- Не может быть! Боже, что со мной будет? Я погиб, погиб! Бежать к
нему, броситься на колени, умолить... - Внезапно, опомнившись, Цукки
сказал, подбадривая себя: - Не может быть! Вам просто показалось. Как он
мог подслушивать? Каким образом? Нет, это чушь какая-то.
- Не знаю. - Дэн испытывал теперь легкую брезгливость к этому пухлому,
трусливому человеку. - Не знаю, как он мог подслушивать, но у меня
впечатление, что он обо всем знает и о многом догадывается. Не впечатление
даже, а уверенность. Скажите спасибо, что я каким-то чудом смог удержаться
и не выболтал ему все, что знаю. Я ведь прекрасно помню, как ябедничал вам
на самого себя. Это один из ваших лучших трюков. Но другой раз я, может
быть, и не выдержу. Если бы Брайли помучил меня еще несколько минут, я бы
с кретинской улыбкой предал вас и себя.
Дэн криво усмехнулся и не мог удержаться, чтобы не ощупать себе голову.
Но под корнями волос череп был гладок, и он не мог найти ни бугорка.
- Что же делать, что же делать? - заметался доктор Цукки. Пальцы его
шевелились, каждый сам по себе. - Мы же все пропадем! Вы и не
представляете себе, какие здесь строгости. Боже мой, боже мой! Зачем я
только...
- Перестаньте, доктор, - ровным голосом сказал Дэн. Он чувствовал
безмерную усталость, и странное спокойствие охватило его, как тогда дома,
когда, выбросив труп Клеопатры в мусоропровод, он стоял перед зеркалом. -
Я знаю только один выход: Брайли нужно убить.
Цукки, словно подброшенный пружиной, подскочил на стуле, нелепо
взмахнул обеими руками и крикнул:
- Прекратите дурацкие шутки, Карсуэлл! Я запрещаю вам так шутить!
- Я не шучу, - скучно сказал Дэн.
Сигарета заплясала в пальцах Цукки, и он никак не мог усмирить ее,
чтобы попасть ею в огонек зажигалки.
- Я запрещаю вам говорить об этом!
- Во-первых, плевать я хотел на ваши запрещения, - тихо сказал Дэн, - а
во-вторых, прекратите истерику. Если вы сейчас же не возьмете себя в руки,
я вам набью вашу ученую морду, даю честное слово.
Цукки негодующе выдохнул табачный дым и вместе с ним возбуждение. Он
безвольно откинулся в кресле, и тотчас же его светло-зеленый халат
собрался на животе и груди в привычные мягкие складки.
- Убить Брайли, убить? - В голосе его звучало искреннее стремление
понять смысл произносимого им слова. - Как это - убить?
- Очень просто, - сказал Дэн. - Насильственно лишить его жизни
каким-либо способом. Как говорили когда-то: "Повесить его за шею, и пусть
он висит до тех пор, пока жизнь не покинет его".
- Вы хотите его повесить? - Казалось, что Цукки готов был теперь
поверить Дэну, что бы тот ни сказал.
- Не думаю, - усмехнулся Дэн, - слишком хлопотно.
- Но скажите мне честно, Карсуэлл, вы пошутили, правда?
- Нет. Если мы не убьем Брайли, вас упрячут в тюрьму, а мы с Фло
надолго, если не навсегда, останемся телеобезьянами.
- Но убить человека...
- Да, убить человека. А меня вы разве не убили? А Фло, а Фостера и еще
человек пятьдесят? Разве это не убийство? Ограбить мозг, душу и сердце и
превратить в улыбающегося робота...
- Я не знаю, Карсуэлл... Это слишком сложно...
- Вы не знаете, хотя вы ученый, а я знаю, хотя я не ученый, а обычный
человек, с трудом осиливший университет и зарабатывающий на кусок хлеба в
паршивом рекламном агентстве. Я знаю, Цукки. Вы понимаете, знаю! Я знаю,
что они не колебались, когда хотели убрать меня тогда. Таблетки с ядом -
это всерьез.
Несколько минут они оба сидели молча, потом Дэн нагнулся к уху Цукки и
что-то зашептал...
"НУ КОНЕЧНО ЖЕ, ЭТО САМОУБИЙСТВО"
Полковник Далби посмотрел на заместителя, медленно расстегнул верхнюю
пуговицу пижамы и сонно спросил:
- То есть как умер? Вчера я только видел его.
Майор Уэбб с четкостью, не лишенной злорадства, отчеканил:
- Именно умер, сэр. Труп Брайли обнаружен, - майор посмотрел на толстый
"ролекс" на руке, - ровно пять минут назад. Я приказал ничего не трогать в
лаборатории.
Полковник Далби не любил неприятностей. Он не любил происшествий. Он не
любил никаких событий, ибо даже невинные события имеют скверную привычку
со временем обращаться в неприятность.
Он мгновенно представил себе целую лавину событий, даже неприятностей,
которые навалятся на него, и застонал.
- Кто обнаружил труп?
- Калберт. Он убирает по ночам лаборатории. Он обнаружил труп пять...
простите, уже шесть минут назад.
Полковник Далби зажмурился. Ему хотелось снова заснуть и проснуться
утром, когда все это окажется глупым сном. Не надо было есть на ночь
отбивную. Когда заснуть ему все же не удалось, он свесил с кровати ноги и
обреченно спросил:
- Умер?
- Совершенно верно, сэр.
- Но как?
- Мгновенно. Пуля попала в висок.
- Пуля?
- Совершенно верно. Пуля. Пистолет лежал около дивана.
Полковник начал раскачиваться всем телом, и на лице его появилось
обиженное выражение ребенка, которому сказали, что не берут его в цирк.
- Сейчас, за три дня до приезда генерала Труппера! Боже мой, за три дня
до приезда! С ума сойти! Что?
- Я говорю: так точно, сэр, с ума сойти.
- Перестаньте кривляться! Ваши идиотские строевые штучки действуют мне
на нервы. Дайте мне, пожалуйста, брюки, вон они на спинке кресла.
- Пожалуйста, сэр.
Полковник наполовину натянул брюки и вдруг с надеждой спросил:
- А может быть, это самоубийство?
Майор Уэбб пожал плечами.
- Я почти уверен, что это самоубийство, - продолжал полковник. - У
ученых, знаете, это бывает. Переутомление. Нервная депрессия. Нет, нет, я
почти уверен. Таких, как Брайли, не убивают. Он слишком ловок для этого.
Слишком ловок. И потом, что это за убийство? Это же плохой вкус - взять и
ухлопать человека на секретной базе. Нет, нет, не убеждайте меня. Это
самоубийство. Брайли был слишком ловок, чтоб дать ухлопать себя.
- По-моему, он был слишком ловок, чтобы покончить с собой.
- Ну что вы, Уэбб! - испуганно сказал полковник. - Вы просто несете
чушь. Вы представляете себе, сколько было бы неприятностей? А?.. Пошли. А
выстрел кто-нибудь слышал?
- Похоже, что нет. Лаборатории ведь стоят в стороне. Во всяком случае,
никто ничего не сообщил.
Уэбб сел за руль открытого "джипа", а полковник, поеживаясь от ночной
прохлады, уселся рядом с ним. Призрачный свет фар жадно лизнул светлую
стену административного корпуса и заплясал на дороге.
Через минуту "джип" затормозил около здания лаборатории, у входа в
которую стоял человек.
- Я выключил свет, сэр, - сказал человек, - чтобы не привлекать
внимания.
- Хорошо, Калберт. Теперь зажгите его.
Они вошли в лабораторию. На полу стояло ведро и лежала швабра.
Полковник посмотрел на Калберта.
- Я только вошел, сэр, зажег свет, поставил на пол ведро и тут же
увидел его. Вот так он и лежал на диване.
- Я понимаю, что так же. Вряд ли он перевернулся на другой бок, -
нервно сказал полковник.
Брайли лежал на диванчике на спине. Правая его рука свешивалась почти
до пола. На полу лежал смит-вессон.
Полковник сделал шаг к дивану и увидел, что правый висок Брайли был
разворочен выстрелом.
- Похоже, что выстрел был произведен в упор, - быстро сказал он. - Как
вы считаете, Уэбб?
- Возможно, сэр. Все возможно.
- Что значит - все? Вы разве не думаете, что он сам стрелял в себя?
- Я ничего не думаю, сэр. Мне лишь кажется, что все слишком похоже на
самоубийство.
- Что значит - слишком? Вы просто начитались детективных романов, Уэбб.
Да и кто мог бы убить его? Некому. Я вам говорю - некому. Вызовите лучше
Клеттнера, пусть он произведет вскрытие, составит акт и все там прочие
формальности, а мы подождем утра и приступим к следствию. Хотя я и уверен,
что это чистейшее самоубийство, нужно провести следствие по всем правилам,
ведь здесь мы и полиция и суд.
Далби говорил тоном обиженного ребенка, который возмущен незаслуженным
наказанием. Разве он не делал всего, что требовалось? Разве не могло все
идти так же тихо и мирно, как шло до сих пор? Разве он виноват, что на
диване лежит мертвый Брайли? Полковник почувствовал отвращение к нему.
Взял и подложил ему свинью прямо перед приездом Труппера. Эгоист. Нашел
время стреляться... Истерики они все и ипохондрики. Самих бы их под
стимулятор. В первую очередь чтоб знали, как стреляться на образцовых
секретных базах...
Допрос шел в кабинете начальника базы. Полковник Далби с несчастным
выражением лица сидел за своим огромным письменным столом, то и дело
скашивая глаза на сложенную вчетверо газету, которая для приличия была
прикрыта "Таймом". На газете был виден наполовину решенный кроссворд.
Рядом с полковником, с короткого края стола, сидел майор Уэбб. У окна, с
трудом сдерживая зевоту, устроился доктор Клеттнер, главный врач базы.
Глаза у него были сонные.
Перед столом сидел доктор Цукки и нервно вздрагивал при каждом вопросе.
- Доктор Клеттнер утверждает, - сказал полковник Далби, - что Брайли
умер между часом и двумя ночи. - Понимаете, дорогой Цукки, это чистейшая
формальность, но я вас вынужден спросить, где вы были в это время.
- Да, да, конечно, я понимаю. - Цукки поспешно кивнул головой. - Да,
конечно, конечно. Бедный Брайли, такие руки у него были!..
- Мы все потрясены, доктор Цукки, но я вынужден повторить вопрос: где
вы были этой ночью, в частности от полуночи до двух?
- Да, да, разумеется, - встрепенулся Цукки, - я был в своем коттедже.
- Когда вы легли спать?
- Около половины третьего...
Уэбб бросил короткий взгляд на полковника. Полковник, зябко вздрогнув,
быстро взглянул на Цукки.
- Вы всегда так поздно ложитесь?
- Нет, мистер Далби. Обычно я ложусь около полуночи.
- Что же заставило вас бодрствовать на этот раз так долго?
- Видите ли, часов в одиннадцать ко мне зашел сосед, доктор Найдер, и
мы заболтались...
- Какого же черта вы сразу не сказали! - просияв, крикнул полковник,
победно посмотрел на Уэбба, скосил глаза на кроссворд и вдруг довольно
хлопнул себя по ляжке. - Ну конечно же, киви. Птица из четырех букв.
- Что, что? Какая птица?
- Ничего, это я говорю о вашей беседе с Найдером.
- Я как-то не подумал, что это так важно.
- Вы настоящий ученый, дорогой доктор Цукки, - сказал полковник, - вы
далеко пойдете. В научном, разумеется, плане. Теперь еще несколько
вопросов, уже, так сказать, второстепенного порядка. Вернее, не
второстепенного, а, так сказать, менее личного плана. Вы не знаете, откуда
Брайли взял смит-вессон?
- Смит-вессон? - переспросил Цукки и побледнел.
- Да, именно. Смит-вессон.
- Боже мой... - Дрожащими пальцами Цукки попытался вытащить сигарету из
измятой пачки, но не смог.
- Не волнуйтесь вы, ради бога, - нервно сказал полковник, перегнулся
через стол, достал сигарету и дал ее Цукки.
- Спасибо, - сказал Цукки. Он долго возился с зажигалкой, пока наконец
не закурил. - Это моя вина. Да, моя. - Он опустил голову.
- Что значит - ваша? - недоверчиво спросил полковник.
- Видите ли, пистолет этот был найден у Дэниэла Карсуэлла. Вы знаете...
- Да, - коротко кивнул полковник.
- По согласованию с вами я оставил пистолет у себя. Мне было интересно
посмотреть, как будет вести себя стимулируемый объект, если ему предложить
его же оружие. Я уже докладывал, что опыт вполне удался. Мистер Карсуэлл
не захотел взять пистолет. Это очень важный момент в наших исследованиях.
Очевидно, состояние эйфории с наложенным на нее подавлением воли полностью
угнетает агрессивное состояние.
- Хорошо, хорошо, вы уже докладывали об этом. Но в чем же ваша вина?
- Брайли видел у меня пистолет. Вчера... нет, простите, позавчера он
попросил его у меня. Боже, зачем я это сделал...
- Кто мог знать, - мягко утешил Цукки полковник, - кто мог знать... Он
не сказал вам, для чего ему оружие?
- Он сказал, что хочет проверить мой опыт. Вы понимаете, как ученый я
не мог отказать ему. Это дало бы возможность поставить под сомнение мои
выводы...
- Ну конечно же, доктор, - просиял полковник, - научная
добросовестность превыше всего. Вы не замечали каких-нибудь перемен в
покойном в последнее время?
- Нет, пожалуй, - задумчиво сказал Цукки, - если не считать, что он
стал угрюмее, что ли... Мы часто спорили по научным вопросам, и он был...
как вам сказать... более, чем обычно, язвителен.
- Прекрасно, - сказал полковник - прекрасно! Вы не знаете никаких
причин, почему бы Брайли мог покончить самоубийством? Не производил ли он
на вас впечатление человека, который может наложить на себя руки?
- Пожалуй, нет.
- Хорошо. Если бы мы знали обо всех причинах самоубийств, их бы просто
не было. И последний вопрос: могут ли стимулируемые объекты сознательно
лгать, укрывать правду?
- Это исключается, мистер Далби. Видите ли, ложь - это в некотором
смысле волевое усилие, творческий акт. Мы же подавляем волю стимулируемых
объектов. Сознательная ложь совершенно исключается.
- Дело в том, что вчера покойник беседовал несколько минут с
Карсуэллом. Имеет ли смысл допросить этого человека?
Доктор Цукки пожал плечами:
- Я уже вам объяснил, что...
- Спасибо, дорогой Цукки, вы очень помогли нам. У вас есть вопросы,
Уэбб?
- Нет, сэр, - сказал майор и проводил глазами неуклюжую фигуру ученого.
- Каков идиот, - улыбнулся полковник, когда Цукки вышел из комнаты, -
но очень симпатичный. С такими можно делать все, что вздумаешь. Ну что,
вызовем этого Карсуэлла? Попросите, пожалуйста, Уэбб, чтобы его прислали
сюда.
Как бы случайно полковник сдвинул локтем журнал "Тайм" на несколько
дюймов в сторону, быстро вписал в пустые клеточки слово "киви", вздохнул и
решительно прикрыл кроссворд "Таймом".
Дверь приоткрылась, и в щели показалась коротко остриженная голова
сержанта.
- Карсуэлл, сэр.
- Давайте его, - сказал полковник.
Дэн вошел и широко улыбнулся. Все трое сидевших в комнате, казалось,
излучали теплоту, будто были рефлекторами, а он стоял в фокусе их
излучения.
- Здравствуйте, джентльмены, - сказал он.
- Нам стало известно... гм... Карсуэлл, что вчера вы о чем-то
беседовали с доктором Брайли. Нам бы очень хотелось знать, о чем именно.
Не могли бы вы нам рассказать?
- Ну конечно! - с воодушевлением воскликнул Дэн, чувствуя, как все в
нем тянется навстречу этим добрым и внимательным людям. Возможность
сделать им что-нибудь полезное воодушевляла его и заставляла говорить
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг