Действительно, Маше он был бы только обузой.
Вот тогда-то он и позвонил в школу милиции своим ученикам (их обоих
зовут Сашами). Во-первых, он знал, что они всегда будут рады ему помочь и
не станут болтать лишнего, во-вторых, у них есть оружие, и они прекрасно
им владеют. В третьих, наконец, оба они держат руку на пульсе питерского
криминального мира.
По телефону он не стал объяснять ничего, просто попросил приехать как
можно быстрее по очень важному делу. Они появились у него через сорок
минут и выслушали его возбужденный рассказ. А еще минут через двадцать,
сделав несколько телефонных звонков, уже точно знали, где искать Шахиню...
Ела Маша через силу. Варвара Сергеевна приготовила гуляш, а после
сегодняшних событий его вид, запах, а главное - сознание того, что это -
ЖАРЕНОЕ МЯСО, вызывали у ней легкую тошноту. За то Соня набросилась на еду
как тигр: больше суток у нее не было во рту ни крошки. Только уничтожив
все, что ей подкладывали, она кинулась к телефону и, позвонив маме,
успокоила ее.
Когда она вернулась к столу, Маша сказала ей:
- Ну, вот и все, Соня. На этом все твои напасти закончились. Я была
их причиной. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, но я сделала все
что могла.
Все примолкли.
- Ты теперь уедешь домой? - нарушила тишину Соня.
- Да. Завтра же.
- Как грустно. Я впервые в жизни нашла настоящего друга. Даже если ты
так и не считаешь. - Она произнесла это как бы с легким вызовом.
- Я так считаю...
- И ты всегда - желанная гостья в этом доме, - вмешалась Варвара
Сергеевна. - Ты похожа на Машу, а мы все ее так любим...
И все сидящие за столом некоторое время шмыгали носами и утирали
глаза. Но вскоре ситуация из мелодраматической превратилась в комическую.
Когда, просморкавшись, Павел Иванович жалобно спросил:
- Дочка, а я тебя что же, теперь всегда только ТАК видеть буду?..
И тут только Маша вспомнила о своей выходке и дала ему посыл на
видимость.
4
Добравшись от аэропорта на тачке до города и проезжая через него к
дому, Маша поймала себя на мысли, что на этот раз она вернулась сюда
НАСОВСЕМ.
Последнее "приключение" еще раз подтвердило ее нынешнее, нажитое
методом проб и ошибок понимание ценностей в человеческой жизни. Ни ее
сверхъестественный дар, ни деньги не отвели от нее беду, даже наоборот,
именно они чуть не стали причиной ее гибели. А спасли ее - любовь отца и
его друзья. Любовь и дружба.
И каким-то косвенным образом это сознание заставляло ее предпочесть
Москве и Питеру маленький провинциальный РОДНОЙ городок.
Был вечер, около десяти. Дома она появилась внезапно, без звонков и
телеграмм, и они с матерью чуть не задушили друг друга в объятиях.
Мама сильно постарела со дня их последней встречи в Ленинграде. Даже
как-то "усохла". Степан Рудольфович же - наоборот - расплылся еще сильнее,
стал еще крикливее и, как показалось Маше, еще глупее.
Все время, пока мама собирала на стол, он громогласно сообщал о своей
радости по поводу встречи с любимой падчерицей и о своих сожалениях по
поводу ее для него невидимости. (В этом случае Маша решила не открывать,
что научилась снимать свои чары.)
- Ох, и красавица, наверное, стала! Ох и красавица! - кричал Степан
Рудольфович, прихлопывая в ладоши. И, потирая их, подмигивал жене: - Ну,
это повод, повод! Тут уж никто не скажет, что это не повод!
Как ни странно, сейчас он вызывал у Маши некоторую симпатию. Наверное
потому, что не был для нее не опасным, не авторитетным. Он был жалок, а
жалость вызывает сострадание.
А вот с мамой ее детский контакт потерялся начисто. Маша не могла
понять, кто из них изменился так, что взаимопонимание стало невозможным.
Или они изменились обе? Но разговаривая, рассказывая о себе, она несколько
раз ловила себя на ощущении, что общается с абсолютно чужим человеком.
В течении ужина в гостиной (бывшей машиной комнате) отчим почти в
одиночку высосал бутылку водки и стал подначивать остальных к исполнению
хором песни "Миллион алых роз". Не встретив горячей поддержки ни со
стороны видимых, ни со стороны невидимых членов семьи, он обиделся,
удалился в спальню, стал петь там в одиночку, но вскоре голос его уступил
место мощному храпу.
Маша с матерью еще немного поговорили, но беседа быстро иссякла, а
возникшая тишина почему-то была неловкой.
- Мама, я пойду к Алке сбегаю, - поднялась Маша из-за стола.
- Вернешься?
- Нет, наверное, у нее переночую.
...Дверь отворила Алкина мама.
- Маша! Откуда ты взялась?! Боже мой, да ты становишься все красивее
и красивее! Алла! - позвала она. - Ты только глянь, кто пришел!
Появившуюся в прихожей Алку Маша просто не узнала. То, что совсем еще
недавно было лишь намеком на женственность, с удивительной силой сквозило
теперь в каждом ее жесте, в каждом взгляде и мимолетной улыбке, усиливаясь
еще и умелым макияжем. И это было особенно странно, если учесть, что одета
она была по-домашнему - в симпатичный, но простенький красный халатик.
Невольно сравнивая ее с собой, Маша с удивлением призналась себе в
том, что сейчас Алка, несмотря на неправильность черт лица, пожалуй, более
привлекательна для мужчин, чем она.
- Машка! - как будто бы обрадовалась подруга. Но что-то в интонации
его голоса было неестественно. - Ну, ты даешь! Я-то думала тебя там
убивают, или что-то еще... Ждала твою Шахиню...
Да, вот в чем дело. Алка просто перетрусила, и это нормально.
- Все обошлось, - махнула Маша рукой, стянула с ног кроссовки и
привычно, без приглашения, направилась к двери алкиной комнаты.
- Машка, подожди, - остановила ее Алка, и Маша увидела, что она
нервничает. Сильно нервничает. Чуть ли не до крови кусает губы... - Хотя
ладно. Заходи.
Из-за двери комнаты раздавалась тихая красивая музыка. Маша пожала
плечами, толкнула дверь... и остолбенела.
На диване, сложив ноги по-турецки сидел одетый в махровый халат Атос.
На столике возле дивана стоял магнитофон, и Атос ковырялся в нем
отверткой.
Услышав скрип двери, он поднял голову, сквозь Машу увидел Алку и
соскочил с дивана:
- Вот теперь совсем другое дело! Есть высокие, все звучит, - он
шагнул к Алке (Маша успела отодвинуться) и обнял ее за талию. - Мадам,
позвольте пригласить вас. Крис де Бург исполняет песню "Леди ин ред"
специально в вашу честь. - И он попытался коснуться губами ее губ.
Алка замотала головой и отстранилась.
- Леша, подожди. У нас гости.
- Гости? - дурашливо развел он руками, отпуская ее. - Не вижу...
- У нас Маша.
Выражение его лица моментально изменилось. Буквально - исказилось.
Словно от боли.
- Маша? Где? - произнес он медленно и сделал шаг назад.
- Она тут. Стоит рядом с тобой, - ответила Алка.
- Маша, - позвал Атос.
Она хотела ответить, но оказалось, что не может выдавить ни звука.
Она сделала глубокий вдох и лишь после этого смогла отозваться:
- Да, я здесь. Я, кажется, не вовремя...
Вместо Атоса ответила Алка:
- Нет, Машка, давай, лучше все решим. Леша не в гости ко мне пришел.
Он живет здесь. - Она говорила все более взволнованно. - Я знаю, Машка, ты
можешь испортить нам всю жизнь, но я его люблю, - и тут она вдруг
заплакала и уткнулась лицом в грудь Атосу. - Мы уже заявление подали...
Ой, как это все стыдно...
- Не унижайся, Алла, - сказал Атос, поглаживая ее волосы. - Пусть
делает, что хочет. Только не унижайся.
Да вы что?! - закричала Маша. - Идиоты что ли?! Я что - зверь?! Да,
мне больно, но я что, убивать что ли вас буду?! Какие же вы дураки,
Господи!!! - Она закрыла лицо руками.
Алка оторвалась от Атоса и схватила в объятия Машу:
- Машка, ты прости меня. Мне всегда твои мальчики нравились, но это
совсем другое. Это серьезно. Правда.
- Ну, а как бы мы с тобой?.. - невпопад сказал Атос. - Я же тебя не
вижу.
- Да успокойся ты, - Маша потрясла Алку за плечи. - Все нормально.
Вам хорошо, и порядок. - Как она ни старалась, но в этих ее словах все же
прозвучала горечь. - Потом обратилась к Атосу: - Посмотри сюда.
Он повернулся на голос, и Маша дала ему слабый посыл на видимость.
- Маруся!.. - воскликнул он. - Я вижу тебя. Только ты... прозрачная.
Как призрак.
- Для тебя я всегда буду такой, - усмехнулась она. - Чтоб не
передумал. - Она помолчала, пытаясь проглотить подкативший к горлу комок.
- Ладно. Давайте о деле. Где деньги?
- Все у меня. - Взметнулась Алка. - Даже на адвоката не пришлось
тратиться, Лешу и так отпустили, и дело закрыли.
- Давай их сюда.
Алка открыла шкаф и выволокла оттуда чемодан.
- Почему ты их в милицию-то не сдала?
- Не знаю... Жалко было. Решила, если позвонишь, еще раз скажешь,
тогда и сдам.
- Молодец, - усмехнулась Маша, открывая крышку. Отмерила на глаз
половину содержимого и, загребая горстями пачки стодолларовых бумажек,
выложила их на диван. - Это вам. Мой свадебный подарок.
- Машка, перестань, это же целое состояние!
- Вот и хорошо. Проводи меня.
Тут словно ожил Атос:
- Если ты думаешь меня купить... - начал он. Но Маша прервала его:
- Молчи уж... Киса.
И он осекся.
Он смотрел на нее глазами побитой собаки. А Маша-призрак, Маша -
недосягаемая мечта, выходя из комнаты, бросила ему только:
- Пока.
Алка не произнесла больше ни слова. Только ее рыжая мама искренне
возмутилась:
- Уже уходишь?! Я даже покормить тебя не успела!
Видно она не была в курсе истории знакомства дочери с женихом.
- Я не голодна, - заверила Маша, натягивая шубку. - До свидания.
И вышла в ночь, держа в руке значительно полегчавший чемодан.
Стоя на обочине и пытаясь поймать машину, она попробовала разобраться
в своих чувствах. И неожиданно обнаружила, что никакой трагедии не
случилось. Ощущала она не более, чем легкую обиду. Она уже НЕ ЛЮБИТ АТОСА,
вот в чем дело. Уже давно не любит. А думала о нем просто по привычке...
Притормозила машина.
- Куда? - спросил водитель.
Маша хотела назвать домашний адрес, но губы сами произнесли совсем
другое. И, уже садясь, она поняла, наконец, что едет к человеку, которого
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочет видеть.
Дверь отворилась.
- Привет, - произнес Игорь так, словно они расстались с ним полчаса
назад. - Подожди. - Он сходил на кухню и вернулся с огромным букетом роз.
- Я ждал тебя, - сказал он, протягивая ей цветы.
Ждал? Но ведь с той ночи, которую она провела здесь, она даже ни разу
не вспомнила о нем. Они вообще не договаривались, что когда-нибудь
встретятся, а уж тем более не говорили о точной дате. Как же он мог ждать
ее?
- Как ты узнал?
- Я ждал тебя каждый день. Помнишь, как Карлсон обижался, что у
Малыша не готовят каждый день торт со сбитыми сливками? Я не хотел, чтобы
ты обижалась. А тех денег, которые ты заплатила мне за поездку в
Новосибирск, на цветы хватало. Свои бы я не тратил, я ведь жадный. - Он
осторожно снял шубку с ошалевшей Маши, повесил, затем обернулся, обнял и
поцеловал ее в губы.
И Маша как будто растворилась в этом поцелуе.
Потом, когда он отпустил ее, она встряхнула головой, поморгала,
улыбнулась и сказала:
- Слушай, а ты умеешь с толком тратить деньги! На-ка, распорядись и
этим, - и подала ему чемодан.
- Что там? - спросил Игорь, взвешивая его на руке.
- Баксы. Сотенные.
- Солидно, - усмехнулся он. - Неплохое приданое.
- Даже так?
- А разве нет?
Она слегка нахмурилась, потом улыбнулась и сказала:
- Да.
- Случилось чудо! Друг спас друга! - закричал он дурашливым
"карлсоновским" голосом. Затем поставил чемодан на пол и вновь, обняв,
поцеловал ее долгим-долгим поцелуем.
- Слушай, - возмутилась Маша, пытаясь отдышаться, - может быть, ты
меня все-таки пригласишь в комнату?
- Посмотрим.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг