Ждал я недолго. Нельзя сказать, что дворец был совершенно пустынным.
Я слышал, как подъехала еще одна дрезина, и по лестнице взбежали три тепло
одетых человека, не обратившие на меня внимания. Затем по крутой узкой
тройной лестнице вниз сбежал милиционер без фуражки, прижимавший ко лбу
окровавленный платок.
Меня клонило в сон, но, как назло, стоило мне смежить веки, как сразу
перед глазами вставала громада спонсора, достающего пистолет, чтобы меня
убить. Я снова кидался на него с мечом и просыпался...
Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем меня растолкала
перепуганная Ирка.
- Вставай! - закричала она. - Ты что, с ума сошел? Ты что наделал?
- Я? Я ничего...
- Ты столько людей подставил!
- Да ты скажи толком!
- Сейчас скажу, сейчас скажу, сейчас узнаешь! - голос ее звучал
угрожающе.
Она втащила меня в дверь, за которой был белый коридор. В конце его
стоял вооруженный автоматом человек в кожаном костюме. Ирка не стала
отвечать на его вопрос, оттолкнула его и мы оказались в комнате.
В креслах вокруг низкого овального стола, на котором стояли бутылки и
стаканы, расположились Маркиза, надсмотрщик Хенрик и незнакомый мне клоун,
похожий на Ахмета. Ирка остановилась в дверях, не отпуская моей руки.
- Он ничего не понимает, - сказала она решительно. - Он совершенный и
законченный идиот.
- Погоди, не все сразу, - Маркиза, не вставая с кресла - в кресле она
была куда больше похожа на красивую женщину, - протянула мне руку с очень
длинными пальцами. - Положи на пол свой меч. Садись, любимец. И расскажи
сначала, что ты натворил на стадионе.
- Все же видели, - сказал я. - Это был честный бой. Он раздавил
Добрыню и хотел меня убить. А я не люблю, когда меня убивают.
- Как ты заговорил, - ухмыльнулась Маркиза. - Еще недавно был
щенок-щенком.
- Прошло почти полгода, госпожа, - сказал я, - полгода как я -
гладиатор.
- И ты убил спонсора?
- Я защищался.
- А потом?
- Он убежал, а я его увидела, - сказала Ирка.
- Значит, ты не знаешь, что было дальше на стадионе? - спросила
Маркиза.
- А что?
- К счастью, я сидел у самого выхода, - сказал Хенрик. - Иначе бы не
уйти. Спонсоры приказали милиции оцепить стадион, чтобы никто не убежал.
- Значит, вы видели, как они по мне стреляли! И слона убили!
- Мента перевязали? - спросила Маркиза.
Хенрик открыл дверь во внутреннее помещение. Вошел виденный мною
милиционер, голова его была обмотана бинтом.
- Где кассета? - спросила Маркиза.
- Кассета здесь.
Он вытащил из-за пазухи кассету и протянул поднявшемуся Хенрику.
- Болит голова? - спросила Маркиза.
- Плохо, - сказал человек.
- Тебя не засекли?
- Им было не до меня.
Хенрик подошел к телевизору с большим экраном, стоявшему в угу.
Вложил кассету в плейер.
Все молчали.
Хоть никто об этом не говорил, я уже понял, что каким-то образом эти
люди записали то, что произошло на стадионе.
Хенрик включил телевизор.
Мы смотрели на стадион сверху.
- Мы включили только в конце, раньше не было нужды, - сказал
милиционер.
- Вижу, - сказала Маркиза.
Камера быстро спускалась вниз. И я увидел лежащего на земле мертвого
спонсора. И себя - только маленького. И слона, стоявшего у кромки.
Звука не было, только чуть-чуть шуршала пленка.
Я увидел себя: вот я бегу с поля; спонсоры рвутся с трибун,
вытаскивая пистолеты. Я увидел, как зеленые нити протянулись от пистолетов
на трибунах к разбегающимся с арены гладиаторам.
Некоторые падали. Мне показалось, что я вижу, как упал Батый.
Несколько лучей вонзились в слона. Слон покачнулся и упал на колени,
он старался поднять хобот, но тот его не слушался. Слон медленно лег набок
и замер.
В комнате все молчали, не отрывая взгляда от экрана.
Видно было, как зрители - ярко одетые люди, пригибаясь, бегут к
выходам, толпятся там, но милиционеры не пускают их, блокируя выходы.
Ворота с арены и выходы медленно закрываются толстыми решетками.
- Чего они хотят? - спросила вслух Маркиза.
Никто ей не ответил.
Люди на стадионе устремились к решеткам; видно было, как они
размахивают какими-то книжками и пропусками, видно, подтверждающими их
особый статус или высокую должность. Милиционеры также остались внутри
стадиона, и некоторые из них, сообразив, что попались в ловушку,
приготовленную для зрителей, также принялись трясти решетки.
Выходы были открыты лишь в ярусе лож, где сидели спонсоры.
По сигналу они как один поднялись и направились к выходам. Некоторые,
наиболее сообразительные из людей, перелезая через барьеры, устремились к
ложам, но спонсоры были к этому готовы. У каждого из выходов до последнего
момента оставался один из них который хладнокровно расстреливал тех, кто
приближался к барьеру. Тех, кто все же смог достичь лож, спонсоры добивали
кулаками.
Немота картины никак не уменьшала ужас, овладевший нами, когда мы
видели, как люди давили друг друга об решетку.
- Но зачем, зачем? - крикнула Ирка.
- Молчи, - сказал Хенрик.
Одна за другой опустились решетки на ярусе лож. Теперь на стадионе
оставались только люди.
Они еще старались выбраться - кто-то взобрался на самый последний
ряд, но прыжок оттуда означал безусловную смерть - пятьдесят метров до
асфальта.
И тут я увидел небольшой вертолет странного лилового цвета с яркой
желтой полосой вдоль фюзеляжа.
Он опустился над стадионом.
Из-под него к земле устремились конусы какого-то пара или газа, пар
был бесцветен, но не совсем прозрачен, и через минуту вся чаша стадиона
была уже заполнена белесым киселем.
Кисель медленно оседал, как будто превращался в жидкость, и по мере
того как обнажались ярусы стадиона, мы видели неподвижные тела людей -
какие разноцветные одежды!
Потом газ собрался в лужицы на зеленой траве арены. И там лежал слон,
рядом - его погонщик, далее лежали все мои товарищи по школе гладиаторов:
и добрый Фельдшер, и Прупис, и раб, который приносил напиться холодной
воды. И там же лежали тела белых негров. И на всем стадионе не осталось ни
одного живого существа...
Мы молчали.
Потом Хенрик сказал мне:
- Сколько же ты людей погубил!
- Я никого не убивал!
- Достаточно было одного спонсора.
- Они мстили за него? - Я только в тот момент связал свой поступок с
трагедией на стадионе. Как ни странно - я раньше об этом не подумал.
- Нет, дурачок, - сказала Маркиза. - Они никому никогда не мстят.
- Тогда я не понимаю!
- Ни один живой свидетель не должен знать и даже подозревать, что
человек может, имеет право и возможность убить спонсора. Никому они не
мстили. Они без всяких особых чувств, без ненависти и коварства,
расчетливо и спокойно ликвидировали всех свидетелей - до последнего, -
сказала Ирка.
- Теперь они будут искать тебя, пока не перероют всю землю, - сказал
Хенрик.
- Пленку надо будет размножить, - сказала Маркиза. - И разослать по
всем ячейкам.
- Не спеши, - сказала Ирка. - Мы подумаем, как сделать лучше. Пусти
еще раз пленку. Я боюсь, что среди них были знакомые.
- Сейчас, только перемотаю назад, - сказал раненый милиционер.
- Какие сволочи! - сказала Ирка. - Я бы их всех своими руками
растерзала!
- Успеешь, - сказал Хенрик, - всему свое время.
- Пусти пленку вдвое медленней, - попросила Маркиза.
Загорелся экран.
- Тим, - сказала мне Маркиза. - Подвинь мое кресло к экрану.
Я подчинился. Кресло было тяжелое, но на колесиках. Как только я его
сдвинул с места, оно рыскнуло в сторону. Маркиза схватила меня за руку
длинными холодными пальцами.
- Не так шустро!
Она смотрела на меня смеющимися глазами, а я старался не видеть ее
маленького туловища и ссохшихся ножек.
Маркиза отвернулась от меня и словно забыла.
Мы снова смотрели, как люди стараются убежать со стадиона, как они
бьются о решетки.
- Стой! - приказал Хенрик. - Останови изображение.
Картинка на экране замерла.
- Видишь? - спросил он.
- Это Шептицкие, - сказала Маркиза. - Они с собой взяли на стадион
девочку.
Маркиза дотронулась длинным пальцем до экрана.
- А кто справа? Это Ванда Ли?
- Не может быть!
- Конечно же Ванда, у нее помолвка в декабре.
- Не будет помолвки.
- Сволочи! - повторила Ирка. Она стояла рядом со мной. А я так устал,
что смотрел на дергающееся изображение на экране, уже не понимая, что там
происходит. У меня глаза смыкались. И если бы не голод, я бы уселся здесь
в уголке и заснул.
Вдруг Маркиза резко обернулась ко мне.
- Уведи его, - приказала она Ирке. - И ты тоже поспи. На тебе, Ирка,
лица нет.
- Пошли, - сказала Ирка.
Я был благодарен Маркизе. Я сказал:
- Спасибо.
Но меня никто не слышал, потому что Хенрик вдруг воскликнул:
- Смотрите, смотрите!
- Не может быть! - ахнула Маркиза.
Они столпились у экрана, увидев кого-то близкого им.
Ирка потянула меня за руку.
Мы вышли из двери и прошли по коридору. Ирка толкнула дверь слева, и
за ней обнаружилась небольшая комната, в которой стояло несколько коек,
покрытых серыми одеялами.
- Здесь отдыхает караул, - сказала Ирка. - Но сейчас их нет. Выбирай
любую постель.
Я не стал выбирать. Я положил меч на пол возле ближайшей койки,
рухнул на нее, закрыл глаза и вместо того, чтобы заснуть, начал вновь
мысленно прокручивать перед глазами сцену моего боя со спонсором. Я
слышал, как Ирка присела на соседнюю койку.
- Ты спи, - сказала она, - не ворочайся. Ты лучше посчитай до ста. Ты
считать умеешь? А то я тебе посчитаю.
- Я умею.
- Тогда считай.
- Не хочу.
- Надо обязательно поспать. Мы же не знаем, когда будем спать в
следующий раз.
- Как ты меня нашла?
- Искала вот и нашла! Спи!
- А что ты на кондитерской фабрике делала?
- Воровала.
- А что воровала?
- Много будешь знать, скоро состаришься.
- Дай руку, - сказал я.
Не открывая глаз, я протянул в ее сторону руку ладонью кверху, и она
положила на ладонь свои пальцы. Я знал, что у Ирки обломанные короткие
ногти, и руки все в ссадинах и царапинах, а мизинца на левой руке нет.
- Спи, - сказала Ирка.
- Жалко спать.
- Хочешь, я тебя поцелую? - спросила Ирка.
- Хочу.
Я открыл глаза. Ее глаза были совсем близко от моего лица. Она
склонилась, и я, подняв другую руку, схватил пальцами ее горячий затылок,
чтобы сильнее ее поцеловать.
Ирка вырвалась, она сделала вид, что рассердилась.
- Раздавить меня хотел, да? Нельзя так сильно, - сказала она. - Это
не любовь, а больно. Тоже мне, любимец!
- А что любимец?
- Я раньше думала, что любимцы все такие нежные, завитые, мытые, у
меня была подруга, ты ее не знаешь, она была знакома с одним любимцем, не
здесь, а на болшевской базе спонсоров. Она с ним встречалась. Она
говорила, что он такой нежный, она так переживала, когда хозяева его
увезли.
Сон подкрадывался ко мне. Мне было уютно и тепло. Ирка была такая
глупая, но очень хорошая. Она погладила меня по голове.
- Ты не завитой, - сказала она.
Мне хотелось спросить, был ли у нее кто-нибудь раньше, до меня. И мы
даже показалось, что я спрашиваю. Но на самом деле я уже спал. Правда,
догадался я об этом только, когда Ирка начала расталкивать меня,
тормошить:
- Просыпайся, надо идти. Ты слышишь, что надо идти?
Маркиза ждала нас в длинном роскошном зале подземного дворца -
станции метро. И люди когда-то ходили по этому дворцу, не замечая
окружающей роскоши. "Кто же правил нашей страной, если только для того,
чтобы проехать на поезде, воздвигались такие дворцы?" - спрашивал я себя.
Маркиза сидела в кресле на колесиках.
Пока мы спускались к ней в зал, я успел спросить Ирку:
- А почему она не ходит?
- У нее ноги слабенькие, - сказала Ирка.
- А почему она такая?
- А кто не урод? - ответила вопросом Ирка.
- Я! - Это прозвучало самоуверенно, по-мальчишески.
Ирка засмеялась.
Мы подошли к Маркизе. Возле кресла стояли два охранника в кожаных
костюмах.
- Чего вас так развеселило? - спросила Маркиза.
- Тим считает, что он красавец! - сказала Ирка.
- Ты в самом деле так думаешь? - спросила Маркиза, смеясь глазами. Но
почему-то я почувствовал, что ей эта ситуация не нравится. И я даже понял,
почему: нелегко женщине обсуждать чужую красоту, если ты
горбунья-сухоножка.
- Я так не думаю, - сказал я. - Я только думаю, что я не урод.
- Это одно и то же, - сказала Маркиза и обернулась к Хенрику, который
быстро приближался. Его каблуки отбивали ровный четкий ритм.
- Все, - сказал он, подойдя к нам. - Он будет ждать у входа в
"Сокольники".
- Один?
- Обещал.
- Я не хочу рисковать.
- Я думаю, что мы не рискуем, - сказал Хенрик. - Я думаю, что он
взбешен и перепуган.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг