как она уже не была девственницей (короткая любовь с партнером по танцам),
но было ужасно противно и страшно. Она пыталась сопротивляться,
вырывалась, но не кричала - удерживала мысль о позоре. Но Мережко был
значительно сильнее и опытнее ее. И она только плакала и кусала руки, пока
он ставил ее то так, то эдак. А потом, одевшись, просто сполоснул ей лицо
водой над раковиной, снова выглянул в коридор и сказал: "Можешь идти".
После этого он два-три раза в неделю приказывал ей остаться. В первый раз
она не послушалась его, но он поймал ее на следующий день в школьном
коридоре и сказал, что если она не останется сегодня, обо всем что между
ними произошло, будут знать мальчики ее класса. С подробностями. Она
понимала, что в огласке не заинтересован прежде всего он сам, но страх был
сильнее логики, и она покорилась. А вскоре эта тошнотворная близость стала
для нее привычной.
Потом она залетела, и Мережко отправил ее на аборт. Родителям она
наврала, что поживет у подруги (у той, якобы, уехали домашние, и ей одной
- страшно) и легла в больницу. А там, оказалось, работала знакомая матери.
Ниточка потянулась, и все выплыло наружу. Тогда-то оскорбленные родители и
решили, что она должна подать в суд.
Мережко их связи не отрицал. Но его версия выглядела совсем иначе. Он
изложил романтическую историю любви пожилого уже человека к юной девушке,
которая, к великому изумлению, страху и радости ответила ему взаимностью.
Он располагал к себе суд (да, признаться, и меня) тем, что говорил о
Наташе только хорошее и лишь однажды упрекнул ее в слабости, в следствии
которой она, по его мнению, и поддалась давлению родни, считающей их связь
порочной и неестественной. "Но может ли быть любовь порочной?" - обращался
он к суду, и последний, не привыкший к подобной лирике на процессе,
размякал и даже шмыгал носами. Что и говорить, даже я, при всей моей
антипатии к Мережко на этот его риторический вопрос склонна была ответить:
"Нет, не может"; иначе, кем я должна считать себя?
Наташа не отрицала, что изредка подсудимый делал ей дорогие (по
масштабу школьницы) подарки, часто дарил цветы, пару раз выручал ее в
каких-то сложных школьных ситуациях, фотографировал (он ведет школьный
фотокружок) и дарил потом отличные снимки; короче, был как будто бы не
безразличен...
Но я не верила! Я видела, он - безжалостный мерзкий паук, она -
перепуганная измученная колибри. (Бумага простит мне такие слащавые
обороты.) Ну, а подарки... Не исключено, что Мережко предвидел, что
когда-нибудь ему, возможно, придется нести ответ, и подарки будут для него
чем-то вроде алиби.
Каждый день после судебного заседания мы до хрипоты спорили с
Виктором о том, кто же все-таки в этом деле прав, а кто - виноват, и какой
участи достоин учитель Мережко; кто он - старый развратник и насильник или
обманутый влюбленный человек, чье чувство тем более достойно уважения, что
рождено оно в сердце далеко не юношеском. В качестве последнего аргумента
я заявляла: "Но ты ведь сам помнишь, что я говорила тебе до суда: "Ты
должен его защитить", а теперь, когда я посмотрела на них своими глазами,
я уверена, что жертва - не он, а она". На это Виктор отвечал: "То что ты
изменила свое мнение - довод слабый. Естественно, шестнадцатилетней
смазливой девочке легче выглядеть невинной жертвой, чем лысому учителю
химии. Но это - обманчивость внешности..."
И все-таки он колебался и сам. Колебался до самого конца. Мы не
поссорились бы с ним, если бы я знала, что он твердо уверен в невиновности
своего подзащитного. Но я знала, что это вовсе не так, потому-то и
обозлилась, когда, явно (для меня - явно) лицемеря, он в последний день
выступил перед судом с великолепной "от и до" выверенной и страстной
речью. Он говорил о поздней, но искренней любви, о легкомысленности
юности, о ханжестве семейного круга, и выходило, что Мережко не только ни
в чем не виноват, но как раз он-то и обманут жестоко в своих самых лучших
чувствах. И звучало это очень, очень убедительно. "Изнасилование? -
спрашивал он сам себя и тут же отвечал, - а как же тогда фотографии?.. Или
приводил какую-нибудь интимнейшую мелочь из их истории, способную умилить
кого угодно. Но самым гадким было то, что почти все мелочи эти он брал из
НАШЕЙ истории...
- Как ты посмел? - я накинулась на него, когда суд удалился на
совещание.
- Это мой профессиональный долг, - огрызнулся он.
- Защищать подлеца?
- Я вовсе не уверен в последнем.
- Но ведь ты не уверен и в обратном!
- Это не освобождает меня от выполнения своего долга.
- Но средства?! Что, все средства хороши?
- Да.
- В том числе и предательство?
- О чем ты?
- Ты меня предал, понимаешь? - объяснила я, еле сдерживаясь от того,
чтобы не разрыдаться. - И не звони мне, понял? Пока. - И вылетела в
коридор.
Я живу без него вот уже четвертый день.
А сегодня в трамвае мне попался билетик - тринадцать-тринадцать. И я
не знаю - то ли он счастливый, то ли наоборот - очень несчастный.
ИЗ ДНЕВНИКА ЛЕТОВА
Я уже записывал рассказ Годи о трехполой расе. Сегодня днем, приняв и
проводив четверых посетителей, он попросил меня объяснить остальным
ожидающим, что до завтра приема не будет, и уже через полчаса мы сидели в
креслах у камина, и Годи, вороша прутом угли за решеткой, начал сам:
- Да, Андрей. При всем многообразии, при всей кажущейся
исключительности, в основе своей человеческие судьбы удивительно похожи.
Одни и те же ситуации, словно одни и те же цветные стеклышки в
калейдоскопе, складываются в узоры, кажущиеся непритязательному взгляду
неповторимыми в своем роде. Но - лишь НЕПРИТЯЗАТЕЛЬНОМУ взгляду...
- Они действительно неповторимы, - возразил я, - любое разнообразие
изначально основывается на однообразии. В конце концов, весь мир состоит
из одних и тех же элементарных частиц...
- Да я, в общем-то, не против, - согласился он, - я о другом. О том,
что жизни и судьбы, в сущности, повторяют друг друга...
- Известно, что все грандиозное здание мировой литературы зиждется
всего лишь на двенадцати "блуждающих сюжетах"...
- Если вы, любезнейший, не прекратите, пытаясь блеснуть своей
эрудицией, перебивать меня, - сказал Годи твердо и притворно шутливо
(притворно оттого, что, несмотря на уйму прочитанного, Годи оставался
великим специалистом лишь в магии и ей подобном, технические же его
познания не превышали когда-то пройденный институтский курс, а в
гуманитарном плане (искусство, философия, литература) он был и вовсе
полным профаном, но ненавидел признавать это), - я тотчас же науськаю на
вас Джино.
Упомянутое перепончатокрылое висевшее в данный момент вниз головой,
уцепившись коготками за люстру, чуть позади и справа от меня, бросило на
меня мимолетный, но пронзительный взгляд и издало сосуще-хлюпающий звук.
Я предпочел промолчать, а Годи, выждав долгую паузу и
удостоверившись, что я готов слушать не перебивая, объяснил собственное
раздражение по-своему:
- Признаться, я никак не мог четко сформулировать мысль, которую
собирался высказать, топтался вокруг да около, а вы еще сбивали меня
своими нелепыми замечаниями. Я просто хотел сказать, что все человеческие
драмы проистекают от желания каждого жить в комфорте - как физическом, так
и моральном.
Я было уже открыл рот, чтобы напомнить ему формулу Ницше "миром
правят голод, любовь и страх смерти", но, глянув на Джино, удержался и
промолчал. А Годи, до конца переждав смену выражений на моем лице,
удовлетворенно кивнул и продолжал: - Причем наибольшее количество
сочетаний, или, как вы выразились, "сюжетов", порождает именно любовь. -
(Выходит, он не просто наблюдал за моим лицом.)
Я знал, как долго подбирается он к сути и, почувствовав, что после
всей этой болтовни он собирается рассказать что-то интересное, набрался
терпения.
- Так вот, - сказал он, - там, где у нас - существ двуполых -
любовный треугольник, у существ трехполых возникают различные
многоугольники - (Помню, он уже говорил это.) - На днях мне вновь
случилось побывать на третьей WDL-302, где обитают именно такие существа и
познакомиться с изумительным поэтическим произведением. Его-то и хочу я
вам поведать.
И он поведал. К сожалению, рассказ его длился так долго и звучал так
захватывающе, что я почти ничего не запомнил и не смог бы воспроизвести.
Но под конец я попросил его продиктовать мне хотя бы название и записал
его. Вот оно.
"Романтическая баллада о страстной любви небогатого А-полого существа
Соин к В-полому существу Мерже, имеющему знатных зажиточных родителей и к
неизвестному ему С-полому существу, прелестный красочный портрет коего оно
выменяло на рынке за связку цаевых плодов; в то время, как Мерже так же
было влюблено в то же С-полое, ибо на портрете было изображено Дезу - дитя
городских правителей, с коими родители Мерже были изрядно дружны. Дезу же
страстно любило других А- и В-полых, а о Соин, которое является главным
персонажем сей баллады, о его существовании и любовях ни Дезу, ни Мерже
даже не догадывались, что и привело к гибели всех троих, послужившей
горьким назиданием прочим юным А-, В- и С-полым".
Впрочем, основной интерес в рассказе вызывали не столько нежные
чувства его героев, сколько захватывающие приключения. Что же касается
чувств, то вряд ли их сумеет искренне разделить двуполый. Посудите сами,
проявила бы интерес к чтению "Тристана и Изольды" или "Ромео и Джульетты",
размножающаяся делением разумная амеба, существуй такая на свете? (Кстати,
она существует.)
ДНЕВНИК ВИКИ. 30 ОКТЯБРЯ
Пришла домой с занятий, а мама с радостным интересом сообщила мне:
"Тебе кто-то звонил"; ясно, что мужчина, иначе с чего бы она так
разволновалась. У меня замерло сердце. Он. Спрашиваю: "Кто?" "Какой-то
мальчик. По-моему, довольно взрослый". Бедная мама довольна: наконец-то у
ее скромной дочки появился "ухажер"... "И что сказал?" "Что позвонит еще".
И вот теперь я стараюсь поменьше выходить из дома, только за молоком в
магазин сбегала и все. И от безделья сделала вот эту бессмысленную запись;
тоже мне, событие - позвонил!..
...А сейчас я уже лежу в постели и записываю то, что произошло потом.
Он и правда позвонил снова и сказал, что хочет встретиться со мной. Я
спросила: "А это нужно?", он ответил: "Да. Очень". "Ну ладно, сказала я,
стараясь, чтобы мой голос звучал безразлично, и нетерпение и радость,
которые я испытывала, не окрасили его, - где и когда?" "Так, - сказал он,
- сейчас - половина седьмого; можешь через час быть около "Спутника"? (Это
- кинотеатр, недалеко от моего дома.) Я ответила, что буду.
Немного опоздала, но он не упрекнул меня. Вел себя как ни в чем ни
бывало. Заявил:
- Мы идем на "Тутси".
- Разве мы помирились?
- Да. Ты была права. Извини меня. Я и с самого начала это понимал, но
не знал как поступить. И мне оставалось только одно - делать свою работу.
А ты мне, извини, все капала и капала на мозги, а предложить что-то
конструктивное - тоже не могла. Вот я и злился. Но теперь-то я все
придумал. После кино расскажу. Давай, бегом, я уже билеты взял, опоздаем.
У меня отлегло от сердца. Принципы - принципами, а все-таки наша
ссора угнетала меня больше, чем... как бы это лучше выразиться?.. чем
причина этой ссоры... нет, чем его лицемерие - вот так будет точнее. Да -
его лицемерие на суде. Все-таки это я еще могу пережить, а вот совсем без
него... Ну ладно.
Мы нахохотались вволю. Хоффман - это класс! Кстати, Инка от него без
ума. Была, во всяком случае, пока ее вконец не подкосила влюбленность в
Вадика. С ней, правда, мы в последнее время общаемся совсем мало. Ей
просто не до меня. А мне не до нее. Но это, вообще-то, не имеет значения.
Я уже поняла, что, наверное, подруг у меня не будет. Не умею я любить
сразу нескольких человек.
Ну вот. А когда мы вышли из кино, он и перешел "к сути вопроса":
- Короче, можешь считать меня придурком, но я решил провести
следствие.
- Как ты это себе представляешь? Если, конечно, у Мережко это не
первый случай, тогда еще можно какие-нибудь концы найти. А если - первый?
Как ты сейчас-то проверишь, принуждал он ее или не принуждал?..
- Правильно. Потому-то я и пойду к одному человеку. Он все точно
скажет.
- Он что - Бог?
- Почти. Он - экстрасенс.
- Ой, не верю я в эти дела.
- Да я и сам не верю. Но несколько моих клиентов обращались к нему,
чтобы выяснить те или иные подробности, которые просто невозможно было
выяснить. И он им помог. А потом убеждались: все точно. Правда, это не
бесплатно.
- Дорого?
- Дорого.
- А не жалко денег? А ведь может случится, он подтвердит, что ты
помог оправдать преступника. То есть, ты же деньги заплатишь, и ты же
будешь виноват.
- Все это так. Но, думаю, я сумею остаться в выигрыше. Главное -
знать правду.
- И как ты представляешь себе этот выигрыш?
- Престиж. Такими делами как это адвокаты и делают себе имя.
- Ну и когда ты идешь? - спросила я (мы к этому моменту разговора уже
поравнялись с моим домом).
- Завтра. Пойдешь со мной? - Он глянул на меня испытующе. А потом уже
попросил: - Пойдем. Интересно, наверное, будет...
Ну и я, конечно, согласилась
ИЗ ДНЕВНИКА ЛЕТОВА
Этим вечером мы втроем сидели у камина и отдыхали. Годи в халате с
блуждающей на лице иронической усмешкой читал "Отдельную реальность"
Карлоса Кастанеды и попивал кофе, держа чашку в забинтованной левой руке
(кормил Джино); Джино висел над хозяином, зацепившись лапками за рукоять
каминной заслонки, и то сыто жмурился, то вдруг неожиданно голодно зыркал
в мою сторону; а я курил и проглядывал свои записи, поправляя неточности и
стилистические погрешности.
Годи отвлекся:
- Этот его Дон Хуан - форменный болван, вы не находите?
Годи отлично знает, что Кастанеду я не читал (а точнее - до
сегодняшнего вечера даже и не ведал о существовании такового), но его
особенно радует возможность хотя бы иногда подчеркнуть, что мое
филологическое образование для него - пустой звук. Не дождавшись от меня
ответа, он продолжил:
- По его мнению, стоит подвергнуть себя воздействию психотропных
галлюциногенных веществ, к примеру - сока кактуса пейота (индейцы племени
яки называют его "мескалито"), и вы оказываетесь в некоем параллельном
пространстве; а ваши галлюцинации - суть явь. Как вам это нравится?
- А не вы ли рассказывали мне о параллельных мирах? Я знаю одного
человека, который уверяет, что владеет и научными данными подтверждающими
их существование [по-видимому, Андрей имеет в виду меня (прим.
составителя)].
- О да, они, естественно, существуют. Но число их все же не может
подчиняться прихоти наркоманов. Ведь миры, в которые они попадают, никогда
не повторяются. Представьте, если бы все жители Земли испробовали бы на
себе мескалито. А если бы они повторяли эту процедуру ежедневно? Миры
множились бы с астрономической скоростью. В конце-концов, не мешает порою
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг