- Вы пойте, не обращайте на меня внимания.
Но они уже не стали петь.
Я сказал им, что мне не холодно, и уселся рядом с ними. Странное
счастливое чувство, овладевшее мною на улице, так и не покинуло меня. И я
с умилением глядел на мой госпиталь. Вот Арсений, подводный мальчик,
кареглазый, всегда веселый, он привязался ко мне, как к старшему брату, и
я видел, как он оскалился, когда мне что-то стала выговаривать госпожа
Фуйке. Рядом с ним, сложившись втрое или вчетверо, сидит Леонора -
невероятно длинная девица, основное качество которой - стеснительность.
Она стесняется своего роста, своей худобы, своих глаз, своих рук, она
стесняется жить на свете. Иногда малыши дразнят ее, она терпит. Ее жизнь -
наказание, и я не думаю, что она протянет здесь долго, если ее не отправят
в баскетбольную команду, где вокруг нее будут такие же жерди. Третье
существо - самое милое и самое изуродованное из троих - Маруся-птичка. Ее
изготовляли по спецзаказу какой-то знатной семьи, у которой раньше жил
попугай. Поэтому голову Маруси покрывают не волосы, а белые перья, а
тельце покрыто пухом. Есть у Маруси и крылышки - но они маленькие, и она
не умеет летать.
- Скоро будет лето? - спросила Маруся.
- Через месяц, - сказал я.
- Скорей бы прошел этот проклятый месяц, - сказала Маруся.
Несмотря на то, что ей всего четыре года, Маруся - умница и порой
выдает многозначительные и не совсем понятные для окружающих сентенции.
Еще на прошлой неделе, когда все трое лежали у меня в жару, кашляя и
чихая, я обещал им, что как только наступит лето, я уговорю спонсоршу
Фуйке отпустить нас в лес. Мы пойдем далеко-далеко и будем собирать цветы
и ягоды. Теперь мои подопечные жили ожиданием праздника. Я смотрел на них
с радостью и не видел их уродства. И в то же время я знал, что они
обречены быть игрушками существ, не имеющих ни права, ни совести калечить
людей. И самое ужасное то, что они калечат и убивают не от злости, не от
садизма натуры, а потому, что так положено, так выгодно, так удобно.
Подобно тому, как мы, люди, выводили породы собак... Недавно я
разговаривал с Людмилой, с которой мы постепенно сблизились и стали
доверять друг другу, и спросил ее, насколько в силах современная
биотехника вернуть малышей в нормальное состояние. Людмила развела руками
и ответила, что шансов очень мало. Для того, чтобы заложить в клетки
определенные изменения, достаточно земных лабораторий. Но переменить облик
и внутреннее строение существ, уже созданных и выросших... для этого нужна
технология, о которой мы не можем мечтать. А спонсоры? - спросил я. Вряд
ли, - сказала Людмила. Спонсоры используют чужие достижения - и не только
земные.
Ничего, сказал я сам себе, мы выгоним этих спонсоров, и тогда починим
вас, ребятишки.
Именно тот момент я могу воссоздать в памяти: и тишину в боксе, и
дыхание детей, и собственное состояние. Тогда я и понял, что в моей жизни
есть цель - выгнать с Земли этих спонсоров. Потому что если я этого не
сделаю, они постепенно уничтожат всех людей, а если даже не уничтожат, то
превратят в любимцев и рабов.
Я не знал, как это сделать. Но я был уверен, что судьба выбрала для
этой цели именно меня. Я был уверен по оговоркам и намекам спонсоров, что
на Земле уже возникали восстания и заговоры против спонсоров. Но все они
проваливались по двум причинам: или спонсоры успевали задушить восстание,
или находился предатель. Второе случалось куда чаще - за столетие
господства братьев по разуму люди научились продаваться и блаженно
существовать, как свиньи на бойне - их сейчас поведут резать, а они спешат
насытиться или свести счеты. Мы счастливые свиньи на счастливой бойне!
Дверь чуть приоткрылась, и я услышал голос:
- Тим.
- Кто там? - Я вскочил.
- Выйди сюда.
Ребятишки обеспокоенно вертели головами, перешептывались.
Я вышел в коридор.
Там, еле освещенная единственной тусклой лампочкой, стояла Людмила.
Она потянула меня за руку, в глубь коридора, к затянутому решеткой
окну.
- Тим, я так боюсь, - прошептала она.
- Говори.
- Спонсор Сийнико приходил к нам. Он разговаривал с Автандилом и
профессором. Меня выгнали из лаборатории. Мне это не понравилось, и я
стала подслушивать. Я не все слышала, но они говорили о тебе.
- И что? - Я старался выглядеть обыкновенно - мало ли зачем они
говорят обо мне.
- Спонсор хочет тебя убить.
- Как же?
- Они тебя отравят, они тебя отравят так, чтобы все думали, что это
случайно, потому что наш спонсор - гуманист. Он будет ни при чем.
- Спасибо, Людмила, - сказал я. - Но, наверное, ты немного
преувеличиваешь. Зачем спонсору меня убивать?
- Значит, ты ему мешаешь. Я тебе должна сказать, что уже был один
случай. Почему-то спонсору не понравился доктор Герц. Он стал непокорным,
он хотел уйти из лаборатории. А потом доктора нашли мертвым. И сказали,
что он объелся ядовитых грибов.
- Я не буду есть грибов, - сказал я и взял Людмилу за руку. - Я тебе
обещаю.
- Они могут придумать что-нибудь еще.
- Я буду осторожен.
- Ты не представляешь, какие они хитрые!
Людмила была расстроена, ей казалось, что я не понимаю грозящей мне
опасности. Но я понимал.
- Иди, - сказал я ей, - иди, пока тебя не заметили. Завтра поговорим.
- Но они могут прийти к тебе уже этой ночью.
- Пускай приходят.
Я проводил Людмилу до двери - она скользнула вдоль стены. Я надеялся,
что ее никто не заметил.
Теперь мне следовало подумать.
Я стоял в пустом холодном коридоре.
Что они придумают? Неужели на самом деле спонсор решил меня отравить?
А когда? Вернее всего завтра утром. Но все может случиться...
Я выглянул наружу и посмотрел на звезды. Было около десяти часов
вечера. Питомник уже спал, угомонились будущие любимцы; прожектора,
светившие с вышек, лишь подчеркивали пустоту и тишину.
Ждать было нельзя. Надо действовать.
Я вернулся к себе в бокс. Мои малыши, конечно же, не спали - они были
встревожены и ждали меня.
- Ничего страшного, - улыбнулся я им. - Не беспокойтесь. Тетя Люда
сказала мне, что воспитатели сердятся, что вы так давно живете у меня. Они
хотят нас за это наказать.
- Я не хочу в корпус! - воскликнул Сеня.
Они жили у меня тише мышей, трепеща перед необходимостью вернуться в
особняк и надеясь, что сегодня этого не случится.
- Если они на нас рассердятся, - сказала умненькая птичка Маруся, -
они нас запрут в карцере. И мы не сможем ходить к Тиму.
- Может быть, завтра? - спросила Леонора.
- Нет, - сказал я твердо. - Вернуться в корпус надо сегодня. Поверьте
мне.
Они не стали плакать и просить меня.
- А мы пойдем в лес летом? Ты обещал, - сказала Маруся.
- Я помню. И обещаю, что пойдем.
Мне надо было решить сложную задачу: Арсений с Леонорой жили в
особняке, в общих спальнях, Маруся - в боксе за лабораторией, потому что
процесс ее метаморфозы еще не кончился. А это совсем в другой стороне.
Пустить их на улицу одних я не мог - ночью в питомнике спускали собак.
Собаки могли испугать малышей.
- Подожди меня, Маруся, - сказал я птичке. - Я отведу Сеню с
Леонорой, а ты никого не пускай, сиди тихо.
- Я всегда сижу тихо, - сказала Маруся.
Я взял Арсения на руки, а Леонора шла рядом со мной.
Мы пошли не напрямик через газон, который просвечивался прожекторами,
а ближе к изгороди, по кустам. Нам никто не встретился. Только возле
дорожки, ведущей к особняку, из кустов выскочила собака, хотела было
залаять, но я велел ей молчать, и собака побежала рядом. Леонора ее
боялась и крепко держала меня за руку длинными пальцами.
Мы обошли особняк. Сзади был ход на кухню - там разгружали продукты.
Я знал, как открыть крючок - я туда уже не раз так проникал, потому что
воровал для малышей еду: раз они болели у меня в боксе, им довольствия не
полагалось.
- Тише, - прошептал я. На кухне обычно не было сторожа, но порой
поварихи или прачки тоже пробирались туда и воровали еду. Ведь все жили
впроголодь. А в последние дни по радио начали твердить о том, что людей
развелось столько, что они отнимают пищу у своих собратьев. Я знал, что
означала вся эта подготовка.
Мы прошли через кухню, и у лестницы в спальни я попрощался с Леонорой
и Сеней. Я обещал им, что завтра навещу и мы обо всем договоримся.
Я вышел из особняка тем же путем, закрыл за собой дверь и, не
торопясь, главное - не вызвать тревоги, пошел обратно к своему боксу.
Мне показалось, что за мной кто-то идет, я даже несколько раз
останавливался, прижимался к стволам дубов, но никого не видел. Только
чувствовал. Я знал, что меня хотят убить, но не могу сказать, что боялся
нападения. Я боялся только, что им удастся убить меня так, что я этого не
почувствую.
Чтобы выманить преследователя, я ускорил шаги, надеясь, что оторвался
от него и резко прыгнул за ствол дуба. Я внимательно посмотрел назад. Да,
что-то темное, какая-то тень мелькнула сзади. Но не более. Конечно, они
могут и выстрелить, в конце концов все равно они докажут, что я умер
естественной смертью. И все же вернее всего это будет не выстрел, а что-то
более чистое. Они убьют меня так, что завтра можно будет выставить мой
труп на всеобщее обозрение, и никто не заподозрит неладного...
Я пошел быстрее, потом побежал, чтобы оторваться от темной тени. Одна
из сторожевых собак припустила за мной, но не залаяла, потому что узнала
меня - я нередко ее подкармливал. Так она и бежала рядом со мной,
подпрыгивая и полагая, что мы с ней играем.
Перед линией боксов я остановился. Что-то было неладно.
Потом я сообразил - в темноте ярко горели два больших окна. Одно в
боксе Сийнико. Значит, спонсор не спит. Хотя в это время он всегда спит. И
еще одно окно - в лаборатории. И там не спят.
Они готовятся.
А я ни черта не знаю - что они замыслили?
Я нащупал узкий нож в шве кожаных штанов. И тут же спохватился, что я
совершаю перебежки по питомнику, облаченный в белый халат - меня можно
увидеть за версту. Какое счастье, что они решили не стрелять в меня -
лучшей мишени и не придумаешь!
Я скинул халат и скатал его. Передо мной лежало открытое
пространство, периодически освещенное вертящимся прожектором на вышке. Я
подождал, пока луч прожектора начнет движение прочь от лужайки, и кинулся
к моему боксу. Я успел подумать: хорошо, что у спонсора и в лаборатории
горит яркий свет. По крайней мере, они за мной не следят.
Вот и мой бокс.
Стой! - сказал я себе. Внутри меня звенел сигнал тревоги. В чем дело?
Я плотно прикрыл за собой дверь, когда уходил. Я это отлично помнил.
Кто-то был здесь после меня. Но где он сейчас? Поджидает меня в темном
коридоре?
Я был в невыгодном положении - между мной и вышкой не было никакого
здания, и я понимал, что через минуту луч прожектора меня накроет.
Я спиной чувствовал, как полоса света крадется ко мне. И тут мною
овладело бешеное желание действовать - нестись, сокрушая все. Такое
чувство я испытал на стадионе, когда убил спонсора. Если мне нельзя стоять
и ждать смерти, то лучше я встречу ее лицом к лицу.
Главное - стремительность!
Я в два прыжка был у двери, мгновенно ударом распахнул ее и влетел в
коридор. Я ожидал удара, выстрела - но не встретил никакого препятствия. Я
ударился о стену с окошком, перекрывавшую коридор, и замер. Было
тихо-тихо, зажужжал ранний комар. Далеко-далеко закаркала вспугнутая
чем-то ворона.
В боксе никого не было.
Ни дыхания, ни стона, ни движения.
Я перевел дух. Постарался успокоиться. Дверь могло открыть ветром.
Маловероятно, но могло.
А может быть, засада ожидает меня в моей комнате?
Но теперь я был в себе уверен более. Я мог не спешить, за спиной у
меня была бетонная стена, сам коридор узок - здесь враги не имеют
преимуществ.
Опершись спиной о стену, я сильным ударом ноги распахнул дверь в мою
комнату.
Тихо. Пусто. Мертво. Только неприятный, утекающий в сквозняке
запах... медицинский, мертвый...
Он промчался мимо меня, высосанный сквозняком в коридор и наружу,
оставив тяжесть в голове и мгновенный приступ тошноты.
Я вошел в комнату. Она была пуста. А где моя птичка, где Маруся?
На полу, на моем матрасе лежало одеяло, под ним угадывалось тельце
девочки.
Она заснула.
Запах еще жил в боксе и был отвратителен.
Когда я наклонился, чтобы разбудить птичку и отнести ее в
лабораторный бокс, запах показался мне более сильным. Я потрогал Марусю за
плечо. Она не отозвалась - плечо поддалось руке.
Я откинул одеяло. Маруся лежала на боку, и при свете фонаря,
проникавшего в окно, было ясно, что она уже никогда не проснется. Маруся
была мертва.
Я взял ее на руки и пошел к выходу.
Маруся была легкой, будто у нее были птичьи кости. Ее голова
запрокинулась. Лицо, обрамленное белыми перышками, было спокойным.
Этот запах - неприятный, удушающий запах - откуда он знаком мне?
Следы его были в лаборатории. Там была склянка... Что же сказал
Автандил? Он сказал: "Мы не можем ограничиваться исследованиями. Мы должны
выводить любимцев, выращивать их и уничтожать, если они оказались
нежизнеспособными". "Это редко бывает", - перебила его тогда Людмила. "А
если бывает, у нас есть гуманные способы. Любимец и не догадается, что
умер"...
Автандил!
Тот взял с полки стойку с рядом ампул. В одной из них была мутная
белая жидкость...
Теперь я знал, какую смерть придумал для меня господин спонсор:
Автандил или кто-то иной из послушных ученых проник в бокс, разбил в моей
комнате ампулу, а может быть, нажал на гашетку пульверизатора... Они были
убеждены, что я сплю - куда мне еще деваться? Пустив газ, он закрыл дверь
и ушел из бокса. Распыленный яд подействовал, я думаю, мгновенно - и
Маруся ничего не почувствовала.
Зато я почувствовал - и свою смерть и смерть девочки.
Я шел к выходу и думал: как хорошо, что я увел отсюда Леонору с
Арсением. Иначе бы мы все погибли.
Я подошел к входной двери и замер.
У меня не было плана, что делать дальше.
Отнести тело девочки к спонсору? Обвинить его в убийстве? И что же?
Сила их заключалась в том, что смерть кого бы то ни было из людей не могла
быть причиной боли или хотя бы стыда. Чем меньше останется людей, тем
свободней.
Я принесу ему девочку, а он убьет меня сам, потому что теперь я знаю,
как они убивают. Он меня все равно убьет.
Отправиться в лабораторию и обвинить ученых?
Они не чувствуют и не почувствуют раскаяния, потому что они исполнили
приказ и сделали все правильно.
Я держал на руках легкое тело птицы и понимал, что теперь у меня есть
в жизни только один путь - путь вражды и ненависти к спонсорам. И не
потому, что они жестокие и бессердечные, среди них были разные, а потому,
что, как оказалось, впереди есть лишь два пути - либо на Земле остаются
люди, либо на Земле будут жить спонсоры со своими любимцами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг