- Вот, смотри, - Норруан открыл книгу, и ворона увидела, что текст, на
который падает взор, меняется на глазах. Проваливались куда-то в глубь
бумаги слова и целые абзацы; сами собой переползали, извиваясь и принимая
жутковатые очертания, целые предложения. После того, как страница
успокоилась, Владыка перевернул лист; таинственное явление возобновилось.
Так он делал вновь и вновь, пока все двадцать два листа, исписанных его и
чьей-то ещё рукой, не застыли.
Норруан полистал страницы туда-сюда, чтобы убедиться, что всё
кончилось.
- Смотри, - указал он пальцем. - Мы с тобой сейчас вне Зивира; всё, что
было написано обо мне или о тебе, исчезло со страниц.
Ворона опустилась перед томом и вгляделась в бисерные буковки.
Перевернула страницу (мысленным усилием; Норруан с удивлением отметил, что
её магические способности в этом странном месте усиливаются - его
собственные, наоборот, ослабевали) и принялась читать.
- Верно, - согласилась она спустя минуту. - Но что это нам даёт?
- Мы сейчас находимся вне событий Зивира, - объяснил Норруан, извлекая
из воздуха небольшую скамеечку, грубо сколоченный деревянный стол и лампу. -
Мне не нравится та лёгкость, с которой удавалось править происходящее там, -
он кивнул в сторону угольно-чёрного отверстия в потолке. - Я предпочту
посидеть здесь. В Книге скрыта, несомненно, огромная сила. Я сильно
сомневаюсь, что роскошь изменять Зивир даётся даром.
Ворона промолчала, выдержав взгляд бездонных тёмных глаз Владыки.
- Так что, если не возражаешь, побудем пока здесь, - предложил Норруан,
добыв также чернильницу и перо. - Мне пришла на ум одна крохотная хитрость.
Смотри, - и ворона придвинулась поближе.
"И, устроившись вне пределов Зивира, обманчиво податливого и ещё менее
понятного, нежели обычно, Норруан с Морни принялись следить, как на
страницах Книги проступало описание пути того, кто прибыл в Зивир, чтобы
покончить с Норруаном раз и навсегда..."
Норруан подмигнул вороне. До той не сразу дошло, что её спутник только
что попытался воздействовать на Книгу при помощи неё самой.
Норруан отложил перо в сторону, и они вдвоём уставились на влажные ещё
буквы.
Что произойдёт?
Где-то в глубине сознания, Норруан опасался, что тень, преследовавшая
его, едва он покидал пределы Зивира, немедленно отыщет жертву - в качестве
ответа на подобную попытку. Что будет с ним после этого, он не знал -
вернее, знал когда-то, но не мог обратиться к этому знанию: как и
большинство воспоминаний, оно пребывало в глубинах памяти, под чьей-то
неусыпной охраной.
Ветерок пригладил волосы Норруана и перья на голове у Морни. Та
невольно отступила на шаг от Книги.
Время тянулось, и Книга, казалось, намеренно держит в напряжении своих
читателей-писателей, накрепко связывающих свою судьбу с её участью.
Затем фраза, написанная Норруаном, мгновенно и неуловимо высохла,
въелась в бумагу, стала старой не вид. Нет, не старой - невероятно древней.
Норруан издал невольный возглас облегчения - и любопытства. Ворона
подошла поближе.
Причудливый вензель нарисовала невидимая рука под последними словами
Норруана. И, то проступая буква за буквой, то выливаясь целыми строками,
потекли из ниоткуда слова - каллиграфически написанные серой тушью, стереть
которую теперь никому не под силу.
Говорилось там о том, что Гость, после многочасовых попыток, неожиданно
осознал, что давно уже умел охотиться - просто раньше отчего-то не помнил об
этом...
XVIII.
Гость неожиданно обнаружил, что давно уже умеет охотиться - но вспомнил
об этом словно бы совсем недавно. Подобное "прозрение" не очень удивило его;
как, впрочем, не очень-то и испугало: чем дальше он отходил от
предначертанного Мондерелом маршрута, тем больше интересного случалось.
Он без особого труда поймал похожего на кролика (из тех, что водились в
его родном мире) грызуна и понял, что смерть от голода ему, похоже, не
грозит. Закалённый в реке клинок его ножа высекал огромные полотна горячих
искр из кусочков кремня, которые попадались на пути - при этом ничуть не
тупился. Так что спустя ещё полтора часа Гость угощался вполне приемлемым
жареным мясом, заедая его съедобными корешками. Вообще он осознал, как много
пищи здесь лежит буквально под ногами - и как сильно его тяготила мысль, что
ему неизбежно придётся питаться подарками Мондерела - полосками сушёного
мяса и всем прочим.
Теперь же, разорвав ещё одну нить, связывавшую его с Правителем, Гость
отметил новое чувство, ранее не проявлявшее себя так сильно.
Надежду.
Надежду на то, что его поход, в котором поначалу он вёл себя как
избалованный мальчишка, намеренно нарушавший мудрые запреты старших, всё же
не столь безнадёжен. То, что дым от его костра могут заметить, его мало
беспокоило: судя по очертаниям строений, жители этих мест совершенно не
заботились о безопасности.
Видимо, не зря: чтобы горстка выживших зивирцев решилась переплыть
ядовитую и непредсказуемую Реку... тем более, что этот остров на их картах
всё равно не значился!
...Ещё спустя полчаса Гость уверенным шагом двигался в направлении
котловины. Фляжка приятно отягощала его пояс; вода в источнике была холодной
до боли в зубах и очень вкусной. Имела ли она отношение к Реке или нет -
неважно. В конце концов, не сам ли он не так давно усомнился в непреложных
для зивирцев истинах?
* * *
Одна из серых ворон-наблюдателей уже который день облетала место, за
которым Морни велела ей следить - безо всякого успеха. Да и стал бы Гость
прорываться к Замку в настолько открытом месте?
Вряд ли - ведь голодные слуги Владыки, один вид которых может отнять
мужество у самых отчаянных, не сводят глаз с широкой полосы болот, что
отделяют Замок на северо-востоке от последних подчинённых Правителю земель.
Точнее, пустошей: ядовитое дыхание реки совместно с усилиями Норруана выжгли
здесь всё живое.
Каково же было её удивление, когда на рассвете восемнадцатого дня с
того момента, как Гость отправился в поход, из-за ближайшего холма вышел
невысокого роста молодой человек, вид которого внушал уважение - и страх.
Выглядел он уверенно, а обилие всевозможных магических предметов
(несомненно, дар Иглы) не давало возможности ошибиться.
Науэр собственной персоной. Успешно миновавший все двадцать три
предыдущих поста, оставшись при этом незамеченным. Правда, вороне
показалось, что человек выглядит как-то странно... тень от него то
появлялась, то исчезала, черты лица были несколько размыты - словно некая
сила скрывала подлинный облик пришельца.
Что, вероятно, соответствовало действительности.
Увидев перед собой низину, болота и грозный силуэт Замка, человек
рассмеялся и, поправив выбившуюся из-под серебристого обруча прядь волос,
двинулся в сторону Моррон.
По-прежнему становясь время от времени полупрозрачным.
Ворона очнулась от паралича, только когда Гость почти скрылся из виду.
Она подала сигнал тревоги - настолько сильный, насколько могла.
Но никто не ответил.
* * *
Почти десять тысяч лет назад Люди принялись расселяться с островов, где
некогда возникла их раса. Сотни крохотных островных государств быстро
осознали, что единственный выход для них, не считая непрекращающихся
междоусобных войн - поиск новых земель.
Острова, конечно, были прекрасным местом. Но Остров Ящерицы (или Змеи -
названий для него множество), где располагалось большинство пригодных для
поселения земель, был объявлен почти целиком заповедной территорией.
Представители всевозможных культов, почитающих всё живое, поспешили защитить
это необдуманное решение местного князя. Который, вполне возможно, просто
заботился о древних лесах, которые по счастливой случайности ещё оставались
кое-где - а дичь там водилась самая изысканная. А может быть, не хотел ни с
кем делиться редкостными реагентами, которые ценились у лекарей и алхимиков
значительно дороже золота.
Никто этого не знает. И, вероятно, не узнает. Очень скоро выяснилось,
что для тех, кому не нашлось места во множестве крохотных городишек и
поселений, остался единственный выход - искать себе место за морем.
После того, как, примерно сотню лет спустя, стало совершенно очевидным
то, что к востоку от архипелагов находится огромный и малозаселённый
континент, туда в поисках лучшей жизни уехало девять десятых жителей
островов. Крупных городов - таких как Киннер - это мало коснулось: будучи
важным портом, Киннер только выиграл от появления новых портов и поселений.
Тем более что находились многие из них на расстоянии от силы недельного
морского перехода. Участь же мелких городов порой была печальной.
И многие обособленные племена, из последних сил боровшиеся за
независимость, не желая принять цивилизацию, наконец-то вздохнули спокойно.
Армии, миссионеры, торговцы плодами прогресса нашли себе новых жертв - куда
более привлекательных. Островок, на котором сейчас находился Унэн, волей
судьбы выпал из внимания всего остального мира и продолжать жить так, как
было заведено сотню веков тому назад.
Ну, разумеется, невозможно совершенно не меняться. Кое-что должно было
измениться - тем более, что любопытные всё же находились и раз в
десять-двадцать лет хоть кто-нибудь да посещал "необитаемые" территории.
Аборигены, разумеется, давно научились жить так, что только самые опытные
маги или же существа, должным образом одарённые, могли отыскать их умело
скрытые селения.
Не последнюю роль в этом играли их покровители - божества, огромное
влияние которых сосредотачивалось на небольших клочках земли. В их пределах
они готовы были оспорить власть кого угодно из Великих Богов; за пределами
очерченной ими самими границы они были практически бессильны.
На нескольких этих переживших мощные катаклизмы прошлого островках
таились, вне всякого сомнения, величайшие сокровища - как материальные, так
и иного рода: Унэн более в этом не сомневался. Ему, правда, было непонятно
то, что Флоссы, прекрасно зная о таких местах, вовсе не торопятся их
изучить. Что мешает им?
Ещё один вопрос без ответа. Хотя, если вдуматься, кто сказал, что
необходимо снабдить описанием, объяснением и приручить всё, что только
удаётся увидеть? Даже если многие считают именно так, это ещё ничего не
означает. Скорее наоборот. То, что всем и каждому кажется очевидным и
правильным, в большинстве случаев оказывается прискорбным заблуждением -
порой более вредоносным, нежели любая внешняя сила...
Унэн вышел из состояния медитации, как ныряльщик за жемчугом
высвобождается от недружелюбных объятий океана. Мир восприятий и мыслей,
отдалённо похож на астральный аспект таваи, был сброшен им легко и небрежно.
Вокруг вновь был мир обыденный, реальный, доступный органам чувств.
Была ночь.
Оглушительно пели цикады.
Непонятно, как под такой хор людям удаётся заснуть?
Унэн встал, разминая немного затёкшие мышцы, и неожиданно понял, что
охрана исчезла.
И дверь уже не заперта.
Снаружи, сквозь небольшое окошко (в него не пролезла бы и голова)
доносились звуки - пение, диковинные голоса музыкальных инструментов, что-то
ещё. Едва ощутимо рокотали барабаны - их можно было воспринимать не слухом,
а осязанием, прижав ладонь к каменному полу.
Но Унэн не зря прожил не одну и даже не две жизни, чтобы не поддаться
столь очевидным соблазнам. Раз не запрещено, значит, разрешено; раз нет
замка, значит, можно идти, куда угодно. В мире цивилизации это
воспринималось как должное; здесь, в затерянном месте, вдалеке от привычных
реалий, это было не более чем ловушкой.
Настоятель всё ещё ощущал чьё-то внимание.
"Ночь священного праздника", послышалось ему из ниоткуда. Знакомый
голос. Шелест листьев, едва уловимый, на грани восприятия. "Непосвящённые
осквернят праздник одним своим появлением". И всё. Шассим исчез - он не
подлетал к хижине и вообще был где-то невообразимо далеко. Однако эхо его
мысли Унэн смог услышать.
Хорошо, если тот, кто наблюдает сейчас за ним, не услышал того тоже...
Поупражнявшись в быстром темпе - выполнив дюжину излюбленных движений -
Унэн выпил ещё немного воды и вновь уселся в дальний угол комнаты.
Испытываете терпение? Ну что же, я ведь могу ответить тем же.
Его терпение было вознаграждено уже на рассвете нового дня.
* * *
- Смотри, - Норруан подошёл к статуе ворона и по-приятельски похлопал
ладонью по одному из каменных когтей. Морни с опаской взглянула в глаза
исполинского сородича, но те оставались закрытыми. - Что-нибудь напоминает?
Ворона некоторое время думала.
- Ты имеешь в виду тот отрывок... о загадочном путешественнике?
- Верно, - кивнул Владыка. Открыл Книгу и после непродолжительных
поисков указал на нужное место. - Вот. "Менвермориллидд".
Что-то вздрогнуло под потолком, и Норруан отскочил, спасаясь от
посыпавшихся на голову камушков. Те падали, с глухим немузыкальным стуком
разлетаясь в разные стороны. На миг приоткрылись глаза изваяния, выпуская
наружу ярко-жёлтое свечение... чуть вздрогнули распахнутые крылья... когти
крепче сжали неподатливый постамент... и всё успокоилось. Норруан захлопнул
том и поискал взглядом ворону.
- Скажи мне теперь, что это простое совпадение, - предложил он - Мы с
тобой здесь; он со своим приятелем-птицей там. Книга у меня; книга у него.
Мы в состоянии читать друг про друга... и влиять друг на друга... - Норруан
похлопал по Книге, и устало прикрыл глаза.
- Ты думаешь, это он? - удивилась Морни и похолодела. От мысли о том,
что это может быть правдой.
- Не знаю, - ответил человек после долгой паузы. - Не уверен. Судя по
тексту, он не держит книгу при себе.
- Но она же здесь! - кивнула Морни в сторону лежащего на полу
фолианта. - Как он может держать её при себе?
- Если бы я знал все ответы, не сидел бы тут, - ворчливо отозвался
Норруан. - Это она, без всякого сомнения. Не имеет значения, что она здесь,
у меня в руках.
- А что они делают сейчас? - полюбопытствовала ворона, когда неловкая
пауза затянулась.
- Не знаю, - Норруан открыл Книгу и перелистал её. - О нём более ни
слова. И о птице его - тоже. Я даже не знаю, что это за птица - тут толком
не объяснялось. Может, это какая-нибудь мелочь, вроде воробья. А может быть,
нет. Сова, орёл, ворон...
Он взглянул на вздрогнувшую Морни.
- Хотя нет, вряд ли это ворон, - заключил Норруан. - Возможно, я
напрасно ищу совпадения и параллели. Потому что тот, кто настойчиво ищет,
может, в конце концов, найти. А мне пока непонятно, как при помощи этих
параллелей решить главную задачу.
- Какую именно? - не поняла Морни. - Справиться с Гостем?
- Убраться из Зивира, - поправил её Владыка. - Раз и навсегда.
И они вновь взглянули на отверстие в потолке, из которого спускалась
верёвка.
* * *
- Убраться из Зивира, раз и навсегда, - задумчиво повторил Тнаммо, не
нарушая сосредоточения. Где-то далеко отсюда, в малознакомом месте,
раздавался голос, к которому он прислушивался уже более получаса.
Всё бы ничего - мало ли кто о чём говорит; но голос слышался из глубины
металлического шкафа, марка "Крепость" - с многослойным магическим барьером.
Считалось, что никакого обмена с окружающим миром изнутри шкафа быть не
может. Ловушка? Возможно, но на кого стал бы ставить ловушку владелец шкафа,
если совершенно уверен в его неприступности?
Тнаммо резко тряхнул головой и крохотная птица с тремя чёрными
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг