воспоминание о жонглере Васе Сушкове. Бедняга чудовищно застенчив, хотя на
манеже работает превосходно. Разговаривать с ним мучительно и смешно. Он
молчит. По круглому, как блин, лицу его волнами прокатывается то
бледность, то пунцовость, в глазах застыла мука. Спросишь его что-нибудь,
он ответит односложно. И молчит. И если не задашь ему снова какой-нибудь
вопрос, пауза будет тянуться до бесконечности. И раз меня посетило во
время разговора с ним безумное видение: я молчу, и он молчит. И мы сидим,
сидим, у нас отрастают на глазах бороды, удлиняются, седеют, редеют на
головах волосы, начинают слезиться глаза, мы превращаемся в старцев.
Но Вася в этот момент был далеко, в другом мире, в другом измерении. И
сколько бы я не цеплялся за земные образы, мне никуда не деться от
оранжевого мира. Прекрасно. Я, конечно, не Вася Сушков, но и развязным
никогда не был, и легкая непринужденная болтовня никогда не давалась мне
без усилий. И тем не менее надо же было что-то сказать моим хозяевам.
Например, привет, ребята, как дела? О, господи наш земной несуществующий,
помоги рабу своему.
- Меня зовут Юрий Шухмин, - сказал я и на всякий случай ткнул себя
пальцем в грудь. - Юрий Шухмин.
- Юрий Шухмин, - прошелестело над эллами.
И опять многотонная тишина. Стоило пронзать светогодные складки
пространства, чтобы очутиться в компании десятка Василиев Сушковых. Хотя
бы представились. Но мои трехглазые существа упорно молчали, и я понял,
что отступать некуда.
- А как вас зовут? - каким-то сюсюкающим голосом, словно говорил с
младенцами, спросил я.
- Эллы.
- Я понимаю, уважаемые хозяева, что вы эллы. Но ведь у вас есть имена.
- Мы эллы, Юрий Шухмин.
Да, на редкость сообразительные ребята.
- Да, конечно, вы эллы. Вы все эллы. Но вот вы, - я подошел к одному из
моих хозяев, - должно же у вас быть имя?
Все три оранжевых глаза отразили напряженную работу мысли.
- Имя?
- Да.
- Что такое имя?
Отличное начало контакта, вздохнул я про себя.
- На корабле, - я показал пальцем вверх, туда, куда унесся "Гагарин", -
много землян. Мои товарищи. У каждого свое имя. Серж Лапорт, Николай
Сысоев, Валерий Яковлев и другие. Я - Юрий Шухмин, он - Серж Лапорт. А он
- Николай Сысоев и так далее. Каждый человек имеет свое имя. А каждый элл?
- Каждый элл - элл.
Я вздохнул. А может быть, эта тупость к лучшему. Я хоть знаю, что
общение будет не из легких.
- Ну, хорошо, товарищи, не хотите представиться мне - ваше дело.
- Представиться?
- Ну, назвать свое имя. Индивидуальное имя.
На мгновение мои новые товарищи замолчали, как бы обдумывая мои слова,
потом кто-то сказал:
- Мы обдумаем ваши слова, Юрий. Нам кажется, мы что-то начинаем
понимать. А сейчас мы просим вас в нашу Элинию.
Один из эллов появился, стоя на каком-то корытце, быстро сложил в него
мой багаж, корытце бесшумно приподнялось над землей и заскользило прочь.
Два других элла подошли ко мне с двух сторон, взяли крепко под руки. Я
хотел было подумать какую-то земную чепуху, мол, нечего сказать, хорошо
они встречают гостей, берут под микитки, но все мысли, все до одной, разом
выпали у меня из головы. Земля вдруг ушла из-под моих ног, словно
опустилась, и мы заскользили над ней. Это было настолько неожиданно,
настолько нереально, что лишь давление моего тела на руки двух моих
ангелов-носителей не давало мне ускользнуть из невероятной яви в
привычно-реальный какой-нибудь сон. Но ведь в докладе Трофимова ничего не
говорилось о способности или умении эллов подниматься в воздух, словно
птицы. Да какие птицы - ни крыльев, ни взмахов. Мы бесшумно скользили в
нескольких метрах над поверхностью земли, чуть наклонившись вперед, почти
стоя, и мозг мой, чувства мои упорно не хотели принимать все происходившее
за чистую монету. Фильтры правдоподобия в моей голове задерживали все
сигналы и ощущения, торопливо навешивая на каждое ярлычок "не может быть".
Может, может! - мысленно крикнул я себе. Ты в другом мире, Юрий Шухмин.
Даже в Тулу не ездят со своим самоваром, а ты понавез их целую груду на
край Вселенной. Сбрось ты этот балласт, иначе пропадешь. Забудь слова "не
может быть". Может быть, здесь все может быть. И от этого худосочного
домашнего каламбурчика мне сразу стало легче, фильтры недоверия
выключились, и я всем своим телом начал воспринимать бесшумное наше
скольжение над поверхностью Элинии. Нет, не совсем бесшумное. Я чувствовал
упругость воздуха, сквозь который мы плыли, слышал струящийся его шелест,
трепет мягких одеяний на моих спутниках.
Я повернул голову, осмотрелся. Неужели такое возможно? С десяток эллов
скользили рядом с моими ангелами-носителями, и их почти вертикальные тела
казались странной клинописью на фоне сверкающих оранжевых облаков. Это
зрелище было столь ярко, невероятно, прекрасно, волнующе, что я взмолился:
господи, сделай так, чтобы картина эта никогда не выцвела из моей памяти.
Если, конечно, мне суждено вернуться в другое измерение моего мира.
Пока тело мое неслось над землей, поддерживаемое двумя эллами, мысли
мои неслись еще быстрее, и я тщетно призывал их к спокойствию. Наконец я
навел в их хаотическом стаде хоть относительный порядок и сделал первые
выводы.
Страха у меня не было. То есть был, конечно, но какой-то ручной, почти
привычный, некий фон. Он не переходил в ужас. Спасибо и за это.
Эллы безусловно относятся к существам разумным.
Их неспособность понять меня следует, наверное, объяснить сложностями
общения.
Первые впечатления никак не хотят вмещаться в мой мозг, но деваться им
все равно некуда, и так или иначе им придется в него втискиваться.
Я думаю, значит, существую. И это уже хорошо.
А стало быть, будем считать, что Юрий Шухмин, артист цирка, приступил к
выполнению своей миссии.
Так думал я, несясь над Элинией. Так думал я, когда вся наша... стайка?
- замедлила полет перед небольшой группой невысоких зданий. Еще через
несколько секунд мы уже стояли на земле, и один из эллов сказал:
- Вот ваше жилище, - он указал на ближайший к нам серебристый кубик, в
полированных стенах которого отражались бледное небо и все те же оранжевые
облака. - Ваши... вещи? - И выразительно посмотрел на меня.
- Вещи? - недоуменно переспросил я. - Их же забрал ваш товарищ.
- Да. Мы хотели узнать, правильно ли слово "вещи".
- Да, конечно.
- Хорошо. Ваши вещи уже в вашем жилище. Или доме?
- Это одно и то же.
- Хорошо. Мы уже знаем, что в вашем языке одна и та же вещь может
обозначаться разными словами. Это странно. Это делает ваш язык трудным.
- Но вы меня понимаете?
- Мы понимаем. Не всегда. Но мы верим, скоро мы сможем общаться... Так
можно сказать?
- Общаться? Да, конечно.
- Мы сможем общаться. Мы сможем объяснить вам, почему мы просили о
помощи.
- Очень хорошо.
- Вы хотите отдохнуть?
- Да нет...
- Простите, да или нет?
- Это вы простите меня, я буду стараться употреблять в речи...
- Речь - разговор, беседа?
- Да. Я буду стараться употреблять в речи только простые обороты.
- Обороты - слова?
- Нет, скорее фразы.
- Хорошо. Нет, мы просим не делать так. Говорите обычно. Мы будем
спрашивать, когда нужно будет. Вы хотите отдохнуть? Да или нет? Вы
сказали: "да нет", и это неясно.
- Выражение "да нет" значит "пожалуй, нет".
- Значит, вы не хотите отдохнуть?
- Нет.
- Мы вас оставим одного.
- Хорошо. Надолго?
- На три ваших часа.
- Хорошо. Я должен быть в доме или могу походить?
- Вы ничего не должны. Вы нам ничего не должны.
- Я имел в виду другое значение слова "должен". Обязан.
- Понимаем. Вы не обязаны. До свидания.
Мой элл ушел, я остался один. Почему-то мне, потомственному атеисту,
хотелось все время восклицать "боже! о, боже! боже правый!" и так далее,
хотя места для всевышнего на Элинии еще меньше, чем на Земле.
Проблема языка меня уже не волновала. Трофимов прав в своих выводах,
Эллы обладают фантастическими способностями к языкам. Если не считать их
переспросов, они говорят вполне прилично. Но что значит эта странная
неспособность в таком случае понять смысл имени? Какое-то языковое
различие?
И потом, была в речи моего недавнего собеседника какая-то еще
странность. Но какая - я не мог сообразить. Я попытался восстановить в
памяти, о чем мы говорили. Нет...
Жилище, дом - я поймал себя, что уже начинаю думать, как словарь
синонимов - представляло собой небольшое помещение, в котором были
аккуратно сложены мои вещи. Багаж, улыбнулся я про себя. Припасы,
имущество. До чего же, в сущности, сложен наш язык. Дьявольски сложен.
Если я начну думать над каждым словом, мелькнула у меня мысль, над каждым
образом, я вскоре разучусь говорить. Буду формулировать каждый пустяк с
тщательностью межпланетных договоров. Интересно, понимают ли мои хозяева
юмор? Пока не очень-то похоже. Не похожи эти ребята на весельчаков.
Наоборот, дьявольски серьезны. Им бы сюда Жюля Чивадзе... Какая же лезет в
голову чушь. Я для них, наверное, клоун почище Жюля. Одно то, что у меня
два глаза, а не три, должно делать меня в их представлении забавным
уродцем. Монстриком, так сказать. Ну а то, что уродец не умеет летать и
его приходится брать под белы рученьки, уже относит его и подавно к
разряду смехотворных существ.
Так думал я, устраиваясь в своем жилище, и вдруг сообразил, что именно
показалось мне странным в беседе с эллами. Он все время употреблял
местоимение "мы" и ни разу не сказал "я". В конце разговора я ему что-то
объяснил, и он сказал "понимаем". Не "понимаю", а "понимаем". Интересно,
это опять причуды и барьеры языкового характера или такая всеобъемлющая
скромность?
Наверное, бесплодные эти размышления утомили меня, а может, я напрасно
хорохорился, утверждая, что не устал, но так или иначе, я вытянулся на
довольно жестком ложе и мгновенно опустил ноги. Я не лежал на ложе, а
парил над ним. Ну-ка, еще раз. С величайшей осторожностью я опять улегся и
опять почувствовал почти полную невесомость. Понятно, почему кровать была
такой жесткой. Никакая перина, пневмоматрац, или так называемая водяная
постель, или воздушная подушка не могут сравниться с абсолютной
расслабленностью невесомости. Да, но как я смогу спать в невесомости?
Придется как-то привязаться, наверное, иначе я улечу под потолок. Да нет,
когда я вошел в комнату, я ведь не испытывал невесомости. Очевидно,
невесомость была лишь над кроватью.
Гордый своим блестящим умозаключением, я и заснул. И, конечно, мне
приснилась Ивонна, но была она печальна, трехглаза и повторяла все время
жалобно: мы не можем принять твое предложение. Должны, обязаны, умолял я,
но тут мое внимание отвлекли множество трехглазых пуделей оранжевого
цвета, которые летали по комнате и кричали: нет, да, нет, да, мы можем, но
не должны. "Прекратить, - крикнул я, - остановить, прервать, затормозить,
положить конец!" Но Ивонна и пудели хором завопили: как вы смеете, как вы
позволяете себе, какое вы имеете право разговаривать в таком тоне с
членами Космического Совета? При чем тут члены Космического Совета,
разозлился я. Не разыгрывайте меня. Не мог же я сделать тридцать седьмое
предложение о браке знаменитым ученым...
2
Я открыл глаза. Похоже было, что из одной фантасмагории я прыгнул в
другую, потому что надо мной стоял элл и смотрел на меня.
- Простите, почему вы закрываете глаза? - спросил он.
- Глаза? Как почему? Я спал.
- Спал? Что такое спал?
Я внезапно понял, от чего я погибну здесь. Я превращусь в Толковый
словарь русского языка.
- Иногда, когда мы отдыхаем, мы закрываем глаза, и наше сознание
работает в особом режиме, при котором мы его больше не контролируем.
Я был очень горд определением. Интересно, это тот самый элл, который
проводил меня сюда? Вероятно, они приставили ко мне сопровождающего.
Наверное, нужно познакомиться.
- Простите, - сказал я, - как вас зовут?
- Мы не можем вам ответить.
Вот те на! Если и это у них тайна, как же я смогу общаться с ними?
- Но почему?
- Мы вам отвечали: элл. Мы - эллы. Но вы добиваетесь от нас каких-то
еще слов.
И тут меня осенило. Сейчас спрошу о "я" и "мы".
- Скажите, в вашем языке есть слово "я"?
- У нас нет языка.
- Но мы же разговариваем.
- На вашем языке.
- А между собой как вы разговариваете?
- Мы не разговариваем.
- Но между собой вы как-то общаетесь?
- Всегда.
- Но как?
- Мы всегда связаны друг с другом мысленно.
- Всегда?
- Конечно.
- И все, что вы думаете, знают другие?
Мой собеседник внимательно посмотрел на меня:
- А разве может быть иначе? Ни одно мыслящее существо не может мыслить,
не мысля одновременно с другими подобными ему существами. Иначе оно не
мыслящее существо, а дикое животное.
- А если вы не хотите, чтобы другие знали о ваших мыслях, можете вы
отключиться?
- Что значит "мы не хотим"?
- Ну вот вы, например, говорите себе: я не хочу...
- Мы не можем сказать "я не хочу".
- Почему?
- У нас нет такого понятия.
- "Не хочу"?
- Да. И понятия "я".
- Как это нет "я"? Ну вот, вы - это вы. А другой элл - это он. Я не
понимаю, как вы можете обойтись без "я".
- У нас нет "я". Мы все - мы. Что такое "я"?
Я застонал мысленно. Я стремительно превращался из толкового словаря в
философский. Ответь ему. Я, я должен отвечать, к сожалению, я, а не мы.
- Мы на нашей планете - это миллионы отдельных людей, каждый из которых
ощущает себя индивидуальностью. Каждый неповторим. Каждый несет в себе
свой мир. Но все вместе мы составляем единую человеческую семью. Я думал,
что мы не совсем понимаем друг друга из-за языка. Вот вы разговариваете со
мной. Вы. Вы получаете от меня какую-то информацию. Вы получаете.
- Нет, все мы получаем информацию, - все так же ровно, каким-то
скрипучим голосом сказал элл.
Спокойно, приказал я себе, еще не хватало начать сердиться. Лучше
постараться отбросить все привычные земные представления.
- Но это же вы, а не другие. Вот я произношу эти слова...
- Произношу - это "говорю"?
- Да. Я произношу эти слова, вы их понимаете, и эта информация сейчас в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг