злой иронией:
- Кто это у нас стал такой смелый? Неужели наш Киса? Тот самый Киса,
который с выпученными от страха глазами метался по Питеру и готов был
голым в Африку бежать, лишь бы не встретиться со своей мстительной
девкой?..
- Я и не говорю, что не боюсь. Наоборот, я и сейчас боюсь. Если бы
она захотела, она бы давно разделалась с нами. И когда мы брали контору, и
когда выбирались из Питера, да когда угодно. А она нигде не мешала нам.
Так почему ты именно сейчас почувствовала себя в безопасности?
- Почувствовала, и все. Слишком долго ничего не происходит. Она
оставила нас в покое. А раньше мне все время казалось, что она стоит у
меня за спиной.
- А мне и сейчас так кажется.
- Нервы, Киса, нервы. И - нечистая совесть. Ты ведь сам сказал, если
бы она захотела, она бы уже давно нас достала.
С минуту они сидели в тишине, и вдруг Атос поднял припухшие от
бессонницы глаза и, устремив их в пустоту над головой Лизы, медленно и
отчетливо произнес:
- Мария, если ты здесь, дай знать о себе. Казни или милуй, только не
молчи, не мучай неизвестностью. Сделай что-нибудь. Пожалуйста.
И вновь - напряженная тишина. И губ Шахини уже коснулась-было
презрительно-торжествующая улыбка, когда раздался легкий щелчок, и
воцарилась тьма.
Шахиня нащупала кнопку выключателя, и лампа вспыхнула снова. Но тут
же кнопка плавно утопилась в подставку, и свет погас опять.
- Официант! - чужим, сиплым голосом крикнула Лиза, - эй!
Официант подошел.
- Что это у вас со светом?
- Одну минуту. - Он нажал на выключатель, и лампа осветила искаженное
ужасом лицо Лизы.
Но вот кнопка поползла вниз, щелчок, и снова сидящих укутала темнота.
- Прошу прощения, - вскинул брови официант, - по-видимому, лампа
неисправна. Перейдете за другой стол?
- Нет, - ответил Атос. - Мы как раз собирались посидеть без света. -
И в голосе его слышались одновременно обреченность и торжество.
- Подожди, - остановила Лиза собравшегося уйти официанта.
- Ты видел сегодня девчонку в старых джинсах и свитере?
- Которая пришла с вами?
- С нами?.. Ах, да. И где она сейчас?
- Не знаю. Вам виднее. А в чем дело?
- Да, ни в чем. Гуляй.
Шахиня повернулась к Атосу:
- Почему же она ничего не сделала раньше?
- Не хотела, - усмехнулся Атос.
- А ты-то чему радуешься? Ведь ей нас убить - раз плюнуть. Эй, ты! -
зло крикнула она в темноту ялтинской ночи, - чего тебе надо? Кису? - и
продолжала уже спокойно: - Так забирай его. Я тебе его дарю. Добра-то...
Маша молча сидела на перилах веранды, и тихие слезы катились по ее
щекам. Если бы она знала сама, чего она хочет. Если бы знала!
- И Кису тебе не надо, - улыбнулась криво Шахиня. - Правильно. На кой
он тебе? Трусливый, жадный, подлый. Он меня вот ненавидит, а спит со мной;
потому что боится. Тебя он любил и предал... Это мне он нужен, потому что
я - такая же. А тебе он - ни к чему.
- Прекрати, Лиза, - тихо сказал Атос, а затем повторил, но уже громче
и - с угрозой в голосе: - Прекрати. Или я тебя убью.
Маша перемахнула через перила - прямо на газон, шагнула к краю дороги
и, утерев щеки ладонью, стала ловить такси.
- Не убьешь, Кисонька, струсишь, - уверенно парировала Шахиня. -
Потому что ты - слизняк. Во всем. Кроме, правда, постели, надо отдать тебе
должное.
Атос схватил со столика нож и замахнулся.
- Ну, давай, давай, ударь! Покажи ей, что ты еще умеешь.
Атос разжал ладонь. Нож выпал. Атос встал и, рванув в сердцах за
край, опрокинул стол. И решительно направился к выходу.
Сидящие на веранде и даже в зале тянули шеи, чтобы разглядеть, откуда
этот грохот и звон бьющейся посуды. Он стоял и в ушах Атоса. Но еще звонче
- несущийся вдогонку победный смех Шахини.
Маша всего этого не видела и не слышала. Она уже ехала в сторону
своего очередного временного жилища (сколько она их сменила!) и пыталась
сосредоточиться, чтобы объяснить хотя бы самой себе, зачем она преследует
Лизу и Атоса, чего ей от них надо.
Сначала, еще в Питере, наблюдая их поспешное бегство (во время
которого они не забыли-таки прихватить с собой не только деевские
сбережения, но и содержимое сейфа кисиной банды), она была уверена, что
собирается расправиться с ними и просто ждет момент поудачнее. Моменты
случались, а она почему-то медлила. И ей стало казаться, что их смерти не
дадут ей искомого удовлетворения, а получит она его лишь превратив в ад их
жизни, изредка обнаруживая свое присутствие, постоянно подтверждая свой
неусыпный над ними контроль и время от времени совершая поступки, которые
приводили бы их в отчаяние. Но вскоре она поняла, что и это почему-то ей
неинтересно. И она наблюдала.
Наблюдала их странный союз ненавидящих друг друга людей. Наблюдала их
мрачное веселье в кабаках. Наблюдала их брезгливую любовь в постелях
гостиничных номеров (ей просто некуда было деться). Наблюдала.
...Перед сном она впервые за много дней открыла "Трех мушкетеров",
книгу, которую словно талисман, всюду таскала с собой. Но, наткнувшись на
имя "Атос", захлопнула ее и, протянув руку к торшеру, выключила свет.
- ...Эй, милая, а кто за все это платить будет? - спросил пожилой
краснолицый мужчина в черном костюме и белоснежной рубашке, указывая рукой
на перевернутый стол. - Вашего кавалера мы остановить не успели.
Лиза не была бы Шахиней, если бы не умела извлечь выгоду из самой
невыгодной ситуации.
- А он тут и не при чем, - заявила она. - Это девчонка какая-то
сделала. Нечего в кабак кого попало пускать.
- Она врет, шеф, - вмешался стоящий рядом с краснолицым рослый
смуглый парень. - Девчонка пришла с ними. Я сам видел. Только она
почему-то не с ними сидела, а вот тут - на перилах. А потом спрыгнула и к
Червонцу в тачку села. А стол парень уже после того перевернул.
На это-то Лиза и надеялась. У нее загорелись глаза:
- Стоп, стоп. Сколько я вам должна; за все? - обратилась она к
пожилому, а парню бросила: - А ты не уходи, дело есть. - И снова
повернулась к краснолицему: - Ну?!
Тот, ни мало не смутившись, назвал баснословную сумму, такую, словно
не столик был перевернут, а обвалилась к чертовой матери вся веранда. Но
Лиза не спорила, а тут же сунула ему деньги - раза в два больше, чем он
требовал, сопроводив этот жест фразой сквозь зубы: Исчезни; чтобы духу
твоего здесь не было". Что тот с удовольствием и предпринял.
Столик был водворен на место, она и рослый парень сели друг против
друга и между ними завязался разговор.
- Значит, ты знаешь таксиста, с которым уехала девчонка?
- Может, сперва познакомимся? - парень с удовольствием ощупывал ее
взглядом.
- Познакомимся. - Она перехватила его взгляд. - И очень даже близко.
Только не сейчас. Ты можешь быстро найти этого таксиста?
- Это будет дорого стоить.
- Узнаешь у него, куда он увез девчонку и найдешь ее. За это - две
штуки. Одна - сейчас, одна - когда сделаешь. Согласен?
- По рукам. Но плюс к тому - близко познакомиться.
- Вот мой телефон в номере, - говорила она, рисуя цифры на клочке
бумаги, - так зовут девчонку, - продолжала она писать, - приезжая;
возможно, остановилась в гостинице, может быть, даже под своим именем. А
вот деньги, - она полезла в сумочку и отдала перевязанную пачку
четвертных. - Сделаешь - звони, получишь остальные. Только быстрее.
- Я позвоню через час. - Он поднялся и шагнул в сторону выхода. Но
Лиза остановила его. Будучи хорошей физиономисткой, она успела в момент
передачи денег разглядеть алчный блеск в его глазах.
Он остановился:
- Ну, что еще?
- Получишь столько же, если найдешь человека, который девчонку
УБЕРЕТ.
Он замешкался, потом сел обратно в кресло, и они обменялись долгими
испытующими взглядами.
- Ладно, - сказал он. - Сколько ты платишь? Если подойдет, я и сам
возьмусь.
Лиза не склонна была торговаться и решила бить наверняка.
- Пятьдесят.
- Мы будем работать вдвоем. Пятьдесят на два - выходит сто.
"Сто тысяч за сопливую девчонку!" - возмутилась Лиза в душе, но
ковать железо следовало пока горячо.
- Интересная у тебя арифметика, - покачала она головой, - а если
вчетвером, то двести? Но я согласна. Сто так сто.
- Жди звонка до утра.
- Но учти, делать все нужно неожиданно. Никакой борьбы, никаких
похищений. Девчонка не простая.
- Ну-ка, не темни. Чего в ней такого особенного?
- Вот этого я тебе говорить не буду, - (Лиза опасалась, что, узнав о
способности Маши становиться невидимой, наемники могут понять выгоды от
такого союзника и вступить с ней в сговор.) - За сто штук я могу позволить
себе такой каприз? А предупреждаю - для вашей же безопасности: делать все
надо быстро и неожиданно, иначе ничего не выйдет, и бабок тебе не видать.
Если сделаете все так, как я сказала, получите свои сто штук практически
задаром. Если же замешкаетесь, нехорошей смертью можете умереть... И еще.
- Страх притупился и окончательно уступил место холодному расчету. - Я
должна иметь возможность сразу после этого осмотреть место, где она
остановилась.
- Деньги?
- Какие у девчонки могут быть деньги?! - испугалась Лиза. - Сам
посуди. Кое-какие бумаги. Нашей семьи касаются. Мы - сестры.
- А я вот у мамочки - один...
- Нечего зубы скалить. Поспеши-ка лучше.
- А зачем торопиться? Червонец ходит строго от кабака, маршрут у него
такой. Так что мне нужно просто сидеть тут и ждать его. С ним, кстати, и
работать будем.
- Может мне сразу с вами поехать? Хотя нет, кто вас знает, сколько вы
ее искать будете, сколько дело делать... Ладно, сиди тут, жди своего
Червонца. А я пошла спать. Найдете, позвонишь, скажешь, куда, я сразу
подъеду (в первый же день в Ялте они с Кисой купили для прогулок
потрепанный "Жигуленок"). Ясно?
- Жди звонка.
- У тебя паспорт с собой?
- Да. А это еще зачем?
- Дай-ка его мне - на всякий случай.
Он поколебался, но, решив, что ничего рискованного в этом нет, достал
паспорт из внутреннего кармана кожаного пиджака и подал его Лизе.
- Ну, все. - Она поднялась и заглянула в паспорт. - Успехов тебе,
Станислав Константинович Белый.
- Можно просто - Стас.
- Очень мило. Спокойной ночи, Стасик, - Лиза поднялась и, покачивая
уникальными бедрами, двинулась к выходу.
2
- Да с какой стати ты собрался сразу звонить этой бабе?! - Червонец
говорил тихо, но презрению и возмущению в его голосе не было границ.
Он и Стас стояли в фойе жилого корпуса пансионата "Жемчужная лагуна",
слегка шокированные тем, что девчонка действительно записана под своим
именем.
- Я же объяснял: она приезжает, мы делаем свое дело, зовем ее,
получаем бабки и исчезаем...
- Белый, я дело говорю. Сначала девчонку тряхнуть надо. Может, и без
мокрого обойдемся, а получим еще больше. Гадом буду, у нее деньги или
золото. А то с какой бы стати нам за нее по полтиннику отваливали?
- Там какие-то семейные веревки.
- А ты и поверил?
- С девчонкой что-то не то, я же говорил, все нужно делать очень
быстро, иначе - облом.
- Это кто тебе сказал?
Стас убедился, что все его доводы выглядят несерьезно, и решил
дискуссию прекратить:
- Вот что, Червонец. Если ты мокрухи испугался, вали отсюда.
Но и тот, почуяв, что разговорами ничего не добиться, сменил тактику:
- Да ладно ты, Белый, не заводись. Мое дело - предложить, твое - не
согласиться. Хозяин-барин...
- Тогда я звоню, - Стас двинулся-было к телефону администратора, но
Червонец схватил его за рукав и зашептал в ухо:
- Погодь, Белый, мы тут и так засветились, иди на улицу из автомата
позвони.
Не заметив подвоха, Стас кивнул и пошел к выходу. Но только дверь за
ним закрылась, Червонец дернулся к лифту.
Седьмой этаж. Четные номера - по одной стороне, нечетные - по другой.
Вот она: комната - 706. Червонец осторожно повернул ручку и надавил.
Заперто, конечно. Но, чем черт не шутит: записалась же она под своим
именем, могла и дверь не запереть. Ан нет.
По ковровой дорожке, делающей шаги бесшумными, он добежал до стола
дежурной по этажу. За столом в мягком кресле спала женщина лет сорока
пяти. Червонец осторожно вытянул верхний ящик стола. В пластине с
пронумерованными отверстиями ключа от семьсот шестой не было. Значит,
девчонка на месте. Он метнулся к открытому окну и выглянул. До балкона ее
номера - рукой подать: третья дверь по коридору, третья дверь балкона. Но
добраться - невозможно. Стоп! Балконы длинные - общие для двух комнат,
только перегородками разделены. Значит, на балкон семьсот шестой можно
перелезть из семьсот восьмой. А от нее - ключ на месте! Он быстро вернулся
к столу дежурной, осторожно вытянул ключ из отверстия и побежал по
коридору.
Входя в комнату, он оглянулся. И увидел: из проема лифта вылетел
Стас! Червонец захлопнул дверь, повернул ключ и бросился к балкону.
...Положив трубку, Лиза толкнула Кису в бок:
- Вставай, милый, хватит отдыхать, пора и поработать.
- Как тебе не надоест? Твоя бы воля, ты бы из постели не вылазила.
- Вставай, вставай.
- Отстань.
- Совсем я тебя, Киса, избаловала. То, что нормальный мужчина
называет отдыхом, для тебя - великий труд. А этим словом, между прочим,
иногда называют и что-нибудь другое. Сегодня, например, тебе предстоит
покрутить баранку.
Он сел на кровати.
- Куда едем?
- Подкатим к одной гостинице, точнее - к пансионату. Постоишь,
подождешь меня и - назад.
- А почему ночью? И почему ты не объясняешь мне суть дела? Это как-то
связано... связано С НЕЙ?
- Много будешь знать, Кисонька, скоро состаришься. Вставай быстрее,
да поменьше рассуждай.
...Стас, заметив Червонца, бросился к нему, но дверь захлопнулась у
него перед носом. Червонец, цепляясь за перила, перелез через перегородку
и, оказавшись на балконе 706-го номера, вошел в открытую дверь.
Разметавшись в духоте южной ночи, сбросив одеяло, худенькая девочка в
просторной полосатой пижаме лежала на постели, выхваченная из тьмы мягким
светом луны.
Червонец, поглядывая в ее сторону, принялся методично обыскивать
комнату: в столе - пусто, под кроватью - ничего, в сумке - обычная женская
мелочь, несколько пачек сторублевок (Червонец растолкал их по своим
карманам), какая-то необычная телефонная трубка... В шкафу... Дверь
платяного шкафа скрипнула, и Маша, проснувшись, увидела спину незнакомого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг