, что же
есть Нашествие. Я слушал, я фиксировал нашу беседу в своих мнемоблоках для
дальнейшего анализа, но я не находил пока ни малейшей зацепки. Репортер,
не придающий гласности полученную им информацию о давлении на
исследователей с целью сознательного замалчивания результатов их работ?
Скверная картинка, но вполне объяснимая. Уж я-то знаю, сколь многое
приходится не предавать гласности по соображениям, которые заведомо
непонятны для непосвященных. Я сам когда-то занимался анализом информации
с этой именно целью - до тех пор, пока Зигмунд не стал поручать мне более
серьезных заданий. Кто знает, возможно, наш же отдел и наложил вето на всю
эту информацию?
Хотя нет - в таком случае я бы знал обо всем, что они мне рассказали,
еще там, на Земле.
И вдруг я вспомнил, как Кей Рубаи застыл в неподвижности, склонившись
над столом, когда мы с ним разговаривали у него в лаборантской. Бог ты
мой, как же это я не сообразил-то?! Ведь он же работал на Кейталл-99.
Мнемоблоки быстро выдали информацию. Те восемь случаев были уже после его
отлета, почти через полгода, но гарантии, что его не прихватило, это не
давало. Скорее наоборот - он не проходил контроля, который потом стал
обязательным. А это могло означать все, что угодно, в том числе и то, что
его доказательство невозможности синтеза бета-треона может быть намеренной
задержкой работы.
Я, наверное, изменился в лице, потому что Берта спросила:
- Что с вами, инспектор?
- Ничего, - ответил я, мысленно выругав себя за потерю самоконтроля.
- А скажите, каким же образом руководство сумело скрыть от Академии
информацию об эффекте группы?
- Самым примитивным, - ответил Валент. - Эффекта группы попросту не
существует, - он немного помолчал, ожидая, видимо, моего вопроса, потом
добавил: - Больше не существует.
В общем, по его рассказу получалось так. После этого выговора от
руководства базы Бергсон и его группа ни с кем не контактировали и
углубились в исследования, стараясь как можно быстрее собрать достоверную
информацию об эффекте группы. Время поджимало, потому что на базе уже
вовсю велось строительство комплекса по производству бета-треона - тогда
еще думали, что синтез его будет осуществлен достаточно быстро. А массовый
синтез бета-треона сам по себе мог привести к необратимым последствиям.
Бергсон понимал это и поэтому торопился. Видимо, тогда и был сделан первый
нерасчетливый шаг. Бергсон через посредников спросил Великого Каланда о
его Сроке. Посредники были устранены через два или три дня. Это, правда,
ни у кого не вызвало особой тревоги, за время работы такое случалось пять
или шесть раз, не говоря уже о непрерывной текучести среди посредников,
вызванной тем, что то и дело то у одного, то у другого из их числа
наступал Срок, и приходилось постоянно обучать новых онгерритов на смену
выбывшим. Но задержка, вызванная внезапным устранением всей группы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг